Воспоминания о моём отце, художнике Юрии Химиче (1928–2003)

Наш дом

Самые ранние воспоминания моего детства связаны с маленьким домиком на улице Толстого: тополь напротив окон, падающий снег, трамвайная линия и дальше ботсад им. Фомина. Эта картина отражена во многих произведениях отца.

Он рисовал беспрестанно, и когда работал дома, а не в экспедициях (обычно это было зимой), чаще всего ставил на подоконник несколько предметов и всячески обыгрывал этот нехитрый сюжет на фоне окна.

Мог также развернуться в другую сторону, взять что-то из вещей, расставленных по комнате, и, соорудив из них что-то, быстро нарисовать. Потом оказывалось, что эти натюрморты вовсе не сделаны наскоро, а представляют собой продуманные монументальные композиции.

Комната, где мы жили, была очень маленькой - 12 м2. К стенам лепилась разнообразная утварь, горшки и иконы, которые отец привозил из поездок - часто обгорелые или повреждённые, из разрушенных иконостасов. В центре комнаты оставался пятачок свободного пространства - буквально пару квадратных метров.

Отец садился прямо на пол и рисовал. Когда работа была закончена, выливал на пол полстакана воды и растирал - делал быструю уборку.

Сохли листы в соседней комнате, где жила умирающая бабушка, - клались куда-нибудь на шкафы, и по ним бегали котики, которых у нас была полная квартира.

О путешествиях

В иное время отец путешествовал - он был свое­образным рекордсменом по количеству поездок по территории СССР и сопредельных стран. На этюды ходил с идеально отработанным комплектом, похожим на оружие странствующего рыцаря, я же выступал в качестве «оруженосца».

Начнём с того, что это был не этюдник, как у всех художников, а кусок фанеры размером с большой стандартный лист бумаги. Эту фанеру отец зажимал под мышкой, а поскольку рука до края не доставала, сделал ножом вырез для пальцев.

При входе с таким приспособлением в автобус или самолёт часто возникали эксцессы - от отца требовали «выбросить мусор», он же говорил: «Я уплатил за багаж, и это моё дело, что я везу». Кроме того, у него был чемодан с железными уголками, куда складывались краски в стеклянных и железных банках - похожие на те, которыми выкрашивают заборы. По ходу путешествия опустевшие банки отец выбрасывал и каждый раз отмечал, что чем меньше красок остаётся, тем более роскошная живопись получается.

Так вот, этот чемодан как раз носил я. А отец брал рулон бумаги, обычно самой дешёвой, которую находил в хозяйственных магазинах. Чаще всего это была так называемая настольная бумага или обёрточная, иногда обои. На случай дождя у нас имелись зонтик и бумага, которую мы поджигали, чтобы её теплом сушить сырые работы.

Особых комментариев заслуживают кисточки отца. Глядя на них, один знаменитый французский архитектор, побывавший у нас в гостях, спрашивал, что это такое. Они представляли собой странные предметы, похожие больше на обрубки палок с чем-то напоминающим щетину на конце. Отец очень ловко пользовался ими, пока они не стирались окончательно.

У отца была удивительная способность общаться с людьми - они «магнитились» к нему, а он не отгонял их от себя. Я бы назвал его светлым экстравертом. Когда он рисовал какой-то дом или улицу, местные жители почему-то очень радовались этому, часто выносили отцу покушать, приглашали к себе, расспрашивали обо всём. Вот такое бесконечное общение…

Сейчас, наверное, можно сказать, что это была своего рода проповедь. И к тому же где-то в течение часа на глазах у этих людей появлялась готовая работа. К концу дня отец обычно безумно уставал. Он считал, что если день закончился без физической усталости, значит, дело в лени - в такие дни бывал собой недоволен.

О «ключе к местности»

Любопытная особенность: когда отец приезжал на новое место, первые несколько дней работы у него не получались. Но в определённый момент выходила какая-то особенно удачная вещь, и уже в этом ключе он делал целую серию композиций.

Мотивы, на первый взгляд, довольно однообраз­ные - пейзаж с элементами архитектуры, но выставки его работ никогда не выглядели скучными. Например, Львов отец решал одними цветами и техническими приёмами, Киев - другими.

Когда смотришь папку его работ, по одному только уголку листа можно угадать, что изображено - Чернигов ли, Киев или ещё какое-то место. Он всегда находил некий ключ, который органично подходил к данной местности.

Интересно, что если стать в ту точку, с которой отец рисовал определённый пейзаж, никогда не найдёшь в точности того, что изображено на листе. Рисунок выглядел как натурное произведение, но на самом деле он перекомпоновывал фрагменты увиденного, мог перетащить какой-то объект из одной части пейзажа в другую.

Одни и те же мотивы перерабатывались многократно, порой десятки раз - не в технике, а в композиции он искал оптимальный вариант.

И именно момент поиска был для него самым увлекательным. Удивительно, но в его наследии практически нет слабых работ: они либо стабильно хорошего уровня, либо шедевры.

Об утерянных кодах

Деятельность отца во многом была связана с Академией архитектуры, преобразованной в 1956-м в Академию строительства и архитектуры. Сейчас уже вряд ли кто-то, кроме узких специалистов, помнит, что это такое.

Соответственно, почти невозможно восстановить тот контекст, в котором создавались его работы. А ведь отец рисовал их как иллюстрации к тому, что происходило на его глазах.

Это можно сравнить с тем, как мы смотрим сейчас на гравюры алхимиков и видим просто гравюры. А на самом деле за всеми этими образами стоят некие коды, которыми они записывали свои формулы. Точно так же и отец вовсе не расценивал свои работы как живописные шедевры.

Он смотрел на них с совершенно другого ракурса, стремясь донести, описать, архивировать и спасти от разрушения запечатлённую им архитектуру. Это содержание ныне утеряно, и мы можем наслаждаться его работами только как хорошей живописью.

Окружение

Это была та группа людей, которых принято называть шестидесятниками. Те, кто собирались у нас в квартире или к кому мы ходили в гости, образовывали интересную, как теперь говорят, субкультуру - они постоянно общались, обменивались идеями, показывали друг другу работы, дарили и передаривали их. Я никогда не слышал, чтобы эти люди говорили, скажем, о шмотках. К

стати, у отца была целая система изысканных, юродских шуток. Он мог, например, прийти в какую-то компанию, где рассуждали о дефиците (а ведь это была любимая тема в советском обществе), и заявить: «Вот, прошёлся по магазинам - там есть всё!» Тут на него все набрасывались с ожесточёнными возгласами, дескать, дорого! На что он отвечал: «Так не покупайте». - «Так ведь ничего же нету!» - «Да нет, всё есть!»

В общем, любил запустить такой вот круг и, введя людей в яростное состояние, уйти довольным собой.

О педагогической деятельности

Отец постоянно что-то преподавал, вёл немыслимое количество часов в строительном институте, позже - в художественном.

Относился к студентам (преимущественно это были архитекторы) очень строго, и только благодаря специфическому личному обаянию ему были позволены вещи, за которые других педагогов, наверное, возненавидели бы. Отца отличала предельная требовательность не только к качеству, но и количеству работ.

Он заставлял много трудиться, если это была летняя практика - рано просыпаться и т. д. Но студенты, несмотря на это, его любили, многие после выпуска регулярно звонили, поздравляли с днём рождения, Новым годом, другими праздниками. Отец умел, не входя в панибратские отношения, вызывать симпатию.

Иногда он позволял себе совершенно невероятные выходки: мог, например, остановить красивую студентку, идущую по институту на высоких каблуках, и спросить: «Что это у вас в руках?» - «Рулон бумаги». Взять этот рулон, несколько раз прилюдно ударить им девушку по голове, приговаривая: «Вот вам, вот вам, вот вам!», а затем отдать рулон и пойти дальше. Сохранилась масса подобных анекдотов, студенты передавали их, хихикая, из уст в уста.

При этом трудно было найти человека, который не любил бы отца или находился с ним во вражде.

Об одежде

Одевался он крайне убого, - сегодня сказали бы: «как бомж», разве что не был грязным. К примеру, мог купить две пары самой дешёвой обуви, и если одна трескалась по верху, а вторая по подошве - ходить по улице в туфлях с целой подошвой, а возле института переобуваться в пару с целым верхом, которая была тут же - в полотняной сумочке. «А щоб ніхто не бачив», - говорил он при этом.

Об общении с иностранцами

Отец всё время вёл художественные студии. В последние годы жизни он стал знаменит среди иностранцев, поскольку послы и консулы разных стран покупали у него работы. Помнится, он подружился с какими-то иностранками, с которыми, не зная языка, объяснялся жестами. Но потом они рассказывали, что именно Юрий Иванович поведал им о живописи…

Жёнам богатых американцев, страдающим от скуки и бравшим у него уроки, он делал рисунки, чтобы они затем поставили на них свою подпись. Таким образом, за цену урока они получали работу отца, которую вешали на стену, выдавая за свою.

О кулинарии

Когда к отцу неожиданно приходили знакомые, он умудрялся в течение 15 минут нажарить на большом огне горы дерунов, которые выходили подгорелыми, но очень вкусными. Кроме того, он готовил странное блюдо, рецепт которого нигде не значится: замачивал на ночь горох, потом взбивал его в макитре специальным пестиком, подсаливал и ставил в духовку. К запеканке делал соус из подсолнечного масла и чеснока.

Приготовив всё это, вызванивал своих знакомцев - иностранных послов, и те присылали на роскошных автомобилях своих личных водителей в нашу крохотную, нищую квартирку за гороховыми бабками.

Об увлечениях

Отец очень любил рыбачить, ходить по грибы и ловить бабочек. К коллекционированию последних подходил не как специалист, а исходя из неких эстетических соображений. Однажды он поймал бабочку-переливницу на Владимирском рынке. Ловил, как всегда, пиджаком, и люди шарахались от него, не понимая, что происходит.

Рыбаком отец был фанатичным и действительно хорошим. Удочки и поплавки у него были примитивные, «непрофессиональные», но он обладал методом чрезвычайно точного заброса и мог удить рыбу целыми днями - просиживая в лодке или простаивая в каком-то неудобном месте, чуть ли не до язв на ногах. Выловленных карасей он называл именами украинских поэтов.

Например, большие караси, до полутора килограммов, звались у него «Тарасы Шевченки», полные икры - «Леси Украинки». Мелочь же нарекал именами некоторых своих современников - таких фамилий было много.

Ну, и грибы: вплоть до Чернобыльской катастрофы это была семейная традиция. Часто отец подбивал на такие поездки своих бывших учеников, которые могли вовсе не любить грибов, но у которых была машина.

Например, звонил ныне известному архитектору и реставратору Юрию Лосицкому и говорил: «Давай-ка поедем посмотрим красивое древнее городище в районе Бородянки!» Юра понимал, что отца интересуют только опята, но из уважения к нему вёз его на это городище, представлявшее собой просто земляной вал. Иногда отец договаривался с несколькими учениками, и тогда в лес выезжала целая кавалькада машин.

Собранные грибы обязательно рассматривались, обсуждались - какой красивой формы вот этот или какой странный вон тот.

О детях и внуках

Занимаясь огромным количеством дел, отец каждый день находил время приехать к нам на Оболонь. Если кто-то из внуков болел, мог полдня пробыть возле него: он как-то очень пессимистически относился к болезням, обхватывал голову и, чуть не плача, сидел рядом с ребёнком с температурой 37,5.

Кроме того, он читал детям, а затем и внукам рассказы - был целый репертуар на разные случаи. Скажем, выздоравливающий ребёнок неизбежно слушал рассказ Куприна про девочку и слона.

Дети сами просили его читать, именно опредёленные рассказы в опредёленных ситуациях - это уже было нечто на уровне рефлекса. А когда я однажды заболел тяжело, с высокой температурой, он прочитал мне от начала до конца поэму «Мцыри».

Потом это повторялось и с другими детьми. Я очень люблю литературу, и отправной точкой, мне кажется, была именно эта поэма - я помню ощущения от непонятного и красивого текста, который воспринимался мною сквозь жар.

«Запустить Химича»

Когда у нас или наших друзей возникала какая-либо серьёзная проблема, мы всегда обращались к отцу: у него была магическая способность разрешать непреодолимые трудности. На семейном жаргоне это называлось «запустить Химича».

Если помните, одно время были невероятные сложности с телефонными номерами. Вот купили мы, вроде бы, квартиру с телефоном (что и на цену существенно повлияло), но оказалось, что телефон этот передадут тому, кто стоял в очереди. Мы ходили в узел связи, собирали какие-то справки, обращались к юристам, но нам говорили: «Такие правила, ничем помочь не можем». Оставалось только «запустить Химича».

А он ничего не изобретал - просто пошёл к начальнику телефонной станции в своём обычном виде - пиджачок, суконная торбочка, вязаная шапка - и сказал: «Я пожилой человек и должен иметь возможность звонить своим детям, когда захочу». Эти слова были настолько искренними, понятными и убедительными, что тот ответил: «Да-да, я решу ваш вопрос». Хотя в принципе это казалось невозможным.

То же самое было со студентами, находившимися на грани исключения: отец разыскивал среди начальства какого-нибудь своего ученика или просто мог зайти к кому угодно без стука.

Однажды в Севастополе он явился в горисполком по какому-то вопросу в том виде, в котором ходил по городу, - в трусах, босоножках и с доской под мышкой. Его, конечно, не пустили. Тогда он зашёл в ближайший магазин, купил рубашку-безрукавку и попал-таки туда, куда ему было нужно.

О методе

По Киеву отец постоянно ходил пешком. Живя на минимальные средства, он никогда не пользовался транспортом (кроме метро) и тем более не брал такси. Двигался неспешно, заложив руки за спину и держа в них матерчатую сумку со скромным зав­траком или теми самыми сменными башмаками. Встречая на улицах знакомых, заводил с ними получасовые беседы.

Теперь я понимаю, что эти походы были для него подготовкой к работе, её вынашиванием - при том, что сама она делалась чуть ли не молниеносно. Ближе к концу жизни он часто говорил, что, прежде чем приступить к работе, нужно полностью представить себе весь процесс от начала до конца, до мельчайших подробностей. А когда стал совсем стареньким и слабым, начал жаловаться, что скоро умрёт, потому что не может за один раз, без перерыва на отдых, сделать рисунок. Самым страшным грехом была для него «замученность» вещи, самым большим достоинством, соответственно, свежесть и композиционная точность.

Произведение, которое неподготовленному зрителю может показаться простоватым, на самом деле таковым не является. Не случайно ведь у людей, пытавшихся работать «под Химича» (а таких было немало во все времена), ничего не выходило, - хотя в принципе непонятно, как такие простые вещи могут не получаться.

А всё дело в том, что за этими работами стоит огромный жизненный опыт и серьёзная школа архитектурного рисования и живописи.

О времени и месте

В нашей стране в её нынешнем состоянии большинству людей глубоко безразличны проблемы, волновавшие отца. Грустно так говорить, но, наверное, он вовремя умер: ему было бы больно видеть, во что превратились его идеалы - в том числе Независимость.

С другой стороны, мне кажется, что если бы отец ушёл раньше - лет в 65, он остался бы неизвестным. Его работы принимали в художественные салоны, но их никто не покупал.

По сути, все эти вещи делались «в стол». Слава и признание пришли к отцу в последнее десятилетие жизни, когда его работы стали ценить, покупать, составлять из них коллекции, гордиться ими.

Десять лет назад, 12 апреля, на его 75-летие, состоялась грандиозная, на сотни картин, выставка в Художественном институте. В день её открытия вся улица была заставлена роскошными автомобилями, приехало множество иностранных гостей, и весь институт был завален розами. Дома ими были полны вазы, банки, ванна, цветы были в квартирах всех друзей…

А после этого, в июле, за несколько дней до смерти, отец провёл последнее занятие со студентами. Он был уже совсем слаб и, явно предчувствуя близкую смерть, сказал ученикам, что больше не будет с ними заниматься. На этом уроке он подзывал к себе по очереди каждого студента и набрасывал ему эскизы картин, которые тот должен будет сделать на летней практике.

После этого напутствия он, никогда не ездивший в такси, попросил меня вызвать машину, что очень меня огорчило: я понял, насколько плохо он себя чувствует…

Осталось замечательное, богатое живописное наследие отца, но говорить о том, что оно заняло подобающее место в истории искусства, пока ещё рано. Многое сделанное им хранится в музеях, многое в частных коллекциях, в основном за рубежом. Надеюсь, в хороших руках…

Михаил Химич. Воспоминания о моём отце, художнике Юрии Химиче (1928-2003)

«Западные ворота Софии», 1980-е
бумага, гуашь, 50 х 74 см
www.gs-art.com

"Самые ранние воспоминания моего детства связаны с маленьким домиком на улице Толстого: тополь напротив окон, падающий снег, трамвайная линия и дальше ботсад им. Фомина. Эта картина отражена во многих произведениях отца.

Наш дом

Самые ранние воспоминания моего детства связаны с маленьким домиком на улице Толстого: тополь напротив окон, падающий снег, трамвайная линия и дальше ботсад им. Фомина. Эта картина отражена во многих произведениях отца.

Он рисовал беспрестанно, и когда работал дома, а не в экспедициях (обычно это было зимой), чаще всего ставил на подоконник несколько предметов и всячески обыгрывал этот нехитрый сюжет на фоне окна.

Мог также развернуться в другую сторону, взять что-то из вещей, расставленных по комнате, и, соорудив из них что-то, быстро нарисовать. Потом оказывалось, что эти натюрморты вовсе не сделаны наскоро, а представляют собой продуманные монументальные композиции.

Комната, где мы жили, была очень маленькой — 12 м2. К стенам лепилась разнообразная утварь, горшки и иконы, которые отец привозил из поездок — часто обгорелые или повреждённые, из разрушенных иконостасов. В центре комнаты оставался пятачок свободного пространства — буквально пару квадратных метров.

Отец садился прямо на пол и рисовал. Когда работа была закончена, выливал на пол полстакана воды и растирал — делал быструю уборку.

Сохли листы в соседней комнате, где жила умирающая бабушка, — клались куда-нибудь на шкафы, и по ним бегали котики, которых у нас была полная квартира.

Киевская Лавра. Лето. 1990.
Б., гуашь. 106 × 86 см

О путешествиях

В иное время отец путешествовал — он был свое-образным рекордсменом по количеству поездок по территории СССР и сопредельных стран. На этюды ходил с идеально отработанным комплектом, похожим на оружие странствующего рыцаря, я же выступал в качестве «оруженосца».

Начнём с того, что это был не этюдник, как у всех художников, а кусок фанеры размером с большой стандартный лист бумаги. Эту фанеру отец зажимал под мышкой, а поскольку рука до края не доставала, сделал ножом вырез для пальцев.

При входе с таким приспособлением в автобус или самолёт часто возникали эксцессы — от отца требовали «выбросить мусор», он же говорил: «Я уплатил за багаж, и это моё дело, что я везу». Кроме того, у него был чемодан с железными уголками, куда складывались краски в стеклянных и железных банках — похожие на те, которыми выкрашивают заборы. По ходу путешествия опустевшие банки отец выбрасывал и каждый раз отмечал, что чем меньше красок остаётся, тем более роскошная живопись получается.

Так вот, этот чемодан как раз носил я. А отец брал рулон бумаги, обычно самой дешёвой, которую находил в хозяйственных магазинах. Чаще всего это была так называемая настольная бумага или обёрточная, иногда обои. На случай дождя у нас имелись зонтик и бумага, которую мы поджигали, чтобы её теплом сушить сырые работы.

Юрий Химич на юбилейной выставке в Доме архитектора с женой Валентиной Стахеевой и сыном Михаилом. Киев, 1978

Особых комментариев заслуживают кисточки отца. Глядя на них, один знаменитый французский архитектор, побывавший у нас в гостях, спрашивал, что это такое. Они представляли собой странные предметы, похожие больше на обрубки палок с чем-то напоминающим щетину на конце. Отец очень ловко пользовался ими, пока они не стирались окончательно.

У отца была удивительная способность общаться с людьми — они «магнитились» к нему, а он не отгонял их от себя. Я бы назвал его светлым экстравертом. Когда он рисовал какой-то дом или улицу, местные жители почему-то очень радовались этому, часто выносили отцу покушать, приглашали к себе, расспрашивали обо всём. Вот такое бесконечное общение…

Сейчас, наверное, можно сказать, что это была своего рода проповедь. И к тому же где-то в течение часа на глазах у этих людей появлялась готовая работа. К концу дня отец обычно безумно уставал. Он считал, что если день закончился без физической усталости, значит, дело в лени — в такие дни бывал собой недоволен.

Юрий Химич за работой. 1960-е гг.

О «ключе к местности»

Любопытная особенность: когда отец приезжал на новое место, первые несколько дней работы у него не получались. Но в определённый момент выходила какая-то особенно удачная вещь, и уже в этом ключе он делал целую серию композиций.

Мотивы, на первый взгляд, довольно однообраз-ные — пейзаж с элементами архитектуры, но выставки его работ никогда не выглядели скучными. Например, Львов отец решал одними цветами и техническими приёмами, Киев — другими.

Когда смотришь папку его работ, по одному только уголку листа можно угадать, что изображено — Чернигов ли, Киев или ещё какое-то место. Он всегда находил некий ключ, который органично подходил к данной местности.

Утро на Спуске. 1991.
Б., акв. 60 × 86 см

Интересно, что если стать в ту точку, с которой отец рисовал определённый пейзаж, никогда не найдёшь в точности того, что изображено на листе. Рисунок выглядел как натурное произведение, но на самом деле он перекомпоновывал фрагменты увиденного, мог перетащить какой-то объект из одной части пейзажа в другую.

Одни и те же мотивы перерабатывались многократно, порой десятки раз — не в технике, а в композиции он искал оптимальный вариант.

И именно момент поиска был для него самым увлекательным. Удивительно, но в его наследии практически нет слабых работ: они либо стабильно хорошего уровня, либо шедевры.

Интерьер Софии Киевской. 1959.
Б., акв. 60 × 40 см

Об утерянных кодах

Деятельность отца во многом была связана с Академией архитектуры, преобразованной в 1956-м в Академию строительства и архитектуры. Сейчас уже вряд ли кто-то, кроме узких специалистов, помнит, что это такое.

Соответственно, почти невозможно восстановить тот контекст, в котором создавались его работы. А ведь отец рисовал их как иллюстрации к тому, что происходило на его глазах.

Это можно сравнить с тем, как мы смотрим сейчас на гравюры алхимиков и видим просто гравюры. А на самом деле за всеми этими образами стоят некие коды, которыми они записывали свои формулы. Точно так же и отец вовсе не расценивал свои работы как живописные шедевры.

Он смотрел на них с совершенно другого ракурса, стремясь донести, описать, архивировать и спасти от разрушения запечатлённую им архитектуру. Это содержание ныне утеряно, и мы можем наслаждаться его работами только как хорошей живописью.

Каменец-Подольский. 1970-е гг.
Б., гуашь

Окружение

Это была та группа людей, которых принято называть шестидесятниками. Те, кто собирались у нас в квартире или к кому мы ходили в гости, образовывали интересную, как теперь говорят, субкультуру — они постоянно общались, обменивались идеями, показывали друг другу работы, дарили и передаривали их. Я никогда не слышал, чтобы эти люди говорили, скажем, о шмотках. К

стати, у отца была целая система изысканных, юродских шуток. Он мог, например, прийти в какую-то компанию, где рассуждали о дефиците (а ведь это была любимая тема в советском обществе), и заявить: «Вот, прошёлся по магазинам — там есть всё!» Тут на него все набрасывались с ожесточёнными возгласами, дескать, дорого! На что он отвечал: «Так не покупайте». — «Так ведь ничего же нету!» — «Да нет, всё есть!»

В общем, любил запустить такой вот круг и, введя людей в яростное состояние, уйти довольным собой.

Натюрморт с чайником. 1977.
Б., гуашь. 85 × 61 см

О педагогической деятельности

Отец постоянно что-то преподавал, вёл немыслимое количество часов в строительном институте, позже — в художественном.

Относился к студентам (преимущественно это были архитекторы) очень строго, и только благодаря специфическому личному обаянию ему были позволены вещи, за которые других педагогов, наверное, возненавидели бы. Отца отличала предельная требовательность не только к качеству, но и количеству работ.

Он заставлял много трудиться, если это была летняя практика — рано просыпаться и т. д. Но студенты, несмотря на это, его любили, многие после выпуска регулярно звонили, поздравляли с днём рождения, Новым годом, другими праздниками. Отец умел, не входя в панибратские отношения, вызывать симпатию.

Киевская Лавра. Над Днепром. 1979.
Б., гуашь. 75 × 50 см

Иногда он позволял себе совершенно невероятные выходки: мог, например, остановить красивую студентку, идущую по институту на высоких каблуках, и спросить: «Что это у вас в руках?» — «Рулон бумаги». Взять этот рулон, несколько раз прилюдно ударить им девушку по голове, приговаривая: «Вот вам, вот вам, вот вам!», а затем отдать рулон и пойти дальше. Сохранилась масса подобных анекдотов, студенты передавали их, хихикая, из уст в уста.

При этом трудно было найти человека, который не любил бы отца или находился с ним во вражде.

Об одежде

Одевался он крайне убого, — сегодня сказали бы: «как бомж», разве что не был грязным. К примеру, мог купить две пары самой дешёвой обуви, и если одна трескалась по верху, а вторая по подошве — ходить по улице в туфлях с целой подошвой, а возле института переобуваться в пару с целым верхом, которая была тут же — в полотняной сумочке. «А щоб ніхто не бачив», — говорил он при этом.

Каменец-Подольский. 2000.
Б., гуашь. 102 × 72 см

Об общении с иностранцами

Отец всё время вёл художественные студии. В последние годы жизни он стал знаменит среди иностранцев, поскольку послы и консулы разных стран покупали у него работы. Помнится, он подружился с какими-то иностранками, с которыми, не зная языка, объяснялся жестами. Но потом они рассказывали, что именно Юрий Иванович поведал им о живописи…

Жёнам богатых американцев, страдающим от скуки и бравшим у него уроки, он делал рисунки, чтобы они затем поставили на них свою подпись. Таким образом, за цену урока они получали работу отца, которую вешали на стену, выдавая за свою.

Старый Подол. За стеной Флоровский монастырь. 1991.
Б., гуашь. 53 × 83 см

О кулинарии

Когда к отцу неожиданно приходили знакомые, он умудрялся в течение 15 минут нажарить на большом огне горы дерунов, которые выходили подгорелыми, но очень вкусными. Кроме того, он готовил странное блюдо, рецепт которого нигде не значится: замачивал на ночь горох, потом взбивал его в макитре специальным пестиком, подсаливал и ставил в духовку. К запеканке делал соус из подсолнечного масла и чеснока.

Приготовив всё это, вызванивал своих знакомцев — иностранных послов, и те присылали на роскошных автомобилях своих личных водителей в нашу крохотную, нищую квартирку за гороховыми бабками.

Об увлечениях

Отец очень любил рыбачить, ходить по грибы и ловить бабочек. К коллекционированию последних подходил не как специалист, а исходя из неких эстетических соображений. Однажды он поймал бабочку-переливницу на Владимирском рынке. Ловил, как всегда, пиджаком, и люди шарахались от него, не понимая, что происходит.

Рыбаком отец был фанатичным и действительно хорошим. Удочки и поплавки у него были примитивные, «непрофессиональные», но он обладал методом чрезвычайно точного заброса и мог удить рыбу целыми днями — просиживая в лодке или простаивая в каком-то неудобном месте, чуть ли не до язв на ногах. Выловленных карасей он называл именами украинских поэтов.

Например, большие караси, до полутора килограммов, звались у него «Тарасы Шевченки», полные икры — «Леси Украинки». Мелочь же нарекал именами некоторых своих современников — таких фамилий было много.

Ну, и грибы: вплоть до Чернобыльской катастрофы это была семейная традиция. Часто отец подбивал на такие поездки своих бывших учеников, которые могли вовсе не любить грибов, но у которых была машина.

Например, звонил ныне известному архитектору и реставратору Юрию Лосицкому и говорил: «Давай-ка поедем посмотрим красивое древнее городище в районе Бородянки!» Юра понимал, что отца интересуют только опята, но из уважения к нему вёз его на это городище, представлявшее собой просто земляной вал. Иногда отец договаривался с несколькими учениками, и тогда в лес выезжала целая кавалькада машин.

Собранные грибы обязательно рассматривались, обсуждались — какой красивой формы вот этот или какой странный вон тот.

Финляндия. 1972.
Б., гуашь. 52 × 75 см

О детях и внуках

Занимаясь огромным количеством дел, отец каждый день находил время приехать к нам на Оболонь. Если кто-то из внуков болел, мог полдня пробыть возле него: он как-то очень пессимистически относился к болезням, обхватывал голову и, чуть не плача, сидел рядом с ребёнком с температурой 37,5.

Кроме того, он читал детям, а затем и внукам рассказы — был целый репертуар на разные случаи. Скажем, выздоравливающий ребёнок неизбежно слушал рассказ Куприна про девочку и слона.

Дети сами просили его читать, именно опредёленные рассказы в опредёленных ситуациях — это уже было нечто на уровне рефлекса. А когда я однажды заболел тяжело, с высокой температурой, он прочитал мне от начала до конца поэму «Мцыри».

Потом это повторялось и с другими детьми. Я очень люблю литературу, и отправной точкой, мне кажется, была именно эта поэма — я помню ощущения от непонятного и красивого текста, который воспринимался мною сквозь жар.

Судак. 1974.
Б., гуашь

«Запустить Химича»

Когда у нас или наших друзей возникала какая-либо серьёзная проблема, мы всегда обращались к отцу: у него была магическая способность разрешать непреодолимые трудности. На семейном жаргоне это называлось «запустить Химича».

Если помните, одно время были невероятные сложности с телефонными номерами. Вот купили мы, вроде бы, квартиру с телефоном (что и на цену существенно повлияло), но оказалось, что телефон этот передадут тому, кто стоял в очереди. Мы ходили в узел связи, собирали какие-то справки, обращались к юристам, но нам говорили: «Такие правила, ничем помочь не можем». Оставалось только «запустить Химича».

А он ничего не изобретал — просто пошёл к начальнику телефонной станции в своём обычном виде — пиджачок, суконная торбочка, вязаная шапка — и сказал: «Я пожилой человек и должен иметь возможность звонить своим детям, когда захочу». Эти слова были настолько искренними, понятными и убедительными, что тот ответил: «Да-да, я решу ваш вопрос». Хотя в принципе это казалось невозможным.

То же самое было со студентами, находившимися на грани исключения: отец разыскивал среди начальства какого-нибудь своего ученика или просто мог зайти к кому угодно без стука.

Однажды в Севастополе он явился в горисполком по какому-то вопросу в том виде, в котором ходил по городу, — в трусах, босоножках и с доской под мышкой. Его, конечно, не пустили. Тогда он зашёл в ближайший магазин, купил рубашку-безрукавку и попал-таки туда, куда ему было нужно.

Львов. 1966.
Б., гуашь. 90 × 46 см

О методе

По Киеву отец постоянно ходил пешком. Живя на минимальные средства, он никогда не пользовался транспортом (кроме метро) и тем более не брал такси. Двигался неспешно, заложив руки за спину и держа в них матерчатую сумку со скромным зав-траком или теми самыми сменными башмаками. Встречая на улицах знакомых, заводил с ними получасовые беседы.

Теперь я понимаю, что эти походы были для него подготовкой к работе, её вынашиванием — при том, что сама она делалась чуть ли не молниеносно. Ближе к концу жизни он часто говорил, что, прежде чем приступить к работе, нужно полностью представить себе весь процесс от начала до конца, до мельчайших подробностей. А когда стал совсем стареньким и слабым, начал жаловаться, что скоро умрёт, потому что не может за один раз, без перерыва на отдых, сделать рисунок. Самым страшным грехом была для него «замученность» вещи, самым большим достоинством, соответственно, свежесть и композиционная точность.

Произведение, которое неподготовленному зрителю может показаться простоватым, на самом деле таковым не является. Не случайно ведь у людей, пытавшихся работать «под Химича» (а таких было немало во все времена), ничего не выходило, — хотя в принципе непонятно, как такие простые вещи могут не получаться.

А всё дело в том, что за этими работами стоит огромный жизненный опыт и серьёзная школа архитектурного рисования и живописи.

Подольский ансамбль зимой. 1990.
Б., гуашь. 80 × 60 см

О времени и месте

В нашей стране в её нынешнем состоянии большинству людей глубоко безразличны проблемы, волновавшие отца. Грустно так говорить, но, наверное, он вовремя умер: ему было бы больно видеть, во что превратились его идеалы — в том числе Независимость.

С другой стороны, мне кажется, что если бы отец ушёл раньше — лет в 65, он остался бы неизвестным. Его работы принимали в художественные салоны, но их никто не покупал.

По сути, все эти вещи делались «в стол». Слава и признание пришли к отцу в последнее десятилетие жизни, когда его работы стали ценить, покупать, составлять из них коллекции, гордиться ими.

Десять лет назад, 12 апреля, на его 75-летие, состоялась грандиозная, на сотни картин, выставка в Художественном институте. В день её открытия вся улица была заставлена роскошными автомобилями, приехало множество иностранных гостей, и весь институт был завален розами. Дома ими были полны вазы, банки, ванна, цветы были в квартирах всех друзей…

А после этого, в июле, за несколько дней до смерти, отец провёл последнее занятие со студентами. Он был уже совсем слаб и, явно предчувствуя близкую смерть, сказал ученикам, что больше не будет с ними заниматься. На этом уроке он подзывал к себе по очереди каждого студента и набрасывал ему эскизы картин, которые тот должен будет сделать на летней практике.

После этого напутствия он, никогда не ездивший в такси, попросил меня вызвать машину, что очень меня огорчило: я понял, насколько плохо он себя чувствует…

Осталось замечательное, богатое живописное наследие отца, но говорить о том, что оно заняло подобающее место в истории искусства, пока ещё рано. Многое сделанное им хранится в музеях, многое в частных коллекциях, в основном за рубежом. Надеюсь, в хороших руках…"

Юрий Химич. 2003

Художник Юрий Иванович Химич (1928-2003)

1928 – 2003 г.г. Ю рий Иванович Химич - выдающийся украинский мастер архитектурного пейзажа ХХ века, архитектор, график, педагог. Заслуженный художник и архитектор Украины. Заслуженный деятель искусств УССР (1990). Член Национального союза архитекторов Украины (с 1955 года) и Национального союза художников Украины (с 1962 года). Считается одним из лучших акварелистов СССР.

В 1950 году окончил архитектурный факультет Киевского инженерно-строительного института. В 1955-1958 годах учился в аспирантуре Академии архитектуры УССР. В 1964-1985 годах работал преподавателем Киевского инженерно-строительного института. С 1984-го - преподаватель Киевского художественного института (ныне Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры). С 1989 года - профессор.

Н ачиная с 1950-х годов, персональные выставки Юрия Химича с успехом проходили в Украине, России, Венгрии, США. Работы художника хранятся в музеях, частных коллекциях, в частности у президента Украины Виктора Ющенко, послов США в Украине Уильяма Миллера (1993-1998) и Карлоса Паскуаля (2000-2003), американских меценатов Натальи Яресько и Игоря Фиглюса. Работы Химича также воспроизведены на многих тематических открытках, календарях, почтовых марках. Триптих Юрия Химича «День независимости» украшает Капитолий - здание Конгресса США в Вашингтоне.

Киев в акварелях 1950-х

• 1952 г. Киев. Союз Советских архитекторов. Выставка акварельных работ «Севастополь-Бахчисарай».
• 1953 г. Киев, Союз Советских архитекторов. Выставка акварельных работ «Памятники архитектуры Крыма».
• 1955 г. Киев. Союз Советских архитекторов. Выставка акварельных работ «Архитектура Львова».
• 1957 г. Москва. Выставка «Памятники архитектуры Украины» (акварель). Центральный дом архитектора. Союз архитекторов СССР. Экспонировалось около 100 работ.
• 1958 г. Киев. Выставка «Памятники архитектуры городов Советского Союза» (акварель). Устроители: Союз художников Украины, Союз архитекторов Украины. Экспонировалось около 120 работ.
• 1959 г. Кишинев. Выставка акварельных работ в Союзе Советских Архитекторов г. Кишинева.
• 1960 г. Львов. Выставка «Памятники архитектуры Советского Союза» (акварель, гуашь). Львовский государственный музей Украинского искусства. Экспонировалось около 150 работ.
• 1965 г. Новгород. «Памятники архитектуры народов Советского Союза. Архитектура Польши» (акварель, гуашь). 1965 г. Новгородский государственный художественно-исторический музей. Экспонировалось около 150 работ.
• 1964-1965 гг. Львов. «Памятники архитектуры и монументальной живописи Украины» (акварель, гуашь). Львовский государственный музей Украинского искусства. Экспонировалось свыше 100 работ.
• 1966 г. Киев. Выставка «Русская и украинская архитектура XI-XVIII ст.» (акварель, гуашь). Устроители: Министерство культуры УССР, Киевский государственный музей русского искусства. Экспонировалось около 200 работ.
• 1966 г. Львов. Выставка работ Юрия Химича (гуашь). Львовский дом архитектора. Экспонировалось 60 работ.
• 1968 г. Львов. Выставка «София Киевская в творчестве Юрия Химича» (гуашь). Львовский государственный музей украинского искусства. Экспонировалось 80 работ.
• 1971 г. Будапешт. Выставка «Памятники архитектуры народов Советского Союза» (гуашь, акварель). Устроители: Союз архитекторов Венгрии, Союз архитекторов Украины, Министерство высшего образования СССР. Экспонировалось 120 работ.
• 1971-1972 гг. Киев. Выставка «Памятники архитектуры Украины» (гуашь, акварель, темпера). Государственный архитектурно-исторический заповедник «София Киевская». Экспонировалось свыше 200 работ.
• 1973 г. Харьков. Выставка работ Юрия Химича (акварель гуашь, монотипия). Харьковский дом архитектора. Экспонировалось 120 работ.
• 1974-1975 гг. Киев. Выставка «Финляндия» (гуашь). Устроитель: Общество по культурным связям с зарубежными странами. Экспонировалось 60 работ.
• 1974 г. Чернигов. Выставка «Памятники архитектуры Украины». Черниговский областной архитектурно-исторический музей-заповедник. Экспонировалось 80 работ.
• 1976 г. Киев. Выставка «Русская архитектура» (монотипия). Устроители: Республиканский дом архитектора, Союз архитекторов Украины. Экспонировалось 50 работ.
• 1978 г. Киев. Выставка «По Венгрии» (гуашь). Устроитель: Общество по культурным связям с зарубежными странами. Экспонировалось 63 работы.
• 1978 г. Киев. Выставка «Памятники архитектуры народов Советского Союза» (живопись, графика). Устроители: Союз художников Украины, Союз архитекторов Украины. Экспонировалось свыше 100 работ.
• 1982 г. Киев. Выставка «Памятники архитектуры г. Киева» (живопись, графика). Экспонировалось свыше 100 работ.
• 1987 г. Киев. Выставка «Сванетия» (акварель). Художественный фонд УССР. Экспонировалось 50 работ.
• 1999 г. Киев. «Памятники архитектуры Украины в творчестве Юрия Химича». Американский Дом (Киев, ул. Мельникова, 63). При участии Посольства США в Украине.
• 2002 г. Нью-Йорк. Выставка Юрия Химича в Украинском Институте Америки, при поддержке Игоря Фиглюса и Наталии Яресько.
• 2003 г. (апрель) Киев. Выставка в Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры.
• 2003 г. (июль) Киев. Выставка в помещении Киевсовета (Крещатик 36).

Посмертные персональные выставки:

• 2003-2004 гг. три персональных выставки "Юрий Химич: известный и неизвестный" в киевской галерее "Коло".
• 2006 г. (июнь). Киев. Предаукционная выставка в выставочном зале "Хлебня" в рамках благотворительного аукциона произведений Юрия Химича.
• 2009 г. (октябрь). Каменец-Подольск. Выставка «Из сокровищницы Юрия Химича: архитектура древнего Каменца» в «Армянском колодце» (более 20 работ, акварель, гуашь, гризайль, монотипия).
• 2010 г. (14 июля-15 августа) Киев. Выставка «София Киевская в творчестве Юрия Химича» в помещении «Хлебни» Национального заповедника «София Киевская» (ул. Владимирская 24). Устроители: Национальный заповедник «София Киевская», Всеукраинская ассоциация музеев.
• 2011 г. (9-18 декабря). Киев. В рамках Четвертого Большого Антикварного Салона в культурно-художественном комплексе «Мыстецкий арсенал» прошла выставка работ Ю. Химича «Сакральная архитектура Украины и России» (около 150 работ в технике акварель, гуашь, монотипия).
• 2013 г. (12 апреля-12 мая). Киев. Юбилейная (к 85-летию со дня рождения) выставка Юрия Химича в киевской галерее «КалитаАртКлуб».
• 2014 г. (февраль). Киев. Выставка «Юрий Химич: Художник и город» в Музее истории Киева (более 50 работ, 1948-1993 гг.).
• 2014 г. (май). Киев. В рамках проекта «Art Lobby», который курирует гостиница InterСontinental Kiev, стартовала выставка художников Юрия и Михаила Химичей. Наследие Ю. Химича было представлено киевской серией (гуашь).
• 2016 г. (ноябрь). Киев. Выставка «TOPOS Юрия Химича. Финляндия» в «КалитаАртКлуб».
• 2017 г. (январь). Хельсинки. Выставка «ТОPOS Юрия Химича. Финляндия». Экспонировано более 40 гуашей, созданных Ю. Химичем во время его поездки в Финляндию в 1969 г. В открытии выставки, приуроченной к 90-летию со дня рождения художника и 25-летию установлению дипломатических отношений между Украиной и Финляндией, приняла участие первая леди Украины Марина Порошенко.

Участие в груповых художественных выставках:

• 1955 г. Киев. Первая республиканская выставка художников-архитекторов Украины. Экспонировалось 6 работ (акварель).
• 1955. Киев. Городская выставка киевских художников. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 3 работы (акварель).
• 1955. Киев. Выставка «Архитектура Польши и Чехословакии». Устроители: Академия архитектуры УССР, Союз архитекторов Украины. Экспонировалось 62 работы (акварель).
• 1968 г. Киев. Республиканская выставка «София Киевская в творчестве художников». Устроители: Союз художников Украины, Музей-заповедник «София Киевская». Экспонировалось около 100 работ.
• 1970 г. Киев. Городская выставка киевских художников. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 2 работы (акварель, гуашь).
• 1971. Киев. Республиканская выставка посвященная XXIV съезду КПСС. Устроители: Союз художников Украины, Музей русского искусства. Экспонировалось 2 работы (гуашь).
• 1972 г. Киев. Выставка «Русская и украинская архитектура XII-XVIII ст. Устроители: Министерство культуры УССР, Киевский государственный музей русского искусства. Экспонировалось около 250 работ (акварель, гуашь).
• 1972 г. Львов. Выставка «Софии Киевской – 930 лет». Устроители: Львовское областное управление культуры УССР, Киевский государственный музей-заповедник «София Киевская», Львовский музей украинского искусства. Экспонировалось около 100 работ.
• 1974 г. Москва. Зональная выставка «Изобразительное искусство Украинской ССР» (пятнадцатилетию образования СССР посвящается). Экспонировалась 1 работа (монотипия).
• 1974 г. Чернигов. Выставка «Памятники архитектуры Украины». Устроитель: Черниговский областной исторический музей. Экспонировалось около 20 работ (гуашь, акварель).
• 1974-1978 гг. Киев. Выставка «30 лет заповеднику “София Киевская”». Экспонировалось 6 работ (гуашь).
• 1977 г. Киев. 3-я Республиканская выставка акварели. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 3 работы.
• 1977 г. Минск. 2-я Всесоюзная выставка акварели. Экспонировалась 1 работа.
• 1978 г. Львов. 4-я Республиканская выставка акварели. Устроитель: Союз художников Украины, Львовский музей украинского искусства. Экспонировалось 3 работы.
• 1978 г. Москва. 3-я Всесоюзная выставка акварели. Экспонировалась 1 работа.
• 1978 г. Киев. Республиканская выставка рисунка. Экспонировалось 4 работы.
• 1978 г. Москва. Выставка «Искусство Киевской Руси домонгольского периода». Устроители: Центральный мущей архитектуры им. Щусева, Музей-заповедник «София-Киевская». Экспонировалось 12 работ (акварель, копии мозаик).
• 1979 г. Киев. Республиканская выставка художников-архитекторов. Устроитель: Союз архитекторов Украины. Экспонировалось 3 работы (гуашь).
• 1980 г. Киев. Выставка «По Венгрии». Устроители: Союз художников Украины, Общество по культурным связям за рубежом. Экспонировалось 2 работы (гуашь).
• 1982 г. Киев. Республиканская художественная выставка, посвященная 60-летию образования СССР. Устроитель: Союз архитекторов Украины. Экспонировалось 2 работы (гуашь).
• 1982 г. Киев. Художественная выставка, посвященная 1500-летию Киева. Устроители: Госстрой УССР, Библиотека Госстроя УССР. Экспонировалось 20 работ (гуашь).
• 1982 г. Монреаль (Канада). Международная выставка «Человек и мир». Экспонировалось 2 работы (гуашь).
• 1982 г. Киев. Республиканская художественная выставка, посвященная 60-летию образованию СССР. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 2 работы (гуашь).
• 1983 г. Киев. Республиканская художественная выставка, посвященная 1500-летию г. Киева. Устроители: Сою художников Украины, Музей г. Киева. Экспонировалось 3 работы (акварель).
• 1983 г. Киев. Республиканская художественная выставка акварели. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 4 работы.
• 1984 г. Киев. Республиканская художественная выставка, посвященная Советской Армии. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 2 работы (акварели).
• 1984-1985 гг. Киев. Всесоюзная выставка «Архитектура Украины». Устроители: Государственный музей «София Киевская», Госстрой УССР, Союз архитекторов Украины. Экспонировалось 12 работ (гуашь).
• 1985 г. Киев. Выставка «Монументальная живопись Украины». Устроитель: Государственный музей-заповедник «София Киевская». Экспонировалось 2 работы (копии настенных росписей).
• 1985-1988 гг. Киев. Выставка «Искусство Киевской Руси». Устроитель: Государственный музей «София Киевская». Экспонировалось 8 работ (акварель, гуашь).
• 1985-1988 гг. Киев. Выставка «Архитектура Советской Украины». Устроители: Государственный музей «София Киевская», Госстрой УССР, Союз архитекторов Украины. Экспонировалось 6 работ (гуашь, акварель).
• 1986 г. Баку. Всесоюзная выставка акварели. Экспонировалось 3 работы.
• 1986 г. Киев. Республиканская художественная выставка «Живописная Украина». Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 3 работы (гуашь).
• 1986 г. Киев. Республиканская художественная выставка. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалась 1 работа (монотипия).
• 1987 г. Запорожье. Республиканская художественная выставка «Живописная Украина». Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 3 работы.
• 1987 г. Киев. 6-я Республиканская выставка акварели. Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 3 работы.
• 1988 г. Киев. Республиканская выставка «На страже мира». Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалась 1 работа (акварель).
• 1988 г. Киев. Республиканская художественная выставка, посвященная 50-летию образования Союза художников СССР. Экспонировалось 2 работы.
• 1988 г. Киев. Художественная выставка «Киев и Киевляне». Устроитель: Союз художников Украины. Экспонировалось 2 работы (акварель).
• 1995 г., при содействии Центра Визуального и Драматического искусства (г. Москва) 69 работ Ю.И.Химича экспонировались в России, Великобритании, Германии, Франции и Чехии.

, Хмельницкая область , УССР

Ю́рий Ива́нович Хи́мич (12 апреля - , Каменец-Подольский) - советский , украинский архитектор и художник (график). Член Национального Союза архитекторов Украины (), член Национального Союза художников Украины (), заслуженный деятель искусств Украины (1990), почётный член Академии архитектуры Украины.

Биография

• Юрий Иванович Химич родился 12 апреля . Отец работал инженером-химиком сахарного завода, мать - учительницей.
• В окончил среднюю школу (с золотой медалью). Семье выделили комнатку в коммунальной квартире, где проживало ещё 15 семей (15 семей с одной кухней на всех).
• В стал студентом инженерно-строительного института. Лейтенанта-инженера Юрия Химича направили на строительство главной базы Черноморского флота, служил в Севастополе .
• C участник республиканских, всесоюзных и международных выставок.
• В 1959 году закончил Киевский инженерно-строительный институт, в 1959 - аспирантуру при Академии архитектуры УССР. Педагоги - И. Каракис , О. Шовкуненко, С. Ержиковский, В. Заболотный, Я. Штейнберг.
• В - гг. - преподавал рисунок и живопись в Киевском инженерно-строительном институте. В результате конфликта с руководством института вынужден был уволиться[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] .
• С 1986 года преподавал рисунок и живопись на архитектурном факультете Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры.
• C - профессор, разработал программу и научно методический пособие по специфике преподавания рисунка и живописи на архитектурном факультете.

Участие в Bыставках

Провел десятки персональных выставок на Украине и за рубежом.

• «Севастополь - Бахчисарай» в Доме архитектора (Киев, 1952 г.). (первая персональная выставка Юрия Химича)
• «Корабельная сторона» (Киев, 1953 г.)
• C 1956 участник республиканских, всесоюзных и международных выставок.
• Bыставка работ в Венгрии (1970 г.)

Публикации

• «Деревянное зодчество Северной России» (1970)
• «Пам’ятки архітектури Львова» (1960-1980)
• «Київ», «Чернігів», «Дніпро» (все - 1950-1990)
• «Дерев’яне зодчество України» (1989-1990)
• «Пам’ятки архітектури Галичини» (1990)
• «Пам’ятки архітектури Криму» (1993)
• «Фортеці України» (1994).

Работы

• «Киев. Подол. Фроловский монастырь», 1986 г. бумага, монотипия; 33х26; правый нижний угол «Химич Ю. I.»
• Химич Ю. «Кам’янець-Подільська Єва» 1985 р. Папір, акварель. 86х61 см
• Открытка СОФИЯ КИЕВСКАЯ. Зима (1964). Киев. Издательство «Мистецтво». 1966. Тираж 130 000 экз. 10,3 х 14,6. Оборотная сторона чистая, без почтового графления.
• Набор открыток Ю. И. Химич. Бахчисарай. 16 шт. Издательство «Изобразительное искусство», Москва, 1977 г.
• Набор открыток «Бахчисарай - Художник Ю. И. Химич» 1973 г.
• Aльбом «Пам’ятки архітектури України у творчості Юрія Химича» (1999)
• Выпустил разные серии по Киеву:
  • «Киев. Подол»
  • «Киев сегодня»)
• Hаписаны интерьеры Софии Киевской и копии фресок храма.
• «По древнему Львову». Художник Ю. И. Химич. М. Изобразительное искусство. 1983 г. папка - переплет уменьшенный формат. Комплект из 16 цветных открыток.
• «Пам’ятки архітектури України у творчості Юрія Хіміча: Сто вибраних творів» (Київ, 1999),
• «Софія Київська у творчості Юрія Хіміча» (Київ, 1962),
• «Бахчисарай» (Москва, 1972),
• «По древнему Львову» (Москва, 1974),
• «Деревянное зодчество Севера» (Москва, 1975) та ін.

Оценки творчества Ю. И. Химичa

Инна Дорофиенко (главный художник-реставратор корпорации «Укрреставрация»):

Юрий Химич дорог реставраторам уже тем, что один из первых и немногих художников бывшего СССР обратил внимание на национально-культурное наследие Украины и России, которое долгое время оставалось и никому ненужным, и фактически незащищенным. По указке Н.Хрущева началось массовое наступление на «опиум для народа»: по всему Союзу в воздух взлетали храмы и соборы, сжигались памятники деревянного зодчества, уничтожались национальные святыни… Даже в то страшное время Химич продолжал популяризировать архитектуру, духовное наследие нашего народа, запечатлев для потомков выдающиеся творения зодчества, уникальные памятники истории и культуры .

Вильям Миллер (посол США на Украине 1993-1998 гг.):

«Каждая картинка с изображением Софиевского собора, - подчеркивает дипломат, - имеет дополнительные черты, которые, вбирая в себя предыдущие, придают ей новый, свежий взгляд» .

Культурное наследие

Работы хранятся в НХМУ, Музее истории Киева, ХМ России, Прибалтики, Польши и других стран. Российско-украинский олигарх Вадим Новинский обладает коллекцией в 175 гуашей Юрия Химича .

Напишите отзыв о статье "Химич, Юрий Иванович"

Примечания

Ссылки

• .
• http://www.epoque.com.ua/common/file/store/1415/031.jpg
• (рус.)
• http://crimea-blog.ru/2010-05-29/postcards-baxchisaraj/
• http://web.archive.org/web/20081019122351/http://www.zn.ua/3000/3150/26623/
• http://geo.ladimir.kiev.ua/pq/dic/g--K/a--KHUDOZHESTVENNYE_PROIZVEDENIYA_O_KIEVE
• http://web.archive.org/web/20070716095103/http://www.zn.ua/3000/3760/47571/
• http://web.archive.org/web/20070716095103/http://www.zn.ua/3000/3680/53741/

Отрывок, характеризующий Химич, Юрий Иванович

– Ты хочешь посмотреть что-то ещё? – как бы очнувшись от грустных мыслей, спросила она.
Я только кивнула в ответ, решив оставить вести разговор ей, так как не знала, что ещё могло бы её огорчить и совсем не хотела этого пробовать.
– Смотри, это было вчера – уже веселее сказала Стелла.
И мир перевернулся с ног на голову… Хрустальный город исчез, а вместо него полыхал яркими красками какой-то «южный» пейзаж… У меня от удивления перехватило горло.
– И это тоже ты?.. – осторожно спросила я.
Она гордо кивнула своей кудрявой рыжей головкой. Было очень забавно за ней наблюдать, так как девочка по-настоящему серьёзно гордилась тем, что ей удалось создать. Да и кто не гордился бы?!. Она была совершенной крошкой, которая, смеясь, между делом, создавала себе новые невероятные миры, а надоевшие тут же заменяла другими, как перчатки... Если честно, было от чего прийти в шок. Я старалась понять, что же здесь такое происходит?.. Стелла явно была мертва, и со мной всё это время общалась её сущность. Но где мы находились и как она создавала эти свои «миры», пока что было для меня совершенной загадкой.
– Разве тебе что-то непонятно? – удивилась девочка.
– Говоря честно – ещё как! – откровенно воскликнула я.
– Но ты же можешь намного больше? – ещё сильнее удивилась малышка.
– Больше?.. – ошарашено спросила я.
Она кивнула, смешно наклонив в сторону свою рыжую головку.
– Кто же тебе всё это показал? – осторожно, боясь чем-то её нечаянно обидеть, спросила я.
– Ну, конечно же бабушка. – Как будто что-то само собой разумеющееся сказала она. – Я была в начале очень грустной и одинокой, и бабушке было меня очень жалко. Вот она и показала мне, как это делается.
И тут я, наконец, поняла, что это и вправду был её мир, созданный лишь силой её мысли. Эта девочка даже не понимала, каким сокровищем она была! А вот бабушка, я думаю, как раз-то понимала это очень даже хорошо...
Как оказалось, Стелла несколько месяцев назад погибла в автокатастрофе, в которой погибла также и вся её семья. Осталась только бабушка, для которой в тот раз просто не оказалось в машине места... И которая чуть не сошла с ума, узнав о своей страшной, непоправимой беде. Но, что было самое странное, Стелла не попала, как обычно попадали все, на те же уровни, в которых находилась её семья. Её тело обладало высокой сущностью, которая после смерти пошла на самые высокие уровни Земли. И таким образом девочка осталась совершенно одна, так как её мама, папа и старший брат видимо были самыми обычными, ординарными людьми, не отличавшимися какими-то особыми талантами.
– А почему ты не найдёшь кого-то здесь, где ты теперь живёшь? – опять осторожно спросила я.
– Я нашла… Но они все какие-то старые и серьёзные… не такие как ты и я. – Задумчиво прошептала девчушка.
Вдруг она неожиданно весело улыбнулась и её милая мордашка тут же засияла ярким светлым солнышком.
– А хочешь, я покажу тебе, как это делать?
Я лишь кивнула, соглашаясь, очень боясь, что она передумает. Но девчушка явно не собиралась ничего «передумывать», наоборот – она была очень рада, найдя кого-то, кто был почти что её ровесником, и теперь, если я что-то понимала, не собиралась так легко меня отпускать... Эта «перспектива» меня полностью устраивала, и я приготовилась внимательно слушать о её невероятных чудесах...
– Здесь всё намного легче, чем на Земле, – щебетала, очень довольная оказанным вниманием, Стелла, – ты должна всего лишь забыть о том «уровне», на котором ты пока ещё живёшь (!) и сосредоточиться на том, что ты хочешь увидеть. Попробуй очень точно представить, и оно придёт.
Я попробовала отключиться от всех посторонних мыслей – не получилось. Это всегда давалось мне почему-то нелегко.
Потом, наконец, всё куда-то исчезло, и я осталась висеть в полной пустоте… Появилось ощущение Полного Покоя, такого богатого своей полнотой, какого невозможно было испытать на Земле... Потом пустота начала наполняться сверкающим всеми цветами радуги туманом, который всё больше и больше уплотнялся, становясь похожим на блестящий и очень плотный клубок звёзд… Плавно и медленно этот «клубок» стал расплетаться и расти, пока не стал похожим на потрясающую по своей красоте, гигантскую сверкающую спираль, конец которой «распылялся» тысячами звёзд и уходил куда-то в невидимую даль… Я остолбенело смотрела на эту сказочную неземную красоту, стараясь понять, каким образом и откуда она взялась?.. Мне даже в голову не могло прийти, что создала это в своём воображении по-настоящему я… И ещё, я никак не могла отвязаться от очень странного чувства, что именно ЭТО и есть мой настоящий дом…
– Что-о это?.. – обалдевшим шёпотом спросил тоненький голосок.
Стелла «заморожено» стояла в ступоре, не в состоянии сделать хотя бы малейшее движение и округлившимися, как большие блюдца глазами, наблюдала эту невероятную, откуда-то неожиданно свалившуюся красоту...
Вдруг воздух вокруг сильно колыхнулся, и прямо перед нами возникло светящееся существо. Оно было очень похожим на моего старого «коронованного» звёздного друга, но это явно был кто-то другой. Оправившись от шока и рассмотрев его повнимательнее, я поняла, что он вообще не был похож на моих старых друзей. Просто первое впечатление «зафиксировало» такой же обруч на лбу и похожую мощь, но в остальном ничего общего между ними не было. Все «гости», до этого приходившие ко мне, были высокими, но это существо было очень высоким, вероятно где-то около целых пяти метров. Его странные сверкающие одежды (если их можно было бы так назвать) всё время развевались, рассыпая за собой искрящиеся хрустальные хвосты, хотя ни малейшего ветерка вокруг не чувствовалось. Длинные, серебряные волосы сияли странным лунным ореолом, создавая впечатление «вечного холода» вокруг его головы… А глаза были такими, на которые лучше никогда бы не выпало смотреть!.. До того, как я их увидела, даже в самой смелой фантазии невозможно было представить подобных глаз!.. Они были невероятно яркого розового цвета и искрились тысячью бриллиантовых звёздочек, как бы зажигающихся каждый раз, когда он на кого-то смотрел. Это было совершенно необычно и до умопомрачения красиво…
От него веяло загадочным далёким Космосом и чем-то ещё, чего мой маленький детский мозг тогда ещё не в состоянии был постичь...
Существо подняло развёрнутую к нам ладонью руку и мысленно сказало:
– Я – Элей. Ты не готова приходить – вернись…
Естественно, меня сразу же дико заинтересовало – кто это, и очень захотелось каким-то образом хоть на короткое время его удержать.