Разделы: Литература

Цель:

• формировать понятие о неоромантизме и новом романтическом герое на основе знакомых понятий «романтизм», «романтический герой»;
• развивать умение анализировать произведения художественной литературы в единстве формы и содержания;
• воспитывать нравственные качества, гуманность, положительное отношение к знаниям.

Тип урока : урок художественного восприятия.

Ход урока

I . Организационный момент. Постановка целей и задач урока.

Задача : обеспечить благоприятный для работы климат на уроке и психологически подготовить учащихся к общению и предстоящему занятию.

Что вы понимаете под словом свобода? (Ответы учащихся.)

Обратимся к эпиграфу. В «Толком словаре русского языка» С. Ожегова у слова свобода несколько лексических значений.

1. В философии: Возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества.
2. Отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого-нибудь класса, всего общества или его членов.
3. Вообще – отсутствие, каких – нибудь ограничений, стеснений в чём – нибудь. С.Ожегов. «Толковый словарь русского языка»

Вспомните, в произведениях какого литературного направления красной нитью проходит тема свободы? (Романтизм).

Действительно слово свобода начертано на знамени романтизма, потому что для романтического героя она дороже всего. Исходя из этого, выберите то значение, которое можно было бы оставить в качестве эпиграфа к нашему сегодняшнему уроку.

3. Вообще – отсутствие, каких-нибудь ограничений, стеснений в чём-нибудь.

Почему? (Речь идет о внутренней свободе)

Давайте вспомним, когда в русской литературе появился романтизм?

(XVIII в. → В.А.Жуковский)

III . Усвоение новых знаний.

Задача : применять различные способы активизации мыслительной деятельности учащихся, включать их в поисковую работу.

В записи звучит шум моря, учитель читает текст.

С моря дул влажный, холодный ветер, разнося по степи задумчивую мелодию плеска набегавшей на берег волны и шелеста прибрежных кустов. Изредка его порывы приносили с собой сморщенный желтые листья и бросали их в костёр, раздувая пламя; окружавшая нас мгла осенней ночи вздрагивала и, пугливо отодвигаясь, открывала на миг слева – безграничную степь, справа – бесконечное море…

Образ морской стихии не только зримый, конкретный образ, но и символический. Каков традиционный символический смысл образа морской стихии?

(Море→ отсутствие зримых границ→ свобода)

Сегодня мы продолжим разговор о романтизме, правда, о романтизме особом. Нам предстоит встреча с писателем, о героях которого говорят как о людях «с солнцем в крови», настолько они не похожи на других литературных персонажей, хотя писатель всегда делает так, что живут они рядом с нами.

Вспомните, романтический герой, как правило, не искал счастья, в этом мире, противопоставлял реальный мир идеальному. Познакомимся с биографией писателя, рассказ которого вы читали дома.

Биография

Отец его, Максим Саватеевич Пешков, был столяром – краснодеревщиком, в 1872 году он умер от холеры. В 1878 году Пешков потерял и мать – Варвару Васильевну Каширину.

Детские годы писателя прошли в семье его деда Василия Каширина, владельца красильного заведения. Почти единственным светлым явлением в раннем детстве Пешкова была его бабушка Акулина Ивановна, человек редкой душевной доброты и сердечности. Она согревала его своей лаской. Она познакомила Алешу с чудесными творениями народной поэзии.

Когда мальчику исполнилось 10 лет, дед сказал ему: «Ну, Лексей, ты – не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди-ка ты в люди…»

С этого времени началась жизнь Алексея Максимовича «в людях». Он был мальчиком в обувном магазине, потом прислуживал у чертежника, а от него сбежал на Волгу и нанялся младшим посудником на пароход. Здесь Алеша был под началом у пароходного повара Михаила Акимовича Смурого. Он пробудил в мальчике интерес к литературе. Кем только не был Пешков в последующие годы: и учеником в иконописной мастерской, и десятником на нижегородской ярмарке, и статистом в театре, и торговцем квасом, и пекарем, и грузчиком, и садовником, и хористом. Обилие горестных впечатлений с одной стороны, а с другой – влияние хороших людей и знакомство с произведениями великих писателей – вот что определяло настроение мальчика и подростка Алеши Пешкова.

В 1884 году Алексей уехал в Казань. Он надеялся подготовиться и поступить в университет. Но его надежды рухнули. Жизнь заставила юношу пройти совсем иной курс обучения, неизмеримо более трудный и тяжёлый.

Конец 80-х годов Пешков провёл в странствиях. Скитания эти были вызваны, как вспоминал Алексей Максимович, «не стремлением к бродяжничеству, а желанием видеть, где я живу, что за народ вокруг меня». Он побывал в Нижнем Поволжье и на Украине, в Бессарабии и Крыму, на Кубани и Кавказе.

В 1891 году он снова предпринял путешествия по Руси. Странствия дали ему богатейшие запасы жизненных впечатлений, которые позднее отразились в его творчестве. Посмотрите, как испещрена карта странствий Горького. Какой огромный маршрут он проделал пешком. (Работаем с картой)

В ноябре этого же года Горький пришёл в Тифлис. А год спустя, 24 сентября 1892 года в газете «Кавказ» был опубликован рассказ «Макар Чудра».

А герой Горького готов обойти весь мир в поисках счастья, он вечно следует за его ускользающей тенью. Писатель находит счастливого человека там, где небо почти сливается с морской стихией и степью; в том мире, который создаёт самые необычные романтические характеры. Литературоведы это направление называют неоромантизмом , т.е. новым романтизмом.

Запишите определение понятия в тетрадь.

Итак, нам предстоит выяснить, в чём особенность романтизма Горького, почему с появлением творчества Горького возникает понятие неоромантизм?

Анализ текста.

Почему портрет старого Чудры практически сливается со степью и морем, которым автор даёт такие схожие эпитеты «бесконечная», «безграничное»?

Кто ещё из действующих лиц является романтическим героем? (К уроку профессиональным художником нарисованы портреты Рады и Лойко)

Назовите основные черты их характера. (Лойко - свобода и независимость; Радда - гордость).

Как в иллюстрации к рассказу художнику удалось подчеркнуть основные черты романтических героев?

А в тексте мы найдем подробное описание портрета героев. (Нет, только штрихи к портрету: Лойко – усы; Радда – скрипка).

Вывод: Горький не изменяет традиции романтизма: через внешнюю красоту он выделяет самые важные черты характера героя – стремление к свободе. Но, в отличие от других романтических произведений, в рассказе «Макар Чудра» мы не найдём подробного словесного портрета, единственное, на что обращает внимание автор – это усы Лойко, а о Радде говорит, что её красоту описать нельзя, если только на скрипке сыграть.

Итак, вспомните фабулу рассказа - перед Лойко встала дилемма: свобода или любовь? Как, по-вашему, что такое любовь? (Ответы детей).

Обратимся к «Толковому словарю» С.Ожегова.

ЛЮБОВЬ – чувство самоотверженной и глубокой привязанности, сердечного влечения.

А теперь давайте вернемся к эпиграфу:

СВОБОДА – это отсутствие каких-либо ограничений, стеснений.

Кто из героев: Лойко или Радда, оказался в выборе между любовью и свободой сильнее?

Познакомимся с ней поближе. (Монолог может прочитать заранее подготовленная ученица. Я исполняла его сама, накинув цветной платок).

Радда, дочь Данилы солдата.

Говорят, красива я очень. И словами–то обо мне не скажешь. Может быть, красоту мою можно на скрипке сыграть, да и то не всякому.

Много посушила я сердец молодецких и молодого цыгана Лойко Зобара пленила.

Видала я молодцов, а Лойко удалей и краше их душой и лицом. Каждый из них усы себе бы сбрил - моргни я ему глазом, все они пали бы мне в ноги, захоти я того. Но что толку? Они и так не больно–то удалы, а я бы их всех обабила. Мало осталось на свете удалых цыган, ой, мало. Никогда я никого не любила, а Лойко люблю. А ещё я люблю волю! Волю–то, Лойко, я люблю больше. А без него мне не жить, как и ему без меня…

Итак, друг без друга герои не могут, но и покоряться друг другу не хотят. Какой же выход они нашли?

Монолог Лойко (звучит в аудиозаписи)

Подумайте, идя ночью навстречу с Лойко, Радда предполагала такой исход событий? Обратитесь за помощью к тексту. («Я знала…»)

А Лойко предчувствовал собственную смерть?

Что же отличает героев Горького от других романтических героев?

Вывод: Неоромантический герой – стремится к активному восприятию свободы. Он деятелен, т.к. его внутренняя свобода зависит от свободы внешней, поэтому он не должен быть связан ничем и даже любовью. Красивые, сильные, свободные люди выбирают между свободой и жизнью. И выбирают они – свободу.

Как, по-вашему, совместимы ли понятия любовь и свобода? (Ученики пишут сочинение-миниатюру).

Чтение нескольких сочинений.

IV . Подведение итогов

Задача : систематизировать новые для учащихся знания.

Что такое неоромантизм?

Почему любовь и стремление к свободе оказываются для героев несовместимыми?

А закончить мне бы хотелось словами из текста: «А они оба кружились во тьме ночи плавно и безмолвно, и никак не мог красавец Лойко поравняться с гордой Радой».

Встретил я его в одесской гавани. Дня три кряду моё внимание привлекала эта коренастая, плотная фигура и лицо восточного типа, обрамлённое красивой бородкой.
Он то и дело мелькал предо мной: я видел, как он по целым часам стоял на граните мола, засунув в рот набалдашник трости и тоскливо разглядывая мутную воду гавани чёрными миндалевидными глазами; десять раз в день он проходил мимо меня походкой беспечного человека. Кто он?.. Я стал следить за ним. Он же, как бы нарочно поддразнивая меня, всё чаще и чаще попадался мне на глаза, и, наконец, я привык различать издали его модный, клетчатый, светлый костюм и чёрную шляпу, его ленивую походку и тупой, скучный взгляд. Он был положительно необъясним здесь, в гавани, среди свиста пароходов и локомотивов, звона цепей, криков рабочих, в бешено-нервной сутолоке порта, охватывавшей человека со всех сторон. Все люди были озабочены, утомлены, все бегали, в пыли, в поту, кричали, ругались. Среди трудовой сутолоки медленно расхаживала эта странная фигура с мертвенно-скучным лицом, равнодушная ко всему, всем чужая.
Наконец, уже на четвёртый день, в обед, я натолкнулся на него и решил во что бы то ни стало узнать, кто он. Расположившись неподалёку от него с арбузом и хлебом, я стал есть и рассматривать его, придумывая, – как бы поделикатнее завязать с ним беседу?
Он стоял, прислонясь к груде цыбиков чая, и, бесцельно поглядывая вокруг себя, барабанил пальцами по своей трости, как по флейте.
Мне, человеку в костюме босяка, с лямкой грузчика на спине и перепачканному в угольной пыли, трудно было вызвать его, франта, на разговор. Но, к моему удивлению, я увидал, что он не отрывает глаз от меня и они разгораются у него неприятным, жадным, животным огнём. Я решил, что объект моих наблюдении голоден, и, быстро оглянувшись вокруг, спросил его тихонько:
– Хотите есть?
Он вздрогнул, алчно оскалил чуть не сотню плотных, здоровых зубов и тоже подозрительно оглянулся.
На нас никто не обращал внимания. Тогда я сунул ему пол-арбуза и кусок пшеничного хлеба. Он схватил всё это и исчез, присев за груду товара. Иногда оттуда высовывалась его голова в шляпе, сдвинутой на затылок, открывавшей смуглый, потный лоб. Его лицо блестело от широкой улыбки, и он почему-то подмигивал мне, ни на секунду не переставая жевать. Я сделал ему знак подождать меня, ушёл купить мяса, купил, принёс, отдал ему и стал около ящиков так, что совершенно скрыл франта от посторонних взглядов.
До этого он ел и всё хищно оглядывался, точно боялся, что у него отнимут кусок; теперь он стал есть спокойнее, но всё-таки так быстро и жадно, что мне стало больно смотреть на этого изголодавшегося человека, и я повернулся спиной к нему.
– Благодару! Очэн благодару! – Он потряс меня за плечо, потом схватил мою руку, стиснул её и тоже жестоко стал трясти.
Через пять минут он уже рассказывал мне, кто он.
Грузин, князь Шакро Птадзе, один сын у отца, богатого кутаисского помещика, он служил конторщиком на одной из станций Закавказской железной дороги и жил вместе с товарищем. Этот товарищ вдруг исчез, захватив с собой деньги и ценные вещи князя Шакро, и вот князь пустился догонять его. Как-то случайно он узнал, что товарищ взял билет до Батума; князь Шакро отправился туда же. Но в Батуме оказалось, что товарищ поехал в Одессу. Тогда князь Шакро взял у некоего Вано Сванидзе, парикмахера, – тоже товарища, одних лет с собой, но не похожего по приметам, – паспорт и двинулся в Одессу. Тут он заявил полиции о краже, ему обещали найти, он ждал две недели, проел все свои деньги и вот уже вторые сутки не ел ни крошки.
Я слушал его рассказ, перемешанный с ругательствами, смотрел на него, верил ему, и мне было жалко мальчика, – ему шёл двадцатый год, а по наивности можно было дать ещё меньше. Часто и с глубоким негодованием он упоминал о крепкой дружбе, связывавшей его с вором-товарищем, укравшим такие вещи, за которые суровый отец Шакро наверное «зарэжет» сына «кынжалом», если сын не найдёт их. Я подумал, что, если не помочь этому малому, жадный город засосёт его. Я знал, какие иногда ничтожные случайности пополняют класс босяков; а тут для князя Шакро были налицо все шансы попасть в это почтенное, но не чтимое сословие. Мне захотелось помочь ему. Я предложил Шакро пойти к полицеймейстеру просить билет, он замялся и сообщил мне, что не пойдёт. Почему?
Оказалось, что он не заплатил денег хозяину номеров, в которых стоял, а когда с него потребовали денег, он ударил кого-то; потом он скрылся и теперь справедливо полагает, что полиция не скажет ему спасибо за неплатёж этих денег и за удар; да, кстати, он и нетвёрдо помнит – один удар или два, три или четыре нанёс он.
Положение осложнялось. Я решил, что буду работать, пока не заработаю достаточно денег для него на проезд до Батума, но – увы! – оказалось, что это случилось бы не очень скоро, ибо проголодавшийся Шакро ел за троих и больше.
В то время, вследствие наплыва «голодающих», подённые цены в гавани стояли низко, и из восьмидесяти копеек заработка мы вдвоём проедали шестьдесят. К тому же, ещё до встречи с князем, я решил пойти в Крым, и мне не хотелось оставаться надолго в Одессе. Тогда я предложил князю Шакро пойти со мной пешком на таких условиях: если я не найду ему попутчика до Тифлиса, то сам доведу его, а если найду, мы распростимся.
Князь посмотрел на свои щегольские ботинки, на шляпу, на брюки, погладил курточку, подумал, вздохнул не раз и, наконец, согласился. И вот мы с ним отправились из Одессы в Тифлис.

II

Когда мы пришли в Херсон, я знал моего спутника как малого наивно-дикого, крайне неразвитого, весёлого – когда он был сыт, унылого – когда голоден, знал его как сильное, добродушное животное.
Дорогой он рассказывал мне о Кавказе, о жизни помещиков-грузин, о их забавах и отношении к крестьянам. Его рассказы были интересны, своеобразно красивы, но рисовали предо мной рассказчика крайне нелестно для него. Рассказывает он, например, такой случай: К одному богатому князю съехались соседи на пирушку; пили вино, ели чурек и шашлык, ели лаваш и пилав, и потом князь повёл гостей в конюшню. Оседлали коней.
Князь взял себе лучшего и пустил его по полю. Горячий конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на белой лошади и обгоняет коня князя, – обгоняет и… гордо смеётся. Стыдно князю перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил коня, а потом объявил о своём поступке властям. И его осудили в каторгу…
Шакро передаёт мне это тоном сожаления о князе. Я пытаюсь ему доказать, что жалеть тут нечего, но он поучительно говорит мне:
– Кназей мало, крестьян много. За одного крестьянина нельзя судить кназя.
Что такое крестьянин? Вот! – Шакро показывает мне комок земли. – А князь – как звезда!
Мы спорим, он сердится. Когда он сердится, то оскаливает зубы, как волк, и лицо у него делается острым.
– Молчи, Максим! Ты не знаешь кавказской жизни! – кричит он мне.
Мои доводы бессильны пред его непосредственностью, и то, что для меня было ясно, ему – смешно. Когда я ставил его в тупик доказательствами превосходства моих взглядов, он не задумывался, а говорил мне:
– Ступай на Кавказ, живи там. Увидишь, что я сказал правду. Все так делают, значит – так нужно. Зачем я буду тебе верить, если ты один только говоришь – это не так, – а тысячи говорят – это так?
Тогда я молчал, понимая, что нужно возражать не словами, а фактами человеку, который верит в то, что жизнь, какова она есть, вполне законна и справедлива. Я молчал, а он с восхищением, чмокая губами, говорил о кавказской жизни, полной дикой красоты, полной огня и оригинальности. Эти рассказы, интересуя и увлекая меня, в то же время возмущали и бесили своей жестокостью, поклонением богатству и грубой силе. Как-то раз я спросил его: знает ли он учение Христа?
– Канэчно! – пожав плечами, ответил он.
Но далее оказалось, что он знает столько: был Христос, который восстал против еврейских законов, и евреи распяли его за это на кресте. Но он был бог и потому не умер на кресте, а вознёсся на небо и тогда дал людям новый закон жизни…
– Какой? – спросил я.
Он посмотрел на меня с насмешливым недоумением и спросил:
– Ты христиэнин? Ну! Я тоже христиэнин. На зэмлэ почти всэ христиэнэ. Ну, что ты спрашиваешь? Видишь, как всэ живут?.. Это и есть закон Христа.
Я, возбуждённый, стал рассказывать ему о жизни Христа. Он слушал сначала со вниманием, потом оно постепенно ослабевало и, наконец, заключилось зевком.
Видя, что меня не слушает его сердце, я снова обращался к его уму и говорил с ним о выгодах взаимопомощи, о выгодах знания, о выгодах законности, о выгодах, всё о выгодах… Но мои доводы разбивались в пыль о каменную стену его миропонимания.
– Кто силён, тот сам себе закон! Ему не нужно учиться, он, и слепой, найдёт свой дорога! – лениво возразил мне князь Шакро.
Он умел быть верным самому себе. Это возбуждало во мне уважение к нему; но он был дик, жесток, и я чувствовал, как у меня иногда вспыхивала ненависть к Шакро. Однако я не терял надежды найти точку соприкосновения между нами, почву, на которой мы оба могли бы сойтись и понять друг друга.
Мы прошли Перекоп и подходили к Яйле. Я мечтал о южном береге Крыма, князь, напевая сквозь зубы странные песни, был хмур. У нас вышли все деньги, заработать пока было негде. Мы стремились в Феодосию, там в то время начинались работы по устройству гавани.
Князь говорил мне, что и он тоже будет работать и что, заработав денег, мы поедем морем до Батума. В Батуме у него много знакомых, и он сразу найдёт мне место дворника или сторожа. Он хлопал меня по плечу и покровительственно говорил, сладко прищёлкивая языком:
– Я тэбэ устрою т-такую жизнь! Цце, цце! Вино бу-дэшь пить – сколько хочэшь, баранины – сколько хо-чэшь! Жэнишься на грузынкэ, на толстой грузынкэ, цце, цце, цце!.. Она тэбэ будэт лаваш печь, дэтэй родить, много дэтэй, цце, цце!
Это «цце, цце!» сначала удивляло меня, потом стало раздражать, потом уже доводило до тоскливого бешенства. В России таким звуком подманивают свиней, на Кавказе им выражают восхищение, сожаление, удовольствие, горе.
Шакро уже сильно потрепал свой модный костюм, и его ботинки лопнули во многих местах. Трость и шляпу мы продали в Херсоне. Вместо шляпы он купил себе старую фуражку железнодорожного чиновника.
Когда он в первый раз надел её на голову, – надел сильно набекрень, – то спросил меня:
– Идэт на мэна? Красыво?

III

IV

Ночью я и Шакро тихонько подошли к таможенной брандвахте, около которой стояли три шлюпки, привязанные цепями к кольцам, ввинченным в каменную стену набережной.
Было темно, дул ветер, шлюпки толкались одна о другую, цепи звенели… Мне было удобно раскачать кольцо и выдернуть его из камня.
Над нами, на высоте аршин пяти, ходил таможенный солдат-часовой и насвистывал сквозь зубы. Когда он останавливался близко к нам, я прекращал работу, но это было излишней осторожностью; он не мог предположить, что внизу человек сидит по горло в воде. К тому же цепи стучали беспрерывно и без моей помощи. Шакро уже растянулся на дне шлюпки и шептал мне что-то, чего я не мог разобрать за шумом волн. Кольцо в моих руках… Волна подхватила лодку и отбросила её от берега. Я держался за цепь и плыл рядом с ней, потом влез в неё. Мы сняли две настовые доски и, укрепив их в уключинах вместо вёсел, поплыли…
Играли волны, и Шакро, сидевший на корме, то пропадал из моих глаз, проваливаясь вместе с кормой, то подымался высоко надо мной и, крича, почти падал на меня. Я посоветовал ему не кричать, если он не хочет, чтобы часовой услыхал его. Тогда он замолчал. Я видел белое пятно на месте его лица. Он всё время держал руль. Нам некогда было перемениться ролями, и мы боялись переходить по лодке с места на место. Я кричал ему, как ставить лодку, и он, сразу понимая меня, делал всё так быстро, как будто родился моряком. Доски, заменявшие весла, мало помогали мне. Ветер дул в корму нам, и я мало заботился о том, куда нас несёт, стараясь только, чтобы нос стоял поперёк пролива. Это было легко установить, так как ещё были видны огни Керчи. Волны заглядывали к нам через борта и сердито шумели; чем дальше выносило нас в пролив, тем они становились выше. Вдали слышался уже рёв, дикий и грозный… А лодка всё неслась – быстрее и быстрее, было очень трудно держать курс. Мы то и дело проваливались в глубокие ямы и взлетали на водяные бугры, а ночь становилась всё темней, тучи опускались ниже.

Портреты герое- Отношение к простому народу-Взгляды на социальное устройство общества-Восприятие природы- Интересы
героев:Шакро - «человек-стихия»- «Походка беспечного человека, странная фигура с мертвенно-скучным лицом, равнодушная ко всему, всем чужая». Костюм: щегольские ботинки, шляпа, трость -«Кназей мало, крестьян много. За одного крестьянина нельзя судить кназя. Что такое крестьянин? Вот! - Шакро показывает мне комоктземли - А князь как звезда!" «Жизнь, какова она есть, вполне законна и справедлива».«Кто силен, тот сам себе закон! Ему не нужно учиться, он, и слепой, найдет свой дорога!»
«Князь вздыхал, горевал и, бросая вокруг себя печальные взгляды, пытался набивать свой пустой желудок какими-то странными ягодами»«Он по целым дням рассказывал мне о своих гастрономических наклонностях и познаниях»Максим - герой, «вооружённый новой моралью"- Человек «в костюме босяка, с лямкой грузчика на спине и перепачканный в угольной пыли «Его рассказы рисовали предо мной рассказчика крайне нелестно для него». «Мои доводы бессильны пред его непосредственностью, и то, что лпя меня было ясно, ему смешно»«Эти рассказы возмущали и бесили своей жестокостью, поклонением богатству, грубой силе». «Говорил с ним о выгодах знания, о выгодах законности, о выгодах, все о выгодах..«Я шел в немом восхищении перед красотой природы этого куска земли, ласкаемого морем»«Я рассказывал о красивых местах, которые видел, и раз, говоря о Бахчисарае, кстати рассказал о Пушкине и привел его стихи»Отношение к христианскому учению: Отношение к спутнику:Отношение к женщине: Отношение к босякам:Моральные принципы. Шакро " Человек- стихия" «Видишь, как всэ живут?.. Это и есть закон Христа»Уверенно и смело требует от.меня^ помощи ему и забот о нем. В этом требовании был характер, была сила». «Он меня порабощал. чувствовал себя прекрасно, пел. спал и подсмеивался надо мной. Я все больше и ниже падал в его мнении, и он не умел скрывать этого от меня». аЯ бы сказал про тэбя: он мэня утопить хотэл! И стал бы плакать.Тогда бы мэня стали жалэть и не посадыли бы в турму. «Он не только обижается на меня за мои взгляды, а даже готов прийти в бешенство за унижение, каковому, по его мнению, я подвергал его»« Мой спутник терпеть не мог «голоодающих» - конкурентов ему в сборе милостыни»«Выучился просить Христа ради «Шакро вдруг вытащил из-за пазухи сверток лезгинской кисеи и с торжеством показал мне. Работаишь ты, я нэ умэю... Что мина делать?» «Кто ты на зэмле? Ты - человэк, -думаишь? Это я человэк! Умеэн все есть!..."Максим - герой,«вооружённый новой моралью»«Ты нэ можишь дэлать иное; ты сам гаварыл, что Бог вэлел служить всем бэз награда!»«Я ему поддавался и изучал его, пытаясь представить себе, где и на чем он остановится в этом процессе захвата чужой личности». «Я, вместо того чтобы взбеситься на него за этот наивный цинизм, преисполнился к нему чувством глубокой жалости»«Однажды я попробовал доказать ему, что женщина - существо ничем не худшее его»«Я объяснял ему причины, побудившие русский народ ходить по Крыму в поисках хлеба...»«Я спорил с ним, доказывая ему постыдность такого занятия».«Я был возмущен до бешенства, вырвав кисею, бросил ее в сторону. Я попытался объяснить ему, что есть кража...»

Главная > Исследовательская работа

МОУ Батыревская средняя общеобразовательная школа №1 «Ярмарка научных идей»

Роль символических образов в произведениях А. И. Куприна

Исследовательская работа ученицы 11 г класса Волковой Вероники Юрьевны Научный руководитель: Гаврилова Людмила Александровна Батырево - 2006 Цели исследования: символические образы в произведениях А. И. Куприна. Исходя из цели, обозначим следующие задачи: 1. Проанализировать роль пространственного мотива в повести «Олеся» 2. Доказать, что в произведениях Куприна природа – живой участник действий. 3. Найти в повести «Олеся» описание лесных людей и зверей. 4. Установить исключительную роль каждого слова героя в понимании идеи всего произведения. 5. Определить значение природы в жизни человека. 6. Установить взаимосвязь цвета, камня и природы в произведениях А. И. Куприна. Актуальность темы: Творчеству А. И. Куприна посвящены труды многих известных исследователей литературы, но, в основном, работы их носят биографический характер. Наиболее интересной, на мой взгляд является статья О. Михайлова «Добрый талант», в которой автор подробно прослеживает жизненный путь писателя. Все авторы так или иначе затрагивают тему символики в произведениях Куприна. Таким образом, видно, что эта область художественного мира А. И. Куприна мало изучена и заслуживает более пристального внимания со стороны исследователей. Этим обстоятельством и объясняются актуальность и новизна работы. Практическая ценность: данный материал можно использовать при проведении факультативных курсов по литературе и для выдачи дополнительных научных материалов учащимся при изучении творчества А. И. Куприна.

1. В произведениях писателя существует крепкая символическая связь между природой и человеком, реализуется она с помощью изображения какой-то одной природной стихии, часто упоминаемой автором на протяжения всего повествования. Например, в «Гранатовом браслете» бесконечность и величие морского простора, притягивающие взоры сестер, отделены от них странным, пугающим обеих обрывом. Так предречен «обрыв» тихого семейного благополучия Шеиных. В многозначности образов заключается устойчивая черта прозы Куприна. В «Сентиментальном романе», как и в «Гранатовом браслете», в этой роли выступает море, в рассказе «Осенние цветы» - небо, в повести «Олеся» - лес. 2. Лес в произведении предстает не только как сохранившаяся нетронутой природа, но и приобретает значение символа. В эстетической системе В. Соловьева была мысль о том, что в реальной действительности «кошмарном сне человечества», хаос разделяет все и всех, подавляет нашу любовь и не дает осуществиться ее смыслу, в людях начинает преобладать образ различных зверей». Эта мысль пронизывает и повесть Куприна. Чтобы убедится в этом, достаточно проследить, как изображаются в повести крестьяне: у мужиков не руки, а «красные лапы». У Мануйлихи глаза «невиданной зловещей птицы», голос похож на «задыхающееся карканье вороны», выходки у нее «обезьяньи», лицо выражает «звериное беспокойство». 3.Обитатели мира полесской деревни и города, где властвуют бюрократия и подкуп, стараются видеть в окружающих себе подобных. Так, озлобленная жизнью, суеверная Мануйлиха, не относящаяся к истинным людям, называет Ивана Тимофеевича «соколиком», а Олесю «стрекозой». Но думается, что это, не бросающаяся в глаза особенность содержит более глубокий символический смысл. Иван Тимофеевич едет в глушь с радостью, чтобы «наблюдать нравы, охотиться на первобытные натуры, на живую полесскую ведьму». «До нашей сестры больно охотник», - разоблачит его сразу Олеся. И, уже судя по этому, мы можем твердо сказать, что фраза Мануйлихи не случайна. Всем известно, что сокол – хищная птица, с давних времен существует соколиная охота. В нашем случае в роли жертвы выступает Олеся, стрекоза, как говорит Мануйлиха. 4.В произведениях Куприна, нельзя не коснуться символичной категории цвета и камня, образующей вместе с темой природы одно целое. Взаимосвязь природы, цвета и камня в творчестве писателя можно схематично изобразить в виде треугольника, назовем его «купринским», в вершинах которого находятся: преобладающий цвет, преобладающая стихия (явления природы, растение) и камень. 5.Каждому произведению Куприна, в зависимости от заложенной автором идеи, соответствуют определенные значения камня, стихии (растения) и цвета. Например, коралл имеет следующее значение: хранит от молний, бережет от дурного глаза, облегчает излечение ран и язв. То есть своим подарком Олеся хотела облегчить страдания возлюбленного от разлуки с ней, коралл должен был залечить любовные раны героя. А значение красного цвета известно всем: он символизирует сильную, страстную любовь. 6. Символика в повести «Олеся».образ Олеси сопровождает красный цвет, цвет любви и цвет любви и цвет тревоги: « Красная юбка Олеси выделялась ярким пятном на ослепительно белом, ровном фоне снега (первая встреча); красный кашемировый платок (первое свидание, в этой же сцене Олеся заговаривает кровь), нитка дешевых красных бус, «кораллов», - единственная вещь, которая осталась на память об Олесе и об ее нежной, великодушной любви» (последний эпизод). В «Гранатовом браслете». Густо-красные гранаты под электрическим светом загораются живыми огнями, и Вере приходит в голову: «Точно кровь!»- это еще одно предзнаменование. Желтков дарит самое ценное, что у него есть, - фамильная драгоценность. Это символ его безнадежной, восторженной, бескорыстной, благоговейной любви. 1.Природа- живой участник действия. Удивительной судьбы человек был Александр Иванович Куприн. С широкой, доброй, отзывчивой душой. Натура сильная, кипучая. Громадная жажда жизни, стремление все знать, все уметь, все испытать самому. Огромная любовь к России, которую он пронес через всю свою жизнь, делает ему честь и как человеку и как писателю. Многое познал он в жизни и поставил жизненный опыт на службу своему творчеству. Талантливый писатель Александр Иванович Куприн – признанный мастер короткого рассказа, автор замечательных повестей. В них яркая, красочная картина русской жизни конца 19 и начала 20 века. «Человек пришел в мир для безмерной свободы творчества и счастья» - эти слова из очерка Куприна можно было бы взять эпиграфом ко всему его творчеству. Великий жизнелюб, он верил, что жизнь станет лучше, и мечтал, что придет время, когда все люди будут счастливы. Мечта о счастье. Мечта о прекрасной любви – эти темы вечны в творчестве писателей, поэтов, художников, композиторов. Как писателя, Куприна всегда отличало исключительное духовное здоровье, вкус к быту, языку, верность реалистическим заветам. Часто ведя художественный поиск, он отправляется от факта, который сам по себе незначителен, от «случая из жизни», анекдота и т.д. Но, обрастая великолепными подробностями, запоминающимися мелочами, каждый факт приобретает дополнительную глубину и емкость. При всей своей нелюбви к рецептам Куприн, понимавший, что литература, если она подлинная, - это всегда открытие, составил в назидание начинающим свод самого необходимого, как бы писательский катехизис. Небесполезно будет для нашей работы привести в пример одно из «катехизисов». Это поможет в целом понять на что опирался писатель при сочинении произведений. «Если хочешь что-нибудь изобразить… сначала представь себе это совершенно ясно: запах, вкус, положение фигуры, выражение лица. Никогда не пиши: «какой-то странный цвет» или «он как-то неловко выкрикнул». Опиши цвет совершенно точно, как ты его видишь. Дай сочное восприятие виденного тобою. Но самое главное, работай... Забудь на время себя. Все брось на писательское дело… Кончил переживать сюжет, берись за перо, и тут не давай себе покоя, пока не добьешься, чего надо. Добивайся упорно, беспощадно». Теперь зная столь интересные подробности, понятно почему образы в произведениях Александра Ивановича столь реалистичны и живописны. В них душа автора, его жизнь. «Почти во всех произведениях Куприна можно найти картины русской природы. Писатель выступает в этом плане достойным преемником лучших традиций русской литературы, воплощенных в творчестве Пушкина и Гоголя, Тургенева и Толстого» - так отзывается об А. И. Куприне современный критик Н. Соколов. Но, несмотря на то, что Куприн перенял многие традиции предыдущих классиков, тема природы в его творчестве существенно обновилась. В произведениях писателя существует крепкая связь между природой и человеком, реализуется она с помощью изображения какой-то одной природной стихии, часто упоминаемой автором на протяжении всего повествования. Например в «Гранатовом браслете» бесконечность и величие морского простора, притягивающие взоры сестер, отделены от них странным, пугающим обеих обрывом. Так предречен «обрыв» тихого семейного благополучия Шеиных. В многозначности образов заключается устойчивая черта прозы Куприна. В «Сентиментальном романе», как и в «Гранатовом браслете, в этой роли выступает море, в рассказе «Осенние цветы» - небо, в повести «Олеся» - лес. «Олеся» - это песнь красоте и величию своеобразной полесской природы. Лес – не фон, но живой участник действия» - пишет Ю. Борисов в статье «Повесть «Олеся» и ее автор». Тщательно проанализировав текст произведения, мы обнаружили следующую закономерность: слово «лес» встречается в повести 30 раз, а однокоренные слова: лесной, полесской, полесовщик, полесье, перелески, лесничий – более 20 раз. То есть во всей повести лес упоминается 56 раз. Очевидно, что лес, является одним из главных символов и, было бы совершенно оправдано, если бы автор внес его в заглавие произведения. И «лес» действительно присутствует в названии повести как составляющая часть имени лесной девушки Олеси. Продолжая подсчет, видно, что слово «болото» автор использует 9 раз. 10 раз употребляется в повести «ветер», а последе упоминание о нем звучит в фразе «разлука для любви, что ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще сильней». Простое арифметическое действие помогло убедиться нам в том, что образ природы играет в повести одну из символических ролей. 2. Лесные люди и лесные звери. Лес в произведении предстает не только как сохранившаяся нетронутой природы, но и приобретает значение символа. В эстетической системе В.Соловьева была мысль о том, что в реальной действительности «кошмарном сне человечества», хаос разделяет все и всех, подавляет нашу любовь и не дает осуществиться ее смыслу, в людях начинает преобладать образ различных зверей». Эта мысль пронизывает и повесть Куприна. Чтобы убедиться в этом, достаточно проследить, как изображаются в повести крестьяне: у мужиков ни руки, а «красные лапы». Словно хищный зверь охотится и ориентируется в лесу Ярмола, у Мануйлихи глаза «невиданной зловещей птицы», голос похож на «задыхающееся карканье старой вороны», выходки у нее «обезьяньи», лицо выражает «звериное беспокойство». По большим церковным праздникам в Перебродье приезжает священник из села Волчьего. Ту же особенность можно отметить и в описании горожан. К примеру, урядник своим телом, красной огромной физиономией напоминает отвратительное чудовище. Сам о себе Иван Тимофеевич говорит: «Я, как языческий бог или как молодое сильное животное, наслаждался светом, теплом, сознательной радостью жизни». Совсем по другому изображает Куприн главную героиню Олесю: «Ее молодое тело, выросшее в приволье старого бора так же стройно и так же могуче, как растут молодые елочки». И живет она в исключительных условиях, в полном отстранении от деревенских жителей, вообще от людей, но в согласии с обитателями полесских чащоб – птицами, зверями. Нетрудно понять, что пытается донести Куприн нам, читателям. Конечно же, ни деревенские, ни городские жители не являются в повести людьми в полном смысле этого слова. Значит, можно ответить и на вопрос, что символизирует лес. Лес – это место обитания различных животных, и если эти животные – люди, то лес – их дикарская полулюдская жизнь, а непроходимое полесское болото символизирует трясину их пороков: невежество, злобу, равнодушие, чудовищную безжалостность, лицемерие. «Из вашего болота во веки веков не выберешься», - будто вскользь замечает герой. А Мануйлиха произносит: «Лес велик, есть место где разойтись» (ср. с антонимичным выражением: «Мир тесен – мир – лес). Иван Тимофеевич легко находит с ним общий язык, принимает их правила игры», и пусть он не совсем еще зверь, так как стоит на ступеньку выше остальных, но он бесконечно далек от совершенства. Лишь Олеся – истинный человек. «Выросшая в лесах, сроднившаяся с природой, Олеся не знает расчета и хитрости ей чуждо себялюбие – все то, что отравляет взаимоотношение людей в «цивилизованном мире». Не случайно с «прекрасным обликом Олеси» остаются в душе Ивана Тимофеевича «пылающие вечерние зори, росистые ландышом и медом утра, полные бодрой свежести и звонкого птичьего гама», ведь образ матери- природы, действительно, симолизировается в Олесе. С какой любовью и заботой она относится к населению леса: зайцам, зябликам, скворцам: «Зачем бить птах или вот зайцев тоже? Никому они худого не делают, а жить им хочется также, как и нам с вами. Я их люблю: они маленькие, глупые такие». Олеся и бабку свою жалеет, и вора Трофима, и даже озверевшую толпу. Избившую ее, прощает: «Все я одна глупая. Ну чего я полезла… в самом деле?». «Во всех ее движениях, в ее словах есть что-то благородное, какая-то врожденная изящная умеренность. Порядочность, уверенность в свои силы», - замечает Иван Тимофеевич, - Олеся – хозяйка этого леса, мать всему живому, в ее внешности, в «чистом, нежном профиле» есть что-то от богородицы Марии, придающие светлому лицу одновременно и властность, и наивность. Можно привести и другую символьную параллель: «отдохнувшая за зиму земля пробуждается с приходом весны, полная жажды материнства». А последние слова, которые произносит Олеся перед уходом Ивана Тимофеевича, следующие: «Знаешь о чем я жалею? О том, что у меня нет от тебя ребеночка. Ах, как я была бы рада этому!» Несомненно, в эти слова автор вложил глубокий смысл. 3.Стрекоза и сокол. Обитатели мира полесской деревни и города, где властвуют бюрократия и подкуп, стараются видеть в окружающих себе подобных. Так, озлобленная жизнью, суеверная Мануйлиха, как мы уже доказали, не относящаяся к истинным людям, называет Ивана Тимофеевича «соколиком», а Олесю «стрекозой». Но думается, что эта, не бросающаяся в глаза особенность содержит более глубокий смысл. Вернемся к самому началу произведения. Уже по первому предложению: «Мой слуга, повар и спутник по охоте – полесовщик Ярмола вошел в комнату», - мы понимаем, что герой – страстный охотник, и ведь именно он видит в забитых, невежественных крестьянах – животных. Он вообще проявляет к людям болезненный интерес: Иван Тимофеевич едет в глушь с радостью, чтобы «наблюдать нравы, охотиться на первобытные натуры, на живую, полесскую ведьму». «До нашей сестры больно охочи», - разоблачит его сразу Олеся. И, уже судя по этому, мы можем твердо сказать, что фраза Мануйлихи не случайна, она несет символический смысл. Всем известно, что сокол – хищная птица, с давних времен существует даже соколиная охота. В нашем случае в роли жертвы выступает Олеся, стрекоза, как говорит Мануйлиха. И по содержанию повести можно сказать, что Иван Тимофеевич действительно губит Олесю, как хищник жертву, заставляя ее перенести много горя. Значит, уже с самого начала автор предрекает печальную развязку, основываясь на том, что Олеся не пара Ивану Тимофеевичу. Не ужиться им вместе, как стрекозе с соколом. Возможно и другое объяснение символики в повести: только весну и лето (а именно на этот промежуток времени приходится разгар повествования) дано наслаждаться жизнью красавице-стрекозе, а осенние холода обязательно убьют ее. В «Гранатовом браслете» символичен облик княгини Веры Николаевна. Куприн описывает ее как независимую, царственно спокойную, холодную красавицу: «… Вера пошла в мать, красавицу англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками, какую можно видеть на старинных миниатюрах». Вера Николаевна, благородная, удивительная женщина, становится символом того прекрасного человека, который достоин настоящей, «святой» любви. Немалое символическое значение придает А.И.Куприн образу «тучного, высокого, серебряного старца» - генерала Аносова. Именно ему «поручено» заставить Веру Николаевну отнестись к любви таинственного незнакомца более серьезно. Своими размышлениями о любви генерал способствует тому, чтобы его внучка могла с разных сторон посмотреть на свою собственную жизнь в Василием Львовичем. Ему принадлежат пророческие слова: «… Может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше неспособны мужчины». Генерал Аносов символизирует мудрое старшее поколение. Автор доверяет ему сделать один из важнейших в рассказе выводов: в природе истинная, святая любовь крайне редка и доступна только немногим и только достойным ее людям. За всю свою жизнь Аносов не встретил ни одного подобного примера, но он продолжает верить в возвышенную любовь и передает свою уверенность Вере Николаевне. Причиной скорой развязки истории, длившейся более восьми лет, стал подарок на день рождения Вере Николаевне. Этот подарок становится символом той самой любви, в которую верил генерал Аносов и о которой мечтает каждая женщина. Гранатовый браслет ценен Желткову тем, что его носила его «покойная матушка», кроме того, старинный браслет имеет свою историю: по семейному преданию, он имеет свойство сообщать дар предвидения носящим его женщинам и охраняет от насильственной смерти… И Вера Николаевна в самом деле неожиданно предсказывает: «Я знаю, что этот человек убьет себя». Куприн сравнивает пять гранатов браслета с «пятью алыми, кровавыми огнями» а княгиня, засмотревшись на браслет, с тревогой восклицает: «Точно кровь!» Любовь, которую символизирует браслет, не подчиняется никаким законам и правилам. Она может идти наперекор всем устоям общества. Желтков – мелкий бедный чиновник, а Вера Николаевна – княгиня, но это обстоятельство не смущает героя, он по-прежнему любит, отдавая себе отчет только в том, что ничто, даже смерть, не заставит утихнуть его прекрасное чувство:»… Ваш до смерти и после смерти покорный слуга». К сожалению символическое, значение браслета Вера Николаевна поняла слишком поздно. Ее одолевает беспокойство. «И все ее мысли были прикованы к тому неведомому человеку, которого она никогда не видела и вряд ли увидит, к этому смешному «Пе Пе Же». Княгиня вновь и вновь вспоминает слова генерала Аносова и мучается тяжелейшим для нее вопросом: что это было: любовь или сумасшествие? Последнее письмо Желткова ставит все на свои места. Он любит. Любит безнадежно, страстно и идет в своей любви до конца. Он принимает свое чувство как божий дар, как великое счастье: «Я не виноват, Вера Николаевна, что богу угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам». И не проклинает судьбу, а уходит он из жизни, уходит с великой любовью в сердце, унося ее с собой и говоря любимой: «Да святится имя Твое!» И остается людям только символ этой прекрасной любви – гранатовый браслет… 4. Природа в жизни героев. Природа в повести выступает и как некий символ, мерило духовного облика человека. Так, Иван Тимофеевич впервые появляется на фоне зимнего пейзажа: «Было так тихо, как только бывает в лесу зимою в безветренный день. Нависшие на ветвях пышные комья снега давили их к низу, придавая им чудесный, праздничный и холодный вид». Впоследствии автор не раз подчеркнет холодную натуру Ивана Тимофеевича, ведь даже в лес он приходит не наслаждаться красотой природы, а убивать. «Никого вы сердцем не полюбите, потому что сердце у вас холодное, ленивое», - предскажет ему Олеся. Для «Олеси» характерна выверенность повествования, движение сюжета по нарастающей. Действие сопровождается как бы музыкальным аккомпанементом – описаниями природы, созвучными настроению главного героя. Прекрасный зимний день умиротворяет скучающего на охоте Ивана Тимофеевича: «Снег розовел на солнце и синел в тени. Мной овладело тихое очарование этого торжественного, холодного безмолвия…» И это служит прелюдией к встрече героя с Олесей. Исподволь зреющее чувство, «поэтическая грусть» показаны на фоне наступившей весны – «ранней, дружной и – как всегда на Полесье – неожиданной». Объяснение в любви сопровождается картиной лунной ночи: «Взошел месяц, и его сияние причудливо, пестро таинственно расцветило лес, легло среди мрака неровными, иссиня-бледными пятнами на корявые стволы, на изогнутые сучья. На мягкий, как плюшевый ковер, мох». Последнее свидание завершается картиной предгрозовой напряженности природы: «Полнеба закрыла черная туча с резкими курчавыми краями, но солнце еще светило, склоняясь к западу, и в этом смешении света и надвигавшейся тьмы было что-то зловещее». Наконец, в финале угроза избитой перебродскими бабами Олеси. Романтика любовного и драматичного чувства находит совершенное выражение в слове. То же самое мы можем наблюдать и в других произведениях Куприна: тихое сверкающее море в «Сентиментальном романе» - взаимная любовь двух героев, предчувствие разлуки – спокойную гладь моря нарушает неровное фиолетовое пятно – тень от облака, темно-синее море в конце рассказа символизирует близкую смерть главной героини. Связь человека с природой и здесь сквозит в каждом слове: в быстром пышном расцвете южной весны герой видит быстро проходящую человеческую жизнь, а в рассказе «Осенние цветы» тоже означает стремительно промелькнувшее лето. И еще одна особенность: героиня «Осенних цветов» из окна видит узкую полосу неба «цвета бледной, вылинявшей бронзы», а чуть ниже, продолжая свое письмо, она рассказывает о квартирах, в которых жилось гадко, тяжело: «Но все-таки», - восклицает женщина, - здесь как будто осталось навеки целая полоса твое жизни, - невозвратная полоса!». То есть опять человеческая жизнь сравнивается с природой, в данном случае с небом. В рассказе «Гранатовый браслет» А.И.Куприн создает несколько символических образов, на которых строится фундамент повествования и которые несут в себе весь идейный смысл рассказа. «В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря» - начало рассказа можно назвать первым символом. Описание пасмурной, сырой, в целом очень плохой погоды, а потом ее внезапное изменение в лучшую сторону имеет огромное значение. Если под «молодым месяцем» понимать главную героиню рассказа Веру Николаевну Шеину, жену предводителя дворянства, а под погодой всю ее жизнь, то получается вполне реальная картина. «Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем неожиданно переменилась. Сразу наступили тихие, безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле». Эта перемена и есть та самая возвышенная и роковая любовь, о которой идет речь в рассказе. В изображении природы Куприным заложена и философская мысль о том, что лишь в слиянии с природой возможно счастье и спасение от окончательного духовного разложения человечества. Лишь освободившись от оков предрассудков, фальшивых общественных устоев, навязанных ему социальной средой, уединившись с возлюбленной в лесу, Иван Тимофеевич обретает удовлетворение, осознает все мертвенность, искусственность созданного людьми мира, и, созерцая красоту живой природы, по-настоящему чувствует себя человеком. 5. Категория цвета и камня. Говоря о теме природы в произведениях Куприна, нельзя не коснуться категории цвета и камня, образующей вместе с первой одно целое. Взаимосвязь природы, цвета и камня в творчестве писателя можно схематично изобразить с виде треугольника, назовем его «купринским», в вершинах которого находятся: преобладающий цвет, преобладающая стихия (явление природы, растение) и камень: Схема Стихия
Цвет Камень Например, в повести «Олеся» в заключительной главе, Иван Тимофеевич в пустой, покинутой хозяевами хате находит нитку дешевых красных коралловых бус, оставленную. Ему на память Олесей в знак «нежной, великодушной любви». В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.Даля находится такое объяснение слова коралл: «1. Животнорастение на дне моря, каменный известковый остов в виде деревца. Коралл обрабатывается на пронизи с другие украшения. 2. Ископаемый коралл-мрамор с вросшими в него обломками кораллов». То есть купринский треугольник для повести «Олеся» мы можем изобразить так: Лес
Красный Коралл Это закономерно практически для всех произведений Куприна: «Сентиментальный роман» «Гранатовый браслет» Море Море
Белый Малахит Красный Гранат «Осенние цветы» «Ночная фиалка» Небо/море Цветок (фиалка) Черный Камень Фиолетоый Агат Не вдаваясь более глубоко в эту тему, заметим лишь, что каждому произведению Куприна, в зависимости от заложенной автором идеи, соответствуют определенные значения камня, стихии (растения) и цветы. Например, коралл имеет следующее значение: хранит от молний, бережет от дурного глаза, облегчает излечение ран и язв. То есть своим подарком Олеся хотела облегчить страдания возлюбленного от разлуки с ней, коралл должен залечить любовные раны героя. А значение красного цвета известно всем: он символизирует сильную, страстную любовь ВЫВОД Повесть эта – воплощение мечты писателя о прекрасном человеке, о вольной и здоровой жизни в слиянии с природой, - говорится в статье Ю.Борисова. – Не случайно вдали от города, где люди живут в маленьких конурках, точно птицы в клетках, человек по десяти в каждой, или под самой землей, в сырости и холоде, не видя солнца – не здесь, а среди вечных, пронизанных светом, благоухающих ландышами и медом лесов находит Куприн героиню своей самой поэтичной повести». На примере в одних из лучших произведений Куприна мы рассмотрели символический образ в его творчестве и доказали, что художественные образы: лес, море, небо и т.д. не просто украшают повествование писателя, но являются живыми участниками заложенных самой природой способностей к великому дару любви, состраданию, благородству и самопожертвованию. Список используемой литературы:

Борисов Ю.Примеч./Куприн А.И. Олеся. Повесть.- Саратов,Приволжск.кн.изд-во,1979. Гороскоп камней//Современная домашняя энциклопедия.-Мн.:Современ.литература,1999. Даль В.Толковый словарь великорусского языка: в 4т.Т2-М.,Терра,1995. А.Каретников А Куприн// Смена,1990,№6. Куприн А.И.Избранные сочинения. -М.:Художественная литература,1989. Русская литература.20в.Справ.материалы.-М.:Просвещение: АО «Учеб.лит»,1995. Михайлов О.Н. Вступит.ст.коммент.//Куприн А.И.Рассказы – М.:Просвещение,1989. Русская литература. 20 в.Справ.материалы.- М.:Просвещение: АО «Учеб.лит»,1995. Смирнова Л.А. Послеслов. И примеч.//Куприн А.И. Повести и рассказы – М.:Сов.Россия,1987. Чернышев А.А. Художник жизни.//КупринА.И. Гранатовый браслет. Олеся. – Иркутск,Восточно-Сибирское кн.изд-во, 1979. Соколов Н.Вступ. ст.//Куприн А.И. Изумруд: Рассказы и повести – Л.:Дет.литература,1981. Журавлев В.П.//Русская литература ХХ век а-Москва, «Просвещение»,2000.

МОУ Батыревская общеобразовательная школа №1 «Наука. Развитие. Творчество»

Роль символических образов в Доклад

Публичный доклад ГОУ Центра образования № 1989 – важное средство обеспечения информационной открытости и прозрачности государственного общеобразовательного учреждения, форма широкого информирования общественности, прежде всего родительской,

Ковалева Ольга Ивановна Телефон (8-382-3)77-31-97 e-mail проект программы форума 5 апреля 2011 (вторник) программа

Программа

Открытие семинара для руководителей исследований, проектов, творческих работ в рамках Молодежного форума: «Инновационные практики сопровождения образовательной инициативы школьников в урочном и внеурочном пространстве»

Отчет школы о выполнении государственного и общественного заказа на образование; получение общественного признания достижений школы; привлечение внимания родителей, общественности и властей к проблемам школы Другие похожие документы..

Встретил я его в одесской гавани. Дня три кряду моё внимание привлекала эта коренастая, плотная фигура и лицо восточного типа, обрамлённое красивой бородкой.

Он то и дело мелькал предо мной: я видел, как он по целым часам стоял на граните мола, засунув в рот набалдашник трости и тоскливо разглядывая мутную воду гавани чёрными миндалевидными глазами; десять раз в день он проходил мимо меня походкой беспечного человека. Кто он?.. Я стал следить за ним. Он же, как бы нарочно поддразнивая меня, всё чаще и чаще попадался мне на глаза, и, наконец, я привык различать издали его модный, клетчатый, светлый костюм и чёрную шляпу, его ленивую походку и тупой, скучный взгляд. Он был положительно необъясним здесь, в гавани, среди свиста пароходов и локомотивов, звона цепей, криков рабочих, в бешено-нервной сутолоке порта, охватывавшей человека со всех сторон. Все люди были озабочены, утомлены, все бегали, в пыли, в поту, кричали, ругались. Среди трудовой сутолоки медленно расхаживала эта странная фигура с мертвенно-скучным лицом, равнодушная ко всему, всем чужая.

Наконец, уже на четвёртый день, в обед, я натолкнулся на него и решил во что бы то ни стало узнать, кто он. Расположившись неподалёку от него с арбузом и хлебом, я стал есть и рассматривать его, придумывая, – как бы поделикатнее завязать с ним беседу?

Он стоял, прислонясь к груде цыбиков чая, и, бесцельно поглядывая вокруг себя, барабанил пальцами по своей трости, как по флейте.

Мне, человеку в костюме босяка, с лямкой грузчика на спине и перепачканному в угольной пыли, трудно было вызвать его, франта, на разговор. Но, к моему удивлению, я увидал, что он не отрывает глаз от меня и они разгораются у него неприятным, жадным, животным огнём. Я решил, что объект моих наблюдении голоден, и, быстро оглянувшись вокруг, спросил его тихонько:

– Хотите есть?

Он вздрогнул, алчно оскалил чуть не сотню плотных, здоровых зубов и тоже подозрительно оглянулся.

На нас никто не обращал внимания. Тогда я сунул ему пол-арбуза и кусок пшеничного хлеба. Он схватил всё это и исчез, присев за груду товара. Иногда оттуда высовывалась его голова в шляпе, сдвинутой на затылок, открывавшей смуглый, потный лоб. Его лицо блестело от широкой улыбки, и он почему-то подмигивал мне, ни на секунду не переставая жевать. Я сделал ему знак подождать меня, ушёл купить мяса, купил, принёс, отдал ему и стал около ящиков так, что совершенно скрыл франта от посторонних взглядов.

До этого он ел и всё хищно оглядывался, точно боялся, что у него отнимут кусок; теперь он стал есть спокойнее, но всё-таки так быстро и жадно, что мне стало больно смотреть на этого изголодавшегося человека, и я повернулся спиной к нему.

– Благодару! Очэн благодару! – Он потряс меня за плечо, потом схватил мою руку, стиснул её и тоже жестоко стал трясти.

Через пять минут он уже рассказывал мне, кто он.

Грузин, князь Шакро Птадзе, один сын у отца, богатого кутаисского помещика, он служил конторщиком на одной из станций Закавказской железной дороги и жил вместе с товарищем. Этот товарищ вдруг исчез, захватив с собой деньги и ценные вещи князя Шакро, и вот князь пустился догонять его. Как-то случайно он узнал, что товарищ взял билет до Батума; князь Шакро отправился туда же. Но в Батуме оказалось, что товарищ поехал в Одессу. Тогда князь Шакро взял у некоего Вано Сванидзе, парикмахера, – тоже товарища, одних лет с собой, но не похожего по приметам, – паспорт и двинулся в Одессу. Тут он заявил полиции о краже, ему обещали найти, он ждал две недели, проел все свои деньги и вот уже вторые сутки не ел ни крошки.

Я слушал его рассказ, перемешанный с ругательствами, смотрел на него, верил ему, и мне было жалко мальчика, – ему шёл двадцатый год, а по наивности можно было дать ещё меньше. Часто и с глубоким негодованием он упоминал о крепкой дружбе, связывавшей его с вором-товарищем, укравшим такие вещи, за которые суровый отец Шакро наверное «зарэжет» сына «кынжалом», если сын не найдёт их. Я подумал, что, если не помочь этому малому, жадный город засосёт его. Я знал, какие иногда ничтожные случайности пополняют класс босяков; а тут для князя Шакро были налицо все шансы попасть в это почтенное, но не чтимое сословие. Мне захотелось помочь ему. Я предложил Шакро пойти к полицеймейстеру просить билет, он замялся и сообщил мне, что не пойдёт. Почему?

Оказалось, что он не заплатил денег хозяину номеров, в которых стоял, а когда с него потребовали денег, он ударил кого-то; потом он скрылся и теперь справедливо полагает, что полиция не скажет ему спасибо за неплатёж этих денег и за удар; да, кстати, он и нетвёрдо помнит – один удар или два, три или четыре нанёс он.

Положение осложнялось. Я решил, что буду работать, пока не заработаю достаточно денег для него на проезд до Батума, но – увы! – оказалось, что это случилось бы не очень скоро, ибо проголодавшийся Шакро ел за троих и больше.

В то время, вследствие наплыва «голодающих», подённые цены в гавани стояли низко, и из восьмидесяти копеек заработка мы вдвоём проедали шестьдесят. К тому же, ещё до встречи с князем, я решил пойти в Крым, и мне не хотелось оставаться надолго в Одессе. Тогда я предложил князю Шакро пойти со мной пешком на таких условиях: если я не найду ему попутчика до Тифлиса, то сам доведу его, а если найду, мы распростимся.

Князь посмотрел на свои щегольские ботинки, на шляпу, на брюки, погладил курточку, подумал, вздохнул не раз и, наконец, согласился. И вот мы с ним отправились из Одессы в Тифлис.

Когда мы пришли в Херсон, я знал моего спутника как малого наивно-дикого, крайне неразвитого, весёлого – когда он был сыт, унылого – когда голоден, знал его как сильное, добродушное животное.

Дорогой он рассказывал мне о Кавказе, о жизни помещиков-грузин, о их забавах и отношении к крестьянам. Его рассказы были интересны, своеобразно красивы, но рисовали предо мной рассказчика крайне нелестно для него. Рассказывает он, например, такой случай: К одному богатому князю съехались соседи на пирушку; пили вино, ели чурек и шашлык, ели лаваш и пилав, и потом князь повёл гостей в конюшню. Оседлали коней.

Князь взял себе лучшего и пустил его по полю. Горячий конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на белой лошади и обгоняет коня князя, – обгоняет и… гордо смеётся. Стыдно князю перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил коня, а потом объявил о своём поступке властям. И его осудили в каторгу…

Шакро передаёт мне это тоном сожаления о князе. Я пытаюсь ему доказать, что жалеть тут нечего, но он поучительно говорит мне:

– Кназей мало, крестьян много. За одного крестьянина нельзя судить кназя.

Что такое крестьянин? Вот! – Шакро показывает мне комок земли. – А князь – как звезда!

Мы спорим, он сердится. Когда он сердится, то оскаливает зубы, как волк, и лицо у него делается острым.

– Молчи, Максим! Ты не знаешь кавказской жизни! – кричит он мне.

Мои доводы бессильны пред его непосредственностью, и то, что для меня было ясно, ему – смешно. Когда я ставил его в тупик доказательствами превосходства моих взглядов, он не задумывался, а говорил мне:

– Ступай на Кавказ, живи там. Увидишь, что я сказал правду. Все так делают, значит – так нужно. Зачем я буду тебе верить, если ты один только говоришь – это не так, – а тысячи говорят – это так?

Тогда я молчал, понимая, что нужно возражать не словами, а фактами человеку, который верит в то, что жизнь, какова она есть, вполне законна и справедлива. Я молчал, а он с восхищением, чмокая губами, говорил о кавказской жизни, полной дикой красоты, полной огня и оригинальности. Эти рассказы, интересуя и увлекая меня, в то же время возмущали и бесили своей жестокостью, поклонением богатству и грубой силе. Как-то раз я спросил его: знает ли он учение Христа?

– Канэчно! – пожав плечами, ответил он.

Но далее оказалось, что он знает столько: был Христос, который восстал против еврейских законов, и евреи распяли его за это на кресте. Но он был бог и потому не умер на кресте, а вознёсся на небо и тогда дал людям новый закон жизни…

– Какой? – спросил я.

Он посмотрел на меня с насмешливым недоумением и спросил:

– Ты христиэнин? Ну! Я тоже христиэнин. На зэмлэ почти всэ христиэнэ. Ну, что ты спрашиваешь? Видишь, как всэ живут?.. Это и есть закон Христа.

Я, возбуждённый, стал рассказывать ему о жизни Христа. Он слушал сначала со вниманием, потом оно постепенно ослабевало и, наконец, заключилось зевком.

Видя, что меня не слушает его сердце, я снова обращался к его уму и говорил с ним о выгодах взаимопомощи, о выгодах знания, о выгодах законности, о выгодах, всё о выгодах… Но мои доводы разбивались в пыль о каменную стену его миропонимания.