Несмотря на успех «Смешных жеманниц», труппа Мольера по-прежнему часто играет трагедии, хотя по-прежнему без особого успеха. После ряда провалов Мольер приходит к замечательно смелой мысли. Трагедия привлекает возможностью поднять большие общественные, моральные проблемы, но она не приносит успеха, не близка зрителям Пале-Рояля. Комедия привлекает самого широкого зрителя, но в ней нет большого содержания. Значит, необходимо перенести моральную проблематику из трагедии с ее условными античными персонажами в комедию, изображающую современную жизнь обычных людей. Впервые эта идея была осуществлена в комедии «Школа мужей» (1661), за которой последовала еще более яркая комедия «Школа жен» (1662). В них поставлена проблема воспитания. Для ее раскрытия Мольер соединяет сюжеты французского фарса и итальянской комедии масок: он изображает опекунов, ко торые воспитывают оставшихся без родителей девушек с тем, чтобы впоследствии жениться на них.

Зрелое творчество Мольера. На 1664-1670 гг. приходится высший расцвет творчества великого драматурга. Именно в эти годы он создает свои лучшие комедии: «Тартюф», «Дон Жуан», «Мизантроп», «Скупой», «Мещанин во дворянстве».

У самой великой комедии Мольера «Тартюф, или Обманщик » (1664- 1669) была самая трудная судьба. Впервые она была поставлена в 1664 г. во время грандиозного праздника, устроенного королем в честь своей жены и своей матери. Мольер написал сатирическую пьесу, в которой разоблачал «Общество святых даров» - тайное религиозное заведение, стремившееся подчинить своей власти все сферы жизни в стране. Королю комедия понравилась, так как он опасался усиления власти церковников. Но королева- мать Анна Австрийская была глубоко возмущена сатирой: ведь она была негласной покровительницей «Общества Святых Даров». Церковники требовали, чтобы Мольера подвергли жестокой пытке и сожжению на костре за оскорбление церкви. Комедия была запрещена. Но Мольер продолжал над ней работать, к первоначальному варианту он добавляет два новых действия, совершенствует характеристику персонажей, от критики достаточно конкретных явлений переходит к более обобщенной проблематике. «Тартюф» приобретает черты «высокой комедии».

В 1666 г. умерла Анна Австрийская. Мольер воспользовался этим и в 1667 г. представил на сцене Пале-Рояля второй вариант «Тартюфа». Он переименовал героя в Панюльфа, комедию назвал «Обманщик», особенно резкие сатирические места выбросил или смягчил. Комедия прошла с большим успехом, но снова была запрещена после первого же представления. Драматург не сдавался. Наконец, в 1669 г. он поставил третий вариант «Тартюфа». На этот раз Мольер усилил сатирическое звучание пьесы, довел ее художественную форму до совершенства. Именно этот, третий вариант «Тартюфа» был опубликован, его читают и исполняют на сцене уже более трехсот лет.

Основное внимание Мольер сосредоточил на создании характера Тартюфа и разоблачении его гнусной деятельности. Тартюф (его имя, придуманное Мольером, происходит от слова «обман») - страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, а сам ни во что не верит, тайно обделывает свои делишки. А. С. Пушкин писал о Тартюфе: «У Мольера лицемер волочится за женой своего благодетеля, лицемеря; спрашивает стакан воды, лицемеря». Лицемерие для Тартюфа вовсе не доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. Этот характер Тартюфа по ходу пьесы не меняется. Но он раскрывается постепенно. Создавая роль Тартюфа, Мольер был необычайно лаконичен. Из 1962 строк комедии Тартюфу принадлежат 272 полных и 19 неполных строк (менее 15% текста). Для сравнения: роль Гамлета в пять раз объемнее. И в самой комедии Мольера роль Тартюфа почти на 100 строк меньше роли Оргона. Неожиданным оказывается распределение текста по действиям: полностью отсутствуя на сцене в I и II актах, Тартюф доминирует только в III акте (166 полных и 13 неполных строк), его роль заметно сокращается в IV акте

(89 полных и 5 неполных строк) и почти исчезает в V акте (17 полных и одна неполная строка). Однако образ Тартюфа при этом не теряет своей мощи. Он раскрывается через идеи персонажа, его поступки, восприятие других персонажей, изображение катастрофических последствий лицемерия.

Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Тартюф появляется только в третьем действии. Два первых действия - это спор о Тартюфе. Глава семейства, в которое втерся Тартюф, Оргон и его мать госпожа Пернель считают Тартюфа святым человеком, их доверие к лицемеру безгранично. Религиозный энтузиазм, который в них вызвал Тартюф, делает их слепыми и смешными. На другом полюсе - сын Оргона Дамис, дочь Мариана со своим возлюбленным Валером, жена Эльмира, другие герои. Среди всех этих персонажей, ненавидящих Тартюфа, особенно выделяется служанка Дорина. У Мольера во многих комедиях люди из народа умнее, находчивее, энергичнее, талантливее своих господ. Для Оргона Тартюф - верх всяких совершенств, для Дорины это «нищий, что сюда явился худ и бос», а теперь «мнит себя владыкой».

Третье и четвертое действия построены очень сходно: наконец появившийся Тартюф дважды попадается в «мышеловку», его сущность становится очевидной. Этот святоша решил соблазнить жену Оргона Эльмиру и действует совершенно беззастенчиво. В первый раз его откровенные признания Эльмире слышит сын Оргона Дамис. Но его разоблачениям Оргон не верит, он не только не выгоняет Тартюфа, но, напротив, дарит ему свой дом. Потребовалось повторить всю эту сцену специально для Оргона, чтобы он прозрел. Эта сцена четвертого действия, в которой Тартюф опять требует от Эльмиры любви, а иод столом сидит и все слышит Оргон, - одна из самых знаменитых сцен во всем творчестве Мольера.

Теперь Оргон понял истину. Но неожиданно ему возражает госпожа Пернель, которая не может поверить в преступность Тартюфа. Как ни гневается на нее Оргон, ее ничто не может убедить, пока Тартюф не изгоняет всю семью из принадлежащего теперь ему дома и не приводит офицера, чтобы арестовать Оргона как изменника королю (Оргон доверил Тартюфу секретные документы участников Фронды). Так Мольер подчеркивает особую опасность лицемерия: трудно поверить в низость и безнравственность лицемера, пока непосредственно не столкнешься с его преступной деятельностью, не увидишь его лица без благочестивой маски.

Пятое действие, в котором Тартюф, сбросив маску, угрожает Оргону и его семье самыми большими бедами, приобретает трагические черты, комедия перерастает в трагикомедию. Основа трагикомического в «Тартюфе» - прозрение Оргона. До тех пор пока он слепо верил Тартюфу, он вызывал только смех и осуждение. Мог ли вызывать иные чувства человек, который решил отдать свою дочь в жены Тартюфу, хотя знал, что она любит Валера? Но вот наконец Оргон понял свою ошибку, раскаялся в ней. И теперь он начинает вызывать жалость и сострадание как человек, ставший жертвой негодяя. Драматичность ситуации усиливается тем, что вместе с Оргоном на улице оказалась вся семья. И особенно драматично то, что спасения ждать неоткуда: никто из героев произведения не может побороть Тартюфа.

Но Мольер, повинуясь законам жанра, заканчивает комедию счастливой развязкой: оказывается, офицер, которого привел Тартюф, чтобы арестовать Оргона, имеет королевский приказ арестовать самого Тартюфа. Король давно следил за этим мошенником, и, как только деятельность Тартюфа стала опасной, был немедленно послан указ о его аресте. Однако завершение «Тартюфа» представляет собой мнимо счастливую развязку. Тартюф - не конкретный человек, а обобщенный образ, литературный тип, за ним стоят тысячи лицемеров. Король же, напротив, не тип, а единственный человек в государстве. Невозможно представить, чтобы он мог знать обо всех Тартюфах. Таким образом, трагикомический оттенок произведения не снимается его благополучной концовкой.

В течение столетий «Тартюф» оставался самой популярной комедией Мольера. Высокую оценку этому произведению давали Гюго и Бальзак, Пушкин и Белинский. Имя Тартюфа стало нарицательным для обозначения лицемера.

Запрещение «Тартюфа» в 1664 г. принесло труппе Мольера значительный ущерб: спектакль должен был стать главной премьерой года. Драматург срочно пишет новую комедию - «Дон Жуан». Законченная в 1664 г., она была поставлена в начале следующего года. Если вспомнить, что «Тартюф» 1664 г. - еще не тот великий «Тартюф», а трехактная пьеса, которую предстояло улучшать и шлифовать, то станет ясно, почему «Дон Жуан», появившийся позднее начального варианта «Тартюфа», считается первой великой комедией Мольера.

Сюжет взят из пьесы испанского писателя XVII в. Тирсо де Молины «Севильский озорник, или Каменный гость» (1630), где впервые появился Дон Хуан (по-французски - Дон Жуан). Так что мы знаем этот мировой литературный тип иод именем, данным герою Мольером. Французский драматург значительно упрощает сюжет пьесы Тирсо де Молины. Основное внимание он уделяет столкновению между Дон Жуаном и его слугой Сганарелем.

Имя Дон Жуана стало нарицательным для обозначения развратника, соблазняющего множество женщин и потом их бросающего. Это свойство Дон Жуана в комедии Мольера вытекает из его принадлежности к аристократии, которой все позволено и которая ни за что не хочет чувствовать своей ответственности.

Дон Жуан - эгоист, но он не считает это дурным, потому что эгоизм полностью согласуется с привилегированным положением аристократа в обществе. Портрет аристократа дополняется безбожием, полным презрением к религии.

Аристократическому вольномыслию Дои Жуана противопоставляется буржуазное благомыслие Сганареля. На чьей же стороне Мольер? Ни на чьей. Если вольномыслие Дон Жуана вызывает симпатию, то это чувство исчезает, когда Дои Жуан прибегает к лицемерию наподобие Тартюфа. Его противник Сганарель, защищающий мораль и религию, труслив, лицемерен, больше всего на свете любит деньги.

Поэтому в финале пьесы, которая тоже перерастает из комедии в трагикомедию, обоих героев ждет наказание, соразмерное их характерам: Дон

Жуан проваливается в ад, увлекаемый туда статуей убитого им Командора, а Сганарель думает о том, что хозяин, проваливаясь в ад, не расплатился с ним. «Мое жалованье, мое жалованье, мое жалованье!» - этими горестными криками Сганареля заканчивается комедия.

Церковники сразу поняли, что Мольер не случайно поручил в пьесе защищать религию такому ничтожеству, как Сганарель. Комедия прошла 15 раз и была запрещена. Издана она была после смерти драматурга, а снова поставлена во Франции лишь в 1841 г.

В комедии «Мизантроп» (1666) Мольер решил исследовать еще один порок - человеконенавистничество. Однако он не делает героя комедии мизантропичного Альцеста отрицательным персонажем. Наоборот, он рисует честного, прямого героя, который хочет сохранить в себе человеческое начало. Но общество, в котором он живет, производит страшное впечатление, «повсюду гнусная царит несправедливость».

Мольер выводит главного героя комедии Альцеста на сцену сразу же после поднятия занавеса, безо всякой подготовки. Он уже взвинчен: «Оставьте вы меня, пожалуйста, в покое!» (пер. Т. Л. Щепкиной-Купер- ник), - говорит он разумному Филинту и добавляет: «Я с вами до сих пор действительно был дружен, / Но, знайте, больше мне подобный друг не нужен». Причина разрыва в том, что Альцест был свидетелем слишком горячего приема Филинтом человека, которого тот едва знал, как потом признался. Филинт пытается отшутиться («...Хоть вина тяжка, / Позвольте мне не вешаться пока»), что вызывает отповедь Альцеста, совершенно не принимающего, да и не понимающего юмора: «Как вы не вовремя становитесь шутливы!». Позиция Филинта: «Вращаясь в обществе, мы данники приличий, / Которых требуют и нравы и обычай». Ответ Альцеста: «Нет! Мы должны карать безжалостной рукой / Всю гнусность светской лжи и пустоты такой. / Должны мы быть людьми...». Позиция Филинта: «Но есть же случаи, когда правдивость эта / Явилась бы смешной иль вредною для света. / Порою - да простит суровость ваша мне! - / Должны мы прятать то, что в сердца глубине». Мнение Альцеста: «Везде - предательство, измена, плутни, льстивость, / Повсюду гнусная царит несправедливость; / Я в бешенстве, нет сил мне справиться с собой, / И вызвать я б хотел весь род людской на бой!». В качестве примера Альцест приводит некоего лицемера, с которым у него тяжба. Филинт согласен с уничтожающей характеристикой этого человека и именно поэтому предлагает Альцесту заняться не его критикой, а существом дела. Но Альцест в ожидании решения суда ничего не хочет предпринимать, он с радостью бы проиграл дело, лишь бы найти подтверждение «низости и злобы у людей». Но почему же, так низко ценя род людской, он терпит недостатки легкомысленной Селимены, неужели он их не замечает, спрашивает Филинт друга. Альцест отвечает: «О нет! Моя любовь не знает ослепленья. / Все недостатки в ней мне ясны без сомненья. <...> Огонь моей любви - в то верю я глубоко - / Очистит душу ей от накипи порока». Альцест явился сюда, в дом Селимены, чтобы объясниться с ней. Появляется Оронт, поклонник Селимены. Он просит Альцеста стать другом, неумеренно превознося его достоинства. На это Альцест произносит замечательные слова о дружбе:

«Ведь дружба - таинство, и тайна ей милей; / Так легкомысленно играть не должно ей. / Союз по выбору - вот дружбы выраженье; Сперва - познание, потом уже - сближенье». Оронт согласен подождать с дружбой и просит у Альцеста совета, может ли он представить публике свой последний сонет. Альцест предупреждает о том, что слишком искренен как критик, но это не останавливает Оронта: ему нужна истина. Его сонет «Надежда» слушает Филинт: «Изящнее стиха нигде я не слыхал» - и Альцест: «Он годен лишь на то, чтоб выбросить его! / <...> Игра пустая слов, рисовка или мода. / Да разве, боже мой, так говорит природа?» - и дважды читает стихи народной песни, где о любви говорится просто, без прикрас. Оронт обижен, спор едва не приводит к дуэли, и только вмешательство Филинта разряжает обстановку. Благоразумный Филинт сетует: «Вы нажили врага! Ну что ж, вперед наука. / А стоило б слегка вам похвалить сонет...», ответ Альцеста: «Ни слова больше».

Действие второе, как и первое, начинается без всякой подготовки бурным объяснением Альцеста с Селименой: «Хотите, чтобы вам всю правду я сказал? / Сударыня, ваш нрав мне душу истерзал, / Вы мучите меня подобным обращеньем. / Нам надо разойтись - я вижу с огорченьем». Альцест упрекает возлюбленную в ветрености. Селимена парирует: не палкой же гнать поклонников. Альцест: «Не палка здесь нужна - совсем иные средства: / Поменьше мягкости, любезности, кокетства <...> / Меж тем вам нравятся ухаживанья эти!» - и дальше Мольер вкладывает в уста Альцеста слова, которые ряд исследователей рассматривает как воплощение его личных переживаний, обращенных к жене Арманде Бежар, игравшей роль Селимены: «Как надо вас любить, чтоб не расстаться с вами! / О! Если б сердце мне из ваших вырвать рук, / Избавить бы его от нестерпимых мук, / Я б небеса за то благодарил умильно. <...> / Я за мои грехи люблю вас. <...> / Непостижима страсть безумная моя! / Никто, сударыня, так не любил, как я».

Селимена принимает гостей, с которыми перебирает множество знакомых. Ее злословье блистательно. Альцест обвиняет гостей в том, что они поощряют это злословье, в то время как при встрече с осмеянными ими людьми бросаются им в объятья и уверяют в дружбе. Тогда Селимена дает жесткую характеристику и Альцесту: «Противоречие - его особый дар. / Ужасно для него общественное мненье, / И соглашаться с ним - прямое преступленье. / Он опозоренным себя навеки б счел, / Когда бы против всех отважно не пошел!». Пришедший жандарм имеет приказ препроводить Альцеста в управление: критика сонета возымела действие в такой неожиданной форме. Но Альцест отвергает все советы смягчить свое суждение: «Пока меня король сам не заставил, / Чтоб я подобные стихи хвалил и славил, / Я буду утверждать, что плох его сонет / И петли за него достоин сам поэт!»

Действие III отдано обрисовке светских нравов: маркизы Клитандр и Акает, добивающиеся благосклонности Селимены, готовы уступить друг другу, если она кого-то из них предпочтет; Селимена, язвительно характеризующая свою подругу Арсиною, изображает бурную радость но поводу ее приезда, каждая сообщает другой все гадости, которые о них говорят в свете, прибавляя иод этой ширмой яду и от себя. Альцест появляется только в финале. Он слышит от Арсинои похвалы его уму и другим качествам, которые «заметить должен двор», чему она может способствовать через свои связи. Но этот путь Альцест отвергает: «Не создан я судьбой для жизни при дворе, / К дипломатической не склонен я игре, - / Я родился с душой мятежной, непокорной, / И мне не преуспеть средь челяди придворной. / Дар у меня один: я искренен и смел, / И никогда б людьми играть я не сумел»; человек, не умеющий скрывать свои мысли и чувства, должен оставить намерение занять какое-то место в свете, «Зато, лишив- шися надежды возвышенья, / Не надо нам терпеть отказов, униженья. / Не надо никогда играть нам дураков, / Не надо восхвалять посредственных стишков, / Не надо выносить от милых дам капризов / И остроумие терпеть пустых маркизов!». Тогда Арсиноя переходит к Селимене и уверяет, что имеет точные доказательства ее неверности Альцесту. Тот, осудив Арсиною за навет на подругу, тем не менее хочет познакомиться с этими доказательствами: «Я б одного хотел: пускай прольется свет. / Узнать всю истину - других желаний нет».

В действии IV из рассказа Филинта восстанавливается сцена в управлении, где судьи пытались заставить Альцеста изменить мнение о сонете Оронта. Тот упорно стоял на своем: «Он честный дворянин, сомненья в этом нет, / Он смел, достоин, добр, но он плохой поэт; <...> / Простить ему стихи я б только мог, поверьте, / Когда б он их писал под страхом лютой смерти». Примирение было достигнуто, только когда Альцест согласился произнести фразу в предположительном плане: «Мне, сударь, очень жаль, что я сужу так строго, /Ия из дружбы к вам хотел бы от души / Сказать вам, что стихи бесспорно хороши!». Кузина Селимены Элианта, которой Филинт рассказывает эту историю, дает Альцесту высокую оценку за его искренность и признается собеседнику в том, что неравнодушна к Альцесту. Филинт, в свою очередь, признается в любви к Элианте. Мольер, таким образом, за год до премьеры «Андромахи» Расина выстраивает любовную цепочку, подобную расиновой, где герои наделяются безответной любовью, каждый любит того, кто любит другого. В «Мизантропе» Филинт любит Элианту, которая любит Альцеста, который любит Селимену, которая никого не любит. У Расина такая любовь приводит к трагедии.

Элианта готова поощрять любовь Альцеста к Селимене, надеясь, что Альцест сам заметит ее чувства; Филинт точно так же готов ждать благосклонности Элианты, когда та будет свободна от чувств к Альцесту; Селимену отсутствие любви не тяготит. Недолго будут переживать, не достигнув желаемого, влюбившаяся в Альцеста Арсиноя и влюбившиеся в Селимену Акает, Клитандр, Оронт, чьими неглубокими чувствами осложнена любовная цепочка в «Мизантропе», никак не реагирует на перипетии любви Элианта. И только напряженность чувства Альцеста делает его положение близким к трагическому. Он не склонен доверять слухам. Но Арсиноя дает ему письмо Селимены к Оронту, полное нежных чувств. Убедившись в неверности Селимены, Альцест бросается к Элианте с предложением руки и сердца, не скрывая, что им движет ревность и желание отомстить Селимене. Появление Селимены все меняет: она уверяет, что писала это письмо подруге. Критический ум Альцеста подсказывает ему, что это лишь уловка, но он склонен поверить, потому что влюблен: «Я ваш, и проследить хочу я до конца, / Как вы обманете влюбленного слепца». Такое раздвоение героя, когда одно существо в нем критически наблюдает за другим, - один из примеров, позволяющих прийти к выводу: в «Мизантропе» Мольер опережает Расина в утверждении принципа психологизма во французской литературе.

В действии V напряженность конфликта Альцеста с обществом достигает наивысшего развития. Альцест проиграл дело в суде, хотя его противник был неправ и использовал самые низкие способы для достижения цели - и все это знали. Альцест хочет покинуть общество и ждет только, что ему скажет Селимена: «Я должен, должен знать - любим я или нет, / И жизнь дальнейшую решит ее ответ». Но случайно Альцест слышит точно такой вопрос, заданный Селимене Оронтом. Та в растерянности, она не хочет потерять никого из увлеченных ею молодых людей. Появление Акаста и Клитандра с письмами Селимены, в которых она злословит обо всех своих поклонниках, в том числе и об Альцесте, приводит к скандалу. Все покидают Селимену, кроме Альцеста: он не находит в себе сил возненавидеть любимую и поясняет это Элианте и Филинту стихами, так похожими на будущие тирады расиновских трагических героев: «Вы видите, я раб своей несчастной страсти: / У слабости своей преступной я во власти! / Но это не конец - и, к моему стыду, / В любви, вы видите, я до конца пойду. / Нас мудрыми зовут... Что эта мудрость значит? / Нет, сердце каждое людскую слабость прячет...» Он готов все простить Селимене, оправдать неверность чужим влиянием, ее молодостью, но зовет свою возлюбленную разделить с ним жизнь вне общества, в глуши, в пустыне: «О, если любим мы, к чему нам целый свет?» Селимена готова стать женой Альцеста, но нс хотела бы покидать общество, такая будущность ее не привлекает. Она не успевает закончить фразу. Альцест и раньше все понимал, теперь он созрел для решения: «Достаточно! Я излечился разом: / Вы это сделали сейчас своим отказом. / Раз вы не можете в сердечной глубине - / Как все нашел я в вас, так все найти во мне, / Прощайте навсегда; как тягостную ношу, / Свободно, наконец, я ваши цепи сброшу!». Альцест решает покинуть общество: «Все предали меня и все ко мне жестоки; / Из омута уйду, где царствуют пороки; / Быть может, уголок такой на свете есть, / Где волен человек свою лелеять честь» (пер. М. Е. Левберг).

Образ Альцеста психологически сложен, что делает его непростым для интерпретации. Судя по тому, что «Мизантроп» написан стихами, он предназначался для великих целей, а не для того, чтобы решить проблемы текущего репертуара Пале-Рояля. Драматург снял первоначальный подзаголовок - «Влюбленный ипохондрик», позволяющий догадываться о том, в каком направлении замысел развивался сначала и от чего автор отказался в итоге. Мольер не дал разъяснений своего понимания образа Альцеста. В первом издании комедии он поместил «Письмо о «Мизантропе» своего бывшего врага Донно де Визе. Из этой рецензии вытекало, что зрители одобряют Филинта как человека, избегающего крайностей. «Что же до Мизантропа, то он должен вызывать у себя подобных желание исиравиться». Считается, что Мольер, поместив данный отзыв в издание комедии, тем самым солидаризируется с ним.

В следующем веке ситуация меняется. Ж.-Ж. Руссо осудил Мольера за насмешки над Альцестом: «Везде, где Мизантроп смешон, он лишь исполняет долг порядочного человека» («Письмо к Д’Аламберу»).

Действительно ли Альцест смешон? Так его характеризуют персонажи комедии (первым - Филинт: Акт I, явл. 1), но не ситуации, созданные драматургом. Так, в сцене с сонетом Оронта смешным выглядит Оронт, а не Альцест (Оронт добивается дружбы Альцеста, просит его высказаться о сонете, сам принижает значимость стихотворения, ссылаясь на то, что написал его «в несколько минут» и т.д.). Стихи откровенно слабы, поэтому похвалы Филинта оказываются неуместными и не делают ему чести. Критика сонета - не мелочи, судя по последствиям: жандарм препровождает Альцеста в управление, где судьи решают вопрос о примирении Оронта и Альцеста. И в других случаях неадекватность проявляют представители светского общества. Мольер, играя Альцеста, подчеркивал колкость и язвительность, а не комичность персонажа.

Действительно ли Альцест человеконенавистник? Его высказывания о людях не более остры, чем выпады Селимены, Арсинои, других участников «школы злословья», Филинта, который говорит: «Согласен я, что всюду ложь, разврат, / Что злоба и корысть везде кругом царят, / Что только хитрости ведут теперь к удаче, / Что люди бы должны быть созданы иначе». Название комедии «Мизантроп» вводит в заблуждение: Альцест, способный на страстную любовь, менее мизантроп, чем Селимена, которая никого не любит. Человеконенавистничество Альцеста проявляется всегда в конкретных ситуациях, т.е. имеет мотивы, и не составляет его характера, отличающего этого героя от других персонажей. Характерно, что если имена Тартюфа или Гарпагона стали во французском языке именами собственными, то имя Альцеста нет, напротив, имя собственное «мизантроп» заменило его личное имя, как у Руссо, писавшего его с большой буквы, но оно изменило значение, став символом не человеконенавистничества, а прямоты, честности, искренности.

Мольер так разрабатывает систему образов и сюжет комедии, чтобы не Альцест тянулся к обществу, а общество к нему. Что же заставляет прекрасную и юную Селимену, рассудительную Элианту, лицемерную Арси- ною искать его любви, а разумного Филинта и прециозного Оронта - его дружбы? Альцест немолод и некрасив собой, он небогат, у него нет связей, его не знают при дворе, он не блистает в салонах, не занимается политикой, наукой или каким-либо искусством. Очевидно, в нем привлекает то, чего нет у других. Элианта называет эту черту: «Такая искренность - особенное свойство; / В ней благородное какое-то геройство. / Вот очень редкая черта для наших дней, /Ия хотела бы встречаться чаще с ней». Искренность и составляет характер Альцеста (то фундаментальное качество, которое лежит во всех проявлениях его личности). Общество хочет обезличить Альцеста, сделать таким как все, но оно и завидует удивительной стойкости этого человека. Существует длительная традиция считать, что в образе Альцеста Мольер изобразил себя, в образе Селимены - свою жену Арманду Бежар. Но зрители премьеры видели в персонажах комедии совсем другие прототипы: Альцест - герцог дс Монтозье, Оронт - герцог де Сент-Эньян, Арсиноя - герцогиня де Навай и г.д. Мольер, судя по его посланиям королю, посвящениям, «Версальскому экспромту», более похож на Филинта. Это подтверждается сохранившимся описанием характера Мольера, как он запомнился современникам: «Что касается до его характера, то Мольер был добр, услужлив, щедр». Альцест скорее не портрет драматурга, а его скрытый идеал. Поэтому внешне дается повод для насмешек над Альцестом в связи с его склонностью к крайностям, но в структуре произведения есть скрытый пласт, возвеличивающий Альцеста как подлинного трагического героя, который сам выбирает свою судьбу. Поэтому в финале звучат не только печальные ноты, но и признание Альцеста об освобождении, которое наступило, когда он, подобно героям Корнеля, выбрал должный путь. В своем произведении Мольер гениально предвосхитил идеи Просвещения. Альцест - человек XVIII в. Во времена Мольера он еще слишком одинок, он редкость, и как всякая редкость может вызвать удивление, насмешку, сочувствие, восхищение.

Сюжет «Мизантропа» оригинален, хотя мотив человеконенавистничества не был нов в литературе (история Тимона Афинского, жившего в V в. до н.э., нашедшая отражение в диалоге Лукиана «Тимон Мизантроп», в биографии Марка Антония, вошедшей в «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, в «Тимоне Афинском» У. Шекспира и др.). Тема искренности, несомненно, связана с темой лицемерия в «Тартюфе», за снятие запрета с которого Мольер боролся в годы создания «Мизантропа».

Для Буало Мольер был прежде всего автором «Мизантропа». Вольтер также высоко оценивал это произведение. Руссо и Мерсьс критиковали драматурга за насмешку над Альцестом. В начале Великой французской революции Фабр д’Эглантин создал комедию «Филинт Мольера, или Продолжение Мизантропа» (1790). Альцест в ней был выведен настоящим революционером, а Филинт - лицемером наподобие Тартюфа. Высоко ценили образ Альцеста Гёте, романтики. Есть основания говорить о близости образа Альцеста и образа Чацкого из комедии Грибоедова «Горе от ума».

Образ Мизантропа - одно из величайших созданий человеческого гения, он стоит в одном ряду с Гамлетом, Дон Кихотом, Фаустом. «Мизантроп» - наиболее яркий образец «высокой комедии». Это произведение совершенно по форме. Мольер над ним работал больше, чем над любой другой своей пьесой. Это самое любимое его произведение, в нем есть лиризм, свидетельствующий о близости образа Альцеста его создателю.

Вскоре после «Мизантропа» Мольер, продолжающий сражаться за «Тартюфа», в короткий срок пишет комедию в прозе «Скупой» (1668). И снова творческая победа, связанная прежде всего с образом главного героя. Это Гарпагон, отец Клеанта и Элизы, влюбленный в Мариану. Историю, рассказанную древнеримским драматургом Плавтом, Мольер переносит в современный ему Париж. Гарпагон живет в собственном доме, он богат, но скуп. Скупость, дойдя до высшего предела, вытесняет все другие качества личности персонажа, становится его характером. Скупость превращает Гарпагона в настоящего хищника, что отражено в его имени, образованного Мольером от латинского harpago - «гарпун» (название специальных якорей, которыми в ходе морских сражений подтягивались вражеские корабли перед абордажным боем, переносное значение - «хапуга»).

Комическое в «Скупом» приобретает не столько карнавальный, сколько сатирический характер, что делает комедию вершиной мольеровской сатиры (наряду с «Тартюфом»). В образе Гарпагона с особой ясностью сказался классицистический подход к характеру, в котором многообразие уступает единству, индивидуальное - обобщенно-типичному. Сравнивая героев Шекспира и Мольера, А. С. Пушкин писал: «Лица, созданные Шекспиром, не суть, как у Мольера, типы такой-то страсти, такого-то порока, но существа живые, исполненные многих страстей, многих пороков; обстоятельства развивают перед зрителем их разнообразные и многосторонние характеры. У Мольера скупой скуп, и только...» («Table-Talk»). Однако мольеровский подход к изображению характера дает очень большой художественный эффект. Его характеры столь значительны, что их имена становятся нарицательными. Нарицательным стало и имя Гарпагона для обозначения страсти к накопительству и скупости (первый известный случай такого употребления относится к 1721 г.).

Последняя великая комедия Мольера - «Мещанин во дворянстве» (1670), она написана в жанре «комедии-балета»: по указанию короля в нее нужно было включить танцы, в которых содержалась бы насмешка над турецкими церемониями. Сотрудничать нужно было со знаменитым композитором Жан-Батистом Люлли (1632-1687), выходцем из Италии, замечательным музыкантом, которого с Мольером связывала предшествующая работа над комедиями-балетами и одновременно взаимная вражда. Мольер умело ввел танцевальные сцены в сюжет комедии, сохранив единство ее конструкции.

Общий закон этой конструкции состоит в том, что комедия характера предстает на фоне комедии нравов. Носители нравов - это все герои комедии за исключением главного действующего лица - Журдена. Сфера нравов - обычаи, традиции, привычки общества. Персонажи могут выразить эту сферу только в совокупности (таковы жена и дочь Журдена, его слуги, учителя, аристократы Дорант и Доримена, которые хотят поживиться за счет богатства буржуа Журдена). Они наделены характерными чертами, но не характером. Черты эти, даже комически заостренные, тем не менее не нарушают правдоподобия.

Журден, в отличие от персонажей комедии нравов, выступает как комедийный характер. Особенность мольеровского характера состоит в том, что тенденция, существующая в действительности, доводится до такой степени концентрации, что герой выламывается из рамок ее естественного, «разумного» порядка. Таковы Дон Жуан, Альцест, Гарпагон, Тартюф, Оргон - герой высшей честности и бесчестности, мученики благородных страстей и глупцы.

Таков Журден, буржуа, решивший стать дворянином. Сорок лет он жил в своем мире, не знал никаких противоречий. Этот мир был гармоничен, потому что все в нем находилось на своих местах. Журден был достаточно умен, по-буржуазному сметлив. Стремление попасть в мир дворян, ставшее характером буржуа Журдена, разрушает гармоничный семейный порядок. Журден становится самодуром, тираном, препятствующим Клеонту жениться на любящей его Люсиль, дочери Журдена, только потому, что тот не дворянин. И в то же время он все больше похож на наивного ребенка, которого легко обмануть.

Журден вызывает и веселый смех, и смех сатирический, осуждающий (напомним, что это разграничение типов смеха глубоко обосновал М. М. Бахтин, в том числе ссылаясь на произведения Мольера).

Устами Клеонта изложена идея пьесы: «Люди без зазрения совести присваивают себе дворянское звание, - подобный род воровства, по-видимому, вошел в обычай. Но я на этот счет, признаюсь, более щепетилен. Я полагаю, что всякий обман бросает тень на порядочного человека. Стыдиться тех, от кого тебе небо судило родиться на свет, блистать в обществе вымышленным титулом, выдавать себя не за то, что ты есть на самом деле, - это, на мой взгляд, признак душевной низости».

Но эта идея оказывается в противоречии с дальнейшим развитием сюжета комедии. Благородный Клеонт в конце пьесы, для того чтобы добиться разрешения Журдена на брак с Люсиль, выдает себя за сына турецкого султана, а честные госпожа Журден и Люсиль помогают ему в этом обмане. Обман удался, но в конечном счете побеждает Журден, потому что вынудил честных людей, своих родных и слуг вопреки их честности и порядочности идти на обман. Под влиянием Журденов мир изменяется. Это мир буржуазной ограниченности, мир, где властвуют деньги.

Мольер поднял на высочайший уровень поэтический и прозаический язык комедии, он блестяще владел комедийными приемами и композицией. Особенно значительны его заслуги в создании комедийных характеров, в которых предельная обобщенность дополняется жизненной достоверностью. Имена многих персонажей Мольера стали нарицательными.

Он один из самых популярных драматургов мира: только на сцене парижского театра Комеди Франсез за триста лет его комедии показывались более тридцати тысяч раз. Мольер оказал огромное влияние на последующее развитие мировой художественной культуры. Мольер был полностью освоен русской культурой. Прекрасно сказал о нем Л. Н. Толстой: «Мольер едва ли не самый всенародный, а потому прекрасный художник нового искусства».

Жан Батист Поклен (Мольер)(1622–1673) первым заставил смотреть на комедию как на жанр, равный трагедии. Он синтезировал лучшие достижения комедии от Аристофана до современной ему комедии классицизма, включая опыт Сирано де Бержерака, которого ученые часто упоминают среди непосредственных создателей первых образцов национальной французской комедии.

В творчестве Мольера комедия получила дальнейшее развитие как жанр. Сформировались такие ее формы, как «высокая» комедия

Главный принцип эстетики писателя – «поучать, развлекая». Ратуя за правдивое отражение действительности в искусстве, Мольер настаивал на осмысленном восприятии театрального действия, предметом которого он чаще всего избирал наиболее типичные ситуации, явления, характеры.

Наиболее ярко черты «высокой» комедии проявились в знаменитой пьесе «Тартюф»

Каждой из пьес, образующих трилогию (Тартюф, Дон Жуан, Мизантроп) – в основе: тип, определяемый не столько психологическим складом, сколько складом миропонимания. Святоша («Тартюф»); безбожник («Дон Жуан») моралист («Мизантроп») – эти три героя воплощают три вечные пути самоопределения человека в мире.

16. Комедия Мольера “Тартюф”.

Наиболее ярко черты «высокой» комедии проявились в знаменитой пьесе «Тартюф». 1664 – начало высшего этапа: «Тартюф» Премьера – на придворном празднике, потрясающее действие: скандал. Королева-мать покинула театр, оскорбленная в религиозных чувствах. «Посягнул на религиозные устои общества». В это время – оживление среди иезуитов; при Мольере уже с полвека – «Общество святых даров», под покровительством королевы; его цель – искоренение инакомыслия, методы – шпионство и доносы. Мольер- «опасный враг» Деятели Общества надавили на короля, которому пьеса понравилась, требовали даже костра (было тогда: 1662 – сожгли молодого вольнодумца Клода ле Пти). Все дружно ополчились: иезуиты, янсенисты, архиепископ Парижский. Мольер 5 лет боролся за снятие запрета с пьесы. Пытался несколько завуалировать антицерковное звучание: героя из духовного лица сделал светским; но не помогло. И только некоторое общее смягчение религиозной политики в государстве позволило упросить короля разрешить постановку. Успех необычайный: и критика на иезуитов, и вообще разоблачение всякого лицемерия. Фабула : богатый буржуа Оргон; дочь Марианну прочит в жены «другу», доверяет ему на хранение опасные документы, пишет на него дарственную (все сое состояние). Композиционный прием интригующий: заглавный герой появляется только в 3 акте, а два акта – только заочно. Его характеристика полная, и он в нее сразу попадает, с первой реплики к слуге: Лоран, примите плеть, примите власяницу,// И сердцем вышнюю благословим десницу,// Коль будут спрашивать, то я пошел в тюрьму// Снесть лепту скудную поверженным во тьму Дорина на это: «Что за кривляние и в речи, и во взгляде!» А он ей дает платок прикрыть шею и «декольте». Все видят суть Тартюфа, кроме Оргона; и даже на сообщение сына (Дамис), что Тартюф увивается за молодой мачехой Эльвирой – Оргон называет Дамиса клеветником. И только воочию увидев всё это, приходит в себя и прогоняет Тартюфа, но поздно: Оргон уже в руках негодяя. Уже разоблаченный им Тартюф пытается с помощью властей арестовать Оргона и завладеть состоянием. Но в последний момент король разобрался кто есть кто. В комедии Тартюф предстает мощной силой, которой никто не может противостоять, потому что его ханжество опирается на религию как реальную мощную силу. Чудовищной лицемерие – противоречие между «гласными действиями» и «тайными страстями». «гласные действия» Тартюфа окрашены в тона глубокой религиозности, христианского смирения и аскетизма. Но суть не в лицемерии (Тартюф мог быть и искренним – результат был бы тот же). Фальшь и притворство сами по себе как раз в «Тартюфе» Мольера не слишком занимают. Суть же в том, чем именно привораживает Тюртюф своего легковерного благодетеля: Круг совести, когда становится он тесным,//Расширить можем мы; ведь для грехов любых// Есть оправдание в намереньях благих Противопоставление морали «земной», поверяемой человеческим разумом, - морали «небесной», верооткровенной. Очень смелая сатира на всё религиозное мировоззрение. (н-р см. Оргон и Клеант – намек на Христа, которому надо пожертвовать всем. История Оргона – последовательное исполнение религиозного идеала). Клеант – резонер, с т.зр. разумной меры и нравственности (его ответ Оргону) .Это «высокая комедия» классицизма: соблюдены 3-единства Наглядно – принцип характерологии комедии: Тартюф последовательно изображается в одном и том же ракурсе – как лицемер. Принципы классицизма в композиции (на уровне всей пьесы, - и отдельных сцен). Основной прием здесь – симметрия . Н-р, начальные и финальные сцены : полный сбор, и г-жа Пернель в начале яростно защищает Тартюфа, а конце прозревает. И отдельные эпизоды (Н-р, Марианна и Валер выясняют отношения, поочередно пытаясь убежать, а Дорина удерживает их ) Это – внешнее отражение веры в устойчивость мироустройства. О мере, равновесии говорит и Клеант – Оргону. Вера в справедливость законов бытия – финал; воплощение справедливости – король . Не столько комплимент, сколько урок и пример монарху. Каждой из пьес, образующих трилогию (Тартюф, Дон Жуан, Мизантроп) – в основе: тип, определяемый не столько психологическим складом, сколько складом миропонимания. Святоша («Тартюф»); безбожник («Дон Жуан») моралист («Мизантроп») – эти три героя воплощают три вечные пути самоопределения человека в мире. За 5 лет борьбы написаны «Дон Жуан» и «Мизантроп» у которых тоже драматичная судьба.

Образ Тартюфа строится на противоречии между словами и поступками, между видимостью и сущностью . На словах он «все греховное бичует всенародно» и хочет лишь того, «что небесам угодно». Но на деле совершает всевозможные низости и подлости. Он постоянно лжет, побуждает Оргона к дурным поступкам. Так, Оргон изгоняет сына из дома за то, что Дамис высказывается против брака Тартюфа с Марианой. Тартюф придается чревоугодничеству, совершает предательство, обманным путем завладев дарственной на имущество своего благодетеля. Служанка Дорина так характеризует этого «святошу».

Если внимательно проанализировать поступки Тартюфа, то обнаружим в наличии все семь смертных грехов. Образ Тартюфа строится только на лицемерии. Лицемерие провозглашается через каждое слово, поступок, жест. Никаких других черт в характере Тартюфа нет. Сам Мольер писал, что в этом образе от начала и до конца Тартюф не произносит ни одного слова, которое не живописало бы зрителям дурного человека. Рисуя данный характер, драматург прибегает и к сатирической гиперболизации: Тартюф настолько богочестив, что когда во время молитвы раздавил блоху, то приносит Богу извинения за то, что убил живую тварь.

Чтобы высветить ханжеское начало в Тартюфе, Мольер выстраивает последовательно две сцены. В первой «святоша» Тартюф, смущаясь, просит служанку Дорину прикрыть декольте, но спустя некоторое время стремится обольстить жену Оргона Эльмиру. Сила Мольера в том, что он показал – христианская мораль, набожность не только не мешают грешить, но даже помогают эти грехи прикрывать.

Страстный монолог Тартюфа завершается признанием, которое окончательно лишает ореола святости его богочестивую натуру. Мольер устами Тартюфа развенчивает и нравы высшего света, и нравы церковников, мало отличающиеся друг от друга.

Проповеди Тартюфа так же опасны, как и его страсти. Они меняют человека, его мир до такой степени, что, подобно Оргону, он перестает быть самим собой.

Резонер комедии Клеант выступает не только наблюдателем происходящих событий в доме Оргона, но и пытается изменить ситуацию. Он открыто бросает обвинения в адрес Тартюфа и ему подобных святош. Его знаменитый монолог – приговор ханжеству и лицемерию. Таким, как Тартюф, Клеант противопоставляет людей с чистым сердцем, возвышенными идеалами.

Противостоит Тартюфу и служанка Дорина, отстаивая интересы своих хозяев. Дорина – самый остроумный персонаж в комедии. Она буквально осыпает Тартюфа насмешками. Ее ирония обрушивается и на хозяина, потому что Оргон – несамостоятельный человек, слишком доверчивый, поэтому его так легко обманывает Тартюф.

Дорина олицетворяет собой здоровое народное начало. То, что самым активным борцом против Тартюфа является носительница народного здравого смысла, глубоко символично. Не случайно союзником Дорины становится Клеант, олицетворяющий просвещенный разум. В этом сказался утопизм Мольера. Драматург полагал, что злу в обществе может противостоять союз народного здравого смысла и просвещенного разума.

Дорина помогает и Мариане в борьбе за счастье. Она открыто высказывает свое мнение хозяину насчет его планов выдать дочь замуж за Тартюфа, хотя среди слуг это и не было принято. Перебранка Оргона и Дорины заостряет внимание на проблеме семейного воспитания и роли отца в нем. Оргон считает себя вправе управлять детьми, их судьбами, поэтому он без тени сомнения принимает решение. Безграничную власть отца осуждают практически все персонажи пьесы, но только Дорина, в свойственной ей язвительной манере, остро бичует Оргона, поэтому ремарка точно фиксирует отношение господина к высказываниям служанки: «Оргон все время готов дать Дорине пощечину и при каждом слове, которое он говорит дочери, оборачивается, чтобы взглянуть на Дорину…»

Как выясняется, Тартюф обманом завладел ларцом с бумагами и представил их королю, добиваясь ареста Оргона. Поэтому он так бесцеремонно ведет себя, когда в дом Оргона приходят офицер и судебный исполнитель. По признанию Тартюфа, он был прислан в дом Оргона королем. Значит, все зло в государстве исходит от монарха! Такой финал не мог не вызвать скандала. Однако уже в переделанном варианте текст пьесы содержит элемент чуда. В тот момент, когда Тартюф, уверенный в своем успехе, требует дать ход монаршему приказу, офицер неожиданно просит Тартюфа пройти за ним в тюрьму. Мольер делает реверанс в сторону короля. Офицер, указывая на Тартюфа, замечает Оргону, сколь милостив и справедлив монарх, как мудро правит он своими подданными.

Так в соответствии с требованиями эстетики классицизма добро в итоге побеждает, а порок наказывается. Финал является наиболее слабым местом пьесы, но он не снизил общего социального звучания комедии, по сей день не утратившей своей актуальности.

Сочинение

В середине 1660-х годов Мольер создает свои лучшие комедии, в которых подвергает критике пороки духовенства, дворянства и буржуазии. Первой из них стала «Тартюф, или Обманщик» (редакция 1664, 1667 и 1669 гг.)._Пьеса должна была быть показана во время грандиозного придворного праздника «Увеселения очарованного острова», который состоялся в мае 1664 г. в Версале. Однако пьеса расстроила праздник. Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили.

Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери - священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.

Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса - «Тартюф, или Обманщик».

Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника, написавшего дьявольскую, полную мерзости пьесу, в которой он насмехается над церковью и религией, над священными функциями» («Величайший король мира», памфлет доктора Сорбонны Пьера Рулле, 1664).

Разрешение на постановку пьесы в ее второй редакции было дано королем устно, второпях, при отъезде в армию. Сразу после премьеры комедия была вновь запрещена президентом парламента (высшего судебного учреждения) Ламуаньоном, а парижский архиепископ Перефикс обнародовал послание, где запрещал всем прихожанам и лицам духовного звания «представлять, читать или слушать опасную пьесу» под страхом отлучения от церкви. Мольер отравил в ставку короля второе «Прошение», в котором заявил, что совсем прекратит писать, если король не встанет на его защиту. Король обещал разобраться. Тем временем комедию читают в частных домах, ее распространяют в рукописи, исполняют в закрытых домашних спектаклях (например, во дворце принца Конде в Шантильи). В 1666 г. скончалась королева-мать и это дало Людовику XIV возможность обещать Мольеру скорое разрешение на постановку. Наступил 1668 год, год так называемого «церковного мира» между ортодоксальным католицизмом и янсенизмом, что способствовало известной терпимости в религиозных вопросах. Тогда-то и была разрешена постановка «Тартюфа». 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом.

Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия - религиозному - и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества - «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью. Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров».

Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка.

Тартюф - не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха - мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других. Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну - богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена - не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.

Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого - косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизни и оценить окружающих его людей. Если Оргон все же обретает здравый взгляд на мир после разоблачения Тартюфа, то его мать, старуха Пернель, глупо благочестивая сторонница косных патриархальных взглядов, так и не увидела подлинного лица Тартюфа.

Молодое поколение, представленное в комедии, которое сразу разглядело подлинное лицо Тартюфа, объединяет служанка Дорина, давно и преданно служащая в доме Оргона и пользующаяся здесь любовью и уважением. Ее мудрость, здравый смысл, проницательность помогают найти самые подходящие средства для борьбы c хитрым проходимцем.

Комедия «Тартюф» имела большое социальное значение. В ней Мольер изображал не частные семейные отношения, а вреднейший общественный порок - лицемерие. В «Предисловии» к «Тартюфу», важном теоретическом документе, Мольер объясняет смысл своей пьесы. Он утверждает общественное назначение комедии, заявляет, что «задача комедии - бичевать пороки, и исключений тут быть не должно. Порок лицемерия с государственной точки зрения является одним из самых опасных по своим последствиям. Театр же обладает возможностью противодействовать пороку». Именно лицемерие, по определению Мольера, основной государственный порок Франции его времени, и стало объектом его сатиры. В вызывающей смех и страх комедии Мольер изобразил глубокую картину того, что происходило во Франции. Лицемеры типа Тартюфа, деспоты, доносчики и мстители, безнаказанно господствуют в стране, творят подлинные злодейства; беззаконие и насилие - вот результаты их деятельности. Мольер изобразил картину, которая должна была насторожить тех, кто управлял страной. И хотя идеальный король в конце пьесы поступает справедливо (что объяснялось наивной верой Мольера в справедливого и разумного монарха), общественная ситуация, обрисованная Мольером, представляется угрожающей.
Мольер-художник, создавая «Тартюфа», пользовался самыми разнообразными средствами: тут можно обнаружить элементы фарса (Оргон прячется под стол), комедии интриги (история шкатулки с документами), комедии нравов (сцены в доме богатого буржуа), комедии характеров (зависимость развития действия от характера героя). Вместе с тем произведение Мольера - типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки».

В годы борьбы за «Тартюфа» Мольер создал свои наиболее значительные сатирические и оппозиционные комедии.

« Мы наносим порокам тяжелый удар, выставляя их на всеобщее посмешище». Перед комедией стоят две большие задачи:поучать и развлекать. Представления Мольера о задачах комедии не выходят из круга классицистической эстетики.задача комедии - дать на сцене приятное изображение общих недостатков. Актер должен играть не самого себя. Комедия Мольера содержит в себе все характерные особенности классицистического театра. В начале пьесы ставится какая-то нравственная, общественная или политическая проблема. здесь же указывается на размежевание сил. две точки зрения, два толкования, два мнения. Возникает борьба с тем, чтобы дать в конце решение, мнение самого автора. Вторая особенность - предельная концентрация сценических средств вокруг главной идеи. Развитие сюжета, конфликт, коллизии и сами сценические персонажи лишь иллюстрируют заданную тему. все внимание драматурга привлечено к изображению страсти, которой одержим человек. мысль драматурга приобретает большую четкость, весомость.

Тартюф.

Комизм "высокой комедии" - комизм интеллектуальный, комизм характера. У Мольера такой комизм мы находим в пьесах "Дон Жуан", "Мизантроп", "Тартюф".

"Тартюф, или Обманщик" стала первой комедией Мольера, где он подверг критике пороки духовенства и дворянства. Пьеса должна была быть показана во время придворного праздника "Увеселения очарованного острова" в мае 1664 года в Версале. В первой редакции комедии Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери - священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия. Однако пьеса расстроила праздник, а против Мольера возник настоящий заговор: его обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили.

В 1667 году Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. Во второй редакции Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название "Обманщик", кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса - "Тартюф, или Обманщик".

В "Тартюфе" Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия - религиозному - и писал ее основываясь на своих наблюдениях за деятельностью религиозного "Общества святых даров", деятельность которого была окружена великой таинственностью. Действуя под девизом "Пресекай всякое зло, содействуй каждому добру", члены этого общества главной своей задачей видели борьбу с вольнодумством и безбожием. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены общества вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам "Общества святых даров".

В рамках правдоподобного движения сюжета комедии Мольер дает две уравновешивающих друг друга комедийных гиперболы - гиперболическую страсть Оргона к Тартюфу и столь же гиперболическое лицемерие Тартюфа. Создавая этот характер, Мольер выдвинул главную свойственную данной личности черту и, гиперболизируя ее, представил как из ряда вон выходящую. Этой чертой является лицемерие.

Образ Тартюфа - не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром он в комедии совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха-мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других. Например, госпожа Пернель, мать Оргона, уже в первом явлении первого действия дает хлесткие характеристики почти всем окружающим: Дорине она говорит, что "на свете нет служанки, крикливее, чем вы, и худшей грубиянки", своему внуку Дамису - "Мой любезный внук, вы попросту дурак... последний сорванец", "достается" и Эльмире: "Вы расточительны. Нельзя смотреть без гнева, когда вы рядитесь, как будто королева. Чтобы понравиться супругу своему, такие пышные уборы ни к чему."

Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: "Он в церкви каждый день молился близ меня, в порыве набожном колени преклоня. Он привлекал всеобщее вниманье". Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну - богатую наследницу. Тартюф добивается успеха потому, что он тонкий психолог: играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами:

Не скажет ни один свидетель справедливый,

Что я руководим желанием наживы.

Меня мирских богатств не соблазняет вид,

Их блеск обманчивый меня не ослепит...

Ведь имущество пропасть могло бы зря,

Достаться грешникам, которые способны

Употребить его на промысел неподобный,

Не обратив его, как сделаю я сам,

На благо ближнего, в угоду небесам (IV,1)

Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить:

Его казуистические рассуждения о том, что измена - не грех, если про нее никто не знает ("зло бывает там, где мы о нем шумим. Кто вводит в мир соблазн, конечно, согрешает, но кто грешит в тиши, греха не совершает" - IV,5), возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.

Несмотря на то, что Мольер был вынужден снять со своего героя рясу, тема религиозного ханжества, лицемерия католических кругов сохранилась в комедии. Комедия дает классическое разоблачение одного из главных оплотов абсолютистского государства - первого сословия Франции - клерикалов. Однако образ Тартюфа обладает неизмеримо большей емкостью. На словах Тартюф ригорист, без всякого снисхождения отвергающий все чувственное и материальное. Но сам он не чужд чувственных поползновений, которые ему приходится прятать от посторонних глаз.

В последнем действии Тартюф выступает уже не как религиозный, а как политический лицемер: он декларирует отказ от материальных благ и личных привязанностей во имя интересов абсолютистского государства:

Но мой первейший долг есть польза короля,

И долга этого божественная сила

Сейчас в моей душе все чувства погасила,

И я б ему обрек, нимало не скорбя,

Друзей, жену, родных и самого себя (V, 7)

Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В "Тартюфе" он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. "Тартюф" имеет нечто сходное с фарсовой коллизией и ставит в центр фигуру одураченного отца семейства. Мольер делает недалекого, примитивного и одаренного буржуа той эпохи центральным персонажем. Буржуа эпохи цехового ремесленного производства - архаический буржуа. Он представитель третьего податного сословия абсолютной монархии и вырос еще на почве старых патриархальных отношений. Эти патриархальные и ограниченные буржуа только вступили на путь цивилизации. Они смотрят на мир наивно и воспринимают его непосредственно. Именно такого буржуа и изображает Мольер.

Персонаж Мольера смешон своей причудой, но в остальном он достаточно трезв и ничем не отличается от обыкновенного человека. Оргон доверчив и потому дает себя водить за нос всяким шарлатанам. Характер причуды героя комедии неотделим от того, что этот персонаж - французский буржуа, эгоистический, себялюбивый, упрямый, что он глава семьи. Его причуда односторонняя, но он настаивает на ней и упорствует. В развитии действия комедий Мольера видное место занимают сцены, когда Оргона отговаривают от его нелепого намерения, пытаются разубедить. Однако он смело и упорно следует своей страсти. Страсть здесь сконцентрирована и одностороння, в ней нет фантастической причудливости, она элементарна, последовательна и вытекает из эгоистического характера буржуа. Герой Мольера относится к своей причуде всерьез, как бы ни была невероятна эта причуда.

Оргон уверовал в набожность и "святость" Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника, "а у Тартюфа все по части неба гладко, и это всякого полезнее достатка" (II,2). Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что "он будет все как есть по нашей мерке мерить: я приучил его своим глазам не верить" (IV,5). Причина этого - косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизни и оценить окружающих его людей.

Добродетельного буржуа Оргона, имеющего даже заслуги перед отечеством пленил в Тартюфе суровый религиозный энтузиазм, и он с огромным увлечением отдался этому возвышенному чувству. Уверовав в слова Тартюфа, Оргон сразу почувствовал себя избранным существом и стал вслед за своим духовным наставником считать земной мир "кучею навозной". Тартюф в глазах Оргона - "святой", "праведник" (III,6). Образ Тартюфа до того ослепил Оргона, что он уже больше ничего не видел, кроме своего обожаемого учителя. Недаром возвратясь домой он интересуется у Дорины только состоянием Тартюфа. Дорина рассказывает ему о плохом самочувствии Эльмиры, а Оргон четырежды задает один и тот же вопрос: "Ну, а Тартюф?" Глава семьи буржуа Оргон "свихнулся" - в этом заключается комедийное "наоборот". Оргон слеп, он принял лицемерие Тартюфа за святость. Он не видит маски на лице Тартюфа. В этом заблуждении Оргона заключается комизм пьесы. Но сам он относится к своей страсти абсолютно серьезно. Оргон восторгается Тартюфом, боготворит его. Его пристрастие к Тартюфу настолько противоречит здравому смыслу, что даже ревность своего кумира к Эльмире он истолковывает как проявление горячей любви Тартюфа к нему, Оргону.

Но комедийные черты в характере Оргона этим исчерпываются. Под влиянием Тартюфа Оргон обесчеловечивается - становится равнодушным к семье и детям (передавая Тартюфу шкатулку, он прямо говорит, что "правдивый, честный друг, мной избранный в зятья, мне ближе, чем жена, и сын, и вся семья"), начинает прибегать к постоянным ссылкам на небеса. Он выгоняет из дома сына ("Скатертью дорога! Отныне ты лишен наследства, и притом ты проклят, висельник, твоим родным отцом!"), причиняет страдания дочери, ставит в двусмысленное положение жену. Но Оргон приносит не только страдания другим. Оргон живет в жестоком мире, в котором его счастье зависит от его материального положения и его отношений с законом. Причуда, которая побуждает его передать свое состояние Тартюфу и доверить ему шкатулку с документами, ставит его на грань нищеты и угрожает ему тюрьмой.

Поэтому освобождение Оргона не приносит ему радости: он не может над ним смеяться вместе со зрителем, ибо он разорен и находится в руках Тартюфа. Положение его почти трагическое.

Мольер чрезвычайно тонко обосновывает гиперболический характер страсти Оргона. Она вызывает всеобщее удивление, вызывает и насмешки Дорины. С другой стороны, в комедии имеется персонаж, страсть которого к Тартюфу приобрела еще более утрированный характер. Это госпожа Пернель. Сцена, когда госпожа Пернель пытается опровергнуть волокитство Тартюфа, свидетелем которого был сам Оргон, - не только забавная пародия на поведение Оргона, но и способ придать его заблуждению еще более естественный характер. Оказывается, что заблуждение Оргона еще не предел. Если Оргон в конце пьесы все же обретает здравый взгляд на мир после разоблачения Тартюфа, то его мать, старуха Пернель, глупо благочестивая сторонница косных патриархальных взглядов, так и не увидела подлинного лица Тартюфа.

Молодое поколение, представленное в комедии, которое сразу разглядело подлинное лицо Тартюфа, объединяет служанка Дорина, давно и преданно служащая в доме Оргона и пользующаяся здесь любовью и уважением. Ее мудрость, здравый смысл и проницательность помогают найти самые подходящие средства для борьбы с хитрым проходимцем. Она смело нападает и на самого святошу, и на всех потакающих ему. Не умея подыскивать выражения и учитывать обстоятельства, Дорина говорит свободно и резко, и в этой непосредственности проявляется разумная природа народных суждений. Чего стоит одна только ее ироническая речь, обращенная к Марианне.

Она же первая угадывает намерения Тартюфа по отношению к Эльмире: "Над мыслями ханжи она кой в чем властна: он кротко слушает, что ни скажи она, и даже, может быть, влюблен в нее безгрешно" (III,1).

Вместе с Дориной и также безапелляционно разоблачает Тартюфа и Клеант:

И это объединение как бы символизирует союз здравого смысла с просвещенным разумом, выступающим совместно против лицемерия. Но ни Дорине, ни Клеанту не удается окончательно разоблачить Тартюфа - слишком хитры приемы его мошенничества и слишком широк круг его влияния. Разоблачает Тартюфа сам король. Этим благополучным финалом Мольер как бы призывал короля покарать лицемеров и обнадеживал себя и других тем, что справедливость все же восторжествует над царящей в мире ложью. Это внешнее вмешательство не связано с ходом пьесы, оно совершенно неожиданно, но вместе с тем вызвано отнюдь не цензурными соображениями. Здесь отразилось мнение Мольера по поводу справедливого короля, который "враг всякого обмана". Вмешательство короля освобождает Оргона от власти лицемера, дает комедийное разрешение конфликта и помогает пьесе остаться комедией.

Важная тема, связанная с образом Тартюфа, - противоречие внешности и сущности, лица и наброшенной на себя личины. Противоречие лица и маски – центральная проблема в литературе 17 в. «Театральная метафора» (жизнь-театр) проходит через всю литературу. Маска спадает только перед лицом смерти. Люди, живущие в обществе, стараются казаться не теми, кто они есть на самом деле. Вообще это проблема общечеловеческая, но есть у нее и социальный подтекст – законы общества не совпадают со стремлениями человеческой природы (об этом писал Ларошфуко). Мольер осмысливает эту проблему как социальную (лицемерие он считает самым опасным пороком). Оргон верит внешности, принимает маску, личину Тартюфа за лицо. В течение всей комедии происходит срывание маски и лица Тартюфа. Тартюф постоянно прикрывает свои нечистые земные стремления идеальными мотивами, прикрывает благообразной внешностью свои тайные грешки. Герой-эксценртик распадается на 2 персонажа: Т. – лицемер, О. – доверчивый. Они зависят друг от друга в прямой пропорции: чем больше врет один, тем больше верит другой. 2 мысленных образа Т.: один в сознании О., другой – в сознании остальных.

Развитие действия внутренне подчиненно умножению контрастов, т.к. разоблачение происходит через несоответствие видимости и сущности.

Наивысшая точка торжества Т. – начало 4-го действия, разговор Клеана с Т. Отсюда – вниз.

Внутренняя симметрия. Сцена на сцене. Фарсовый характер сцены (из-за характера О.)

Шкатулка с письмами – компромат. Техника постепенного развития мотива (из действия к действию).

Последний контраст лица и маски: доносчик/верный подданный. Мотив тюрьмы: тюрьма – последнее слово Т.

Особую категорию персонажей комедии составляют любовники. У Мольера они играют сравнительно второстепенную роль. Их оттесняют на второй план образ одураченного Оргона и лицемерного Тартюфа. Можно даже сказать, что образы любовников у Мольера - своеобразная дань традиции. Влюбленный в комедии Мольера, безразлично, выходец он из дворянской или буржуазной семьи, порядочный человек, вежливый, воспитанный и учтивый, пылкий в любви.

Однако в комедиях Мольера есть моменты, когда образы влюбленных приобретают жизненность и реалистическую конкретность. Это происходит во время ссор, сцен подозрений и ревности. В "Тартюфе" Мольер снисходительно относится к любви молодых людей, понимает естественность и законность их страсти. Но влюбленные чересчур предаются своим страстям и потому оказываются смешными. Пылкость, внезапные подозрения, неосторожность и неосмотрительность влюбленных переводят их в комическую сферу, то есть в ту сферу, где Мольер чувствует себя хозяином.

Образ и идеал мудреца-резонера был сформулирован еще французской литературой эпохи Возрождения. В "Тартюфе" в роли такого мудреца в какой-то степени выступает Клеант. Мольер в его лице защищает точку зрения сообразности, здравого смысла и золотой середины:

Как? Суетная мысль о мнении народном

Вам может помешать в поступке благородном?

Нет, будем делать то, что небо нам велит,

И совесть нам всегда подаст надежный щит.

Мудрец-резонер в "Тартюфе" - это еще второстепенная и аккомпанирующая, не определяющая развития действия и хода пьесы фигура. Оргон убедился в лицемерии Тартюфа не под влиянием уговоров Клеанта, но проделки, раскрывшей ему подлинный облик лицемера. Воплощающий положительную мораль Мольера, мудрец пока бледная и условная фигура.

Дон Жуан.

Более ста вариантов образа Дон Жуана знает мировое искусство. но самый крутой - у Мольера. В комедии два героя - Дон Жуан и его слуга Сганарель. в комедии Сганарель - слуга- философ, носитель народной мудрости, здравого смысла, трезвого отношения к вещам. Образ дон жуана противоречив, он сочетает в себе хорошие и дурные качества. Он ветрен, женолюбив, всех баб он считает красавицами и всех хочет оттрахать. Объясняет он это своей любовью к красоте. Причем у него трещало настолько резиновое, что Сганарель затыкается со своими упреками в подлости тов. Жуана и частыми женитьбами. дон Жуан пробил донью Эльвиру, она в него зверски втрескалась. Он ей нагнал про свою любовь, но после устроил ей динамо по полной программе. Она его настигает, когда он уже в пылу новой любви. Короче, дает она ему п#$%^лей. мольер показывает сцену обольщения крестьянки Шарлотты. Дон жуан не проявляет ни спеси, ни грубости по отношению к девушке из народа. она нравится ему, как за минуту до того нравилась другая крестьянская герла Матюрина (это не фамилия, а имя). Он держится с крестьянкой свободнее, но нет и намека на неуважительное отношение. Однако, дон жуан не чужд сословной морали и считает себя вправе набить лицо крестьянину Перо, хотя тот спас ему жизнь. Дон Жуан храбр, а храбрость всегда благородна. Правда, спасенный им чел случайно оказался братом обольщенной Эльвиры, а второй брат хочет ему надавать.

философская кульминация комедии - религиозный диспут дон жуана и сганареля. Дон Жуан не верит ни в бога, ни в черта, ни даже в «серого монаха».Защитником религиозной точки зрения в комедии выступает Сганарель.

сцена с нищим: нищий молится каждый день за здравие подающих ему людей, но небо не посылает ему даров. дон жуан предлагает нищему золотой, чтобы тот побогохульствовал. Из самых гуманных чувств Сганарель его уговаривает побогохульствовал. Тот отказывается, и Дон жуан дает ему золотой «из любви к людям».

Конфликт между дон жуаном и командором не оправдан и не понятен, а между тем именно каменное изображение командора карает дон жуана. В превых четырех актов дон жуан смел и дерзок. но с ним произошло нечто и он переродился. отец в слезах принимает раскаявшегося блудного сына. в восторге и сганарель. но перерождение его другого рода: лицемерие - модный порок, заявляет он. Он объявил себя раскаявшимся. и Дон жуан стал святошей. Он стал неузнаваем, и теперь он поистине мерзок. он стал дейсвительно отрицательным лицом и может и должен быть наказан. появляется каменный гость. гром и молния обрушиваются на дон жуана, разверзается земля и поглощает великого грешника. смертью дон жуана не удовлетворен только сганарель, т.к. обломилось его жалованье.

Мизантроп.

это одна из глубокомысленнейших комедий Мольера. главный герой трагедии альцест скорее трагичен, чем смешон. начинается со спора двух друзей. предмет спора и есть основная проблема пьесы. пред нами два различных решения проблемы - как относиться к людям, созданиям весьма насовершенным. Альцест отвергает всякую терпимость к недостаткам. Короче, крошит батон на всех и вся. Для него все - г..о. Кореш его Филинт считает по-другому - в столбик. он не хочет ненавидеть весь мир без исключения, у него философия терпения к человеческим слабостям. Мольер назвал Альцеста мизантропом, однако его мизантропия - не что иное как скорбный, фанатический гуманизм. в действительности он любит людей, хочет видеть их добрыми,честными, правдивыми (рыжими, честными, влюбленными). но они все,гады, оказываются небезупречными. поэтому альцест пытается обмануть всех и покинуть человеческий мир. Вот Филинт - тот нормальный, его гуманизм - мягкий и пушистый. автор не стремился опорочить Альцеста, он ему явно симпатичен. Но мольер не на стороне альцеста, он показывает его поражение. Альцест требует от людей большой силы и не прощает слабостей, а сам их проявляет при первом столкновении с жизнью. Альцест втрескался в Селимену, и хоть в ней много недостатков, не любить он не может. он требует от нее верности, искренности и правдивости, он ее достал своими сомнениями, она задолбалась ему доказывать свою лове и выслала его на легком катере, сказав, что не любит. Альцест тут же просит ее хоть стараться быть верной, готов всему верить, соглашается, что страсть господствует над людьми. чтобобнаружить мизантропию Альцеста, Мольер сталкивает его нес действительным злом. а с мелкими слабостями, не столь существенными, чтобы из-за них резко порицать все человечество.

сцена с галимым сонетом некоего Оронта: филинт промолчал, альцест обосрал с ног до головы.

Селимена высылает альцеста с его добровольным одиночеством и изгнанием, тот отрекается от любви и счастья. Таков печальный финал своеобразного донкихотства Альцеста.Противопоставленный ему Филинт обретает счастье.Филинт долго дрочил на Элианту и парился,зная,что она дрочит на Альцеста.Но к сопернику он относился нормально.Элианта убедилась,что у Альцеста на нее никогда не встанет и отдается в жены Филинту.Ф. счастлив и хочет лишь вернуть в общество добровольного беглеца.

26. «Поэтическое искусство» Буало. Строгий блюститель классицистических традиций.

26 Поэтика "высокой комедии" Мольера ("Тартюф", "Дон Жуан").

Ради пополнения репертуара своей труппы Мольер и начинает писать пьесы, в которых:

• синтезирует традиции грубых народных фарсов
• видно влияние итальянской комедии
• все это преломляется сквозь призму его французского ума и рационализма

Мольер — прирожденный комедиограф, все вышедшие из-под его пера пьесы относятся к жанру комедии:

· комедии развлекательные

· комедии положений

· комедии нравов

· комедии-балеты

· “высокие” — то есть классицистические — комедии.

Представлением одной из его ранних комедий при дворе Людовика XIV он покорил одного из самых преданных своих поклонников — короля, и при покровительстве государя Мольер со своей высокопрофессиональной труппой открывает в Париже в 1658 году собственный театр. Пьесы “Смешные жеманницы” (1659 г.), “Урок женам” (1662 г.) принесли ему общенациональную известность и немало врагов, узнававших себя в сатирических образах его комедий. И даже влияние короля не спасло Мольера от запрещения его лучших пьес, создававшихся в шестидесятые годы: дважды запрещался для публичного театра “Тартюф”, снимался с репертуара “Дон Жуан”. Дело в том, что в творчестве Мольера комедия перестала быть жанром, призванным лишь насмешить публику; Мольер впервые принес в комедию идейное содержание, социальную заостренность.

Особенности «высокой комедии» Мольера

Согласно классицистической иерархии жанров, комедия — жанр низкий , потому что изображает действительность в ее обыденном, реальном облике.

У Мольера комедия целиком располагается в пределах реального, чаще всего буржуазного, мира.

У его героев узнаваемые характеры и распространенные в жизни имена; сюжет вращается вокруг семейных, любовных проблем; в основе частной жизни у Мольера лежит собственность, и все-таки в своих лучших комедиях драматург отражает повседневную жизнь с позиций высокого гуманистического идеала , тем самым его комедия приобретает идеальное начало, иными словами, становится очищающей, воспитывающей, классицистической комедией.

Друг Мольера Никола Буало, законодатель классицистической поэтики, в “Поэтическом искусстве” ставит его творчество на высшую ступень, рядом с античными авторами — Менандром и Плавтом — именно благодаря нравственному пафосу мольеровских творений.

Мольер и сам размышлял о своем новаторстве в жанре комедии в двух пьесах, написанных в защиту “Школы жен”, — “Критика «Школы жен»” и “Версальский экспромт” (1663 г.). Устами героя первой пьесы, шевалье Дюранта, Мольер высказывает свое кредо комедиографа:

Я нахожу, что гораздо легче распространяться о высоких чувствах, воевать в стихах с фортуной, обвинять судьбу, проклинать богов, нежели приглядеться поближе к смешным чертам в человеке и показать на сцене пороки общества так, чтобы это было занимательно… Когда вы изображаете обыкновенных людей, тут уж надо писать с натуры. Портреты должны быть похожими, и если в них не узнают людей вашего времени, то цели вы не достигли… Заставить порядочных людей смеяться — дело нелегкое…

Мольер, таким образом, поднимает комедию до уровня трагедии , говорит, что задача комедиографа труднее, чем задача автора трагедий.

Сущностной чертой высокой комедии был элемент трагического , наиболее ярко проявившийся в «Мизантропе», которую иногда называют трагикомедией и даже трагедией.

Комедии Мольера затрагивают широкий круг проблем современной жизни:

• отношения отцов и детей
• воспитание
• брак и семья
• нравственное состояние общества (лицемерие, корыстолюбие, тщеславие и др.)
• сословность, религия, культура, наука (медицина, философия) и т.д.

Мольер выдвигает на первый план не развлекательные, а воспитательные и сатирические задачи. Его комедиям присущи острая, бичующая сатира, непримиримость с социальным злом и, вместе с тем, искрометный здоровый юмор и жизнерадостность.

Особенности персонажей у Мольера

Главная черта мольеровских персонажей - самостоятельность, активность, способность устраивать свое счастье и свою судьбу в борьбе со старым и отжившим. У каждого из них есть собственные убеждения, собственная система взглядов, которые он отстаивает перед своим оппонентом; фигура оппонента обязательна для классицистической комедии, ибо действие в ней развивается в контексте споров и дискуссий.

Другая черта мольеровских персонажей - их неоднозначность. Многие из них обладают не одним, а несколькими качествами (Дон Жуан), или же по ходу действия происходит усложнение или изменение их характеров (Оргон в Тартюфе, Жорж Данден).

Всех отрицательных персонажей объединяет одно - нарушение меры . Мера - главный принцип классицистической эстетики. В комедиях Мольера она тождественна здравому смыслу и естественности (а значит и нравственности). Их носителями нередко оказываются представители народа (служанка в Тартюфе, жена-плебейка Журдена в Мещанине во дворянстве). Показывая несовершенство людей, Мольер реализует главный принцип комедийного жанра - через смех гармонизировать мир и человеческие отношения.

«Тартюф»

Краткая историческая справка

Образцом “высокой комедии” может служить “Тартюф”. Борьба за постановку “ Тартюфа” шла с 1664 по 1669 год; в расчете на разрешение комедии Мольер трижды ее переделывал, но смягчить своих противников не смог. Противниками “Тартюфа” были могущественные люди — члены Общества Святых Даров, своего рода мирского отделения при ордене иезуитов, которое исполняло функции негласной полиции нравов, насаждало церковную мораль и дух аскетизма, лицемерно провозглашая, что борется с еретиками, врагами церкви и монархии. Поэтому, хотя королю понравилась пьеса, впервые представленная на придворном празднестве в 1664 году, пойти против церковников, убеждавших его, что пьеса нападает не на ханжество, а на религиозность вообще, Людовик до поры до времени не мог. Только когда король временно рассорился с иезуитами и в его религиозной политике наступила полоса относительной терпимости, “Тартюф” был наконец поставлен в его нынешней, третьей по счету, редакции. Эта комедия тяжелей всего далась Мольеру и принесла ему наибольший прижизненный успех.

«Тартюф» - первая комедия Мольера, в которой обнаруживаются определенные черты реализма. В целом она, как и ранние его пьесы, подчиняется ключевым правилам и композиционным приемам классического произведения; однако, часто Мольер от них отходит (так в «Тартюфе» не вполне соблюдено правило единства времени - в сюжет включена предыстория о знакомстве Оргона и святоши).

О чем там вообще речь

“Тартюф” на одном из диалектов южной Франции значит “мошенник”, “обманщик”. Так, уже названием пьесы Мольер определяет характер главного героя, который ходит в светском платье и представляет собой очень узнаваемый портрет члена “кабалы святош”. Тартюф, прикинувшись праведником, проникает в дом богатого буржуа Оргона и полностью подчиняет себе хозяина, переписывающего на Тартюфа свое имущество. Всем домочадцам Оргона очевидна натура Тартюфа — лицемеру удается провести только хозяина и его мать, госпожу Пернель. Оргон порывает со всеми, кто решается сказать ему правду о Тартюфе, и даже изгоняет из дома своего сына. Чтобы доказать свою преданность Тартюфу, он решает породниться с ним, отдать ему в жены свою дочь Мариану. Чтобы предотвратить этот брак, мачеха Марианы, вторая жена Оргона, Эльмира, за которой давно исподтишка ухаживает Тартюф, берется разоблачить его перед мужем, и в фарсовой сцене, когда Оргон прячется под столом, Эльмира провоцирует Тартюфа на нескромные предложения, заставляющие удостовериться в его бесстыдстве и предательстве. Но, изгнав его из дома, Оргон ставит под удар собственное благополучие — Тартюф заявляет права на свою собственность, к Оргону является судебный пристав с ордером о выселении, к тому же Тартюф шантажирует Оргона неосторожно доверенной ему чужой тайной, и только вмешательство мудрого короля, отдающего приказ арестовать известного плута, на чьем счету целый список “бессовестных деяний”, спасает дом Оргона от краха и обеспечивает комедии счастливую развязку.

Особенности характеров

Характеры в классицистической комедии выражают, как правило, одну характерную черту.

• Тартюф у Мольера воплощает универсальный человеческий порок лицемерия , прикрывающегося религиозным ханжеством, и в этом смысле характер его обозначен ясно с самого начала, не развивается на протяжении действия, а только глубже раскрывается с каждой сценой, в которой участвует Тартюф. Ношение маски - свойство души Тартюфа. Лицемерие не является его единственным пороком, но оно выводится на первый план, а другие отрицательные черты это свойство усиливают и подчеркивают. Мольеру удалось синтезировать самый настоящий, сильно сгущенный почти до абсолюта концентрат лицемерия. В реальности это было бы невозможно. Злободневные черты в образе, связанные с обличением деятельности Общества Святых Даров, давно отошли на второй план, но их важно отметить с точки зрения поэтики классицизма. Неожиданным оказывается распределение текста по актам : полностью отсутствуя на сцене в I и II актах, Тартюф доминирует только в III акте, его роль заметно сокращается в IV акте и почти исчезает в V акте. Однако образ Тартюфа при этом не теряет своей мощи. Он раскрывается через идеи персонажа, его поступки, восприятие других персонажей, изображение катастрофических последствий лицемерия.
• Также однолинейны многие другие персонажи комедии: привычные амплуа юных влюбленных представляют образы Марианы и ее жениха Валера , бойкой служанки — образ Дорины ; резонер , то есть персонаж, который “проговаривает” для зрителя моральный урок происходящего, — брат Эльмиры, Клеант .
• Однако в каждой пьесе Мольера есть роль, которую он исполнял сам , и характер этого персонажа всегда самый жизненный, драматичный, самый неоднозначный в пьесе. В “Тартюфе” Мольер играл Оргона.

Оргон — в практическом плане взрослый человек, преуспевающий в делах, отец семейства — одновременно воплощает духовную несамодостаточность , как правило, свойственную детям. Это тип личности, нуждающийся в руководителе. Кто бы ни оказался этим руководителем, люди, подобные Оргону, проникаются к нему беспредельной благодарностью и больше доверяют своему идолу, чем самым близким. Оргону не хватает собственного внутреннего содержания, которое он пытается компенсировать верой в благость и непогрешимость Тартюфа. Оргон в плане духовном несамостоятелен, он не знает самого себя, легко поддается внушению и становится жертвой самоослепления. Без доверчивых оргонов не бывает обманщиков-тартюфов . В Оргоне Мольер создает особый тип комического характера, которому свойственна правда его личных чувств при их объективной ложности, и его муки воспринимаются зрителем как выражение нравственного возмездия, торжества положительного начала.

Форма и композиция

По форме “Тартюф” строго выдерживает классицистическое правило трех единств: действие занимает один день и целиком разворачивается в доме Оргона, единственное отступление от единства действия — линия любовных недоразумений между Валером и Марианой. Комедия написана, как всегда у Мольера, простым, ясным и естественным языком.

Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Тартюф появляется только в III акте . Два первых акта — это спор о Тартюфе. Глава семейства, куда втерся Тартюф, Оргон и его мать госпожа Пернель считают Тартюфа святым человеком, их доверие к лицемеру безгранично. Религиозным энтузиазм, который в них вызвал Тартюф, делает их слепыми и смешными. На другом полюсе — сын Оргона Дамис, дочь Мари со своим возлюбленным Валером, жена Оргона Эльмира, другие герои. Среди всех этих персонажей, ненавидящих Тартюфа, особенно выделяется служанка Дорина. У Мольера во многих комедиях люди из народа умнее, талантливее, находчивее, энергии нее своих господ. Для Оргона Тартюф — верх всяких совершенств, для Дорины — это «нищий, что сюда явился худ и бос» , а теперь «мнит себя владыкой».

III и IV акты построены очень сходно: наконец появившийся Тартюф дважды попадается в «мышеловку», его сущность становится очевидной. Этот святоша решил соблазнить жену Оргона Эльмиру и действует совершенно беззастенчиво.

В первый раз его откровенные признания Эльмире слышит сын Оргона Дамис. Но его разоблачениям Оргон не верит, он не только не выгоняет Тартюфа, но, напротив, дарит ему свой дом. Потребовалось по вторить всю эту сцену специально для Оргона, чтобы он прозрел. Для разоблачения лицемера Мольер прибегает к традиционной фарсовой сцене “муж под столом”, когда Оргон своими глазами видит ухаживания Тартюфа за Эльмирой и своими ушами слышит его слова. Теперь Оргон понял истину. Но неожиданно ему возражаем госпожа Пернель, которая не может поверить в преступность Тартюфа. Как ни гневается на нее Оргон, ее ничто не может убедить, пока Тартюф не изгоняет всю семью из принадлежащего теперь ему дома и не приводит офицера, чтобы арестовать Оргона как изменника королю (Оргон доверил Тартюфу секретные документы участников Фронды). Так Мольер подчеркивает особую опасность лицемерия: трудно поверить в низость и безнравственность лицемера, пока непосредственно не столкнешься с его преступной деятельностью, не увидишь его лица без благочестивой маски.

V акт, в котором Тартюф, сбросил маску, угрожает Оргону и его семье самыми большими бедами, приобретает трагические черты, комедия перерастает в трагикомедию. Основа трагикомического в «Тартюфе» — прозрение Оргона. До тех пор пока он слепо верил Тартюфу, он вызывал только смех и осуждение. Но вот наконец Оргон понял свою ошибку, раскаялся в ней. И теперь он начинает вызывать жалость и сострадание как человек, ставший жертвой негодяя. Драматичность ситуации усиливается тем, что вместе с Оргоном на улице оказалась вся семья. И особенно драматично то, что спасения ждать неоткуда: никто из героев произведения не может побороть Тартюфа.

Но Мольер, повинуясь законам жанра, заканчивает комедию счастливой развязкой: оказывается, офицер, которого привел Тартюф, чтобы арестовать Оргона, имеет королевский приказ арестовать самого Тартюфа. Король давно следил за этим мошенником, и, как только деятельность Тартюфа стала опасной, был немедленно послан указ о его аресте. Однако завершение «Тартюфа» представляет собой мнимо счастливую развязку. Тартюф — не конкретный человек, а обобщенный образ, литературный тип, за ним стоят тысячи лицемеров. Король же, напротив, не тип, а единственный человек в государстве. Невозможно представить, чтобы Он мог знать обо всех Тартюфах. Таким образом, трагикомический оттенок произведения не снимается его благополучной концовкой.

Комедии «Дон Жуан» и «Мизантроп»

В период, когда “Тартюф” находился под запретом, Мольер создал в жанре «высокой комедии» ещё два шедевра: в 1665 г. был поставлен “Дон Жуан”, а в 1666 г. — “Мизантроп».

«Дон Жуан»

Сюжет комедии был заимствован из итальянского сценария, созданного по мотивам комедии Тирсо де Молина «Севильский озорник». Спектакль итальянцев шел в течение всего сезона и не вызвал никаких особых нареканий. Постановка же Мольера сразу подняла волну нападок и ругани. Борьба между церковью и поэтом принимала очень острый характер.

Образ Дон Жуана

В образе Дон-Жуана Мольер клеймил ненавистный ему тип распутного и циничного аристократа, человека, не только безнаказанно свершающего свои злодеяния, но и бравирующего тем, что он в силу знатности своего происхождения имеет право не считаться с законами морали, обязательными только для людей простого звания. Такие взгляды царили при дворе, где верность и супружеская честь рассматривались как мещанский предрассудок и где подобный тон задавал сам король, менявший своих постоянных и временных фавориток с легкостью, мольеровского героя.

Но то, что аристократам казалось безобидной сменой удовольствий, своеобразным украшением праздного существования, Мольер увидел с человеческой и драматической стороны. Стоя на позициях гуманизма и гражданственности, драматург показал в образе Дон-Жуана не только легкомысленного покорителя женских сердец, но и циничного и жестокого наследника феодальных прав, безжалостно, во имя минутной прихоти губящего жизнь и честь молодых доверившихся ему женщин. Надругательство над человеком, попрание достоинства женщин, глумление над их чистыми и доверчивыми душами — все это было показано в комедии как результат ничем не обуздываемых в обществе порочных страстей аристократа.

Предвосхищая едкие выпады Фигаро, слуга Дон-Жуана, Сганарель, говорит своему господину: «...может, вы думаете, что если вы знатного рода, что если у вас белокурый, искусно завитый парик, шляпа с перьями, платье, шитое золотом, да ленты огненного цвета, может, вы думаете, что вы от этого умней, что все вам позволено и никто не сможет вам правду сказать? Узнайте же от меня, от своего слуги, что рано или поздно... дурная жизнь приведет к дурной смерти...» В этих словах ясно слышны ноты социального протеста.

Но, давая своему герою столь определенную характеристику, Мольер не лишает его тех личных, субъективных качеств, пользуясь которыми Дон-Жуан вводил в обман всех, кому приходилось иметь с ним дело, и особенно женщин. Оставаясь человеком бессердечным, он был подвластен пылким, мгновенным страстям, обладал находчивостью и остроумием и даже своеобразным обаянием.

Похождения Дон-Жуана, какими бы искренними порывами сердца они ни оправдывались, приносили окружающим людям величайшее зло. Слушая лишь голос своих страстей, Дон-Жуан полностью заглушал свою совесть; он цинично гнал от себя опостылевших ему любовниц и нагло рекомендовал своему престарелому родителю поскорее отправляться на тот свет, а не докучать ему нудными нотациями. Мольер отлично видел, что чувственные побуждения, не сдерживаемые уздой общественной морали, приносят обществу величайший вред.

Глубина характеристики Дон-Жуана заключалась в том, что в образе современного аристократа, охваченного неуемной жаждой наслаждений, Мольер показывал те крайние пределы, до которых дошло жизнелюбие ренессансного героя. Некогда прогрессивные стремления, направленные против аскетического умерщвления плоти, в новых исторических условиях, не сдерживаемые уже никакими преградами общественной морали и гуманистических идеалов, перерождались в хищнический индивидуализм, в открытое и циничное проявление эгоистической чувственности. Но при этом Мольер наделял своего героя смелыми вольнодумными идеями, которые объективно способствовали разрушению религиозных взглядов и распространению в обществе материалистических воззрений на мир.

В беседе со Сганарелем Дон-Жуан сознается, что не верит ни в рай, ни в ад, пи в горение, ни в загробную жизнь, а когда озадаченный слуга спрашивает у него: «Во что же вы верите?» — то Дон Жуан спокойно отвечает: «Я верю, Сганарель, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь».

В этой арифметике, помимо циничного признания выгоды высшей моральной истиной, была и своя мудрость. Вольнодумец Дон-Жуан верил не во всепоглощающую идею, не в святой дух, а только в реальность человеческого бытия , ограниченного земным существованием.

Образ Сганареля

Противопоставляя Дон-Жуану его слугу Сганареля, Мольер намечал те пути, которые позже приведут к смелым обличениям Фигаро. Столкновение между Дон-Жуаном и Сганарелем обнаруживало конфликт между аристократическим своеволием и буржуазным здравомыслием , но Мольер не ограничивался внешним противопоставлением этих двух общественных типов, критикой аристократии. Он раскрывал также противоречия, таящиеся и в буржуазном морализировании. Социальное сознание буржуазии было развито уже достаточно, чтобы можно было увидеть порочную эгоистическую сторону чувственности Ренессанса, но «третье сословие» еще не вступило в свой героический период, и его идеалы не стали еще казаться столь абсолютными, какими они покажутся просветителям. Поэтому Мольер имел возможность показать не только сильную, но и слабую сторону мировоззрения и характера Сганареля, показать мещанскую ограниченность этого типa.

Когда Сганарель порицая Дон-Жуана, говорит, что тот «не верит ни в небо, ни в святых, ни в бога, ни в черта», что он «живет, как гнусный скот, как эпикурейская свинья, как настоящий Сарданапал, нежелающий слушать христианские поучения и считающий вздором все то, во что верим мы», то в этой филиппике ясно слышна ирония Мольера по поводу ограниченности добродетельного Сганареля. В ответ на философскую арифметику Дон-Жуана Сганарель развивает доказательство существования бога из факта разумности мироздания. Демонстрируя на самом себе совершенство божественных творений, Сганарель до такой степени увлекается жестикуляцией, поворотами, скачками и прыжками, что в конце концов валится с ног и дает повод безбожнику сказать: «Вот твое рассуждение и разбило себе нос». И в этой сцене Мольер стоит явно за спиной Дон-Жуана. Восхваляя разумность мироздания, Сганарель доказал лишь одно — собственную глупость. Сганарель выступает с благородными речами, но на деле он до наивности простодушен и откровенно труслив. И, конечно, отцы церкви были правы, когда негодовали на Мольера за то, что он выставил этого комического слугу единственным защитником христианства. Но автор «Тартюфа» знал, что религиозная мораль была так эластична, что могла проповедоваться любым человеком, так как требовала не чистой совести, а лишь правоверных речей. Личные добродетели не имели тут никакого значения : человек может совершать самые дурные поступки, и его никто не будет считать грешником, если он прикроет свою порочную физиономию тонкой маской показной набожности.

«Тартюф» был запрещен, но страстное желание обличать лицемерие жгло сердце поэта. Он не мог сдерживать свой гнев против иезуитов и ханжей и заставил Дон-Жуана, этого откровенного грешника, с сарказмом говорить о лицемерных пройдохах: «Пусть козни их известны, пусть все знают, кто они такие, все равно они не лишаются доверия: стоит им разок-другой склонить голову, сокрушенно вздохнуть или закатить глаза — и вот уже все улажено...» И здесь в словах Дон-Жуана слышен голос Мольера . Дон-Жуан решает на себе испробовать магическую силу лицемерия. «Под эту благодатную сень я и хочу укрыться, чтобы действовать в полной безмятежности, - говорит он.— От моих милых привычек я не откажусь, но я буду таиться от света и развлекаться втихомолку. А если меня и накроют, я палец о палец не ударю; вся шайка вступится за меня и защитит от кого бы то ни было. Словом, это лучший способ делать безнаказанно все, что хочешь».

И в самом деле, лицемерие прекрасно защищает от нападок. Дон-Жуана обвиняют в клятвопреступлении, а он, смиренно сложив руки и закатив глаза к небу, бормочет: «Так хочет небо», «Такова воля неба», «Я повинуюсь голосу неба» и т. д. Но Дон-Жуан не таков, чтобы долго играть трусливую роль лицемерного праведника. Наглое сознание своей безнаказанности позволяло ему действовать и без маски . Если в жизни против Дон-Жуана не было управы, то на сцепе Мольер мог поднять свой гневный голос против преступного аристократа, и финал комедии — гром и молния, которые поражали Дон-Жуана, были не традиционным сценическим эффектом, а образным выражением возмездия, воплощенным в сценическую форму, предвестием грозной кары, которая падет на головы аристократов.

“Мизантроп” — наименее весёлая пьеса Мольера и, вероятно, лучший образец высокой комедии.

Действие комедии начинается со спора между Альцестом и его другом Филинтом. Филинт проповедует удобную для жизни соглашательскую философию. Зачем ополчаться против жизненного уклада, когда все равно его не изменишь? Куда разумнее приноравливаться к общественному мнению и потакать светским вкусам. Но Альцесту такая кривизна души ненавистна. Он говорит Филинту:

Но раз вам по душе пороки наших дней,

Вы, черт меня возьми, не из моих людей.

Альцест страстно ненавидит окружающих его людей ; но ненависть эта касается не самого существа человеческой природы, а тех извращений, которые приносит с собой фальшивое общественное устройство. Предвосхищая идеи просветителей, Мольер в образе своего Мизантропа изображает столкновение «естественного человека» с людьми «искусственными», испорченными дурными законами . Альцест с отвращением покидает гнусный мир с его жестокими и лживыми обитателями.

С этим ненавистным ему обществом Альцеста связывает только страстная любовь к Селимене. Юная Селимена — умная и решительная девушка, но сознание и чувства ее полностью подчинены нравам высшего света, и поэтому она пуста и бессердечна. После того как великосветские поклонники Селимены, обиженные ее злословием, покидают ее, она соглашается стать женой Альцеста. Альцест бесконечно счастлив, но он ставит своей будущей подруге условие: они должны навсегда покинуть свет и жить в уединении среди природы. Селимена отказывается от подобного сумасбродства, а Альцест возвращает ей слово.

Альцест не представляет себе счастья в том мире, где нужно жить по волчьим законам,— его идейная убежденность одерживает победу над безумной страстью . Но Альцест уходит от общества не опустошенным и не побежденным. Ведь недаром он, высмеивая напыщенные стихи маркиза, противопоставлял им очаровательную народную песню, веселую и искреннюю. Восхваляя сельскую музу, Мизантроп проявлял себя человеком, глубоко любящим и понимающим свой народ. Но Альцест, как и все его современники, не знал еще путей, которые ведут протестующего одиночку в лагерь народного возмущения. Не знал этих путей и сам Мольер, так как они еще не были проложены историей.

Альцест с начала до конца комедии остается протестантом , но Мольер не может найти для своего героя большой жизненной темы. Процесс, который ведет Альцест со своим противником, в действие пьесы не включен, он является как бы символом царящей в мире несправедливости. Альцесту приходится ограничивать свою борьбу только критикой жеманных стихов да укорами ветреной Селимене. Мольер еще не мог построить пьесу со значительным социальным конфликтом, потому что такой конфликт пока не был подготовлен действительностью; и все же в жизни все яснее раздавались голоса протеста, и Мольер их не только услышал, но еще прибавил к ним свой громкий и отчетливый голос.