Борьба за «гегемонию» Политическая ситуация, сложившаяся в результате чжоуского завоевания, претерпела существенные изменения лишь в VIII в. до н. э. Под давлением враждебных западных племен столица чжоуского Сына Неба - Хао оказалась в опасности. В 771 г. до н. э. она была

Тема 2. История развития педагогики.

План:

1. Донаучный этап.

2. Этап возникновения теоретических концепций воспитания, обучения.

3. Этап развитой педагогической науки.

Донаучный этап.

В истории развития педагогической науки можно выделить три основных этапа ее становления, исходя из степени научной разработанности педагогических знаний:

I этап, донаучных, продолжался до XVII века и характеризовался:

· накоплением значительного фонда эмпирического материала в виде отдельных разрозненных педагогических сведений, которые фиксировались в форме верований, правил, требований, традиций, обычаев, обрядов, составляющих ныне основу народной педагогики;

· теоретическим осмыслением эмпирического учебно-воспитательного опыта в философских трактатах;

· возникновением и закреплением в использовании ряда педагогических понятий.

Развитие общества, потребность в образовании и воспитании привели к тому, что создавались специальные воспитательные и учебные заведения, которые отвечали за осмысление теоретических знаний, опыта обучения и внедрение в процесс воспитания. Все это привело к тому, что педагогика как наука сформировалась и обособилась в отдельную отрасль.

Именно поэтому в определенный момент развития цивилизации, когда получили развитие производство и наука, это было в поздний период рабовладельческого строя, образование превратилось в определенный институт воспитания, появились воспитательные учреждения, специалисты, главной задачей которых стало воспитание и обучение детей. Такие школы появились в Древнем Египте, в странах Ближнего Востока, Древней Греции.

Уже в древнем мире некоторые ученые умы осознавали значение воспитания и передачи положительного опыта поколениям. Даже в Библии есть указания на педагогическую и образовательную деятельность. Так, царь Соломон в своих высказываниях делал акцент на воспитательной роли отцов, которые должны были позаботиться об обучении своих сыновей в том или ином труде. Постепенно, усложняясь и расширяясь, воспитание стало развиваться более интенсивно и эффективно. Сначала это происходило в сфере философии.

Уже в трудах древнегреческих философов – Гераклита (530–470 гг. до н. э.), Демокрита(460 – нач. IV в. до н. э.), Сократа(469–399 гг. до н. э.), Платона(427–347 гг. до н. э.), Аристотеля(384–322 гг. до н. э.) и др. – содержалось немало глубоких мыслей по вопросам воспитания. Итак, исторические этапы развития педагогики.

Первобытно-общинный строй

На заре цивилизации в первобытно-общинном строе цель воспитания состояла в приобретении жизненного опыта и трудовых умений и навыков.

Поскольку было развито животноводство и земледелие, то, соответственно, детей учили ухаживать за животными и выращивать растения. Девочки помогали женщинам готовить пищу, делать одежду, посуду. Вместе с отцами сыновья учились охоте и рыбной ловле, учились бороться. Образ жизни первобытного человека был тесно связан с природой, поэтому существовало много обрядов, традиций, языческих праздников, в которые посвящали и детей. Дети должны были знать историю рода, обычаи и т. д. Детей учили участвовать в праздниках, играх, обрядах, а также они изучали устное народное творчество: сказки, песни, предания и др. Воспитание в этот период было тесно связано с бытом, и человек еще не был способен выделить этот предмет в отдельную отрасль науки.

Античная Греция (Спарта и Афины)

Вследствие того что Спарта – это город, где главенствующую роль играл спорт, то и целью воспитательного и педагогического процесса считалось воспитание и подготовка мужественных и выносливых воинов, которые позже могли стать рабовладельцами.

В Спарте готовили воинов, поэтому занимались воспитанием мальчиков в специализированных учреждениях. Мальчики в 7 лет забирались из семьи, подготовка состояла из военно-физической тренировки: необходимо было научиться быстро бегать, прыгать, бороться, метать диск и копье, быть неприхотливыми в еде, не бояться темноты, легко переносить трудности, голод, жажду и другие неудобства. Самое главное, чему учили мальчиков, – беспрекословно подчиняться старшим, уметь четко и кратко отвечать на вопросы. С 18 до 20 лет юноши проходили специальную военную подготовку, а затем зачислялись в войско. Основная направленность воспитания в Спарте – презрение к рабам и физическому труду и восхваление спортивных достижений.

Девочки воспитывались дома, но, так же как и мальчики, должны были быть физически развитыми, подготовленными к управлению рабами. Образование ограничивалось обучением письму и счету. Так же как и мужчины, девушки участвовали в спортивных состязаниях и празднествах. В то время, когда мужчины-воины участвовали в военных действиях и отсутствовали дома, женщинам-хозяйкам приходилось самим охранять свое жилище и свой город, а также держать рабов в строгом подчинении.

Афины

В отличие от Спарты, целью воспитания в Афинах становится умственное, нравственное, эстетическое и физическое развитие человека, поскольку считался идеальным тот, кто прекрасен и в физическом, и в нравственном отношении. До 7 лет все дети воспитывались в семье. Огромное внимание уделялось физическому развитию детей. Чтобы дети развивались умственно, им читали сказки, литературные произведения, играли с ними, слушали музыку. Дети с малых лет участвовали в торжествах, праздниках, спортивных состязаниях, учились играть на музыкальных инструментах. Одним словом, развитие детей отличалось эмоциональной направленностью, а воспитание носило эстетический характер. Сначала в школе грамматиста дети обучались чтению, письму и счету, затем в школе кифариста учились литературе и здесь специально получали эстетическое воспитание – учились петь, декламировать, играть на музыкальных инструментах. Следующий этап обучения – палестра, где подростки овладевали пятиборьем (бег, борьба, метание копья и диска, плавание), занимались спортом, а также беседовали на нравственные и политические темы с наиболее уважаемыми гражданами.

Для богатых рабовладельцев Афин существовали гимназии – школы, где изучались такие науки, как философия, литература, управление государством. С 18 лет в течение двух лет юноши, так же как и в Спарте, проходили военно-физическую подготовку.

Исторически первым и сильнейшим в военном отношении древнегреческим полисом являлась Спарта. «…В истории античной Греции Спарта, несмотря на всю свою консервативность, сыграла очень существенную роль и потому по праву занимает одно из важнейших мест». Это государственное образование (а Спарта – это строго говоря, не совсем город, а группа поселков, объединенная в общину спартиатов) возникло вскоре после завоевания Пелопонеса варварами-дорийцами, которые ввиду невозможности дальнейшего продвижения на юг и осели на южном побережье материковой Греции (в Лаконии). Территория Лакедемона (это обычное наименование для всего спартанского государства в древности) простиралась от южных границ Арадского нагорья до мысов Тенар и Малея на южном побережье Пелопонеса. Спартиатам не сразу удалось взять эти земли под полный контроль, в течение IX – первой половины VII в. до н.э. им приходилось вести упорную борьбу с местными племенами. Кто-то добровольно шел под власть спартиатов, за что и получал некоторые привилегии (будущие периэки), те же, кого подчиняли силой, были порабощены и превращены в илотов. Естественно, что именно дорийское, а не ахейское влияние стало определяющим фактором развития Спарты.

В Афинах же полисный строй оформился позже, чем в различных областях Пелопонеса, возникновение здесь государственности относят к VIII – VII вв. до н.э. Существенным отличием формирования полисного строя в Аттике (так называлась центральная часть Греции, где и находились Афины) является минимальная роль военных завоеваний, связанных с порабощением соседних племен. Второе важное отличие Афин от государств Пелопонеса – это сравнительно большое количество документов, которые говорят о ее древней истории, что дает ученым хорошие возможности объективно судить об истории этого полиса. Дорийское нашествие ураганом прошлось по этим землям, но сами дорийцы вскоре ушли дальше на юг, совсем недолго задержавшись в Аттике. Поэтому тут в целом сохранились прежние этнические общности (ионийцы и пеласги), кроме того здесь нашли пристанище некоторые ахейские роды, вытесненные дорийцами из Пелопонеса. Влияние высоко развитой ахейской культуры сыграло важную роль в истории Афин, где принципы гуманизма и демократии впоследствии стали играть очень важную роль.

Социальная структура Спарты отличалась высокой степенью замкнутости социальных групп и минимальной социальной мобильностью. Население здесь делилось на три больших группы: граждане (спартиаты), периэки и невольники-илоты.

Граждане составляли общину спартиатов. Это была очень замкнутая социальная группа, в которую не допускались посторонние и вероятно их число никогда не превышало 9 тыс. чел. Членами общины становились только мужчины, родившиеся в Спарте, все они служили в армии и могли голосовать в народном собрании. Кроме того, среди членов общины распределялись наделы-клеры с населявшими их илотами, количество этих участков было постоянным (9000), их нельзя было дробить между наследниками, дарить, продавать или завещать. Иначе дело обстояло а Афинах, где миграция населения в пределах полиса, была обычным явлением.

Известно, что внутри состава общины «абсолютно преобладали дорийцы», однако есть сведения, что один из царских родов Спарты считал свою династию ахейской по происхождению. Иначе говоря, можно предположить, что часть ахейцев добровольно влилась в общину спартиатов (тем не менее, как уже было отмечено, значительной роли в истории Спарты это все-таки не сыграло). Стоит сказать, что влияние различных греческих общностей – дорийцев или ахейцев – очень важный фактор, определявший дальнейшее развитие этих полисов.

Община спартиатов известна под названием «община равных», что говорит о том, что в Спарте имела место попытка реализации «протосоциалистических идей». Отчасти это верно, но стоит сказать, что спартанское общество никогда не пыталось распространить модель организации «общины равных» на все население. Это в корне отличает спартиатов от афинян, для которых забота о демосе всегда была одной из важнейших задач, стоит вспомнить таких выдающихся государственных деятелей, как Солон, Клисфен или Перикл, которые нередко ущемляли интересы знати ради защиты интересов демоса. Спартанская же элита никогда не считала, что должна заботиться о благоденствии периэков или илотов.

Вторую важную социальную группу составляли периэки (буквально – «живущие вокруг»), они не являлись полноправными гражданами, но тем не менее они обладали некоторыми правами. Сам статус периэкских общин был чем-то вроде знака признательности спартиатов к населению, добровольно принявшему их власть. Он был дарован некоторым общинам неплодородных земель Лаконии и нескольким приморским поселениям в Мессении. Разница между периэками и невольниками-илотами была огромной, ибо за периэками закреплялось право частной собственности, которого не было ни у илотов, ни у спартиатов, вся собственность которых считалась государственной. В этом смысле периэки наиболее близки к афинянам с их духом предпринимательства и уважением к частной собственности. Основными занятиями периэков были ремесло и торговля, подобно спартиатам, они также имели клеры (около 30000), на которых работали илоты. Несмотря на то, что положение периэков кажется привилегированным, «в самой Спарте на них смотрели как на людей ""второго сорта"" и не допускали к участию в делах государства».

Третий же социальный слой занимали невольники-илоты, являвшиеся абсолютным большинством населения Спарты. Они населяли наделы, отдававшиеся спартиатам и периэкам (на каждый надел приходилось по несколько семей илотов). Главной задачей илотов было обеспечить «общину равных» всем необходимым, ибо главной задачей граждан была военная служба. Стоит сказать, что хозяева илотов не являлись подобием русских помещиков времен крепостного права. «…Обычная норма … повинности … была определена законом, и спартиат не имел права превышать ее по своему произволу» , излишки илоты могли использовать по своему усмотрению. «… В отличие от рабов обычного или классического типа илоты пользовались довольно большой хозяйственной самостоятельностью». Конечно, несмотря на такое казалось бы щадящее положение илотов, они часто проявляли неповиновение по отношению к спартиатам, не будем забывать, что они были покорены Спартой, которая даже не считала их за людей – стоит упомянуть кровавые криптии. Это не могло сказаться на нравах спартиатов: «… Этот факт определял весь образ жизни Спарты, ее постоянную готовность к боевым действиям, к покорению непокорных» . Здесь видно следующее важное отличие Спарты от Афин – пелопонесскому полису свойственна особенно сильная внутренняя напряженность.

Необходимо также отметить и тот факт, что илоты, как и земля, которую они обрабатывали, являлись собственностью государства, что серьезно отличает Спарту от гуманистических Афин, провозглашавших свободу личности.

Что касается афинского полиса, то ему изначально соответствовало обыкновенное для античной Греции после разложения родового строя деление на аристократов-эвпатридов, ремесленников-демиургов и простолюдинов-гоморов (демос), не равноправных между собой. Здесь, однако, социальная мобильность была гораздо большей, нежели в Спарте. Естественно неверно считать, что демократические принципы, которыми так славились Афины, были свойственны этому полису с самого его основания. В VIII-VII вв. до н.э. в нарождающемся полисе и его окрестностях захватили власть эвпатриды. Они присваивали земли, ранее принадлежавшие всем соплеменникам, таким образом, основная масса населения попадала в зависимость от аристократов. Иначе говоря, Афинам грозила олигархия, которую мы в весьма специфическом виде наблюдали в Спарте.

Социальная дифференциация оставалась очень высокой и после реформ Драконта, при котором высшая мера наказания – смерть – вводилась за любое посягательство на право частной собственности (важно отметить колоссальное различие в системе ценностей у афинян и спартиатов – последние презирали частную собственность). Важную (но отнюдь не определяющую) роль в жизни Афин играли рабы и чужеземцы-метеки, эти достаточно низкие социальные слои в Афинах не эксплуатировались и не презирались, но напротив даже могли разбогатеть и повысить свой социальный статус, что опять же, отличает этот полис от Спарты.

Неизвестно, какой вид бы имела социальная структура Афин, если бы не реформы Солона. Он ликвидировал кабальное рабство афинян и установил новое социальное деление всех свободных граждан полиса на 4 разряда по имущественному признаку:

Как видно из схемы, реформы Солона заметно сгладили социальное неравенство, тем не менее, социальное напряжение сохранялось. После отставки Солона тиран Писистрат и его сыновья старались его сдерживать. В Спарте же недовольство неполноправной части населения подавлялось силой оружия.

Наконец Клисфен в начале VI в. до н.э. разделил народ Аттики на новые социальные группы, согласно территориальному принципу, что было очередным сокрушительным ударом по родовым принципам, т.е. ослабляло аристократию:

Подводя итог анализа этих социальных систем, нельзя говорить о превосходстве какой-либо из них, ибо каждая из них имеет не только положительные, но и значительные отрицательные стороны. Консервативная стабильность Спарты – это лишь фикция, такое общество, основанное на уравнительных принципах, не может существовать долгое время, что доказал исторический опыт (уже начиная с III-II вв. до н.э. здесь идет процесс разложения привычных традиционных норм). Очевидный недостаток афинской социальной системы – слишком большое количество социальных потрясений, через которые афинянам пришлось пройти на пути от родового строя к демократии.

Внешне политическое институты Афин и Спарты кажутся весьма непохожими друг на друга. Отчасти это верно, но стоит сказать, что и тут можно найти общие черты. Прежде всего – главенство демократических принципов, что естественно было более наглядно на примере Аттики, нежели в Спарте. Но это отнюдь не означает, что в спартанском государстве полностью отсутствовала демократия. «Для Спарты был характерен республиканский, правда в отличном от Афин, вариант государственного устройства».

В Спарте существовали два царских рода, два царя всегда правили вместе, главной их обязанностью было возглавлять армию во время войны, в мирное же время царская власть исполняла лишь религиозные обязанности. Стоит отметить, что сам факт того, что верховная власть вручалась двум политическим деятелям одновременно (как позднее в Республиканском Риме) говорит о нежелании спартиатов сосредотачивать власть в одних руках, об их стремлении к политическому равновесию. Свой статус цари передавали по наследству.

Руководила же «общиной равных» герусия, т.е. совет старейшин. Она состояла из тридцати человек: двух царей и двадцати восьми советников. Советниками были мужчины старше 60 лет, которые пожизненно избирались народным собранием, они решали, какую политику должна проводить Спарта, могли выступать в качестве судей.

Само народное собрание (апелла) включало в себя всех граждан старше 30 лет. В его власти было принимать или отклонять законопроекты, предложенные герусией. Но обсуждение законов и их принятие в Спарте значительно отличалось от аналогичного процесса в Афинах, где «каждый гражданин имел право выступать и голосовать в народном собрании». народное собрание Спарты «чаще всего без обсуждения одобряло криками … решения» совета старейшин. Однако это отнюдь не значит, что апелла не могла влиять на политические решения и слепо следовала решениям герусии, была предусмотрена и процедура голосования, когда члены народного собрания расходились в разные стороны, демонстрируя свое согласие или несогласие с обсуждающимся вопросом. В таком случае «на глаз определялось, на чьей стороне большинство». Такие порядки никак нельзя назвать недемократичными.

Большей реальной властью обладали пять эфоров или надзирателей, их ежегодно избирало народное собрание. Они были призваны «осуществлять верховное наблюдение и повседневный контроль над всей ""общиной равных""». Более того, эфоры имели право «привлекать к ответственности любого спартиата, включая геронтов и царей». Со временем именно эта пятерка стала выше царей и герусии, избиравшихся пожизненно. И это опять же, свидетельствует о нежелании спартиатов отказываться от своей весьма специфической демократии и переходить к какой-либо форме абсолютной власти.

Иначе дело обстояло в Афинах, где демос в процессе длительной борьбы за свои права завоевал господствующие позиции в политической системе полиса. Это был многоэтапный процесс.

В Аттике до Солона демократия была развита весьма слабо, власть еще достаточно прочно была в руках аристократии. Крайне слабым было народное представительство – главный демократический орган власти: «До Солона сходки соплеменников в форме народных собраний проводились редко, нерегулярно, по желанию знати, и были одним из инструментов господства и политического засилья знати». Однако при великом реформаторе «народное собрание (экклексия) становится полномочным и полновластным органом управления». Право участвовать в работе экклексии имели все слои граждан, включая небогатых фетов. Каждый член народного собрания активно участвовал в его работе, афиняне следили за тем, чтобы на собрании присутствовало не менее 6000 человек, причем для того, чтобы собирать такое количество народу, была создана специальная полиция. Из вышесказанного видно, что афинское народное собрание было более плюралистичным, чем спартанское, кроме того, очевидна большая заинтересованность афинян в делах государства.

Главной задачей народного собрания было обсуждать (одобрять, изменять или наклонять) предложения, выдвинутые Советом. При Солоне он состоял из 400 человек, позже демократ Клисфен увеличил его состав до 500 человек. В состав Совета 500 (буле) выбирали по 50 человек от каждой из 10 фил. «Выборы Совета по жребию, отсутствие всяких ограничений при выборах булеветов и запрет быть дважды в течение жизни членом Совета 500 – все это превращало его в подлинного выразителя интересов всех слоев гражданского коллектива».

Еще один важный факт, свидетельствующий о высоком развитии афинской демократии, – это учреждение все тем же Солоном суда присяжных (гелиэи), в коллегию судей избирались даже феты. «Гелиэя наряду с экклексией становятся наиболее демократическими органами формирующегося полиса».

Наконец, нельзя забывать о процедуре остракизма, согласно которой афиняне могли изгонять из своего города ненавистного политика. Естественно, в Спарте ничего подобного существовать не могло.

Из вышесказанного ясно, что в большей или меньшей степени демократия присутствовала как в Афинах, так и в Спарте. Но образцом античной демократии все же считается афинский полис. Так, в книге С. В. Новикова, А. С. Маныкина и О. В. Дмитриевой политических строй Афин назван «рабовладельческой демократией», Спарты – «рабовладельческой олигархией». Такая формулировка очень точно подчеркивает то, что в обоих полисах демократия распространялась на избранных, на граждан, разница же заключалась в том, что количество полноправных граждан в афинском полисе было намного большим, нежели в Спарте.

Экономическое развитие обоих полисов находилось в зависимости от политики, проводимой иными правителями этих земель.

Так, в Спарте на большей части ее исторического пути наблюдалась в основном «античная форма собственности в качестве коллективной собственности сограждан – спартиатов», правом частной собственности обладали лишь периэки (о чем уже говорилось выше). Элита (спартиаты) не занималась производительной деятельностью, ибо для граждан занятия земледелием, ремеслом или торговлей были постыдными. Некоторой хозяйственной самостоятельностью, несмотря на свой низкий социальный статус, обладали илоты, а основной предпринимательской силой полиса были периэки (например, только они контактировали с чужеземными торговцами).

Основное отличие спартанской социально-экономической системы состоит в том, что население было сковано узкими рамками так называемых «законов Ликурга», которые регламентировали всю жизнь спартанцев до мельчайших деталей, запрещали любую роскошь, жить предписывалось по-спартански, без излишеств. Для того, чтобы сделать невозможным имущественное расслоение, государство и запрещало спартиатам заниматься ремеслом и торговлей. Интересно, что спартиаты даже сознательно тормозили развитие товарно-денежных отношений – внутри полиса вместо удобных монет использовались тяжелые железные круги (оболы). Иными словами, в Спарте имело место быть невероятно большое вмешательство государства в экономику.

Иначе дело обстояло в Афинах – здесь главенствовали идеи частной собственности. Даже совсем не знатные люди (например, метеки) могли здесь стать богатыми, занимаясь ремеслом, торговлей или ростовщичеством. Тем не менее дело здесь не шло к непреодолимому расслоению между богатыми и бедными, деятельность многих политических деятелей – Солон, Клисфен – была направлена на обеспечение социальной справедливости, «уравниловки», но отнюдь не такой жесткой как в Спарте. Стоит вспомнить и литургии - особые повинности, налагавшиеся только на богатых людей, которые на свои средства должны были строить военные корабли, устраивать театральные зрелища и т. п.

Граждане имели право на владение земельным участком, занятия любыми видами хозяйственной деятельности (в противоположность Спарте с ее государственными запретами). Несмотря на возрастание числа рабов по мере усложнения полисной структуры, их труд не имел определяющего значения для развития Афин. Рабы в основном трудились в крупных поместьях и ремесленных мастерских.

Отдельно стоит сказать о развитии афинской морской торговли. Крупнейшим в античном мире центром морской торговли была афинская гавань Пирей. В Пирей ввозилось зерно, шерсть, ковры, разного рода пряности, благовонные масла и другие предметы роскоши из стран Востока, льняные ткани, бронзовые изделия, корабельный лес, смола, пенька и ряд других товаров. Из различных областей в Пирей ввозились рабы. Сами афиняне потребляли лишь незначительную часть всех этих предметов. Главная масса товаров перепродавалась в другие города и страны, что приносило полису баснословные доходы.

Подводя итог, необходимо повторить, что основное отличие экономик двух государств – это отношение к частной инициативе. Ее подавление в Спарте обусловило экономическую отсталость данного полиса, а внимание к частному собственнику и его нуждам в Афинах – их хозяйственное процветание.

Говоря о классической греческой культуре, традиционно упоминают Афины и похожие на них полисы. О Спарте принято говорить как о культурном захолустье, хотя в конце архаического периода здесь находился один из крупнейших центров духовной культуры: «В интеллектуальном плане спартанцы сказали свое слово в развитии музыки, драматургии, поэзии. Приобрел известность лирик Алкман», кроме того здесь жили прекрасные ремесленники и художники. Однако постепенно все это сошло на нет. Спартанцы, руководимые «законами Ликурга», не ценили искусств или философии. Главным для них было не человеколюбие (как у афинян), а служение государству. Так, слабого ребенка, который не смог бы проходить военную службу, могли просто оставить умирать. Мальчиков с детства воспитывало государство, большую часть своей жизни спартиаты проводили в казармах (даже будучи женатыми). Причем культ здорового тела насаждался и среди женщин-спартиаток – чтобы дети рождались здоровыми. Для них даже существовали особые спортивные состязания.

Для афинян же главной ценностью был человек (что, однако, отнюдь не отменяло полисного патриотизма горожан), здесь также имел место культ здорового тела. Но значительное отличие Афин от Спарты состоит в том, что здесь почитались философия, история, театральное искусство, архитектура, скульптура и многие другие науки и искусства. Именно с именем этого полиса связаны люди, прославившие античную Грецию на многие века: Платон, Аристотель, Анаксагор, Геродот, Аристофан, Ксенофонт, Пиндар, Пракситель, Сократ, Фидий, Фукидид и многие других. Спарта же подобных гигантов, увы, не породила.

Введение

Глава 1. Афины и Спарта как типы полиса.

1.1 Общее понятие полиса

1.2 Афины как тип полиса

1.3 Спарта как тип полиса

Глава 2. Афины и Спарта как два типа античного полиса

2.1 Афины и Спарта общее и различное. Сравнительная характеристика

Заключение

Список литературы

Введение.

Проблему тиранических режимов, как мне кажется, следует рассматривать через призму исследования понятия "полис и государство", причем, рассматривать ее в историческом контексте.

В исследовательской литературе все более укрепляется представление о том, что полис на разных этапах своего развития имел различные формы. Для целей исследования достаточно кратко коснуться двух таких исторических форм: классической и предшествующей ей гомеровской. С моей точки зрения, наиболее полно и убедительно феномен гомеровского полиса исследован Ю. В. Андреевым. Для данной курсовой работы важны следующие его выводы: для гомеровского полиса характерно: 1) отсутствие античной формы собственности; 2) отсутствие государственности как результат еще не сложившегося классового деления общества. Вместе с тем достаточно отчетливо проступают тенденции к превращению аристократии в господствующий слой, стремящийся поставить под свой контроль общество и превратить рядовых общинников в подневольную эксплуатируемую массу.

Исторические судьбы такого общественного организма, как гомеровский полис, в конкретной ситуации могли быть различны. Но выходов из такого состояния, в принципе, могло быть только два: или аристократия, сорганизовавшись и сплотившись в единое сословие, погасив внутренние распри, поставит под свой контроль общину, а ее членов низведет до уровня зависимого населения; или рядовая масса общинников сможет обуздать аристократию и установить равенство членов общины, хотя бы относительное, и, самое главное, сможет обеспечить личную свободу своих членов неприкосновенность своей земли. Вопрос о путях развития в Греции решался в следующую историческую эпоху - архаическую, охватывавшую время приблизительно от 800 до 500 г. Конечно, эти хронологические вехи весьма условны. Во-первых, VIII в. до н. э., особенно его первая половина, еще близок к предыдущему; с другой стороны, конец VI в. уже очень напоминает V в. до н. э. Во-вторых, развитие полисов происходило неравномерно, и некоторые из них достигали "классической" стадии развития в начале архаического периода, другие же и к концу его пришли с формами очень отсталыми, с общественными отношениями, близкими к отношениям гомеровской эпохи. Тем не менее, если смотреть с точки зрения эволюции Греции в целом, необходимо признать, что архаическая эпоха должна рассматриваться как эпоха переходная - от полиса гомеровского типа к полису архаического типа.

В начале периода - очень простые социальные отношения, рабство почти не известно, только начинают формироваться различные формы; личной зависимости. В конце периода рабство классического типа представляет собой уже сформировавшееся явление, древнегреческое общество вполне готово к широчайшему распространению рабства, которое началось после греко-персидской войны. Все эти сложные процессы происходили в условиях быстрого экономического подъема, вызываемого ростом производительных сил древнегреческого общества. Некоторые из исследователей даже считают, что на это время приходится наибольший рост античного производства, что именно в период архаики были сделаны важнейшие технические и технологические открытия, определявшие до самого конца античного мира уровень и характер производства. Может быть, в таком утверждении и содержится известное преувеличение, но сам факт резкого подъема экономики на базе быстрого прогресса производительных сил не вызывает сомнений. В большинстве греческих полисов аристократия утрачивает господствующие позиции, рядовое гражданство уравнивается с ней в правах. Тем самым практически полностью устраняется возможность эксплуатации сограждан. Однако потребности общества в подневольной, эксплуатируемой рабочей силе оставались прежними. Ф. Энгельс указывал: "При исторических предпосылках древнего, в частности греческого, мира переход к основанному на классовых противоположностях обществу мог совершиться только в форме рабства". Уровень развития общества был таков, что использование рабского труда было неизбежным. В силу этого формирование полиса как гражданского коллектива, обеспечивавшего гарантии свободы всех граждан, неизбежно модифицировало пути развития общества. Естественная потребность в рабах как эксплуатируемой рабочей силе могла быть удовлетворена только за счет источников, внешних по отношению к полису.

Глава 1. Афины и Спарта как типы полиса.

1.1 Общее понятие полиса.

Основной формой политической и социальной организации античного общества является полис. Таким образом, он выступает как структурообразующий элемент этой цивилизации. Однако признание особой важности проблемы полиса, пожалуй, единственное, что объединяет практически всех антиковедов.

Политическая действительность античной Греции в эпоху ее расцвета характеризовалась, прежде всего, существованием массы независимых городов-государств, полисов, организованных как суверенные гражданские общины, в которых сплоченные в замкнутую привилегированную группу граждане противостояли остальной массе неполноправного или даже полностью бесправного эксплуатируемого населения - переселенцам из других городов и рабам. Полис - это факт общественной жизни Древней Греции, но вместе с тем это и теоретическое понятие, выдвинутое первоначально самими же древними, а затем возрожденное и развитое наукой современного времени.

Вслед за немецкими учеными XIX в. слово «полис» часто переводится как «город-государство». В связи с этим главная особенность античной жизни видится в том, что каждый город был самостоятельным государством, жившим по своим собственным законам.

Самое слово «полис» означает по-гречески «город». Семантически оно вполне соответствует русскому понятию, обладая схожим кругом более конкретных, исторически развившихся значений. Первоначально, в гомеровское время (XI - IX вв. до н. э.), слово «полис» могло означать просто огороженное, укрепленное место, оплот племени во время войны, постепенно становившийся его постоянным административным центром, то, что по-русски лучше было бы назвать «городище».

Важнейшей его характеристикой выступает наличие акрополя, стен, агоры, общественных зданий и т.п. При этом обращают особое внимание на то, что античный город в своей основе был не промышленным (ремесленным) или административным центром, а поселением земледельцев, созданным для обороны от врагов. И позднее в большинстве полисов сельское хозяйство преобладало над ремеслом, а земледельцы были основой античного общества, наиболее почтенной его частью.

Позднее слово «полис» стало обозначать государство, так как в классической древности это слово по своему значению почти совпадало с городом и контролируемой им территорией. Одновременно с таким пониманием полиса современные ученые возвращаются к представлениям о нем самих древних греков, которые считали, что полис - это не стены, а, прежде всего люди, гражданский коллектив. Поэтому слово полис можно переводить как гражданская община.

По своему политическому устройству, структуре государственных органов греческие полисы V- IV вв. до н.э. делились на два основных типа: полисы с демократическим устройством и полисы с олигархическим устройством. Политическое устройство не было случайным, оно отражало отношения сложившиеся внутри этих полисов. Полисы с высоким уровнем экономики, интенсивным сельским хозяйством, развитым ремеслом и активной торговлей тяготели к демократическим формам государственного устройства. А полисы, оформлявшие в политической области консервативную политику, архаические общественные отношения склонялись к олигархии.

Спарта и Афины, два крупнейших греческих полиса, в которых можно выделить общие черты полисного строя. Благодаря чему это позволяет нам рассматривать оба этих государства в сравнении.

1.2 Афины как тип полиса.

Политическая история Аттики являет собой классический образец возникновения государства. Энгельс пишет: "Как развивалось государство, частью преобразуя органы родового строя, частью вытесняя их путем внедрения новых органов и, в конце концов, полностью заменив их настоящими органами государственной власти; как место подлинного "вооруженного народа", защищавшего себя собственными силами в своих родах, фратриях и племенах; заняла вооруженная "публичная власть", которая была подчинена этим государственным органам, а, следовательно, могла быть применена и против народа - все это, по крайней мере, в начальной стадии, мы нигде не можем проследить лучше, чем в Древних Афинах".

В гомеровский период своей истории Аттика была разделена на несколько независимых общин, постоянно враждовавших между собой. Объединение Аттики было постепенным и длительным процессом, и завершилось тем, что все общины объединились вокруг Афин. Такое объединение получило в Греции название синойкизма (греч. - совместное поселение).

Синойкизм не только усилил Афины, но и способствовал разложению родовых отношений, которое началось еще в гомеровский период. О синойкизме Энгельс сказал следующее: " Перемена состояла прежде всего в том, что в Афинах было учреждено центральное управление, т.е. часть дел, до того находившихся в самостоятельном ведении племен, была объявлена имеющей общее значение и была передана в ведении общего совета. Благодаря этому нововведению афиняне продвинулись в своем развитии дальше, чем какой либо из коренных народов Аттики: вместо простого союза живущих по соседству племен произошло их слияние в единый народ. В связи с этим возникло общее афинское народное право, возвышавшееся над правовыми обычаями отдельных племен и родов; афинский гражданин, как таковой получил определенные права и новую правовую защиту также и на той территории, где он был иноплеменником. Но этим был сделан первый шаг к разрушению родового строя..."

Итак, синойкизм повлек за собой разложение родовых отношений и способствовал социально-имущественному расслоению населения Аттики, которое особо интенсивно протекало в VIII-VII веках до н.э.

Родовая знать создала особую группу, носившую название евпатридов, т.е. "имеющих благородных отцов". Экономическую основу их могущества составляли плодородные земли. Пережитки родового строя в Афинах были еще очень сильны: земля не могла отчуждаться, и все имущество оставалось во владении рода. В руках таких родов, несмотря на их немногочисленность, были сосредоточены богатство, сила и власть.

Замкнутый господствующий верхушке эвпатридов противостояла остальная масса свободного населения Аттики - демос. Демос не был однороден. В его состав входили крестьяне, имевшие собственную землю, и так называемые феты - крестьяне, лишившиеся собственной земли, ремесленники, купцы, судовладельцы.

Кроме того, в Аттике проживало немало выходцев из других общин, считавшихся людьми "не чистого происхождения" и составлявших группу метеков. Будучи лично свободными, метки, не пользовались политическими правами и были ограничены в экономических правах.

Низший слой аттического общества, составляли, лишенные каких бы то ни было прав рабы.

Старые родовые учреждения не соответствовали новым отношениям, развивавшимся в афинской общине. Потому организация управления в Афинах претерпевает существенные изменения.

В древности верховная власть в Аттике принадлежала басилеям. Однако около VIII века до нашей эры царская власть в Афинах исчезла. Некоторые ученые считают, что потомки последнего афинского царя Кодра предпочли выборную власть архонта наследственной должности царя. Архонты, избранные из эвпатридов, управляли Афинами.

Сначала эта должность была пожизненной, затем архонты стали избираться на 10 лет и, наконец, на один год.

Первоначально избирался только один архонт. Позже образовалась коллегия из девяти архонтов. Эти должности исполнялись безвозмездно, и это считалось высшей почестью не только для самого архонта, но и для всего его рода.

Компетенция архонтов была довольно широкой: по имени первого архонта назывался год, архонты имели влияние на военные дела, контролировали важнейшие религиозные церемонии и празднества, определяли порядок рассмотрения многочисленных судебных дел как частного, так и государственного порядка включая дарование гражданских прав или обвинения в ниспровержении государственного строя.

По окончании срока полномочий архонты вступали в ареопаг - высший государственный совет, заменивший совет старейшин. Ареопаг был хранителем традиций, высшим судебным и контролирующим органом.

Солон составил совет Ареопага из ежегодно сменяющихся архонтов; он и сам был членом его как бывший архонт. Но видя в народе дерзкие замыслы и заносчивость, порожденные уничтожением долгов он учредил второй совет, выбрав в него по сто человек от каждой из четырех фил. Им поручил он предварительно, раньше народа, обсуждать дела и не допускать внесения ни одного дела в Народное собрание без предварительного обсуждения.

Народное собрание в Афинах было одним из главных решающих органов. В нем разрешалось участвовать всем гражданам, не зависимо от их социального статуса и материального положения, кроме женщин, они не имели права участвовать в политической и общественной жизни. На обсуждение Народному собранию выносились самые важные вопросы, объявление войны и заключение мира, избрание должностных лиц и выслушивались отчеты после годичного правления. Также народное собрание осуществляло контроль, за воспитанием юношей готовящихся получить гражданские права. На Народном собрании выслушивались отчеты должностных лиц, они должны были отчитываться в проделанной работе. Поэтому подготовка к выступлению на народном собрании была очень тщательной, Плутарх писал, что Перикл так усердно готовился к своему выступлению, что в течении нескольких дней не допускал к себе родных.

Внутриполитическая жизнь Древней Греции проходила под знаком борьбы эвпатридов и демоса. Классовые противоречия усугублялись, а вместе с ними обострялись и классовая борьба, усиливалось общественное недовольство.

Первой серьезной уступкой эвпатридов демосу было издание писаных законов Драконта. До этого времени писаных законов не существовало. Судили согласно обычаям предков. Отсутствие писаных законов позволяло судьям-аристократам выносить несправедливые решения, что побуждало широкие слои населения требовать записи существующих обычаев.

В 621 году до н.э. одному из архонтов, Драконту, было поручено пересмотреть и записать действующее обычное право. Так возникли Драконтовы законы. Они отличались необычайной жестокостью, и основной мерой наказания являлась смертная казнь. Отсутствие других мер, свидетельствует о примитивности этих законов. Драконт лишь записал существовавшие устные законы. Однако законы имели большое историческое значение. Писаное право вносило порядок в имущественные и деловые отношения и ограничивало произвол суда.

1.3 Спарта как тип полиса.

Как известно, основавшие Спарту дорийцы пришли в Лаконию как завоеватели и поработители местного ахейского населения. Постепенно перераставший в классовую вражду межплеменной антагонизм сделал крайне напряженной социально-политическую обстановку, сложившуюся в этой части Пелопоннеса. Ситуация еще более усложнилась около средины VIII в., когда в Спарте, как и во многих других греческих государствах, стал ощущаться острый земельный голод. Возникшая в связи с этим проблема избыточного населения требовала незамедлительного решения, и спартанцы решили ее по-своему. Вместо того чтобы, подобно остальным грекам, искать выход из создавшегося положения в колонизации и освоении новых земель за морем, они нашли его в расширении своей территории за счет ближайших соседей - отделенных от них лишь горным хребтом Тайгета, мессенцев.

Завоевание Мессении, ставшее совершившимся фактом лишь к концу VII в., после так называемой II Мессенской войны, позволило приостановить надвигавшийся аграрный кризис, зато во много раз усилило ту внутреннюю напряженность, которая едва ли не с самого момента возникновения спартанского государства стала определяющим фактором его развития.

Основным итогом, завоевательной политики Спарты на территории Лаконии и Мессении было возникновение специфической формы рабства, известной под именем илотии. От рабства классического типа илотию отличает, прежде всего, то, что раб здесь не отчуждается полностью от средств производства и практически ведет самостоятельное хозяйство, используя принадлежащий ему (на правах владения или же полной собственности - это остается неясным) рабочий скот, сельскохозяйственный инвентарь и всякие иные виды имущества. После сдачи установленной подати или оброка в его распоряжении остается определённая часть, урожая, которую он, по всей видимости, может использовать по своему усмотрению, а при желании даже продать. Судя по имеющимся данным, спартиаты совершенно не вмешивались в хозяйственные дела илотов, довольствуясь тем, что получали от них в соответствии с предписанием закона. Таким образом, в Спарте сложилась особая форма рабовладельческого хозяйства, при которой непосредственное вмешательство рабовладельца в производственный процесс стало чем-то совершенно необязательным или даже вообще исключалось. Из организатора производства рабовладелец превращается здесь в пассивного получателя ренты, хозяйственная же инициатива сосредотачивается всецело в руках непосредственного производителя - раба.

С хозяйственной автономией илотов сообразуется и особая структура этого класса, опять-таки отличающая его от рабов обычного (классического) типа. Как известно, среди последних подавляющее большинство составляли разрозненные индивиды, насильственно вырванные из привычной социальной среды и беспорядочно между собой перемешанные. В отличие от них илоты не были оторваны от родных очагов. Скорее, напротив, они, подобно эллинистическим лаой, были навсегда прикреплены к своему месту жительства и к той земле, которую они обрабатывали для своих господ. Можно предположить, что, избежав насильственного перемещения, илоты сумели сохранить, хотя бы частично, те формы социальных связей, которые существовали у них и раньше, когда они были свободны. Несмотря на отсутствие прямых указаний в источниках, можно считать вполне вероятным наличие у них семьи. Не исключено также, что у них сохранялись даже какие-то элементы общинной организации Особая форма рабовладельческого хозяйства, сложившаяся в Спарте, по всей видимости, не ранее конца VII в., предполагает в качестве своеобразного, естественного и необходимого дополнения особый тип организации, или, другими словами, особый тип полисного строя. Основная отличительная особенность спартанской формы полиса заключается, на мой взгляд, в том, что лежащий в самой природе античной собстественности как "совместной частной собственности граждан государства" принцип коллективизма, общинности получил здесь наиболее яркое и наглядное выражение, воплотившись в самом жизненном укладе спартиатов, насквозь пронизанном идеей равенства.

Теоретически господствующей формой собственности в Спарте была общинно государственная собственность на землю и рабов. По свидетельству Полибия (VI,45,3), вся земля, отведенная под наделы граждан называлась "государственной", или "общественной землей". Точно так же и илоты именуются в исторических источниках "государственными рабами", или "рабами общины"4. Исторически эта не совсем обычная для греческого государства ситуация находит свое объяснение в самом факте спартанского завоевания Лаконии и Мессении. Поскольку: завоевание было осуществлено силами всей общины спартиатов, каждый, из них мог в равной мере претендовать на то, чтобы стать владельцем захваченной земли и прикрепленных к ней рабов. С другой стороны, спартанское государство было заинтересовано в том, чтобы поддерживать определенное равновесие между численностью свободного и порабощенного населения. По-видимому, эту цель и преследовало создание системы землепользования, основанной на неделимых и неотчуждаемых "древних наделах, каждый из которых должен был содержать одного или, может быть, нескольких воинов-спартиатов вместе с их семьями и считался собственностью государства. Неизвестно, насколько широко и свободно спартанское государство пользовалось своим правом верховного собственника. Неизвестно также, имелись ли в его распоряжении сколько-нибудь значительные резервные земельные фонды.

Скорее всего, реальная роль "государственного сектора" в спартанской экономике была не так уж велика. Экономический суверенитет государства здесь, как и в большинстве греческих полисов, выражался не столько в непосредственном владении каким-то имуществом, которое могло бы служить основой государственного хозяйства в собственном смысле этого слова, сколько в контроле и разного рода ограничительных мерах по отношению к владельческим правам отдельных граждан. К числу таких мер, практиковавшихся спартанским правительством, следует отнести прежде всего запрещение купли продажи земли, в том числе и в таких замаскированных ее видах, как дарение и завещание. Далее, запрещение продавать илотов за пределы государства, так же как и отпускать их на свободу, и, наконец, закон, запрещающий пользоваться другой монетой, кроме знаменитых железных оболов.

По всей вероятности, с самого начала ни одна из перечисленных мер не могла служить достаточной гарантией предотвращения роста частных состояний и неизбежно следовавшего за этим массового разорения граждан. Понимая это, спартанский законодатель (или законодатели) постарался сделать все возможное для того, чтобы богатство перестало быть богатством. Свойственная любому примитивному полису нивелирующая тенденция, обычным проявлением которой в других государствах были законы против роскоши, в Спарте вылилась в целую систему официальных запретов и предписаний, регламентирующих жизнь каждого спартиата с момента рождения и до самой смерти. В этой удивительной системе было предусмотрено все вплоть до покроя одежды, которую дозволялось носить гражданам, и формы усов.

Краеугольным камнем спартанского "космоса" были совместные трапезы (сисситии), на которых царил дух грубой уравниловки и строгого взаимоконтроля. Законом была установлена твердая норма потребления, одинаковая для всех участников. Она была наглядным выражением принципа равенства как основополагающего принципа всего государственного устройства Спарты.

Непосредственно связанная со спартанской армией, скоординированная с территориально-административным делением царства на, так называемые "комы"5, система сисситий была главным структурным элементом спартанской полисной организации, тесно переплетавшаяся с системой гражданского воспитания.

Как сисситии полноправных граждан, так и объединявшие юношей подростков агелы, принадлежали к наиболее архаичным спартанским институтам. Их близкое сходство с аналогичными учреждениями городов Крита, указывающее на несомненную общность происхождения было подмечено уже в древности. Выживание этих форм первобытной социальной организации в условиях уже сложившегося классового общества, равно как и их врастание в структуру рабовладельческого государства было обусловлено, прежде всего, настоятельной потребностью господствующего класса Спарты в создании и внутреннем сплочении перед лицом численно намного восходящей его массы порабощенного и зависимого населения. Сложная задача была решена здесь наиболее простым и эффективным способом - посредством введения принудительной регламентации - свободного времени граждан. В целях максимальной сплоченности и поддержки дисциплины всем им была навязана как некая общеобязательная в поведении традиционная форма коллективного усвоения новых атлетических упражнений.

Присущее в той или иной степени любому античному полису корпоративное начало было выражено в социально-политической жизни Спарты с особой силой. Отдельные ступени в политической карьере каждого спартиата отмечались, как правило, переходом из одной корпорации в другую, более привилегированную. От его принадлежности к той или иной корпорации зависели его социальный статус, вся сумма имеющихся у него политических прав. В соответствии с этим и сама гражданская община Спарты была построена как система более или менее тесно связанных между собой мужских союзов, каждый из которых может рассматриваться как наглядное воплощение основного принципа полисного строя - принципа гражданского единомыслия, подчинения меньшинства большинству. Заложенные в самой природе корпоративных сообществ сепаратистские, центробежные тенденции были преодолены и нейтрализованы благодаря четко продуманному порядку комплектования союзов, а также, абсолютной стандартизации их внутреннего устройства, что позволило превратить всю совокупность агел и сисситий и единый, хорошо отрегулированный и исправно функционирующий политический механизм.

Основным органом, направлявшим и координировавшим всю деятельность системы гражданских союзов, была, вне всякого сомнения, коллегия эфоров. Именно эфоры выступают в источниках в качестве главных блюстителей спартанского устройства. Члены коллегии следили за неукоснительной строгостью воспитания подрастающего поколения в агелах. Они же в высшей инстанции осуществляли надзор за поведением граждан старших возрастов, посещавших сисситии. В непосредственном подчинении эфоров находились и некоторые особые виды корпораций, входившие в качестве важнейших звеньев в состав административного аппарата спартанского государства и выполнившие по преимуществу полицейские и разведывательные, функции. Примерами могут служить корпус из трехсот так называемых "всадников" и тесно связанная с ним коллегия агатургов. Для реального проведения в жизнь всей сложной программы "ликургова законодательства" необходим был орган именно такого универсального плана, как эфорат. Почти тираническое всевластие эфоров было наглядным выражением, можно даже сказать, персонификацией той "деспотии закона", которая, по словам Геродота, безраздельно владычествовала в классической Спарте6.

Довольно трудно определить характер этого своеобразного режима, используя привычные политические термины. Заметим, что единодушия в оценке государственного строя Спарты не было уже в древности. По словам Аристотеля, одни авторы считали лакедемонскую конституцию образцом демократии, другие, наоборот, олигархии. Сам Аристотель склонен был видеть в ней промежуточную, или смешанную форму государственного устройства, соединяющую в себе элементы обоих политических режимов. Конституция Спарты служит для него примером "прекрасного смешения олигархического и демократического строя".

К демократическим элементам спартанского государственного устройства Аристотель относит, во-первых, равенство в образе жизни всех спартиатов без различия их имущественного состояния и происхождения и, во-вторых, участие народа в избрании самых важных должностных лиц: геронтов и эфоров.

В выборах эфоров народ принимал не только пассивное, но и активное участие, вследствие чего в состав коллегии нередко попадали люди с весьма скромными средствами. Аристотель видит в этом серьезный дефект спартанской политической системы, замечая, что бедность сделала эфоров весьма падкими на подкуп, а это может иметь самые гибельные последствия для всего государства. Также и знаменитое спартанское равенство было в понимании автора "Политики" скорее демагогическим камуфляжем, прикрывавшим глубокое социальное расслоение, которое разъедало изнутри "общину равных". Таким образом, государство, в котором Аристотель готов был видеть идеальный образец слияния противоположных политических начал, в действительности оказывается весьма далеким от этого идеала.

Не следует, однако, забывать о том, что Аристотель застал Спарту уже в ту пору, когда она вступила в полосу затяжного социально-политического кризиса и постепенно клонилась к своему упадку. Резкое сокращение числа полноправных граждан - до тысячи человек, по свидетельству того же Аристотеля,- несомненно, должно было привести к ослаблению демократического начала, заложенного в её конституции. Однако Спарта не всегда была такой. Она, безусловно, знала и другие, лучшие времена. Спарта эпохи греко-персидских войн, по словам Геродота, была совсем иным государством, непохожим на дряхлую Спарту конца IV в7.

Насчитывавшая не менее 8 тыс. человек и практически совпадающая с гражданским ополчением, агелла была, вне всякого сомнения, внушительной политической силой. Магистраты, и прежде всего эфоры, избиравшиеся народом из его собственной среды и на твердо устанавливаемый срок, постоянно испытывали на себе мощное психологическое давление со стороны и уже в силу этого должны были проводить более или менее принципиальную политику в интересах всего государства, хотя отдельные случаи коррупции, конечно, не исключены и для этого времени.

Это должно предостеречь от автоматического усвоения мнения таких сравнительно поздних авторов, как Аристотель, на внутриполитическую жизнь Спарты во времена наивысшего подъема ее могущества (в этом и состоит, на мой взгляд, основная ошибка тех, кто видел в Спарте образец чисто олигархического государства). Даже если допустить, что внешняя форма спартанских государственных учреждений претерпела сколько-нибудь существенных изменений, то несколько столетий, в течение которых они оставались в поле зрения греческих историков, было бы методологически неверно отрицать возможность их внутреннего перерождения в связи с постепенным перерождением самого спартанского общества. В результате такого перерождения государственный строй Спарты, первоначально, по-видимому, приближавшийся к тому, что называют умеренной демократией, мог превратиться со временем в самую настоящую олигархию

Взятые во всей своей совокупности социальные и политические институты спартанского общества образуют довольно сложную систему, в которой элементы традиционные, восходящие к самому отдаленному общедорийскому прошлому, переплетаются с позднейшими привнесениями: Многие спартанские учреждения, в том числе, уже упоминавшиеся сисситии, возрастные классы, двойная царская власть, герусия и т. д., несут на себе печать глубокого архаизма и воспринимаются как случайно уцелевшие реликты каких-то давно исчезнувших социальных структур. В свое время это дало повод немецкому этнографу Г. Шурцу назвать Спарту "настоящим музеем древних, повсеместно исчезнувших из культуры обычаев". Однако при более внимательном рассмотрении этот "музей" поражает каждого непредвзятого наблюдателя своей сугубой нетрадиционностью, т. е. как раз теми чертами и особенностями, которые делают спартанское общество весьма далеким от каких бы то ни было стандартов первобытной социальной организации. Среди так называемых "примитивных обществ" мы не найдем ни одного, в котором с такой железной последовательностью насаждалась бы суровая казарменная дисциплина, где столь же неукоснительно проводилась бы политика сознательной изоляции от внешнего мира, как это было в Спарте.

Перенасыщенность общественного строя Спарты пережитками архаических родоплеменных институтов не должна заслонять от нас тот весьма существенный факт, что эти реликтовые учреждения выполняли здесь функции, по природе совсем им несвойственные. Так, знаменитые спартанские криптии в первоначальном своем варианте были, по всей вероятности, одной из разновидностей первобытных посвятительных обрядов или инициаций. В классической Спарте они использовались главным образом как орудие слежки и террора, направленное против илотов. Аналогичные метаморфозы претерпели агелы, сисситии и, вероятно, многие другие элементы "Ликургова строя".

В античной историографии вся ранняя история Спарты делилась на два основных этапа: период "смут и беззакония" (аномии или какономии) и период "благозакония" (евномии)8. Переход от "беззакония" к "благозаконию" сопровождался, согласно версии Плутарха, каким-то подобием государственного переворота, в котором активно участвовал сам законодатель вместе с небольшой группой приверженцев. Европейские историки XIX - начала XX в., поставив под сомнение историческую реальность самого Ликурга, естественно, должны были отвергнуть и идею переворота. В большинстве относящих к этому времени исследований становление "Ликургова строя" изображается как результат спонтанной эволюции самого спартанского общества, выражавшейся в его постепенном приспособлении к той обстановке хронической военной опасности, в которой оказались дорийские первопоселенцы долины Еврота вскоре после своего прихода в эту страну. Считалось, что этот процесс в основных чертах завершился примерно к середине VIII в., и в следующий период своей истории - эпоху мессенских войн Спарта вступила уже вполне сложившимся государством со всеми теми особенностями, которые оставались его отличительными признаками и в более поздние времена.

Однако, уже в начале нынешнего столетия науке стали известны некоторые новые факты, которые заставили многих усомниться в оправданности этой схемы и в известной мере послужили поводом к реабилитации античного предания о "законодательстве Ликурга", хотя теперь уже без самого Ликурга. Непосредственный импульс к пересмотру сложившего в науке представления о древнейших этапах истории Спарты дали сенсационные открытия, сделанные в 1906-1910 гг. английской археологической экспедицией под руководством Даукинса во время раскопок в архаическом святилище Артемиды - Орфии, одном из самых древних спартанских храмов. В ходе этих раскопок было обнаружено большое количество художественных изделий местного, лаконского производства, датируемые VII-VI вв. до н. э. Среди находок английских археологов были представлены великолепные образцы расписной керамики лишь немногим уступающие лучшим произведениям коринфских и афинских мастеров того же времени, уникальные, нигде более не встречающиеся терракотовые маски, предметы, изготовленные из таких видов сырья, как золото, янтарь, слоновая кость. Этот материал наглядно свидетельствовал о том, что архаическая Спарта по праву может считаться одним из самых значительных центров художественного ремесла в тогдашней Греции. В то же время он совершенно не вязался с обычными представлениями о суровом и аскетичном образе жизни спартиатов, о почти абсолютной изолированности их государства от всего остального мира. Объяснить это противоречие можно было только одним способом, предположив, что в то время, на которое приходится весь этот, расцвет спартанского искусства, нивелирующий механизм "Ликургова законодательства" ещё не был пущен в ход и Спарта как "нормальное архаическое государство" почти ничем не отличалась от других греческих полисов. Своей высшей точки развитие лаконской художественной школы достигло в первой половине VI в. Затем около середины того же столетия начинается быстрый и внешне как будто ничем не мотивированный упадок. Заметно снижается качество ремесленных изделий. Совершенно исчезают предметы чужеземного происхождения. Спарта явно замыкается в себе и, очевидно, превращается в государство-казарму, каким ее знали греческие историки V-IV вв.

В античной исторической традиции не зафиксировано ни одного сколько-нибудь значительного сдвига во внутренней жизни Спарты, который можно было бы с уверенностью отнести к середине VI в. Более того, согласно категорическому утверждению Фукидида, за четыре столетия, предшествующие началу Пелопоннесской войны, государственный строй Спарты не претерпел вообще никаких изменений. Показания археологии здесь явно расходятся с показаниями письменных источников. Скорее всего, абсолютное молчание древних историков о событиях VI в. объясняется тем, что, не располагая достаточной информацией о внутреннем положении спартанского государства в столь ранний период, они попросту проглядели какой-то чрезвычайно важный по своим последствиям переворот, до неузнаваемости изменивший не только весь жизненный уклад спартиатов, но также их психологию и образ мыслей.

Впервые мысль о существовании прямой зависимости между упадком спартанского искусства и установлением "Ликургова строя" была высказана английским историком Г. Диккинсом еще в 1912г. Выдвинутая им гипотеза встретила широкую поддержку среди ученых различных и в настоящее время разделяется большинством специалистов, занимающихся историей Спарты. Суммируя все написанное до сих пор на проблеме переворота VI в., мы можем следующим образом представить развитие событий в этот критический для спартанского государства период истории.

Почти все авторы, придерживающиеся концепции переворота, считают важнейшим переломным моментом в ранней истории Спарты Мессенскую войну. После завоевания Мессении в Спарте создалась крайне напряженная обстановка, чреватая угрозой социальной катастрофы. Окруженные со всех сторон численно намного превосходящим порабощенным и зависимым населением, спартиаты жили в непрерывном страхе, постоянно ожидая новых восстаний илотов. В то же время сама Гражданская община Спарты не была единой и страдала от внутренних раздоров. Мощное демократическое движение, охватившее спартанское государство еще в годы мессенских войн, продолжало разрастаться. Основным его лозунгом, как и в других районах архаической Греции, было, по всей видимости, требование всеобщего равенства, под которым понималось уравнение всех граждан в их политических и имущественных правах.

Ответом на эти требования была целая серия реформ, проведенных в первой половине VI в. и завершившихся, скорее всего, около середины того же столетия. Центральное место среди этих преобразований заняла аграрная реформа, заключавшаяся в разделе захваченных мессенских земель, к которым, по-видимому, была присоединена также значительная часть пригодной для обработки земли, находившейся в самой Лаконии, в ближайших окрестностях Спарты. Нарезанные из этой земли приблизительно одинаковые по своей доходности наделы вместе с прикрепленными к ним илотами стали в дальнейшем основной материальной базой спартанской "общины равных", от которой зависело само ее существование. Раздача земель в Мессении и Лаконии позволила значительно расширить рамки гражданской общины путем привлечения в ее состав малоимущих и неимущих спартиатов и, что особенно важно, дала возможность каждому из них вести безбедное существование за счет подневольного труда илотов. Тем самым был сделан первый шаг к превращению спартанского демоса в замкнутое сословие профессиональных воинов-гоплитов, силой оружия осуществляющих свое господство над многотысячной массой порабощенного населения.

Одновременно с земельной реформой или, может быть, спустя какое-то время после нее была запланирована и проведена в жизнь широкая программа социально-политических преобразований, направленных к оздоровлению и демократизации спартанского общества и вместе с тем, несомненно, имевших своей целью превращение всего государства в военный лагерь, готовый противостоять угрозе илотского мятежа. В число этих преобразований входили учреждение системы сисситий, организация государственного воспитания молодежи, установление систематического контроля над личной жизнью и хозяйственной деятельностью спартиатов, введение железной монеты взамен общепринятой серебряной и другие мероприятия, непосредственно связанные с этими событиями.

Независимо от того, кто был автором "Ликурговых законов" демократ или выходец из народа, их антиаристократическая направленность не вызывает у нас сомнений. Жизненный уклад демоса, его вкусы приобрели в Спарте силу закона. Аристократия была до такой степени нивелирована и растворена среди массы граждан, что историки нередко задаются вопросом: "А существовала ли она здесь когда-либо?" Как было уже замечено, некоторыми своими чертами общественно-политический строй, сложившийся в Спарте в результате переворота VI в., напоминает "гоплитскую политию", или тот вариант крестьянской демократии, который возник в Афинах после реформ Клисфена. Однако в отличие от Афин дальнейшее развитие демократии в Спарте оказалось невозможным, так как с установлением "Ликургова строя" резко затормозилось развитие товарно-денежных отношений и начавшая было складываться торгово-ремесленная прослойка навсегда была исключена из политической жизни государства. Сознательно культивируемое полунатуральное сельское хозяйство быстро превратило Спарту в одно из самых отсталых в экономическом отношении государств Греции. Да и те зачатки демократии, которые были заложены реформами VI в., в обстановке хронического милитаризма, суровой военной дисциплины и субординации, столь характерных для известной нам Спарты V, так и не смогли раскрыться в полной мере и в конце концов способствовали прогрессирующей экономической деградации господствующего строя и были обречены на постепенное угасание.

Спарта, как и Афины, была главным ведущим центром греческого мира, но представляла собой другой тип государства, нежели Афины. В противоположность им Спарта была аристократической, а не демократической, республикой.

Спарта располагалась в Лаконике, которая в XII-XI веках до н.э. подверглась вторжению дорических племен. Постепенно, прежде проживавшие там, ахейские племена, были покорены ими и превращены в общинных рабов - илотов. Однако от рабов в строгом понимании значения этого понятия они отличались тем, что отдавали своим господам не весь урожай, а только его половину, и принадлежали не одному конкретному человеку, а государству. Таким образом, статус илотов можно определить как крепостные.

Завоевание поставило перед дорийцами задачу создания органов власти. Однако столь раннее возникновение государства повлекло за собой сохранение ряда первобытнообщинных пережитков и элементов родового устройства. В частности, среди государственных органов в Спарте сохранялись народное собрание и советы старейшин, а государством управляло два вождя - архагета. Если между архагетами царило единодушие, то их власть считалась неограниченной, но так как такое происходило не часто, то таким образом достигалось ограничение их власти.

Народное собрание - апелла - имело демократическую сущность, но со временем утратило реальную силу и стало полностью зависеть от властей.

Ограничение власти царей достигалось не только тем, что их было двое, но и тем, что оба архагета одновременно являлись членами совета старейшин - геруссии. Помимо царей в нее входило еще 28 членов-геронтов, избираемых пожизненно из представителей влиятельнейших спартанских родов, достигших шестидесятилетнего возраста. В функции геруссии входил верховный суд, военный совет, ведение внутренних и военных дел спартанской общины.

С течением времени в Спарте появился еще один орган - эфорат, состоявший из пяти избираемых апеллой эфоров. Эфорат мог оказывать колоссальное влияние на дела государства. Раз в восемь лет эфоры собирались ночью и следили за падающими звездами. Считалось, что если эфоры увидят падающую звезду, то одного из царей необходимо сменить. Кроме того, они имели право требовать объяснения от царей и могли отменять их решения. Эфорат созывал геруссию и апеллу, ведал внешнеполитическими делами, финансовыми вопросами, осуществлял судебные и полицейские функции.

Многие спартанские учреждения и обычаи связывают с именем Ликурга. Его деятельность относят приблизительно к VIII веку до нашей эры. Хотя реальное существование Ликурга не доказано, однако, существует его жизнеописание, написанное Плутархом. Согласно ему, по совету дельфийского оракула Ликург обнародовал ретру - устно изречение, приписывающееся божеству и заключавшее в себе важные постановления и законы. Эта ретра легла в основу спартанского государственного устройства. Согласно ей было установлено коллективное пользование рабами и землей. Граждане были наделены равными наделами земли - клерами; был реорганизован совет старейшин и установлен эфорат. Много было сделано для того, чтобы установился образ жизни, который мы называем спартанским - без роскоши и излишеств. Так требовалось, чтобы в каждом доме крыша была сделана топором, а дверь выпилена пилой. Деньги делались в виде больших тяжелых монет, чтобы предотвратить их накопление.

Большое внимание в Спарте уделялось воспитанию детей, которые должны были расти крепкими воинами, готовыми в любой момент усмирить илотов. Поэтому, по законам Ликурга детей, имевших физические недостатки, убивали.

Воспитание детей отличалось крайней суровостью и проходило в условиях жесткой, а порой даже жестокой дисциплины, с уклоном на военную и физическую подготовку.

Особой задачей государство считало воспитание спартанок, так как община была заинтересована в том, чтобы дети рождались здоровыми и сильными. Поэтому, выйдя замуж, спартанка всецело отдавалась своим семейным обязанностям - рождению и воспитанию детей.

Кроме того, по законам, приписываемым Ликургу, спартанцам было запрещено заниматься ремеслом и торговлей. Это был удел периэков - свободных жителей приграничных районов Лаконики, ограниченных в своих политических правах.

Особенности общественного и государственного строя Спарты объясняются тем, что здесь долгое время продолжали сохраняться пережитки первобытнообщинного строя, которые использовались в целях обеспечения господства над подвластным населением Лаконики. Удерживая порабощенный народ в подчинении, спартанцы были вынуждены превратить свой город в военный лагерь и обеспечивать равенство в своей общине, исключая ее имущественное расслоение.

Список литературы:

1. Андреев Ю.В. Архаическая Спарта: культура и политика. // ВДИ, 1987, № 4

2. Античная Греция: Проблемы развития полиса/ Институт всеобщей истории АН СССР. - М.: Наука, 1983. - 423с.: ил.

3. Аристотель Политика; Афинская полития. - М.: Мысль, 1997. - 462с.

4. Зельин К.К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н.э. М., 1964

5. История Древней Греции: Учеб. /Ю.В. Андреев, Г.А. Кошеленко, В.И. Кузищин, Л.П. Маринович; Под. ред. В.И. Кузищина. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Высш. шк., 1996 - 399 с.: ил., карты.

6. Плутарх Сравнительные жизнеописания. В 3-х т. Изд. подгот. С.П. Марниш и С.И. Соболевский. Отв. ред. д-р филол. наук М.Е. Грабарь-Пасеек. М., изд-во АН СССР, 1961. т. 1. - 501с.

7. Строгецкий В.М. Истоки конфликта эфората и царской власти в Спарте // Античный полис. - Л., 1979

8. Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1988. - 232с.

9. Хрестоматия по истории Древней Греции. Под. ред. д-ра ист. наук Д.П. Каллистова. М., «Мысль», 1964. - 695с.

10. Чернышев Ю.Г. К вопросу о «спартанском тоталитаризме». // Исследования по всеобщей истории и международным отношениям. Барнаул: изд-во АГУ, 1997. 3-15с.