Современная наука не в силах ответить, какие душевные терзания мучили Гоголя всю жизнь, и из-за чего он в конце концов умер в Великий пост 1852 года, когда ему было всего 42 года. В этом возрасте многие писатели только начинают творить, но Гоголь уже 10 лет, как не писал художественных произведений, а за пять лет до кончины он создал книгу, теперь уже программную, - «Выбранные места из переписки с друзьями».

Современники свидетельствовали, что при жизни Гоголя преследовали приступы тоски, которые перемежались весельем и активностью – чем ближе к смерти, тем реже; писателя мучили фобии и пароксизмы неведомой болезни.

Советский психиатр, основатель социальной психиатрии Дмитрий Евгеньевич Мелехов, опираясь на воспоминания друзей классика и на его откровенные письма, в своей книге «Психиатрия и проблемы духовной жизни» поставил Гоголю неутешительный диагноз: маниакально-депрессивный психоз, который в XIX веке не был еще классифицирован.

Экзальтацией и приступами ипохондрии страдали оба родителя Гоголя: отец Василий Гоголь был склонен к меланхолии и весьма мистически настроен (например, свою будущую жену он увидел во сне младенцем). Резкая смена эмоционального состояния, от крайней веселости до полного затихания, неподвижности, почти кататонии, наблюдалась у матери классика – Марии Косяровской.

Немудрено, что родители передали свой недуг по наследству сыну, который то и дело писал друзьям, что его «нервическое расстройство... возросло ужасно… К этому присоединилась болезненная тоска, которой нет описания. Я... не мог остаться в покойном положении ни на постели, ни на ногах…»

«Мной овладела моя обыкновенная периодическая болезнь, во время которой я остаюсь в неподвижном состоянии иногда в продолжении двух–трех недель».

«Голова моя одеревенела. Разорваны последние узы, связывающие меня со светом...»

Гоголя мучили многочисленные фобии: самая известная из них – страх быть похороненным заживо, он даже спал сидя; также панически боялся быть отравленным, и поэтому часто отвергал лекарства, которые ему выписывали медики.

Страшился он и самой смерти и ответа, который каждый верующий человек должен дать перед Богом на том свете.

От света – к тьме и обратно

Действительно, для маниакально-депрессивного психоза свойственно чередование фаз: маниакальной, характеризующейся чрезвычайным душевным подъемом и высокой работоспособностью, и депрессивной, когда психически нездоровый человек словно впадает в спячку и его физическая и умственная деятельность практически затухает.

Мелехов был уверен, что свои гениальные произведения Гоголь написал в «светлые» периоды, в которые его мыслительная активность многократно возрастала и он буквально фонтанировал творческими идеями, его перо просто порхало над бумагой.

При ознакомлении с подобным диагнозом полностью исчезает загадка смерти писателя, ведь во время депрессии у таких больных в организме происходят необратимые изменения, нарушается обмен веществ – углеводов, белков и жиров, что ведет к истощению. Если же сюда добавить неумелые действия врачей, то человек обречен.

Именно так и случилось с классиком: весной 1852 года, в период тяжелой депрессии, чувствуя бремя грехов, он начал поститься, а потом и вовсе отказался от еды, считая, что это поможет его душе очиститься.

Возможно, не догадываясь о его душевной болезни, это решение поддержал духовник писателя, что еще больше усугубило проблемы со здоровьем.

Доктора ставили Гоголю разные диагнозы – от катара кишечника (энтерита) до «поражения нервов в желудочной области» - и заставляли беднягу практиковать холодные обтирания, ставили пиявок, капали на голову спиртом и даже давали препарат ртути – каломель, которым тогда лечили желудок.

От болезни Гоголя спасала вера

Профессор МГУ, филолог Владимир Алексеевич Воропаев отрицает связь диагноза Гоголя с его религиозностью и смертью, указывая на то, что наблюдавший последние дни писателя психиатр Алексей Терентьевич Тарасенков в мемуарах рассказывал, что от еды писатель отказался только за три дня до кончины, а бред у него начался лишь за несколько часов.

В своей работе «Николай Гоголь. Опыт духовной биографии» Воропаев описывает классика как человека искренне верующего и всегда обращавшегося к Богу за помощью.

Вера эта еще более усиливалась с возрастом. Очевидно, пересмотрев приоритеты, Гоголь сожалел о создании некоторых произведений, которые в будущем могут сослужить отечеству плохую службу. Именно поэтому он и оставил творчество, хотя это стоило ему немалых усилий.

В 1848 году по благословению духовника он совершил паломничество в Иерусалим ко Гробу Господню, но почти не оставил об этом воспоминаний. О его обращении к Горнему миру говорило и его материальное состояние: деньги, полученные от издания сочинений, он раздавал нуждающимся, а сам жил, как нищий. Все, что он оставил после себя - это библиотеку и поношенную одежду, которую полицейские, описывающие его имущество, оценили в 43 рубля.

В записной книжке Гоголя нашли составленную им молитву, в которой он просил Бога о милосердии и о возможности «удалиться от мира в святой угол уединения».

Некоторые современники Гоголя считали, что причиной его смерти могли стать сознательный отказ классика от всего земного и его стремление уйти от мирской суеты, пусть даже и на тот свет.

Разумеется, правду мы не узнаем никогда, однако надо сказать, что душевная болезнь писателя отчасти была созвучна его вере, ведь нет ничего естественнее для верующего человека, чем печаль от осознания своей греховности, душевные терзания и искреннее покаяние перед Богом.

Николай Васильевич Гоголь - великий классик. Вернее, великим классиком он станет после смерти. А при жизни это был не только гениальный сочинитель, но и человек, подверженный многим болезням и страданиям. Более того, до сих пор никто точно не знает, какая именно из его болезней привела Гоголя к скоропостижной кончине.

Психоз и несварение

Доподлинно известно только то, что писатель беспрестанно от чего-нибудь страдал. Как только Коленька Гоголь появился на свет, все грустно вздохнули: «Не жилец». Настолько мальчик был мал и слаб. Но мальчик наперекор судьбе выжил. Правда, болел он чаще других детей, все детские болезни и взрослые простуды липли именно к нему. От этого Коля возымел привычку постоянно сидеть дома, стал необщительным, замкнутым и - странным.

Гоголь часто говорил врачам, что у него болит живот. Эскулапы обследовали писателя, но никаких патологий не обнаружили. А вот родня Гоголя знала причину его кишечных колик: несмотря на тщедушный вид, Николай мог за раз съесть несколько блюд, которых хватило бы как минимум троим здоровым мужчинам. Вот после таких обильных обедов у Гоголя и болел живот.

Также он страдал от сильного геморроя, что заставляло его писать свои гениальные произведения стоя. В дополнение ко всему писатель переболел малярийным энцефалитом и холерой.

Болели у гения не только тело, но и душа. В качестве душевной болезни Гоголю с ранних лет приписывали маниакально-депрессивный психоз. Говорят, что, вероятно, болезнь эта передалась ему по наследству - тетка Гоголя тоже была «не в себе». Она хранила еду под матрасом, натирала волосы свечным воском и показывала за обедом гримасы.

Из-за своего психоза Гоголь частенько впадал в длительные депрессии. В это время он был крайне замкнут, мог целый день просидеть, уставившись в одну точку. В такие моменты его больше всего беспокоили «душевная хандра» и «странное бездействие ума». Ведь в эти периоды он был не в состоянии написать ни строчки.

Женщин избегал

По свидетельствам современников, Гоголь категорически избегал отношений с женщинами. Только однажды в 1829 году он порадовал маму, написав, что страдает от любви к прекрасной леди. Мама, было, обрадовалась: ну, наконец-то, сын взялся за ум, скоро подарит ей внуков. Не тут-то было. В последующих письмах Коленька уже жаловался маме на то, что его кожу обсыпало пятнами, и теперь он страдает от своего внешнего вида. Говорят, тогда мать сильно журила сына, решив, что он связался с падшей женщиной, от которой подцепил «пятнистую болезнь».

Однако тому, кто осилит всю переписку Гоголя с матерью, становится понятно, что сын выдумывал некоторые несоответствующие действительности факты.

И прежде всего, ту самую прекрасную леди, которую он нафантазировал только для того, чтобы мать сжалилась и прислала бы ему немного денег.

Пожалуй, одной из немногих женщин, к которой Гоголь питал искренние теплые чувств, была Екатерина Хомякова, сестра одного из его друзей Николая Языкова. Правда, писатель чудил порой и у Хомяковых.

«Гоголь всегда держал себя бесцеремонно у Хомяковых, - рассказывал издатель Петр Бартенев. - Он капризничал неимоверно, приказывая по нескольку раз то приносить, то уносить какой-нибудь стакан чая, который никак не могли ему налить по вкусу: чай оказывался то слишком горячим, то крепким, то чересчур разбавленным; то стакан был слишком полон, то, напротив, Гоголя сердило, что налито слишком мало. Одним словом, присутствующим становилось неловко; им только оставалось дивиться терпению хозяев и крайней неделикатности гостя».

Но, несмотря на чудачества и капризы, Екатерина Хомякова принимала писателя таким, какой он был.

Я люблю Гоголя, — писала она в одном из писем. — … Все здесь нападают на Гоголя, говоря, что, слушая его разговор, нельзя предполагать в нём чего-нибудь необыкновенного; Иван Васильевич Киреевский говорил, что с ним почти говорить нельзя: до того он пуст. Я сержусь за это ужасно. У них кто не кричит, тот и глуп.

Частенько Екатерина и Николай уединялись и разговаривали часами. Говорят, они сошлись на своей чрезмерной религиозности и суеверности. Как-то Хомякова узнала, что муж потерял обручальное кольцо. Она сильно переживала по этому поводу, считая это дурной приметой, рассказывала о своих страхах Гоголю. Однако несчастье пришло лишь через полтора года - Хомякова скоропостижно умерла от тифа. Гоголь же решил, что смерть близкой подруги - это кара небесная для него.

Вообще, Гоголь с детства слыл невероятно религиозным и суеверным. Это в нем было от деда и бабки, которые истово молились, соблюдали все посты, ходили в церковь и в то же самое время боялись черных котов и других нехороших примет.

После смерти Хомяковой Гоголь решил начать изнурительный пост, дабы искупить все свои прегрешения. Это стало для него началом конца. Депрессия и голод окончательно помутили рассудок писателя. 11 февраля 1852 года он, пребывая в доме своего товарища графа Толстого, спалил второй том «Мертвых душ». Тогда же к Гоголю вызвали лекаря.

Врач высказался о состоянии больного крайне неблагоприятно: «Все тело его до чрезвычайности похудело; глаза сделались тусклы и впали, лицо совершенно осунулось, щеки ввалились, голос ослаб…». Врачи предполагали, что у писателя тоже начался тиф, кто-то настаивал на несварении желудка, прозвучало даже слово «менингит».

Лечили больного по старинке. Сажали в холодную воду и прикладывали пиявок. Теперь любой специалист знает, что для истощенного организма подобные экзекуции были смертельны. При этом Гоголь очень боялся быть похороненным живьем. Так боялся, что спать предпочитал в сидячем положении - уж сидячего-то спящего точно не перепутают с умершим. «Тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться», - завещал классик. Друзья подчинились его воле.

Писателя не стало 21 февраля 1852 года. Ему было всего 42 года. А 31 мая 1931 года тело Гоголя решено было перезахоронить - могила находилась на территории Данилова монастыря, который отдали под колонию для несовершеннолетних. В этот день по Москве поползли страшные слухи:

Те, кто присутствовал на эксгумации, уверяли, что у скелета якобы отсутствовал череп.

Однако выяснилось, что в 1909 году могилу реконструировали и тогда кто-то из рабочих и мог похитить череп великого писателя. Но куда он делся? Рассказывали, что его за большие деньги заполучил в свою коллекцию Алексей Бахрушин. Кстати, именно тогда у промышленника начались неприятности, поэтому он поспешил отдать раритет родственникам самого Гоголя. О том, что дальше стало с головой писателя, история умалчивает.

“…Все мне бросилось разом на грудь. Нервическое расстройство и раздражение возросло ужасно, тяжесть в груди и давление, никогда дотоле мною не испытанное, усилилось… К этому присоединилась болезненная тоска, которой нет описания. Я был приведен в такое состояние, что не знал решительно, куда деть себя, к чему прислониться. Ни двух минут не мог я остаться в покойном положении ни на постели, ни на стуле, ни на …”

Так в часы очередного приступа депрессии описывал свое состояние Николай Васильевич Гоголь (1809-1852). Определить болезнь, мучившую великого писателя, исследователи пытались два века подряд.

Но лишь недавно, сопоставив все факты и описания, ситуацию как будто удалось прояснить. Живи Николай Васильевич в XXI веке, в его медицинской карточке с большой вероятностью появился бы суровый диагноз : маниакально-депрессивный психоз .

На роду написано

Вполне вероятно, что свой недуг Николай Васильевич унаследовал от родителей. Отец писателя, дворянин Василий Гоголь-Яновский, страдал приступами, во время которых впадал то в жестокую тоску “от страшных воображений”, то вдруг становился неудержимо веселым. Он свято верил в сны: однажды ему приснилась его невеста - семимесячная соседская девочка.

14 лет Василий Гоголь ждал, пока героиня его сновидения, Маша Косяровская, подрастет, чтобы жениться на ней. Сон оказался пророческим, и вскоре после свадьбы у четы Гоголей родился маленький Никоша - будущее светило мировой литературы. У матери Гоголя водились свои “тараканы в голове”, да такие, что школьные товарищи Николая открыто называли ее ненормальной.

Мария Гоголь-Косяровская была либо чересчур весела и делала бессмысленные покупки на последние деньги из семейного бюджета, либо становилась мрачной и часами сидела в одной и той же позе. Она же до смерти напугала маленького сына рассказами о Страшном суде и буднях в аду. С тех пор, по словам биографов, Гоголь постоянно жил “под террором загробного воздаяния”. Исследователи считают, что и у матери, и у отца писателя были симптомы, весьма напоминающие маниакально-депрессивный психоз. А если им страдают оба родителя, в 67% случаев болезнь передается ребенку.

Болезнь Н.В.Гоголя

Официально это расстройство эмоциональной сферы признали только в начале XX века. Для недуга характерно чередование фаз: маниакальной - с необычайным душевным подъемом, повышенной двигательной активностью и ускоренным мышлением - и депрессивной, когда все валится из рук, а тело и ум как будто впадают в спячку. Приступы длятся по несколько недель или месяцев и разделяются светлыми промежутками - гипоманией и субдепрессией.

По предположениям исследователей, болезненная наследственность проснулась в Николае Васильевиче в 21 год, причем в гипоманиакальной фазе. Ничего не подозревая, Гоголь в это время работал над произведением “Вечера на хуторе близ Диканьки “. Для писателя это был период невероятного подъема, упоения, повышенного физического и умственного тонуса.

После анализа всего творческого пути Н. Гоголя с учетом фаз его болезни выяснилось, что лучшие свои произведения он написал в гипоманиакальном или маниакальном состоянии, когда перо буквально летало по бумаге, лихо закручивались сюжеты. В такие дни писатель Н.В. Гоголь становился безудержно веселым, мог прямо посреди улицы пуститься в пляс. Но за периодами подъема следовала фаза депрессии: в эти дни Гоголь вымучивал каждое слово, но проза, выходившая из-под его пера, была блеклой, серой, невыразительной.

Депрессия напрочь отбирала у Гоголя сон и аппетит - он ужасно худел. При маниакально-депрессивном психозе нарушаются , и обмены. В клетках накапливаются продукты обмена, рушится кислотно-щелочной баланс. Даже при нормальном в моменты обострения болезни люди быстро теряют в весе. В периоды мании Гоголь страдал обжорством и булимией, но в месяцы депрессий худел настолько, что по его телу, как писал сам Николай Васильевич, можно было “изучать полный курс анатомии: до такой степени оно высохло и сделалось кожа да кости”. Всего исследователи и биографы насчитали у писателя четыре приступа депрессии, промежутки между которыми становились все меньше и меньше, а сама болезнь с каждым разом усугублялась.

Ощущения больного маниакально-депрессивным психозом Николай Васильевич сполна передал в своих записях: “Я был болен, очень болен, и еще болен доныне внутренне. Болезнь моя выражается такими страшными припадками, каких никогда еще со мною не было; но страшнее всего мне показалось то состояние, которое всякий образ, пролетавший в мыслях, обращало в исполина, всякое незначительно-приятное чувство превращало в такую страшную радость, какую не в силах вынести природа человека, и всякое сумрачное чувство претворяло в печаль, тяжкую, мучительную печаль, и потом следовали обмороки, наконец, совершенно сомнамбулическое состояние… Меня томит и душит все, и самый воздух”.
У Гоголя была мания сожжения своих литературных сочинений. За всю жизнь он совершал этот акт около 10 раз. Второй том поэмы “Мертвых душ” трижды предавал огню, и всякий раз в тот момент, когда произведение уже практически было готово к изданию!

Коллекция страхов Гоголя

На пике приступов Гоголя посещали страшные галлюцинации. Он слышал , обвиняющие его в греховных поступках и предрекающие жуткие наказания, видел умерших, картины ада. Душевная болезнь вытащила из подсознания и превратила рассказы о потустороннем мире, услышанные в детстве и испугавшие маленького Николая, в фобию Страшного суда и ада. Вообще, психиатры-клиницисты, изучавшие историю болезни писателя, насчитали у Гоголя по меньшей мере шесть фобий .

Кроме ужаса перед адом, у Николая Васильевича отмечалась тафефобия - страх быть погребенным заживо. Последние одиннадцать лет жизни, с конца 1840 года, писатель спал (точнее, дремал) исключительно сидя в кресле: горизонтальная поверхность кровати ассоциировалась у него со смертным одром. Он боялся уснуть и очнуться в могиле.

У Гоголя действительно были нарушения сна: – изнурительная бессонница, кошмарные сновидения, а в начале 40-х годов он несколько раз впадал в очень глубокий и продолжительный летаргический сон. Первую главу “Выбранных мест из переписки с друзьями” он начинает такими странными словами: “Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь свою последнюю волю. Завещаю тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения.

Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться…” Вот уже два века подряд ходит по миру легенда о сбывшихся опасениях писателя. Спустя 79 лет после смерти Гоголя его прах был перезахоронен. По словам одного из очевидцев этого действа, писателя Лидина - к слову, известного фантазера и выдумщика, - тело Гоголя нашли в скорченном положении, а внутренняя обивка гроба была искусана и исцарапана.
После смерти Н. Гоголя различными авторами были выдвинуты следующие версии: летаргический сон с последующей гибелью в могиле от недостатка кислорода, намеренное лишение себя пищи с развитием тяжелой алиментарной дистрофии, отравление или самоотравление каломелем, спинная сухотка, брюшной тиф, депрессивный психоз с отказом от пищи и другие.
У Гоголя была фобия отравления лекарствами (прописанные врачами препараты, он категорически отвергал) и танатофобия , или страх внезапной смерти: он боялся панически умирающих, умерших и церемонии похорон. Помимо этого писателя одолевал ужас перед профессиональной смертью. Гоголя била дрожь при мысли о том, что из-за тяжелого недуга он не сможет выполнить самую главную творческую работу его жизни - написать трехтомник “Мертвых душ”. Терзал его душу еще один - перед болезнями, особенно - перед неизлечимыми.

Последние двадцать лет жизни мнительный Гоголь обследовался у множества врачей, за исключением психиатра, и все ему ставили разные диагнозы: “нервическое расстройство”, “ипохондрия”, “болезнь печени”, “катар кишок”, “спастический колит”, “поражение нервов желудочной области”, “геморроидальная болезнь” и т. п. Но сказать с уверенностью, что именно гнетет прославленного пациента, не мог никто. Депрессии Гоголя сопровождались болями в пояснице, животе, голове, продолжительными запорами, мучительными спазмами в груди и сердце. Это была чистая : в симптомах телесных находила выход его душевная болезнь.

В последние 10 лет жизни муза практически не посещала Гоголя. Публика, с восторгом ходившая на постановки “Ревизора “, зачитывавшаяся “Тарасом Бульбой “, “Вечерами на хуторе …” и “Мертвыми душами “, ждала от писателя новых шедевров, но тот молчал. Окружающие замечали, как резко изменился характер писателя.

Некогда живой и жизнерадостный, у него проявился еще один симптом маниакально-депрессивного психоза – психическая анестезия , или скорбное бесчувствие : Гоголь стал безучастным и равнодушным ко всем земным радостям и печалям. Часами он мог сидеть неподвижно, уставившись в одну точку, и трудно было сказать, спит ли он наяву или думает свою невеселую думу.

Вверх по лестнице

Последняя депрессия накатила на писателя после внезапной смерти его близкой приятельницы Е. М. Хомяковой. С невероятной силой он вдруг почувствовал, что должен умереть. В феврале 1952 года начался Великий пост, и Николай Васильевич, и без того проживавший депрессию в голоде, вовсе отказался от пищи. В последние годы он был болезненно религиозен и считал себя невероятным грешником.

Поддержать дух писателя в пост прибыл его духовный наставник, отец Матфей. Вместо поддержки он потребовал ужесточения поста и призвал Гоголя оставить богопротивное писательство, сжечь последнюю редакцию второго тома “Мертвых душ”. Однажды он так запугал Николая Васильевича перспективами адского возмездия, что слуги слышали, как писатель кричал: “Оставьте! Слишком страшно!” В ночь с 11 на 12 февраля Гоголь сжег единственный экземпляр продолжения “Мертвых душ”.

Как умер Н.В. Гоголь

Три недели практически полного отказа от пищи и ограничений в воде, ночные бдения и самоистязание молитвами сделали свое дело. Истощение Гоголя достигло своей крайне точки: не подходивший одиннадцать лет к постели, в один из дней он повалился на нее в халате и сапогах и больше никогда уже не вставал. Возле него был собран консилиум врачей, которые долго не могли определиться с диагнозом и методом лечения.

Подозревали воспаление кишечника, брюшной тиф, “религиозную манию” с голоданием и истощением. Но сошлись почему-то на менингите, хотя большинство классических признаков этой болезни у Николая Васильевича совершенно отсутствовало. Вместо усиленного кормления, которое могло вернуть к жизни изнуренного больного, врачи насильственно лечили писателя холодными обливаниями, прикладывали к его носу пиявок, обкладывали тело горячими хлебцами и капали на голову едкий спирт. Гоголь просил оставить его, но эскулапы продолжали свое дело.

Отдых Николай Васильевич нашел лишь ночью. В полузабытьи он кричал: “Лестницу мне, лестницу!” Когда-то в детстве бабушка рассказывала ему о лестнице, которую ангелы спускали с неба. Чтобы попасть в рай, на седьмое небо, нужно было преодолеть семь ступеней… Когда наутро после дня насильственной терапии врачи вернулись для продолжения “лечения”, их пациент уже предстал перед Богом. Гоголь Н. В. умер во сне. Так, по преданию, уходят люди, которых любит Господь.

Профессор МГУ, филолог Владимир Алексеевич Воропаев отрицает связь диагноза Гоголя с его религиозностью и смертью, указывая на то, что наблюдавший последние дни писателя психиатр Алексей Терентьевич Тарасенков в мемуарах рассказывал, что от еды писатель отказался только за три дня до кончины, а бред у него начался лишь за несколько часов.

В своей работе «Николай Гоголь. Опыт духовной биографии» Воропаев описывает классика как человека искренне верующего и всегда обращавшегося к Богу за помощью.

Вера эта еще более усиливалась с возрастом. Очевидно, пересмотрев приоритеты, Гоголь сожалел о создании некоторых произведений, которые в будущем могут сослужить отечеству плохую службу. Именно поэтому он и оставил творчество, хотя это стоило ему немалых усилий.

В 1848 году по благословению духовника он совершил паломничество в Иерусалим ко Гробу Господню, но почти не оставил об этом воспоминаний. О его обращении к Горнему миру говорило и его материальное состояние: деньги, полученные от издания сочинений, он раздавал нуждающимся, а сам жил, как нищий. Все, что он оставил после себя - это библиотеку и поношенную одежду, которую полицейские, описывающие его имущество, оценили в 43 рубля.

В записной книжке Гоголя нашли составленную им молитву, в которой он просил Бога о милосердии и о возможности «удалиться от мира в святой угол уединения».

Некоторые современники Гоголя считали, что причиной его смерти могли стать сознательный отказ классика от всего земного и его стремление уйти от мирской суеты, пусть даже и на тот свет.

Разумеется, правду мы не узнаем никогда, однако надо сказать, что душевная болезнь писателя отчасти была созвучна его вере, ведь нет ничего естественнее для верующего человека, чем печаль от осознания своей греховности, душевные терзания и искреннее покаяние перед Богом.