Почему Аксинья умерла ("Тихий дон")?

Многое пережил Григорий, многое выстрадала Аксинья. Весь роман Шолохова Тихий Дон пронизан страданиями, переживаниями, судьбы героев романа очень трагичны. А все потому, что в романе описано очень тяжелое время гражданской войны и Первой мировой войны, а война всегда приносит ужас, боль, горе, страдания и смерть.

Отношения Григория и Аксиньи достигли того предела, когда они еже не могли оставаться друг без друга. Григорий увозит Аксинью с хутора, сам еще не зная куда, лишь бы быть с нею рядом. В дороге Аксинья гибнет от пули красных. Григорий понял, что самое страшное, что могло случиться в его жизни, случилось.

Шолохов не случайно заканчивает судьбу Аксиньи смертью. Этим он подчеркнул трагизм того время.

Главный герой в начале своей жизни не умел ценить то, что у него было, как и многие мужчины. В результате потерял всех дорогих ему людей. Аксинья первоначально не принадлежала ему, но он ее желал, не понимая, что ворованное не может принести счастье. Автор убивает Аксинью, Григорий остается одиноким, и это заставляет его переоценить свои поступки. Ему остается только вспомнить о детях и понять, что это самое лучшее, что у него в жизни есть. Но цена этому пониманию очень высока.

Каждому человеку суждено прожить свою жизнь, и как не старайся, от судьбы не уйдешь, только беду наживешь, если будешь ей противиться. Роман слишком мудр для молодого Шолохова, не зря авторство оспаривается.

Вопрос видимо не о том, как умерла Аксинья, а именно о том, почему автор убил ее, почему не дал им с Григорием счастья совместной жизни. Вообще этот роман показывает постоянные метания, взросление и становление характера Мелехова, его любовь, которую нельзя назвать счастливой. Прежде всего Аксинья была замужем, а сам Григорий женат. Степан, муж Аксиньи, и Наталья, жена Григория, мучились когда узнали об этой связи. Именно через нее погибла Наталья, не пожелав нового ребенка от мужа-изменника. То есть связь Григория и Аксиньи была греховной, неправильной, но такой естественной. Шолохов не мог позволить этим любовникам стать счастливыми, ведь это был бы счастливый финал и всего произведения, которое все-таки глубоко трагично. И даже конец которого вроде и оставляет надежду на возрождение, но только потому, что надежда не может умереть никогда.

Так ее же убили.Аксинья с Григорием уезжали от всех куда нибудь подальше, что бы покончить со всей войной,и зажить где нибудь спокойно и счастливо.И когда они скакали, то мимо проезжал патруль казаков.Вот они и пальнули не глядя куда попало и попали в Аксинью.Рана была смертельной и она умерла.

Ну, здрасти!

Ее же подстрелили, когда они с Григорием ускакали на конях из станицы и наткнулись на красных. Григорий шашкой и руками там же вырыл ей могилу и схоронил.

Хотя, чему я удивляюсь, теперь Шолохова в школах не проходят.

Говоря про образ этой женщины, нельзя не отметить её броские качества, которыми наделил свою героиню Шолохов — пленительную красоту, природное обаяние и страстную натуру. Внешность Аксиньи вызывала зависть других казачек: смуглая точеная шея, бездонные чёрные глаза, пухлые губы, вьющиеся кольцами волосы, сильный и крепкий стан. Девушка знала о своей манящей красоте и всегда гордилась ею. Внутренне Аксинья не менее прекрасна. Она смела, терпелива, хозяйственна и способна на высокое искреннее чувство любви.

С детских лет Аксинья несчастна. Совсем юную её связал и изнасиловал собственный отец. Мать пару лет спустя выдала замуж за нелюбимого и грубоватого Степана Астахова. Жизнь в браке у Аксиньи не сложилась. Сразу после свадьбы новоиспечённый супруг обнаружил, что девушка ему досталась «испорченной» и возненавидел её за это. Степан зверски избивал Аксинью, не зная жалости практически ежедневно. В браке у Астаховых родился ребёнок, но он умер, не дожив и до года.

Аксинья и Григорий

Что такое настоящая любовь между мужчиной и женщиной Аксинья узнала, когда подпустила к себе Григория Мелехова, молодого соседа, долгое время добивающегося её расположения. Ради возлюбленного распрямившаяся от тепла и ласки молодая женщина была готова перенести дурную славу в станице и ярость ревнивого супруга. В свою любовь героиня окунулась с головою, стараясь «отлюбить» всю несчастливую судьбу в отношениях с Григорием. Страшную боль пережила Аксинья, когда старший Мелехов заставил Григория жениться на Наталье. Отдавать любимого казачка не была намерена. Вскоре любовники бежали из своих семей, чтобы начать совместную жизнь в имении барина Листницкого. Там у Аксиньи родилась дочь, которая умерла от скарлатины. Мать тяжело переживала горе, Григорий в это время находился на фронте. Аксинья нашла утешение в объятиях сына барина. Узнав об измене, Мелехов оставил Аксинью и вернулся в отчий дом к законной жене.

Сама Аксинья на некоторое время вновь воссоединилась со Степаном. Но позабыть друг друга влюблённые не смогли и вскоре начали тайно встречаться. После смерти Натальи Аксинья и Григорий живут вместе. Аксинья становится ласковой матерью для детей Натальи. Во время отступления Аксинья и Григорий пытаются вырваться на Кубань, оставив детей на попечение Дуняши Мелеховой. В погоне Аксинью смертельно ранят. Так и не дождавшись спокойного женского счастья, она умирает на руках Григория и последнее о чём она думает — это дети и любовь.

Цитаты Аксиньи

За всю жизнь за горькую отлюблю!.. А там хучь убейте! Мой Гришка! Мой!.."

Ты что мне, свекор? А? Свекор?.. Ты что меня учишь! Ступай, откель пришел! А Гришку твоего, захочу — с костями съем и ответа держать не буду!.. Вот на! Выкуси!..

Мне тебя все одно жалко не будет, — резко сказала она. — У нас с тобой так: я мучаюсь — тебе хорошо, ты мучаешься — мне хорошо… Одного ить делим? Ну, а правду я тебе скажу: чтобы знала загодя. Все это верно, брешут не зря. Завладала я Григорием опять и уж зараз постараюсь не выпустить его из рук...

Цедились дни, и после каждого оседала в душе Аксиньи терпкая горечь. Тревога за жизнь любимого сверлила мозг, не покидала её днями, наведывалась и ночью, и тогда то, что копилось в душе, взнузданное до времени волей, — рвало плотины: ночь, всю дотла, билась Аксинья в немом крике, в слезах кусая руки, чтобы не разбудить ребенка, утишить крик и нравственную боль убить физической...

Роман-эпопею М.А. Шолохова «Тихий Дон» по масштабности охвата действительности, художественному мастерству литературная критика ставит в один ряд с «Войной и миром» Л.Н. Толстого. А.Н. Толстой писал: «В «Тихом Доне» он [Шолохов] развернул эпическое, насыщенное запахами земли, живописное полотно из жизни донского казачества. Но это не ограничивает большую тему романа. «Тихий Дон» по языку, сердечности, человечности, пластичности, - произведение общерусское, национальное, народное». Роман охватывает период великих исторических потрясений в России, их отражение в судьбах русских людей. Поэтому так много внимания автор уделяет образам отдельных персонажей, развитию их чувств, переживаний, зачастую окрашенных в трагические тона.

С большой силой таланта написана Шолоховым сцена гибели Аксиньи. В своем последнем отчаянном порыве стать на другой жизненный путь Григорий Мелехов бежит из банды, забирая из хутора любимую женщину. Поздней ночью они покинули Сухой Лог. Описывается полночное безмолвное царство в хуторе: «Не верил он [Григорий] этой тишине...». Случилось го, чего больше всего боялся Григорий. На краю хутора героев встречают четверо человек из продотряда: «Томительные секунды длилась тишина, а потом громом ударил неровный раскатистый залп, вспышки огня пронизали темноту». Догнав аксиньеного коня, Григорий увидел, что «Аксинья натягивала поводья и, запрокидываясь, валилась набок...

Тебя ранило?! Куда попало?! Говори же! - хрипло спросил Г ригорий...

Но ни слова, ни стона не услышал он от безмолвной Аксиньи».

«Пуля вошла Аксинье в левую лопатку, раздробила кость и наискось вышла под правою ключицей». Это было смертельное ранение. «Григорий, мертвея от ужаса, понял, что все кончено...», понял, что случилось самое страшное в его жизни.

Картина смерти женщины потрясает читателя, автор не боится натурализма в ее описании: «Клочья рубашки и бинт быстро чернели, промокали насквозь. Кровь текла также из полуоткрытого рта Аксиньи, клокотала и булькала в горле... Безвольно опущенная голова ее лежала у него на плече. Он слышал свистящее, захлебывающееся дыхание Аксиньи и чувствовал, как теплая кровь покидает ее теле и льется изо рта ему на грудь... Аксинья умерла... незадолго до рассвета. Сознанье к ней так и не вернулось. Он молча поцеловал ее в холодные и соленые от крови губы...»

Эпизод гибели Аксиньи отбросит свет на всю последующую жизнь главного героя. Со смертью любимой Григорий утратил «и разум и былую смелость». Шолохов с огромным психологизмом показывает нам, как несчастье сломало человека: «неведомая сила покинула его», и он «упал навзничь, но тотчас же испуганно вскочил на ноги. И еще раз упал, больно ударившись обнаженной головой о камень». Символично, что гак и не смог подняться герой. Стоя на коленях, он как-то механически копает шашкой могилу Аксинье. Его давит удушье, «чтобы легче было дышать, он разорвал на груди рубаху». Такие детали не просто придают достоверность изображаемому, но заставляют читателя пережить вместе с героем обрушившееся на него горе.

«Хоронил он свою Аксинью при ярком утреннем свете. Уже в могиле он крестом сложил на груди ее мертвенно побелевшие смуглые руки, головным платком укрыл лицо, чтобы земля не засыпала ее полуоткрытые, неподвижно устремленные в небо и уже начавшие тускнеть глаза. Он попрощался с нею, твердо веря в то, что расстаются они ненадолго... Теперь ему незачем было торопиться. Все было кончено». Обращаем внимание на используемый автором оксюморон «мертвенно побелевшие смуглые руки», с его помощью подчеркивается неестественноеть случившегося, но следом идет описание «начавшись тускнеть» глаз, подтверждающее, что «все... кончено». Причем эта последняя фраза повторяется в сравнительно небольшом отрывке текста дважды. Бесповоротность случившегося Григорий осознал сразу, как только увидел, как ранена Аксинья. Неслучайно и междометие «уже» много раз встречается в тексте. Действительно, все в этой жизни у Григория уже случилось. Отсюда и такая уверенность, что с погибшей героиней «расстаются они ненадолго».

Для выражения душевного состояния Григория Шолохов вводит картину пейзажа, надолго остающуюся перед глазами читателя: «В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца». Мы понимаем, какой мрак окутал душу измученного героя. Ничто не может восполнить понесенную им утрату. Порвалась одна из последних и самых крепких его связей с радостным, торжествующим миром жизни. «Вся жизнь Григория была в прошлом, а прошлое казалось недолгим и тяжким сном». Пейзаж передает безысходность душевной муки Григория, потерявшего Аксинью. Шолохов находит неожиданные краски для того, чтобы как можно точнее отразить облик опустошенного героя. Черное солнце над степью словно выжгло все и в сердце оказавшегося под ним человека. Автор таким пейзажем словно хочет эпически обобщить все случившееся с Григорием, показать, какой финал принесла война в его жизнь.

Выжженной степью кажется Мелехову его судьба: «Он лишился всего, что было дорого его сердцу. Все отняла, все порушили безжалостная смерть. Остались только дети. Но сам он все еще судорожно цеплялся за землю, как будто и на самом деле изломанная жизнь его представляла какую-то ценность для него и для других...

Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держа на руках сына.

Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».

Символичны эпитеты, которые автор присваивает солнцу - от «черного» оно становится «холодным». Безусловно, это психологические эпитеты. Подобная тонкость восприятия мира и умение передать это словом присущи не только отдельному отрывку романа «Тихий Дон», но и все произведениям Шолохова. Изобразительнo-выразительные средства, используемые художником в тексте, призваны помочь нам увидеть жизнь глазами героев. В этом проявляется мастерство писателя, позволившее его творчеству занять важное место в русской классической литературе.

Неслучайно, характеризуя эпизоды романа-эпопеи «Тихий Дон», A.C. Серафимович писал: «Чувство меры в острых моментах, и оттого они пронизывают. Огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий схватывающий глаз. Умение выбран, из многих признаков наихарактернийшие».

Спустя немного Аксинья тихонько встала, перешла поляну, высоко подобрав юбку, стараясь не замочить ее по росистой траве. Где-то недалеко бился о камни и звенел ручеек. Она спустилась в теклину лога, устланную замшелыми, покрытыми прозеленью, каменными плитами, напилась холодной родниковой воды, умылась и досуха вытерла порумяневшее лицо платком. С губ ее все время не сходила тихая улыбка, радостно светились глаза. Григорий снова был с нею! Снова призрачным счастьем манила ее неизвестность... Много слез пролила Аксинья бессонными ночами, много горя перетерпела за последние месяцы. Еще вчера днем, на огороде, когда бабы, половшие по соседству картофель, запели грустную бабью песню, - у нее больно сжалось сердце, и она невольно прислушалась. Тега-тега, гуси серые, домой, Не пора ли вам наплаваться? Не пора ли вам наплаваться, Мне, бабеночке, наплакаться... - выводил, жаловался на окаянную судьбу высокий женский голос, и Аксинья не выдержала: слезы так и брызнули из ее глаз! Она хотела забыться в работе, заглушить ворохнувшуюся под сердцем тоску, но слезы застилали глаза, дробно капали на зеленую картофельную ботву, на обессилевшие руки, и она уже ничего не видела и не могла работать. Бросив мотыгу, легла на землю, спрятала лицо в ладонях, дала волю слезам... Только вчера она проклинала свою жизнь, и все окружающее выглядело серо и безрадостно, как в ненастный день, а сегодня весь мир казался ей ликующим и светлым, словно после благодатного летнего ливня. "Найдем и мы свою долю!" - думала она, рассеянно глядя на резные дубовые листья, вспыхнувшие под косыми лучами восходящего солнца. Возле кустов и на солнцепеке росли душистые пестрые цветы. Аксинья нарвала их большую охапку, осторожно присела неподалеку от Григория и, вспомнив молодость, стала плести венок. Он получился нарядный и красивый. Аксинья долго любовалась им, потом воткнула в него несколько розовых цветков шиповника, положила в изголовье Григорию. Часов в девять Григорий проснулся от конского ржания, испуганно сел, шаря вокруг себя руками, ища оружие. - Никого нету, - тихо сказала Аксинья. - Чего ты испужался? Григорий протер глаза, сонно улыбнулся: - Приучился по-заячьи жить. Спишь и во сне одним глазом поглядываешь, от каждого стука вздрагиваешь... От этого, девка, скоро не отвыкнешь. Долго я спал? - Нет. Может, ишо уснешь? - Мне надо сутки подряд спать, чтобы отоспаться как следует. Давай лучше завтракать. Хлеб и нож у меня в седельных сумах, достань сама, а я пойду коней напою. Он встал, снял шинель, повел плечами. Жарко пригревало солнце. Ветер ворошил листья деревьев, и за шелестом их уже не слышно было певучего говора ручья. Григорий спустился к воде, из камней и веток сделал в одном месте запруду, шашкой нарыл земли, засыпал ею промежутки между камнями. Когда вода набралась возле его плотины, он привел лошадей и дал им напиться, потом снял с них уздечки, снова пустил пастись. За завтраком Аксинья спросила: - Куда же мы поедем отсюда? - На Морозовскую. Доедем до Платова, а оттуда пойдем пеши. - А кони? - Бросим их. - Жалко, Гриша! Кони такие добрые, на серого прямо не наглядишься, и надо бросать? Где ты его добыл? - Добыл... - Григорий невесело усмехнулся. - Грабежом взял у одного тавричанина. После недолгого молчания он сказал: - Жалко не жалко, а бросать прийдется... Нам лошадьми не торговать. - А к чему ты при оружии едешь? На что оно нам сдалось? Не дай бог, увидит кто - беды наберемся. - Кто нас ночью увидит? Я его так, для опаски оставил. Без него мне уже страшновато... Бросим коней - и оружие брошу. Тогда оно уже будет ненужное. После завтрака они легли на разостланной шинели. Григорий тщетно боролся со сном, Аксинья, опершись на локоть, рассказывала, как жила без него, как много выстрадала за это время. Сквозь неодолимую дрему Григорий слышал ее ровный голос и не в силах был поднять отяжелевшие веки. Иногда он вовсе переставал слышать Аксинью. Голос ее удалялся, звучал глуше и затихал совсем. Григорий вздрагивал и просыпался, а через несколько минут уже снова закрывал глаза. Усталость была сильнее его желаний и воли. - ...скучали, спрашивали - где батя? Я с ними по-всячески, все больше лаской. Приобыкли, привязались ко мне и стали реже проведывать Дуняшку. Полюшка - тихонькая, смирная. Куклят ей нашью из лоскутков, она и сидит с ними под столом, занимается. А Мишатка раз прибегает с улицы, весь дрожит. "Ты чего?" - спрашиваю. Заплакал, да так горько. "Ребята со мной не играются, говорят - твой отец бандит. Мамка, верно, что он бандит? Какие бывают бандиты?" Говорю ему: "Никакой он не бандит, твой отец. Он так... несчастный человек". Вот и привязался он с расспросами: почему несчастный и что такое несчастный? Никак ему не втолкую... Они сами, Гриша, стали звать меня матерью, не подумай, что я их учила. А Михаил ничего с ними обходился, ласково. Со мной не здоровался, отвернется и пройдет мимо, а им раза два сахару привозил из станицы. Прохор все об тебе горевал. Пропал, говорит, человек. На прошлой неделе зашел погутарить об тебе и ажник слезьми закричал... Обыск делали у меня, все оружие искали - и под застрехами, и в погребу, и везде... Григорий уснул, так и не дослушав рассказа. Над головой его шептались под ветром листья молодого вяза. По лицу скользили желтые блики света. Аксинья долго целовала его закрытые глаза, а потом и сама уснула, прижавшись к руке Григория щекой, улыбаясь и во сне. Поздней ночью, когда зашел месяц, они покинули Сухой лог. Через два часа езды спустились с бугра к Чиру. На лугу кричали коростели, в камышистых заводях речки надсаживались лягушки, и где-то далеко и глухо стонала выпь. Сплошные сады тянулись над речкой, неприветно чернея в тумане. Неподалеку от мостка Григорий остановился. Полное безмолвие царило в хуторе. Григорий тронул коня каблуками, свернул в сторону. Ехать через мост он не захотел. Не верил он этой тишине и боялся ее. На краю хутора они переехали речку вброд и только что свернули в узкий переулок, как из канавы поднялся человек, за ним - еще трое. - Стой! Кто едет? Григорий вздрогнул от окрика, как будто от удара, натянул поводья. Мгновенно овладев собой, он громко отозвался: "Свои! - И круто поворачивая коня, успел шепнуть Аксинье: - Назад! За мной!" Четверо из заставы недавно расположившегося на ночевку продотряда молча и не спеша шли к ним. Один остановился прикурить, зажег спичку. Григорий с силой вытянул плетью коня Аксиньи. Тот рванулся и с места взял в карьер. Пригнувшись к лошадиной шее, Григорий скакал следом. Томительные секунды длилась тишина, а потом громом ударил неровный раскатистый залп, вспышки огня пронизали темноту. Григорий услышал жгучий свист пуль и протяжный крик: - В ружье-о-о!.. Саженях в ста от речки Григорий догнал машисто уходившего серого коня, поравнявшись, крикнул: - Пригнись, Ксюша! Пригнись ниже! Аксинья натягивала поводья и, запрокидываясь, валилась набок. Григорий успел поддержать ее, иначе она бы упала. - Тебя поранили?! Куда попало?! Говори же!.. - хрипло спросил Григорий. Она молчала и все тяжелее наваливалась на его руку. На скаку прижимая ее к себе, Григорий задыхался, шептал: - Ради господа бога! Хоть слово! Да что же это ты?! Но ни слова, ни стона не услышал он от безмолвной Аксиньи. Верстах в двух от хутора Григорий круто свернул с дороги, спустился к яру, спешился и принял на руки Аксинью, бережно положил ее на землю. Он снял с нее теплую кофту, разорвал на груди легкую ситцевую блузку и рубашку, ощупью нашел рану. Пуля вошла Аксинье в левую лопатку, раздробила кость и наискось вышла под правой ключицей. Окровавленными трясущимися руками Григорий достал из переметных сум чистую исподнюю рубашку, индивидуальный пакет. Он приподнял Аксинью, подставил под спину ей колено, стал перевязывать рану, пытаясь унять хлеставшую из-под ключицы кровь. Клочья рубашки и бинт быстро чернели, промокали насквозь. Кровь текла также из полуоткрытого рта Аксиньи, клокотала и булькала в горле. И Григорий, мертвея от ужаса, понял, что все кончено, что самое страшное, что только могло случиться в его жизни, - уже случилось... По крутому склону яра, по тропинке, пробитой в траве и усеянной овечьими орешками, он осторожно спустился в яр, неся на руках Аксинью. Безвольно опущенная голова ее лежала у него на плече. Он слышал свистящее, захлебывающееся дыхание Аксиньи и чувствовал, как теплая кровь покидает ее тело и льется изо рта ему на грудь. Следом за ним сошли в яр обе лошади. Фыркая и гремя удилами, они стали жевать сочную траву. Аксинья умерла на руках у Григория незадолго до рассвета. Сознание к ней так и не вернулось. Он молча поцеловал ее в холодные и соленые от крови губы, бережно опустил на траву, встал. Неведомая сила толкнула его в грудь, и он попятился, упал навзничь, но тотчас же испуганно вскочил на ноги. И еще раз упал, больно ударившись обнаженной головой о камень. Потом, не поднимаясь с колен, вынул из ножен шашку, начал рыть могилу. Земля была влажная и податливая. Он очень спешил, но удушье давило ему горло, и, чтобы легче было дышать, он разорвал на себе рубашку. Предутренняя свежесть холодила его влажную от пота грудь, и ему стало не так трудно работать. Землю он выгребал руками и шашкой, не отдыхая ни минуты, но пока вырыл могилу глубиной в пояс - ушло много времени. Хоронил он свою Аксинью при ярком утреннем свете. Уже в могиле он крестом сложил на груди ее мертвенно побелевшие смуглые руки, головным платком прикрыл лицо, чтобы земля не засыпала ее полуоткрытые, неподвижно устремленные в небо и уже начавшие тускнеть глаза. Он попрощался с нею, твердо веря в то, что расстаются они ненадолго... Ладонями старательно примял на могильном холмике влажную желтую глину и долго стоял на коленях возле могилы, склонив голову, тихо покачиваясь. Теперь ему незачем было торопиться. Все было кончено. В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца.