Российские предприниматели 19 века относились к своему делу иначе, чем западные предприниматели. Они считали его не столько источником доходов, сколько миссией, которая была возложена на их плечи Богом или судьбой. В купеческой среде считалось, что богатство должно использоваться, поэтому купцы занимались коллекционированием и благотворительностью, которая рассматривалась многими как предназначение свыше.

Большинство предпринимателей тех времен являлись достаточно честными коммерсантами, считавшими меценатство чуть ли не своей обязанностью.

Именно за счет меценатов в России появлялись музеи и театры, крупные храмы и церкви, а также обширные коллекции памятников искусства. При этом российские меценаты не стремились предавать свое дело огласке, напротив - многие помогали людям при условии, что их помощь не будет афишироваться в газетах. Некоторые меценаты даже отказывались от дворянских титулов.

Расцвет меценатства, начавшегося в России с 17 века, наступил во второй половине 19 века. Городские дворцы и загородные дворянские усадьбы были переполнены обширными библиотеками редких книг и коллекциями западноевропейского/российского искусства, которые их владельцы подарили государству.

Эпатажные богачи были во все времена. Экзотические домашние животные, странные друзья, необычный внешний вид, странные завещания… При этом часто странности старых русских богачей уравновешиваются благотворительными проектами и яркими идеями для бизнеса. С этой точки зрения самые необычные миллионеры России XIX века не так уж отличаются от современных. Хотя некоторые меценаты в глубине души и лелеяли мечту получить за свои деяния государственную награду или засветить свое имя. Сегодня благотворительно в России переживает возрождение, так что уместно будет вспомнить о самых известных наших меценатах.

Гаврила Гаврилович Солодовников (1826-1901). Этот купец стал автором самого крупного в истории России пожертвования. Его состояние составляло около 22 миллионов рублей, 20 из которых Солодовников потратил на нужды общества. Родился Гаврила Гаврилович в семье бумажного торговца. Будущего миллионера с детства приобщили к делу, поэтому он так и не научился толком ни писать, ни излагать свои мысли. Зато в 20 лет Солодовников уже стал купцом первой гильдии, а в 40 лет заработал свой первый миллион. Бизнесмен прославился своей крайней расчетливостью и бережливостью. Говорят, что он не гнушался есть вчерашнюю кашу и ездить в экипаже без резины на колесах. Дела свои Солодовников вел пусть и не совсем чисто, но совесть свою успокоил, составив известное завещание - почти все состояние купца пошло на благотворительность. Первый взнос меценат сделал на строительство Московской консерватории. Вклада в 200 тысяч рублей хватило на сооружение роскошной мраморной лестницы. Усилиями купца на Большой Дмитровке был построен концертный зал с театральной сценой, где можно было ставить балеты и феерии. Сегодня он стал Театром оперетты, а тогда там разместилась Частная опера другого мецената, Саввы Мамонтова. Солодовников захотел стать дворянином, для этого он решил построить в Москве полезное заведение. Благодаря меценату в городе появилась Клиника кожных и венерических болезней, оснащенная всем самым интересным. Сегодня в ее помещении располагается Московская медицинская академия имени И. М. Сеченова. Тогда же в название клиники имя благодетеля отражено не было. По завещанию купца его наследникам осталось около полумиллиона рублей, оставшиеся же 20147700 рублей были пущены на благие дела. А ведь по нынешнему курсу эта сумма составляла бы около 9 миллиардов долларов! Треть капитала пошла на обустройство земских женских училищ в ряде губерний, другая треть - на создание профессиональных школ и приюта для бездомных детей в Серпуховском уезде, а оставшаяся часть - на строительство домов с дешевыми квартирами для бедных и одиноких людей. Благодаря завещанию мецената в 1909 году на 2-й Мещанской улице появился первый дом «Свободный гражданин» с 1152 квартирами для одиноких людей, там же был построен дом «Красный ромб» с 183 квартирами для семей. С домами появились черты коммун - магазин, столовая, прачечная, баня и библиотека. На первом этаже дома для семейных работали ясли и детский сад, комнаты предлагались уже с мебелью. Только вот в такие удобные квартиры «для бедных» первыми въехали жить чиновники.

Александр Людвигович Штиглиц (1814-1884). Этот барон и банкир смог из своего состояния в 100 миллионов рублей пожертвовать на благие дела 6 миллионов. Штиглиц являлся самым богатым человеком в стране во второй трети XIX столетия. Свой титул придворного банкира вместе с капиталом он получил в наследство от отца, обрусевшего немца Штиглица, получившего за заслуги титул барона. Свое положение Александр Людвигович укрепил, выступив посредником, благодаря которому император Николай I смог заключить договора о внешних займах на 300 миллионов рублей. Александр Штиглиц в 1857 году стал одним из основателей Главного общества российских железных дорог. В 1860 году Штиглица назначили директором вновь созданного Государственного банка. Барон ликвидировал свою фирму и стал жить на проценты, заняв роскошный особняк на Английской набережной. Сам по себе капитал приносил Штиглицу 3 миллиона рублей в год. Большие деньги не сделали барона общительным, говорят, что даже стригший его 25 лет парикмахер так и не услышал голоса своего клиента. Скромность же миллионера принимала болезненные черты. Именно барон Штиглиц стоял за строительством Петергофской, Балтийской и Николаевской (позже Октябрьской) железных дорог. Однако банкир остался в истории не своей финансовой помощью царю и не строительством дорог. Память о нем осталось во многом благодаря благотворительности. Барон выделил внушительные суммы на строительство Училища технического рисования в Петербурге, его содержание и музей. Сам Александр Людвигович был не чужд искусству, но его жизнь оказалась посвящена зарабатыванию денег. Муж приемной дочери, Александр Половцев, сумел убедить банкира, что растущей промышленности страны нужны «ученые рисовальщики». В итоге благодаря Штиглицу появилось училище его имени и первый в стране музей декоративно-прикладного искусства (лучшая часть его коллекций со временем была передана Эрмитажу). Сам Половцев, являвшийся статс-секретарем Александра III, считал, что страна будет счастливой тогда, когда купцы начнут жертвовать деньги на образование без корыстной надежды получить правительственную награду или преференции. Благодаря наследству жены, Половцев смог издать 25 томов «Русского биографического словаря», однако из-за Революции эта благое дело так и не было закончено. Теперь бывшее училище технического рисования Штиглица зовется Мухинским, а мраморный памятник барону-меценату из него давно выкинули.

Юрий Степанович Нечаев-Мальцов (1834-1913). Этот дворянин пожертвовал в общей сложности около 3 миллионов рублей. В 46 лет он неожиданно для самого себя стал хозяином целой сети стекольных заводов. Их он получил от своего дяди-дипломата Ивана Мальцева. Тот оказался единственным, кто выжил во время памятной резни в русской посольстве в Иране (тогда же был убит Александр Грибоедов). В итоге дипломат разочаровался в своей профессии и решил заняться семейным бизнесом. В местечке Гусь Иван Мальцев создал сеть стекольных заводов. Для этого в Европе был раздобыт секрет цветного стекла, с его помощью промышленник стал выпускать весьма выгодные оконные стекла. В итоге вся эта стекольно-хрустальная империя вместе с двумя богатыми домами в столице, расписанными Айвазовским и Васнецовым, по наследству получил немолодой уже холостой чиновник Нечаев. Вместе с богатством ему досталась и двойная фамилия. Годы, прожитые в бедности, наложили на Нечаева-Мальцева свой неизгладимый отпечаток. Он прослыл весьма скупым человек, позволяя себя тратиться только на изысканную еду. Другом богача стал профессор Иван Цветаев, отец будущей поэтессы. Во время богатых застолий он с грустью подсчитывал, сколько стройматериалов можно было бы купить на потраченные гурманом деньги. Со временем Цветаев сумел убедить Нечаева-Мальцева выделить 3 миллиона рублей, требуемые для окончания строительства Музея изящных искусств в Москве. Интересно, что сам меценат славы не искал. Напротив, все 10 лет, что шло строительство, он действовал анонимно. Миллионер шел на немыслимые траты. Так, 300 нанятых им рабочих добывали особый белый морозоустойчивый мрамор прямо на Урале. Когда же оказалось, что в стране никто не может изготовить 10-метровые колонны для портика, то Нечаев-Мальцев оплатил услуги норвежского парохода. Благодаря меценату из Италии были привезены искусные каменотесы. За вклад в дело строительства музея скромный Нечаев-Мальцев получил звание обер-гофмейстера и бриллиантовый орден Александра Невского. Но не только в музей вкладывал средства «стекольный король». На его деньги во Владимире появилось Техническое училище, на Шаболовке - богадельня, а на Куликовом поле церковь в память убиенных. К столетнему юбилею Музея изящных искусств в 2012 году фонд Шуховская башня предложил дать заведению имя Юрия Степановича Нечаева-Мальцова вместо Пушкина. Однако переименование так и не состоялось, зато на здании появилась памятная доска в честь мецената.

Кузьма Терентьевич Солдатенков (1818-1901). Богатый купец пожертвовал на благотворительность более 5 миллионов рублей. Солдатенков торговал бумажной пряжей, он являлся совладельцем текстильных Цинделевской, Даниловской, а также Кренгольмской мануфактур, кроме того на паях владел Трехгорный пивоваренным заводом и Московским учетным банком. Удивительно, но сам Кузьма Терентьевич рос в невежественной старообрядческой семье, не приучаясь к грамоте. С ранних лет он уже стоял за прилавком в лавке своего богатого отца. Зато после смерти родителя никто уже не мог остановить Солдатенкова в утолении жажды знаний. Курс лекций по древнерусской истории ему читал сам Тимофей Грановский. Он же ввел Солдатенкова в кружок московских западников, приучив творить добрые дела и сеять вечные ценности. Богатый купец вложился в некоммерческое издательство, став себе в убыток печатать книги для простого народа. Еще за 4 года до Павла Третьякова купец стал скупать картины. Художник Александр Риццони говорил, что если бы не эти два крупных мецената, то русским мастерам изобразительного искусства попросту некому было бы продавать свои работы. В итоге в собрании Солдатенкова оказалось 258 картин и 17 скульптур, а также гравюры и библиотека. Купца даже прозвали Кузьмой Медичи. Все свое собрание он завещал Румянцевскому музею. На протяжении 40 лет Солдатенков ежегодно жертвовал этому публичному музею по 1000 рублей. Передавая в дар свою коллекцию, меценат просил только разместить ее в отдельных залах. Непроданные же книги его издательства и права на них были переданы в дар городу Москве. Еще миллион рублей меценат выделил на строительство ремесленного училища, а два миллиона отдал на создание бесплатной больницы для бедных, где не обращали бы внимания на звания, сословия и религии. В итоге лечебницу достраивали уже после смерти спонсора, ее назвали Солдатенковской, но в 1920 году переименовали в Боткинскую. Сам благодетель вряд ли бы расстроился, узнав этот факт. Дело в том, что с семьей Боткина он был особенно близок.

Братья Третьяковы , Павел Михайлович (1832-1898) и Сергей Михайлович (1834-1892). Состояние этих купцов составляло более 8 миллионов рублей, 3 из которых они пожертвовали на искусство. Братья владели Большой Костромской льняной мануфактуры. При этом Павел Михайлович вел дела на самих фабриках, а вот Сергей Михайлович контактировал непосредственно с зарубежными партнерами. Такое разделение отлично гармонировало с их характерами. Если старший брат был замкнутым и нелюдимым, то младший обожал светские встречи и вращаться в публичных кругах. Оба Третьякова собирали картины, при этом Павел предпочитал русскую живопись, а Сергей - иностранную, главным образом современную французскую. Когда он оставил пост московской городской главы, то даже обрадовался, что исчезла необходимость проводить официальные приемы. Ведь это давало возможность тратить больше на картины. Всего Сергей Третьяков потратил на живопись около миллиона франков, или же 400 тысяч рублей. Уже с юности братья испытывали потребность сделать дар своему родному городу. В 28 лет Павел решил завещать свое состояние на создание целой галереи русского искусства. К счастью, жизнь его оказалась довольно долгой в результате бизнесмен смог потратить на приобретение картин более миллиона рублей. А галерея Павла Третьякова стоимостью в 2 миллиона, да еще и недвижимость, была передана в дар городу Москва. Коллекция же Сергея Третьякова была не столько велика - всего 84 картины, однако оценивалась она в полмиллиона. Свое собрание он успел завещать старшему брату, а не жене. Сергей Михайлович опасался, что супруга не захочет расставаться с ценной коллекцией. Когда в 1892 году Москве достался художественный музей, то его назвали Городской галереей братьев Павла и Сергея Третьяковых. Интересно, что после посещения собрания Александром III тот предложил старшему брату дворянство. Однако Павел Михайлович от такой чести отказался, заявив, что хочет умереть купцом. Зато Сергей Михайлович, успевший стать действительным статским советником, это предложение бы явно принял. Третьяковы помимо собрания галереи содержали училище для глухонемых, помогали вдовам и сиротам живописцев, поддерживали Московскую консерваторию и художественные училища. На свои деньги и на своем участке в центре столицы братья создали проезд, чтобы улучшить транспортное сообщение в Москве. С тех пор название Третьяковская сохранилось в названии и самой галереи и созданного купцами проезда, что оказалось редкостью для страны с бурной историей.

Савва Иванович Мамонтов (1841-1918). Эта яркая личность в истории отечественной культуры оказала весомое на нее влияние. Сложно сказать, что именно пожертвовал Мамонтов, да и подсчитать его состояние довольно трудно. У Мамонтова была пара домов в Москве, имение Абрамцева, земля на Черноморском побережье, дороги, заводы и миллионный капитал. Савва Иванович вошел в историю не просто, как меценат, но и как настоящий строитель русской культуры. А родился Мамонтов в семье винного откупщика, возглавившего Общество Московско-Ярославской железной дороги. Свой капитал промышленник составил на строительстве железных дорог. Именно благодаря ему появилась дорога от Ярославля до Архангельска, а потом еще и до Мурманска. Благодаря Савве Мамонтову в этом городе появился порт, а дорога, связавшая центр страны с Севером, спасала Россию дважды. Сперва это произошло во время Первой мировой войны, а потом и при Второй. Ведь практически вся помощь союзников поступала в СССР через Мурманск. Искусство было не чуждо Мамонтову, сам он неплохо лепил. Скульптор Матвей Антокольский даже считал его талантливым. Говорят, что благодаря прекрасному басу Мамонтов смог бы стать певцом, он даже сумел дебютировать в миланской опере. Однако ни на сцену, ни в училище Савва Иванович так и не попал. Зато он смог заработать столько денег, что сумел устроить свой собственный домашний театр и учредить частную оперу, первую в стране. Там Мамонтов выступал и режиссером, и дирижерам, и декоратором, а также ставил своим артистам еще и голос. Купив имение Абрамцево, бизнесмен создал знаменитый мамонтовский кружок, чьи члены постоянно и проводили время в гостях у своего богатого покровителя. На рояле Мамонтова учился играть Шаляпин, в кабинете мецената своего «Демона» писал Врубель. Свое подмосковное имение Савва Великолепный сделал настоящей художественной колонией. Тут были построены мастерские, специально обучены крестьяне, а в мебели и керамике насаждался «русский» стиль. Мамонтов полагал, что народ надо приучать к красивому не только в храмах, но и на вокзалах, и на улицах. Спонсировал миллионер и журнал «Мир искусства», а также Музей изящных искусств в Москве. Только вот поклонник искусства так увлекся благотворительностью, что умудрился влезть в долги. Мамонтов получил богатый заказ на строительство очередной железной дороги и под залог акции взял большой кредит. Когда оказалось, что 5 миллионов погашать нечем, Савва Иванович оказался в Таганской тюрьме. От него отвернулись былые друзья. Чтобы хоть как-то погасить долги Мамонтова его богатая коллекция картин и скульптур была распродана за бесценок на аукционе. Обнищавший и постаревший меценат стал жить при керамической мастерской за Бутырской заставой, где незаметно для всех скончался. Уже в наше время знаменитому меценату поставили памятник в Сергиевом Посаде, ведь сюда Мамонтовы проложили первую короткую железнодорожную ветку специально для перевозки богомольцев в Лавру. Планируется возведение еще четырех памятников великому человеку - в Мурманске, Архангельске, на Донецкой железной дороге и на Театральной площади в Москве.

Варвара Алексеевна Морозова (Хлудова) (1850-1917). Эта женщина владела состоянием в 10 миллионов рублей, пожертвовав на благотворительность более миллиона. А ее сыновья Михаил и Иван стали известными коллекционерами предметов искусства. Когда у Варвары умер муж, Абрам Абрамович, от него она унаследовала в 34 года Товарищество Тверской мануфактуры. Став единоличной владелицей крупного капитала, Морозова занялась обеспечением несчастным. Из тех 500 тысяч, что супруг ей выделил на пособия бедным и содержание школ и церквей, 150 тысяч пошло на клинику для душевнобольных. После революции клиника имени А.А.Морозова была названа в честь психиатра Сергей Корсакова, еще 150 тысяч было пожертвовано Ремесленному училищу для бедных. Оставшиеся вложения были не столь велики - 10 тысяч получило Рогожское женское начальное училище, шли суммы на сельские и земные школы, на приюты для нервнобольных. Раковый институт на Девичьем поле получил имя своих меценатов, Морозовых. А было еще благотворительное заведение в Твери, санаторий в Гаграх для больных туберкулезом. Варвара Морозова состояла во многих учреждениях. Ее именем в итоге были названы ремесленные училища и начальные классы, больницы, родильные приюты и богадельни в Твери и Москве. В благодарность за пожертвование в 50 тысяч рублей имя мецената было выбито на фронтоне Химического института Народного университета. Для Пречистенских курсов для рабочих в Курсовом переулке Морозова купила трехэтажный особняк, она же оплатила переезд в Канаду духоборов. Именно Варвара Алексеевна профинансировала строительство первой в России бесплатной библиотеки-читальни имени Тургенева, открытой в 1885 году, а затем еще и помогла приобрести нужную литературу. Финальной точкой благотворительной деятельности Морозовой стало ее завещание. Фабрикантша, выставленная советской пропагандой образцом стяжательства, приказала перевести все свои активы в ценные бумаги, положить их в банк, а полученные средства отдавать рабочим. К сожалению, те не успели оценить всю доброту своей хозяйки - через месяц после ее смерти случилась Октябрьская революция.

Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905). Этот меценат пожертвовал около 500 тысяч рублей. Морозов сумел стать образцом современного бизнесмена - он учился химии в Кембридже, а текстильное производство изучал в Ливерпуле и Манчестере. Вернувшись из Европы в Россию, Савва Морозов возглавил Товарищество Никольской мануфактуры, названное его в честь. Директором-распорядителем и главным пайщиком этого предприятия оставалась мать промышленника, Мария Федоровна, чей капитал составлял 30 миллионов рублей. Передовое мышление Морозова говорило о том, что благодаря революции Россия сможет догнать и перегнать Европу. Он составил даже свою собственную программу социальных и политических реформ, которые ставили цель переход страны к конституционному режиму правления. Морозов застраховал себя на сумму в 100 тысяч рублей, а полис оформил на предъявителя, передав его любимой актрисе Андреевой. Там в свою очередь передала большую часть средств революционерам. Из-за любви к Андреевой Морозов поддерживал Художественный театр, ему была оплачена 12-летняя аренда помещения в Камергерском переулке. При этом вклад мецената равнялся взносам основных пайщиков, в число которых входил и владелец золото-канительной мануфактуры Алексеев, известный, как Станиславский. Перестройка здания театра обошлась Морозову в 300 тысяч рублей - огромную по тем временам сумму. И это еще при том, что архитектор Федор Шехтель, автор мхатовской чайки, сделал проект совершенно бесплатно. Благодаря деньгам Морозова за границей было заказано самое современное сценическое оборудование. Вообще, осветительное оборудование в российском театре впервые появилось именно тут. Всего на здание МХТ с бронзовым барельефом на фасаде в виде тонущего пловца меценат потратил около 500 тысяч рублей. Как уже было сказано, Морозов сочувствовал революционерам. Среди его друзей был Максим Горький, во дворце промышленника на Спиридоновке прятался Николай Бауман. Морозов помогал доставлять нелегальную литературу на фабрику, где инженером служил будущий нарком Леонид Красин. После волны революционных выступлений в 1905 году промышленник потребовал от матери передать фабрики в его полное подчинение. Однако та добилась отстранения строптивого сына от дел и отправила его с женой и личным доктором на Лазурный берег. Там Савва Морозов и покончил с собой, правда, обстоятельства гибели оказались странными.

Мария Клавдиевна Тенишева (1867-1928). Происхождение этой княгини остается загадкой. По одной из легенд ее отцом мог являться сам император Александр II. Тенишева в молодости пыталась найти себя - она рано вышла замуж, родила дочь, стала брать уроки пения с целью попасть на профессиональную сцену, начала рисовать. В итоге Мария пришла к выводу, что целью ее жизни является благотворительность. Она развелась и повторно вышла замуж, на этот раз за видного предпринимателя, князя Вячеслава Николаевича Тенишева. Его за бизнес хватку прозвали «русским американцем». Скорее всего брак был по расчету, ведь только так выросшая в аристократический семье, но незаконнорождённая, девочка могла получить твердое место в обществе. После того, как Мария Тенишева стала супругой богатого предпринимателя, она отдалась своему призванию. Сам князь также был известным меценатом, основав Тенишевское училище в Петербурге. Правда он все же принципиально помогал самым культурным представителям общества. Еще при жизни мужа Тенишева организовала рисовальные классы в Петербурге, где одним из преподавателей был Илья Репин, также она открыла рисовальную школу в Смоленске. В своей усадьбе Талашкино Мария открыла «идейное имение». Там была создана сельскохозяйственная школа, где воспитывались идеальные фермеры. А в кустарных мастерских готовились мастера декоративно-прикладного искусства. Благодаря Тенишевой в стране появился музей «Русская старина», ставший первым в стране музей этнографии и русского декоративно-прикладного искусства. Для него в Смоленске было даже построено специальное здание. Однако крестьяне, о чем благе пеклась княгиня, отблагодарили ее по-своему. Тело князя, забальзамированное на сто лет и похороненное в трех гробах, было просто выброшено в яму в 1923 год. Сама же Тенишева, содержавшая с Саввой Мамонтовым журнал «Мир искусства», дававшая средства Дягилеву и Бенуа свои последний годы доживала в эмиграции во Франции. Там она, еще не будучи старой, занялась эмальерным искусством.

Маргарита Кирилловна Морозова (Мамонтова) (1873-1958). Эта женщина приходилось родней и Савве Мамонтову и Павлу Третьякову. Маргариту называли первой красавицей Москвы. Уже в 18 лет она вышла замуж за Михаила Морозова, сына другой известной меценатки. В 30 лет Маргарита, будучи беременной четвертым ребенком, стала вдовой. Сама она предпочитала не заниматься делами фабрики, чьим совладельцем являлся ее муж. Морозова дышала искусством. Она брала уроки музыки у композитора Александра Скрябина, которого долгое время финансово поддерживала, чтобы дать возможность ему творить и не отвлекаться на быт. В 1910 году Морозова подарила художественное собрание своего умершего мужа Третьяковской галерее. Всего было передано 83 картины, в том числе работы Гогена, Ван Гога, Моне, Мане, Мунка, Тулуз-Лотрека, Ренуара, Перова. Крамского, Репина, Бенуа, Левитана и других). Маргарита финансировала работу издательства «Путь», которое до 1919 года выпустило около полусотни книг, в основном на тему религии и философии. Благодаря меценатке выходил журнал «Вопросы философии» и общественно-политическая газета «Московский еженедельник». В своем имении Михайловское в Калужской губернии Морозова передала часть земель педагогу Шацкому, организовавшему тут первую детскую колонию. И это заведение помещица поддерживала материально. А во время Первой мировой войны Морозова превратила свой дом в больницу для раненых. Революция разбила и ее жизнь, и ее семью. Сын и двое дочерей оказались в эмиграции, в России остался только Михаил, тот самый Мика Морозов, чей портрет написал Серов. Сама фабрикантка доживала свои дни в бедности на летней даче в Лианозово. Отдельную комнату в новостройке персональный пенсионер Маргарита Кирилловна Морозова получила от государства за несколько лет до смерти.

Исследования показывают, что побудительные мотивы благотворительности и меценатства у российских предпринимателей были сложными и далеко не однозначными. Единой идеологической основы для совершения благотворительных поступков не существовало. В большинстве случаев одновременно действовали как эгоистические, так и альтруистические побудительные мотивы: присутствовали и деловой, хорошо продуманный расчёт, и уважение к науке и искусству, а в ряде случаев это был особый род подвижничества, восходящий своими истоками к национальным традициям и религиозным ценностям. Иными словами, всё зависело от социального облика благотворителей. С этой точки зрения можно говорить о важнейших побудительных мотивах благотворительности и меценатства российских предпринимателей.

А вы когда-нибудь задумывались, что вы собирали в детстве или кто из ваших близких и знакомых является страстным коллекционером? Или вы сами, подобно мне, более или менее осознанно что-либо собираете? Осознанно я собираю источники, а вместе с тем и факты, позволяющие реконструировать прошлое. Скорее, неосознанно я в своей частной жизни предаюсь довольно необычному увлечению. Несколько лет назад подруга из Барселоны подарила мне изысканную бутылку уксуса. Поскольку эта вещь воплощала в себе определённые чудесные воспоминания, я поместил её в сердце моего дома — в кухне. Там она, неоткрытая, возвышается и по сей день, удостаиваясь моего особого внимания, когда я стираю с неё пыль. Тем временем вокруг королевы моей коллекции собралось целое придворное общество из сортов уксуса всяческого цвета и в бутылках разнообразной формы из многих стран. Это пристрастие таилось в моей душе ещё с детства: дедушка ласково называл меня «Саладио», когда я перед едой украдкой лакомился салатом, приготовленным бабушкой.

Наверняка и вы сможете припомнить подобную историю, связанную с феноменом собирательства, ведь все мы что-то сохраняем, коллекционируем или копим. Так что логично предположить, что наша повседневная жизнь, а может, и вся наша цивилизация основана на практике собирательства. Давайте же отправимся в путешествие в прошлое, чтобы проследить историю коллекционирования на примере людей и эпох, беззаветно посвятивших себя миру вещей.

Охотник из Древнего Рима

Феномен коллекционирования был известен во все эпохи истории культуры. Наши древние предки занимались собирательством и охотой, накапливая продовольствие ради выживания. Совсем иной след в веках — скандально громкий — оставил один знаменитый собиратель античности: от его деяний у историков искусства и археологов просто волосы встают дыбом. Речь идёт о Гае Верресе (115−43 гг. до Р.Х.), который на посту наместника провинции Сицилия, как считается, присваивал произведения искусства и притеснял местное население. О его преступлениях нам сообщает самый знаменитый оратор Рима Марк Туллий Цицерон (106−43 гг. до Р.Х.) в своих речах «Против Верреса» (Orationes in Verrem). Сам Цицерон при этом также выступает собирателем, ведь он собрал для проходившего в 70 г. до Р.Х. судебного процесса против Верреса столько обличительного материала, что ненасытный стяжатель богатств Сицилии уже после первого заседания предпочёл удалиться в изгнание, и обвинительный приговор был оглашён в его отсутствие.

Впрочем, для победоносных римских полководцев было в порядке вещей оставлять себе произведения искусства и демонстрировать их публике как военные трофеи во время триумфа. Хотя изначально такая добыча предназначалась для украшения храмов, римские аристократы постепенно вошли во вкус собирательства. Демонстрировать гостям ценные коллекции греческого искусства стало хорошим тоном. Охотой за сокровищами был одержим не только Веррес, однако он явно выделялся своей беззастенчивостью и отсутствием меры. Среди награбленного им были, к примеру, крупные скульптуры, небольшие украшения вроде перстней и декоративные изделия, в частности, из слоновой кости. Он также питал слабость к золотым канделябрам, отделанным драгоценными камнями, и фигурным ювелирным украшениям. В описании собрания Верреса перечисляются и такие редкости, как слоновьи бивни, гигантские стволы бамбука, бронзовые доспехи и шлемы. Благодаря речи Цицерона против Верреса на второй сессии, помещённой в книге IV «О предметах искусства» (de signis), мы становимся свидетелями поведения самого, пожалуй, известного собирателя римской античности. А ещё — того, как страсть к коллекционированию может перерасти в манию, для которой все средства хороши, даже самые ужасные — например, разбой. Простое коллекционирование превращается в охоту.

Набожный император

В Средневековье и до конца XVI века собирательство оставалось прерогативой церковных и светских правителей, наполнявших свои сокровищницы святыми реликвиями и драгоценностями. В собирании земных вещей выражались их власть и богатство. Наряду с реликвиями, драгоценными камнями и ценными сосудами интерес вызывали также предметы легендарного происхождения, например, рога единорогов (т. е. бивни нарвала) и другие части тела сказочных созданий. Еще в Средние века никто, кроме упомянутых немногих людей, не занимался собирательством, поскольку обладать божьим творением и его красотой было их единоличной привилегией. Перед прочими стояла задача избежать мук ада, что абсолютно исключало возможность предаваться радостям этого мира. К числу наиболее значительных монархов Средневековья относится римско-германский император Карл IV (1316—1378), правивший в период эпидемии чумы в Европе (1347—1351 гг.). Его эпоха была отмечена глубокой религиозностью, которой необходимо было наглядное выражение, для чего, как пишет историк Фердинанд Зайбт, усердно вёлся сбор святых реликвий. При Карле IV сформировался настоящий культ реликвий, даже в свою корону император приказал вставить шип якобы от тернового венца Христа, чтобы уподобить своё пребывание на троне истории страданий Спасителя. Карл IV умело использовал культ реликвий и набожность в том числе в политических целях — усиливая свои властные позиции. Тем самым собрание реликвий служило репрезентации могущества его империи. Для хранения предметов культа и регалий Священной Римской империи монарх в 1348 г. приказал построить в окрестностях Праги замок Карлштейн, который (правда, будучи восстановлен и перестроен в XIX веке) и сегодня открыт для посетителей. На третьем этаже Большой башни находится легендарная Крестовая капелла со стенами, отделанными драгоценными камнями, — излюбленное место уединения императора. Богатство в данном случае позволяло не только окружить себя реликвиями и продемонстрировать свою власть — драгоценным камням приписывали способность препятствовать чуме, бушевавшей в Европе во времена этого монарха. По мнению историков, Карл IV был высокообразованным правителем, владел несколькими языками и прилагал большие усилия по накоплению знаний. Поэтому тот факт, что он собрал также свои воспоминания, записав их в форме автобиографии, отнюдь не выглядит случайностью.

Рождение культуры коллекционирования в Европе

Использование Карлом IV Крестовой капеллы как места уединения является предвестием превращения монаршей сокровищницы в студиоло — специальное помещение для собрания античных древностей, гемм, скульптур, монет, медалей и т. п. Первое упоминание таких кабинетов датируется 1335 годом. В то время как сокровищница служила зримым воплощением богатства и власти, за появлением студиоло стояла идея приватного пространства и стремление к упорядочению. С открытием и исследованием новых континентов в Европу пришло знание, не имевшее античных корней. Спустя столетие после открытия Америки в порты Старого Света ежедневно поступали неведомые и необычные предметы, и коллекционеры откликались на эти перемены.

XVI век стал эпохой рождения музеев и эмпирической науки. Всё больше частных лиц брались за создание естественнонаучных собраний (редких минералов, чучел птиц и т. д.), которые становились движущей силой секуляризации и представляли собой компендиум знания, независимого от церкви.

Историк Филипп Блом вообще говорит о формировании в Европе культуры коллекционирования, приобретающей в XVI веке небывалый размах. Важнейшие факторы этого процесса — книгопечатание (обмен информацией), прогресс в кораблестроении (обмен товарами) и эффективно работающая банковская система, облегчившая денежный обмен. Кроме того, после пандемии чумы XIV века изменяется отношение к земным вещам, поскольку появляется осознание собственной бренности (её символы — горящие свечи и песочные часы), прекрасно проявившееся, к примеру, в гравюре «Меланхолия», созданной Альбрехтом Дюрером в 1514 году. Вначале собиратели обращают внимание на занятные и редкие объекты, выставляя их в шкафах- кабинетах, напоминающих аптечную мебель того времени с её засушенными рыбами и частями египетских мумий на полках.

Из этих коллекций, в свою очередь, выросли кунсткамеры эпохи позднего Ренессанса. Сюда попадало всё, что казалось диковинным и непонятным. Именно так в 1562 году в Европе оказались первые луковицы тюльпанов. Джон Традескант (1570—1638), служивший вначале садовником у герцога Бекингема и известный нам сегодня как страстный коллекционер-ботаник, стоял у истоков «великого переселения растений». В XVII веке начинают также собирать и классифицировать, забальзамировав, целые человеческие тела, что сопровождается накоплением анатомических знаний. Таким собирателем, увлекавшимся в том числе анатомией, был русский царь Пётр Великий (1672—1725), который питал пристрастие к живым лилипутам и имел в своей императорской коллекции гермафродита. В российской истории он был первым серьёзным, хотя и неразборчивым в методах коллекционером: сохранились свидетельства, что он вырывал у прохожих на улице зубы, дабы пополнить своё собрание...

Упорядочение мира

Если в XVI-XVII веках преобладали кабинеты редкостей, отличавшиеся универсальным характером собраний, приметой XVIII столетия стала систематизация и специализация коллекций. В этом отношении одной из наиболее выдающихся фигур считается Карл Линней (1707—1778). Он собрал коллекцию растений и разработал классификацию царства растений на основании половых признаков. На первый план вышло упорядочение мира вещей. В том же XVIII веке, в соответствии с идеями Просвещения, всё больше собраний стало открываться для широкой публики. В XIX веке повсюду в Европе начали массово возникать музеи, служившие определённой миссии — пропаганде складывавшихся национальных государств и помощи им в формировании и воспитании своего гражданина. С 1870 года появилось понятие «китч», введённое торговцами предметами искусства из Мюнхена: они заказывали в рисовальных мастерских картины, которые затем сбывали (нем. «verkitschen») англоязычным туристам. Коллекционирование стало одной из практик потребления.

Турне похитителя

Надо полагать, немало хранителей музеев лишил в своё время сна Стефан Брайтвизер — коллекционер и по совместительству один из самых известных похитителей произведений искусства наших дней: с 1995 по 2001 год им были украдены по всей Европе более 200 произведений общей стоимостью около 20 млн. евро. Похищенное он не продавал, а собирал дома. Первой его добычей стало полотно в 1995 году в Швейцарии, здесь же он и был арестован после очередной кражи в 2001 году. Его сообщницами были мать и подруга. Мать похитителя, как оказалось, уничтожила часть его добычи и, как и его подруга, вынуждена была отсидеть в тюрьме. В 2006 году свет увидела автобиография Брайтвизера под названием «Признание похитителя произведений искусства». Однако в 2011 году уроженца Эльзаса вновь взяли под стражу, поскольку он вернулся к своему занятию. Сам он объяснял своё преступное поведение манией собирательства: «Коллекционер искусства счастлив лишь тогда, когда, наконец, обладает желанным предметом. Но после этого он уже хочет чего-то нового, снова и снова, он просто не может остановиться ».

История коллекционирования в контексте культуры не только рассказывает нам, что, когда и как коллекционировали, но и является отражением нашей собственной природы. Конечно, любые вещи, которые мы собираем, это нечто вожделенное, но самый ценный экземпляр всегда где-то впереди.

Если не брать в расчет царский двор и аристократию, то коллекционировать в России начали купцы. В советское время в номинации «коллекционер» альтернативы не имелось: первое и единственное место было отдано П.М. Третьякову, а остальных как бы не существовало. До 1990 года писать о коллекционерах не разрешалось, публике были известны имена Третьякова и Бахрушина, поскольку они сохранились в названиях музеев, иногда упоминался Морозов.

Предлагаю свой рейтинг собирателей в хронологическом порядке. По гамбургскому счету выбранные мной фигуры неоднозначны. Гениальный собиратель «искусства будущего» С.И. Щукин не идет ни в какое сравнение с П.И. Щукиным или Г.А Брокаром, покупавшими старину товарными партиями. Возможно, для чистоты подхода следовало бы исключить из списка петербуржца Шустера, тогда картина московского собирательства была бы законченной.

История московского собирательства, как когда-то заметил Абрам Эфрос, есть история художественных вкусов. Господство реализма создало П.М. Третьякова, импрессионизм и кубизм — С.И. Щукина. А между ними уместились все прочие оттенки московского коллекционерства.

Павел Михайлович Третьяков (1832-1898)

Константин Флавицкий. "Княжна Тараканова"

Михаил Нестеров. "Видение отроку Варфоломею"

Коллекция П. М. Третьякова. Произведения И.И. Соколова, М.П. Боткина, Филиппова, Макарова и др

Владелец костромской льняной мануфактуры. Искусство любил с юности, но сильно переживал из-за недостатка образования и потому постоянно читал книги, даже в экипаже. В 28 лет решил завещать свой капитал на создание галереи русского искусства. За 42 года истратил на картины более миллиона рублей, сделавшись, по сути, главным спонсором художников-передвижников. Подарил галерею Москве.

Замкнутый, трудолюбивый, скромный. Жил по плану: утром — контора, вечером — галерея. В праздничные дни, после обедни — мастерские и антикварные магазины. Перед выставкой объезжал всех художников, и, когда Передвижная выставка открывалась, все лучшее уже было у него. Всегда торговался и денег вперед никогда не платил. Из окна конторы наблюдал за входящими в галерею, интересуясь, что смотрят. Говорил, что собирал для народа и хочет знать его мнение. Народу же особенно нравились Перов, Верещагин, Шишкин, Маковский, ну и, конечно, Репин с Суриковым. Если бы не Третьяков, вряд ли критический реализм приобрел бы такой вес и масштабы в русской живописи.

Генрих Афанасьевич Брокар (1836-1903)

Рембрандт. Христос, изгоняющий менял (торговцев) из храма

Главный зал ГУМа

Французский подданный и самый успешный российский парфюмер. Обладатель миллионного состояния и самой большой из собранных когда-либо частным лицом в России коллекций — более пяти тысяч предметов — начиная с картин и заканчивая стеклом, фарфором и веерами. Не стал тратиться на строительство специального особняка и, тем не менее, в 1891 году выставил свои несметные богатства на всеобщее обозрение. Ход был гениальный: показать коллекцию не где-нибудь, а в только что открывшихся суперсовременных Верхних торговых рядах, нынешнем ГУМе, заодно устроив рекламу бренду «Брокар». Этот прием спустя сто лет повторит владелец парфюмерной сети «Арбат-престиж» — повторит в точности, выставив коллекцию в своих магазинах. Фабрику Брокара национализируют и назовут «Новая заря», а «лабиринт старины и художественных редкостей» исчезнет бесследно. Лишь лучшие вещи окажутся в Пушкинском музее на Волхонке, включая редчайшего раннего Рембрандта. Владелец «Арбат-престижа» г-н Некрасов тоже лишится бизнеса и окажется под судом, но коллекцию сохранит.

Сергей Иванович Щукин (1854-1936)

Интерьер особняка С.Шукина в Б. Знаменском переулке, зал Пикассо

Интерьер особняка С.Шукина в Б. Знаменском переулке, зал Ренуара

Христиан Корнелиус. Портрет Сергея Щукина

Величайший коллекционер ХХ века. Возглавлял фирму, контролировавшую производство и сбыт текстиля. Начал собирать в 40 лет, увлекся и купил 256 полотен импрессионистов и постимпрессионистов, которые теперь оцениваются в три миллиарда долларов. В 1890-е покупал Моне и Ренуара, в 1900-е — Гогена и Матисса, в 1910-е — Дерена и Пикассо. С удовольствием показывал свою коллекцию, сам водя экскурсии по особняку на Знаменке. Современных русских художников не покупал, зато в особняк пускал охотно. Овеществленный результат щукинского просветительства — искусство первого русского авангарда. Ученики Школы живописи писали под Сезанна, «матиссничали», дробили форму а-ля Пикассо... Листаешь альбомы художников русского авангарда начала ХХ века и понимаешь, какая из картин запала в душу молодым Ларионову и Гончаровой, какая — Удальцовой и Кончаловскому. Можно с точностью установить, когда каждый из них впервые оказался в особняке на Знаменке и что и как после этого стал писать.

В 1907 году Щукин завещал коллекцию Москве, а в 1926-м переписал завещание, и теперь наследники требуют вернуть картины. В 1918-м эмигрировал и умер в Париже, так и не вернувшись к собирательству.

Щукинские картины вывезли в 1928 году из особняка в Б. Знаменском переулке и «слили» с собранием И.А. Морозова в единый Музей нового западного искусства. В 1948-м ГМНЗИ ликвидировали, и коллекции поделили между собой Москва и Ленинград. Если бы можно было заново разделить коллекции и отдать Петербургу, скажем, Музей Щукина, а Москве — Морозова, то историческая справедливость хотя бы отчасти восторжествовала. Этого хотят и наследники.

Илья Семенович Остроухов (1858-1929)

Икона «Чудо о Флоре и Лавре»

Редкий образец художника-коллекционера. Из купцов. Собственного бизнеса не имел, служил у своего тестя — Боткина, главного русского торговца чаем и сахаром. Собирал с юности: сначала бабочек и птичьи яйца, потом рисунки. По профессии был художник, а по призванию — собиратель и музеестроитель. Четырнадцать лет руководил Галерей братьев Третьяковых, стараясь превратить ее в Национальный музей русской живописи. В своем же особняке в Трубниковском переулке создал «Музей личного вкуса». С невероятным темпераментом, азартом и подлинной страстью покупал французскую живопись и русскую графику, восточную бронзу и античное стекло, китайские лаки и русскую икону. Кстати, именно ему вменяют в заслугу открытие художественного феномена русской иконы, в которой до Остроухова ценились совсем иные, нежели собственно живописные, достоинства.

После революции стал директором Музея иконописи и живописи своего собственного имени, который после его смерти мгновенно ликвидировали, «распылив» по многочисленным музеям.

Иван Абрамович Морозов (1871-1921)

Картина Валентина Серова

Поль Сезанн "Берега Марны"

Особняк Ивана Морозова. 1930 г.

Коллекция И. Морозова. Зал Сезанна

Глава Товарищества Тверской мануфактуры, миллионер. На картины тратился с легкостью — в Париже его называли «русский, который не торгуется». Французская коллекция ему обошлась в 1 410 665 франков (за рубль в 1913 году давали 40 франков). В отличие от Щукина покупал еще и современную русскую живопись, причем в товарных количествах. Все это богатство было выставлено в его дворце на Пречистенке, куда посторонние не допускались. Морозов хотя и был дилетантом, но «планировал» свой музей как опытный куратор. Точно знал, какая работа ему нужна, и держал для таких картин свободное место на стенах. Прислушивался к чужому мнению, доверял художникам: из русских — Серову, из французов — Морису Дени, которого пригласил оформить Музыкальный зал в особняке. Морозов бежал из России и умер, не дожив до пятидесятилетия, в Карлсбаде, куда приехал на лечение. Русские картины попали в Третьяковку, но большая их часть исчезла; французские висят в Пушкинском и Эрмитаже, а дом на Пречистенке занимает Академия художеств и сам Зураб Церетели.

Алексей Викулович Морозов (1857-1934)

Дом Алексея Морозова

Интерьер особняка А. Морозова на Покровке

Кузен И.А. Морозова, холостяк и франт. Ничем другим, кроме коллекционирования, не интересовался и даже переуступил руководство текстильной фабрикой брату. Собирал фарфор, миниатюры, гравюры, лубок, иконы, стекло, хрусталь, серебро, табакерки, деревянные резные игрушки, ткани и вышивки. Самой ценной частью коллекции, размещавшейся в огромном особняке на Покровке, было собрание фарфора — без малого две с половиной тысячи предметов. Часть грандиозной коллекции погибла, когда в 1918-м дом захватили анархисты, другая разошлась по многочисленным музеям. Даже коллекция фарфора, благодаря которой создали в Москве Музей фарфора,потерялась в многотысячных фондах Музея керамики и усадьбы Кусково.

Петр Иванович Щукин (1853-1912)

Интерьер музея российских древностей П. Щукина на Большой Грузинской

Особняк Петра Щукина

Совладелец фирмы «Иван Щукин с сыновьями» и брат С.И. Щукина. Собрал Музей российских древностей, для которого выстроил целый комплекс домов в русском стиле на Большой Грузинской. Был безмерно скуп, но для коллекции денег не жалел и всю жизнь охотился за всевозможными диковинами: персидскими коврами, китайским фарфором, японскими ширмами, индийской бронзой, вышивками, тканями, оружием, ключами, самоварами, веерами, орденами, медалями, посудой и драгоценностями.

В 1905 году грандиозную коллекцию, насчитывавшую почти 40 тысяч предметов, завещал Историческому музею. После революции Щукинское собрание рассредоточилось по музеям: что-то забрал Музей искусств Востока, что-то Третьяковка, что-то Оружейная палата, а мелочи вроде серебра, собрания старинных пуговиц, серег и ювелирных украшений оставил себе Исторический. Сказочный терем в Грузинах достался Биологическому музею им. Тимирязева, пропагандисту «биологических и атеистических знаний».

Алексей Александрович Бахрушин (1865-1929)

Интерьер театрального музея Бахрушина

Из семьи богатейших поставщиков кожи и суконщиков. Собирать начал «на спор»: сказал, что за месяц соберет коллекцию, и так увлекся, что собрал целый музей, включавший исключительно предметы, касающиеся театра. Над Бахрушиным смеялись, что он дрожит над пуговицей от брюк артиста Мочалова и сапогами Щепкина, а тот все собирал и собирал: афиши, программки, плакаты, гравюры, картины и фотографии. Из театральных реликвий родился первый в Европе Театральный музей, для которого он построил особняк, напоминавший английский коттедж времен Шекспира. В 1913-м подарил музей Академии наук. После революции работал в музее своего имени научным сотрудником.

Исаак Израилевич Бродский (1883-1939)

Александр Лактионов. «Портрет художника И.Бродского»

Исаак Бродский. Портрет Ильи Репина 1912 г

Исаак Бродский. "Ленин на фоне Смольного"

Борис Кустодиев "Иссак Бродский"

Художник, из семьи мелкого торговца. Начал карьеру живописца до революции и с успехом продолжил ее при советской власти, которой был обласкан. Собирать начал, учась в Академии художеств, когда его учитель Илья Репин, самый модный и дорогой художник России, подарил ему несколько набросков. Основную часть коллекции приобрел в 1920-х и 1930-х годах на гонорары от неиссякаемого потока госзаказов. Использовал служебное положение: будучи главой академии, знал, где и что можно купить, а что забрать просто так. Проживал в бывших графских апартаментах; в этой шикарной квартире уместилось 600 картин Сурикова, Левитана, Серова, Коровина, Кустодиева, Врубеля, Головина. В 1930-х нигде, кроме как у Бродского, нельзя было увидеть работы русских авангардистов. Тогда же оказался под следствием по делу о покупке антиквариата. Вынужден был написать завещание и отписать коллекцию государству. Ныне Музей-квартира И.И. Бродского на площади Искусств в Санкт-Петербурге — вторая по величине после коллекции Русского музея коллекция русской живописи — более двух тысяч единиц хранения.

Русское частное коллекционирование произведений искусства пережило немало потрясений во время становления СССР. Отечественные коллекционеры и поныне питают недоверие к государству, подозревая его в том, что оно может в любой момент отобрать у них все, что они собрали. Но, несмотря на это, частное коллекционирование в России развивается, а среди новых собраний уже появились настоящие жемчужины. В этой и следующей статьях мы проследим историю русского коллекционирования от его возникновения до наших дней. Первая часть нашего исследования будет посвящена развитию коллекционирования с петровских времен до конца XIX века.

Первый русский коллекционер

Появлению культуры коллекционирования Россия обязана лично Петру I и его реформам. Царь стал по сути и первым коллекционером, который подал пример своим подданным.

Предшествовавшее петровским преобразованиям «великое посольство» — дипломатическая поездка царя по странам Европы — познакомило его с западными частными собраниями. Родиной русского коллекционирования стала Голландия, которая на рубеже XVII-XVIII веков была крупным торговым узлом. В Голландию стекались древности и редкости со всего мира, при этом страна обладала собственным развитым рынком живописи. Собирательство произведений искусства там уже было достаточно сильно развито, голландцы увлеченно составляли кунсткамеры, в которых соседствовали природные редкости и рукотворные предметы. Петр познакомился с известными коллекционерами того времени и посетил мастерские местных художников, чьи работы украшали дома зажиточных голландцев. Сам он за время посольства неоднократно позировал западным живописцам. В Лондоне он посетил музей Королевского общества и коллекции Букингемского дворца, в Дрездене осмотрел собрание саксонского курфюрста Августа II. Под впечатлением от поездки он начал увлеченно собирать естественнонаучные и этнографические редкости, которые стали основой знаменитой Кунсткамеры.

Во время своей второй заграничной поездки, в 1716-1717 годах, Петр стал больше внимания уделять приобретению произведений искусства. При покупке картин царь руководствовался личным вкусом: он предпочитал батальные полотна, морские пейзажи и остроумные бытовые сцены. Поскольку Петра чаще занимал смысл сюжета и правдоподобность в изображении кораблей, в его коллекции оказывались полотна разного качества и художественных достоинств. При выборе скульптуры он отдавал предпочтение аллегорическим фигурам. Увлечение императора и украшение им собственных дворцов и парков задало тон и моду для тогдашнего высшего общества. Подданные императора начали создавать собственные коллекции произведений искусства. Первыми крупными коллекционерами того времени стали сестра царя Наталия Алексеевна, его сподвижники Александр Меншиков и Борис Шереметев.

По иронии судьбы именно основоположник русского коллекционирования Петр I положил начало и традиции конфискации собраний искусства у осужденных. Коллекции состоятельных арестантов входили в состав императорских, по сути становясь имуществом государства. Уже после смерти Петра такая участь постигла собрание Меншикова.

Русские коллекции эпохи Просвещения

Развитие русского коллекционирования на некоторое время зачахло при наследниках Петра I: Екатерина I и Анна Иоанновна не слишком интересовались изобразительным искусством, что повлияло и на увлечения их подданных. Художественные коллекции вновь оказались в центре внимания при Елизавете Петровне, которая всячески старалась подчеркнуть, что она продолжает дела своего отца.

Настоящего расцвета коллекционирование достигло в просвещенное царствование Екатерины Великой. Золотые времена в тот период переживало дворянство, получившее неслыханное количество привилегий. Благодаря идеям просвещения в моду вошло западное образование и европейские путешествия. Молодежь из богатых дворянских семейств отправлялась в Европу, где приобщалась к сокровищницам западной культуры. На родину дворяне возвращались не только с покупками — коллекциями скульптуры и живописи, но и с развитым художественным вкусом. Они становились покупателями работ уже русских художников и продолжали заказывать произведения искусства из Европы. Развитие дворянских коллекций было неразрывно связано с усадебной культурой. Именно загородные резиденции, как правило, становились хранилищами для живописных и скульптурных сокровищ. «Можно подумать, что русские богачи обобрали всю Европу для составления своих замечательных коллекций», — писал английский путешественник Кларк в конце XVIII века.

В рекордные сроки русские коллекции сравнялись с европейскими по качеству и даже начали с ними соперничать. Коллекционеры занялись систематизацией своих собраний, начали составлять каталоги и даже выставлять свои богатства на всеобщее обозрение. Например живописное собрание графа Александра Строганова было открыто для посетителей, в галерее на Невском проспекте проходили занятия студентов Академии Художеств.

Все внимание - русскому искусству

В первой половине XIX века появилась и широко распространилась тенденция коллекционирования национальных художественных ценностей. Победа над Наполеоном привела к волне патриотизма и росту национального самосознания. Одновременно война нанесла серьезный удар по частному коллекционированию, поскольку многие ценности были уничтожены московским пожаром 1812 года.

Дворяне обратили свое внимание на русскую старину, в том числе на древние рукописи. Именно к этому поколению коллекционеров принадлежал Алексей Мусин-Пушкин, открывший «Слово о полку Игореве». В послевоенное время появились и коллекционеры, которые основной своей миссией считали поддержку современных отечественных художников. В этом смысле одним из самых выдающихся собраний того времени была коллекция министра Федора Прянишникова. Именно его собрание русского искусства вдохновило Павла Третьякова на создание собственной известной коллекции. Еще при жизни Прянишникова его коллекция была выкуплена государством и после его кончины стала частью собрания музея Академии Художеств.

В XIX веке новой вехой в развитии русского коллекционирования стало создание музеев, в основу которых легли частные коллекции. География коллекционирования вышла за рамки Москвы и Петербурга — новыми его центрами стали крупные университетские города, в частности Казань. Коллекционированием произведений искусства занялись не только высокопоставленные сановники, но и мелкие чиновники, офицеры и разночинцы.

Демократизация русского коллекционирования

Реформы Александра II привели к масштабным общественным изменениям, которые в свою очередь повлияли и на коллекционирование. Дворянство окончательно перестало быть монополистом в деле коллекционирования: массово собирать предметы искусства начали разбогатевшие купцы и разночинцы. Многие художники, работавшие над историческими полотнами, стали коллекционировать предметы русского быта.

У коллекционеров возрос интерес к современному реалистичному русскому искусству. Они начали поддерживать художников-передвижников, собирая жанровые картины. Известнейшим коллекционером отечественной живописи стал промышленник Павел Третьяков. В 1881 году его коллекция была открыта для широкой публики: на тот момент она насчитывала почти две тысячи предметов, большинство из которых — картины русских художников. В 1892 году Третьяков подарил свое собрание Москве, оставшись распорядителем галереи.

Среди нового поколения русских коллекционеров появились люди, обладавшие исключительной прозорливостью и чутьем к новым тенденциям. Так, промышленник Иван Морозов и купец Сергей Щукин стали одним из первых собирателей картин импрессионистов и постимпрессионистов. Принадлежавшие им картины Дега, Ренуара, Сезанна, Гогена, Ван Гога и Пикассо стали основой нынешних коллекций ГМИИ и Эрмитажа.

Во второй половине XIX века все шире стала распространяться практика создания музеев и проведения выставок, которые часто преследовали благотворительные цели. Коллекционеры стремились показать свои собрания всем желающим. В 1862 году в Москве открылась галерея промышленника Василия Кокорева, в которой были размещены произведения как русской, так и западноевропейской живописи. Впрочем, эта галерея просуществовала недолго: в 1870 году Кокорев был вынужден продать свое собрание из-за финансовых трудностей. Впоследствии оно пополнило коллекцию Русского музея. В 1865 году в Москве заработал Голицынский музей, в котором потомки дипломата Михаила Голицына выставили его художественную коллекцию и библиотеку старинных книг.

Наступивший XIX век принес новое понимание искусства, культурных ценностей и их места в жизни общества , возникли новые коллекционные интересы . Эстетические вкусы русского общества в 1800 – 1820-х годах были в значительной мере обусловлены надеждами на позитивные изменения в русском обществе, которых ожидали от Александра I, и патриотическим подъемом, вызванным победой России над Наполеоном.

В первой четверти XIX века появляются первые периодические издания, посвященные изобразительному искусству. В 1807 году был основан «Вестник изящных искусств», издаваемый профессором Московского Университета И.Ф. Буле, но он быстро прекратил свое существование, поскольку адресовался лишь узкому кругу специалистов и был малоинтересен широкой публике. В 1820 году в Петербурге под редакцией В.И. Григоровича был создан новый журнал с тем же названием, где публиковались искусствоведческие работы, обзоры художественной жизни России, отчеты Академии художеств и «Общества поощрения художников», но тоже просуществовал недолго, не имея достаточного числа подписчиков и завися от государственных субсидий. Материалы искусствоведческого характера публиковались в других периодических изданиях: «Сыне Отечества», «Отечественных записках», «Русском вестнике» и др. Патриотический подъем вызвал интерес русского общества к национальной школе живописи. В связи с этим было опубликовано значительное количество биографических словарей русских художников, составленных И.А. Акимовым, И.Ф. Буле, П.П. Бекетовым, В.И. Григоровичем и другими. Сведения о выставках в Академии художеств постоянно публиковались в периодической печати 1 . Важным событием русской культурной жизни явилось создание в 1825 году «Галереи художественных произведений русской школы» в Императорском Эрмитаже 2 .

Картина художественных вкусов и пристрастий русского общества первой четверти XIX века не может быть полной без декабристов, которым было присуще, по определению Ю.М. Лотмана, «некоторое специальное поведение, особый тип речей и реакций, присущий именно члену тайного общества» отличавшее их от остальных дворян. Их мировоззрение было сформировано под влиянием романтизма 3 . Эстетическую систему декабристов исследователь П.В. Соболев определил как «Теория изящного – теория действия», соединяющую романтические идеалы с революционной практикой 4 . В изобразительном искусстве декабристы были привержены романтизму, порвав внутренние связи с эстетикой классицизма. Элементы реализма в изобразительном искусстве, проявившиеся в творчестве В.А. Тропинина и А.Г. Венецианова, не были восприняты декабристами 5 .

Эпоха надежд завершилась в 1825 году разгромом восстания декабристов и восшествием на престол Николая I, царствование которого характеризуется жесткой внутренней политикой. Но, в то же время, Николаевская эпоха была продуктивна в области литературы и искусств. В это время творили выдающиеся русские поэты, писатели, художники.

Во второй четверти XIX века появляется ряд изданий, посвященных крупнейшим художественным собраниям России, в первую очередь Эрмитажу, издававшихся не только в России, но и за рубежом. В 1827 году в Веймаре была опубликована книга Ф. Ганда «Произведения искусств и древности в Санкт-Петербурге», значительная часть которой была посвящена Эрмитажу. Это издание продавалось в России, но только на немецком языке, без русского перевода. Создавались русские каталоги и описания собраний Эрмитажа – в 1833 и 1838 годов. В 1845 – 1847 годах было опубликовано описание 120 лучших картин Эрмитажного собрания. В 1842 году был опубликован каталог с элементами биографического словаря художников Музея Академии художеств «Указатель находящихся в Академии произведений по алфавиту имен художников и предметов» 6 .

Историзм, как стиль, проявившийся в архитектуре, живописи, декоративно-прикладном искусстве 7 , также способствовал формированию в русском обществе интереса и образного восприятия отечественной и зарубежной истории, обогащая повседневную жизнь образами прошлых эпох.

Коллекционерские интересы российского общества в значительной степени определялись вкусами императоров. Александр I интересовался искусством, недаром на портрете кисти французского художника Ф. Жерара он изображен как «покровитель муз», подобный Аполлону или Меркурию, представляющему живопись Минерве 8 . При Александре I активизировалось пополнение коллекций Эрмитажа. Император лично принимал участие в приобретении наиболее крупных собраний, отдавая предпочтение французской живописи 9 .

Николай I, по наблюдению известного искусствоведа Н.Н. Врангеля, «несомненно, любил искусство, любил по-своему» 10 . В 1829 году Академия Художеств была передана в ведение Министерства двора, и император вмешивался в дела этого учебного заведения. В 1845 году Николай I посетил Италию, где приобрел и заказал более 30 статуй и скульптурных групп, бюстов, фонтанов и каминов, познакомился с итальянскими мастерами и посетил мастерские русских художников и скульпторов, творивших там в это время. Каждый из них получил заказ от императора 11 . Во время пребывания императора в Помпеях, ему были подарены древности, выкопанные в его присутствии по приказу неаполитанского короля, среди которых – бронзовый бюстик Калигулы и мраморная скульптура «Мальчик с птичкой» (в настоящее время находятся в Эрмитаже) 12 .

Личные вкусы императора нашли отражение в коллекционировании оружия, которое он начал собирать в 1811 году, будучи великим князем, и это увлечение сохранилось у него на всю жизнь. В коллекцию Николая I входили западноевропейские доспехи XVI века, холодное и огнестрельное оружие, восточное оружие. Важное место в собрании занимали трофеи персидской войны 1826 – 1827 и турецкой войны 1828 – 1829 годов 13 . Кроме того, Николай еще до восшествия на престол начал собирать коллекции эстампов, карикатур, старинных карт. Они находились в Аничковом дворце, и великий князь занимался их систематизацией 14 .

Коллекционеры первой половины XIX века по социальному составу в основном – дворяне, от представителей высшей аристократии до небогатых помещиков и чиновники различных рангов. Но начинают появляться коллекционеры из разночинской интеллигенции, чьи интересы были обусловлены научными занятиями или искренней страстью к собирательству. В это время формируется тип «коллекционеров-спасателей», собирающих то, что не входило в круг традиционных коллекционерских интересов и могло погибнуть 15 . К таким страстным коллекционерам относится бывший крепостной Шереметевых Н.И. Подключников, реставратор живописи, что дало ему возможность познакомиться со многими коллекциями своего времени. Постепенно страсть к коллекционированию захватила его, и он стал собирать самые разнообразные вещи: картины, масонские реликвии, предметы русской старины 16 .

Бывший крепостной Строгановых, А.Е. Теплоухов, составил интереснейшую археологическую коллекцию, которую затем продолжал собирать его сын, Ф.А. Теплоухов 17 . Позднее председатель Московского археологического общества П.С. Уварова назвала Ф.А. Теплоухова «единственным из частных владельцев, который <…> отнесся серьезно к своей коллекции» 18 .

Нельзя отделить от русской культуры коллекции дипломатов, подолгу пребывавших за границей и приобретавших там произведения искусства. Коллекционерами были посланник в Тоскане Н.Ф. Хитрово и его супруга Е.М. Хитрово 19 .

В первой половине XIX века многие русские люди со средствами подолгу жили за границей, где составляли коллекции произведений искусства. К сожалению, не все эти коллекции поступили в Россию, многие из них были распроданы по желанию или после смерти их владельцев.

Великая княгиня Мария Николаевна после смерти супруга, Максимилиана Лейхтенбергского, поселилась во Флоренции, на вилле Куарто. Там она близко познакомилась с художниками, и много времени и сил посвящала коллекционированию произведений живописи 20 .

З.А. Волконская 21 , дочь известного коллекционера и мецената кн. А.М. Белосельского-Белозерского, дом которого она назвала «прибежищем всего изящного» 22 , собирала произведения искусства, в том числе античные памятники. О ее коллекции современники отзывались с восхищением. Поэт М. Веневитинов писал о салоне З.А. Волконской «Она украшала свой дом оригиналами и копиями знаменитейших произведений живописи и ваяния, комнаты своего дома, настоящего музея, она раскрашивала фресками в стиле разных эпох» 23 . В 1829 году З.А. Волконская навсегда уехала в Италию. Сад ее римской виллы был украшен античными статуями и барельефами. В арках древнего акведука, находившегося на территории виллы, были устроены гроты, в которых стояли копии знаменитых античных статуй 24 .

Сын дипломата и коллекционера Н.Н. Демидова, А.Н. Демидов-Сан Донато большую часть жизни прожил за границей, где собрал выдающуюся коллекцию произведений искусства, после его смерти проданную с аукциона, на котором, по свидетельству современника, «было чему позавидовать, увлечься или восхититься! Многие из предметов, в этот достопамятный аукцион, доходили до цен истинно баснословных» 25 .

Способы формирования коллекций. В первой половине XIX века в России был развит антикварный и художественный рынок, а также рынок старинных рукописей 26 . Описание московских магазинов, например, привел П.П. Свиньин: в магазинах Лухманова, Шульгина, Шухова и других «картины, мраморы, бронзы, кристаллы <…> горы с китайским фарфором, коллекции драгоценных табакерок, старинных великолепных сосудов из серебра и янтаря, статуи и вазы из базальту и малахита <…> большие редкости и драгоценности, кои не только можно купить за сходную цену, но и выменять на вещи, которые более не нравятся и не нужны» 27 .

Существовали и другие способы формирования собраний. Так, историк М.П. Погодин пополнял свои коллекции во время путешествий по России и славянским странам. Он побывал во всех значительных городах и монастырях России. Ряд предметов он приобретал на ярмарках, в том числе на знаменитой Нижегородской ярмарке 28 . Древние монеты, рукописи и другие старинные предметы можно было купить на толкучем рынке. Существовали также знатоки старины, специально выискивавшие редкости для коллекционеров.

Одновременно с ростом спроса развивалось изготовление поддельных древностей , наносившее большой ущерб коллекционерам. Так, в Москве был известен изготовитель поддельных древнерусских рукописей А.И. Бардин, изделия которого попали в коллекции даже таких знатоков древностей, как историк М.П. Погодин, коллекционер и знаток старины П.Ф. Карабанов 29 . В коллекции С.Г. Строганова, имевшей высокую художественную и научную ценность, находилась бронзовая статуэтка Аполлона, первоначально получившая высокую оценку современников, в том числе петербургского археолога Л. Стефани, посвятившего ей целое исследование, но оказавшаяся подделкой XVIII века 30 .

Коллекционеры руководствовались в своей деятельности различными мотивами . В первой половине XIX века появляется такой важный мотив для составления коллекции, как стремление поддержать, поощрить начинающих художников к творчеству. Наиболее ярким примером такого коллекционирования является собрание министра и члена Государственного Совета Ф.И. Прянишникова в Петербурге. Он начал собирать картины русских художников, желая оказать им поддержку 31 . Галерею Прянишникова высоко ценили современники, отмечая, что он «осуществил дивную мысль: собрать воедино замечательные произведения исключительно русских художников» 32 . В 1854 году, находясь в Петербурге, собрание Прянишникова осмотрел П.М. Третьяков, у которого тогда же возникла мысль создать галерею национальной живописи. Единственная из всех частных картинных галерей, галерея Прянишникова была куплена казной еще при жизни владельца, но была оставлена в его пожизненное пользование вплоть до смерти в 1867 году. После смерти Прянишникова галерея была первоначально присоединена к музею Академии художеств, но затем было принято решение о передаче ее в Московский Румянцевский Публичный музей 33 .

Круг объектов коллекционирования соответствовал интересам русского общества в области культуры.Коллекционером широких и разнообразных интересов, во многом новатором, был С.Г. Строганов, первым в России начавший коллекционировать произведения живописи раннего Возрождения («примитивов»). В его собрании были также характерная для коллекций его времени западноевропейская живопись, античные произведения, нумизматические памятники. Кроме того, его интересовали новые объекты коллекционирования: чудские древности, иконы, в основном строгановского письма, мексиканские древности 34 .

В первой четверти XIX века основные направления российского коллекционирования в значительной мере определялись патриотическими настроениями русского общества, ростом национального самосознания, вызванными победой над Наполеоном. Был дан новый импульс возникшему во второй половине XVIII века коллекционированию памятников русской старины . Этот вид коллекционирования развивался на фоне повышенного интереса к отечественной истории. Важным событием в жизни русского общества была публикация в 1818 году восьми томов «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. В полемике вокруг этого труда участвовали широкие слои образованной части общества, не только в научных публикациях, но и в памятниках эпистолярного жанра, дневниках и эпиграммах. Свои суждения об «Истории» выражали Пушкин, Жуковский 35 .

Огромный вклад в дело поисков, сохранения и научной обработки памятников русской письменности сыграл выдающийся государственный деятель и дипломат, канцлер Н.П. Румянцев 36 . В 1814 году он вышел в отставку, поселился в Петербурге, в своем особняке на Английской набережной, и посвятил себя научным занятиям и коллекционированию. Н.П. Румянцев не только сам собирал коллекции древностей, но объединил вокруг себя кружок ученых – Н.Н. Бантыш-Каменского, К.Ф. Калайдовича, П.М. Строева, Ф.П. Аделунга, А.А. Востокова и других. Они занимались поисками документов по истории России в зарубежных архивах, обследовали отечественные архивохранилища 37 . Учеными были обнаружены уникальные памятники древнерусской письменности, среди них Изборник Святослава 1073 года, Судебник 1497 года и другие. На средства Н.П. Румянцева были предприняты издания документов: «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым», «Памятники Российской словесности XII века», «Белорусский архив древних грамот» 38 . После смерти Румянцева его коллекции находились в его особняке на Английской набережной и были доступны для обозрения, но с 1850-х годов доступ к ним был прекращен из-за ветхости здания. Поэтому по инициативе Московского учебного округа коллекция Румянцева была в 1861 году перевезена в Москву, где впоследствии была объединена с Московским публичным музеем. В 1862 году состоялось открытие объединенного Московского публичного Румянцевского музея.

Но победа в войне с Францией нанесла коллекционированию и значительный урон. Когда войска Наполеона подходили к Москве, Ф.В. Ростопчин, бывший в то время московским генерал-губернатором, сам поджег дом в Воронове, где находились его художественные коллекции, чтобы он не достался неприятелю 39 . Пожар Москвы 1812 года уничтожил ценнейшие рукописные собрания и книгохранилища Москвы: историка К.Ф. Калайдовича, П.Г. Демидова, Д.П. Бутурлина, профессора Московского Университета Ф.Г. Баузе и многих других 40 .

Идеи патриотизма, пафос победы России в войне с Наполеоном нашли отражение не только в подборе предметов в коллекциях, но и в том, как эти предметы экспонировались . Размещая предметы в помещении, коллекционер выступал как интерпретатор своего собрания, придавая экспозиции идейное звучание. Примером этому может служить коллекция героя войны с Наполеоном, генерала А.И. Остерман-Толстого, вынужденного оставить военную карьеру после Кульмского сражения 1813 года, в ходе которого потерял руку. После ранения генерал подолгу бывал за границей: во Франции, Швейцарии, Италии, Германии, где общался со многими известными художниками и скульпторами, как иностранными, так и русскими, творившими за границей, заказывал им произведения искусства, в том числе собственные портреты. Коллекции, собранные А.И. Остерман-Толстым, размещались в Петербурге, в его доме на Английской набережной. Белая зала, оформленная как пантеон русской военной славы, была, по описанию современника, «скорее похожа на храм, чем на комнату». В экспозиции этого помещения нашли отражение патриотические настроения русского общества первой четверти XIX века, а также судьба самого генерала, самые яркие страницы которой были связаны с войной против Наполеона 41 .

В русле патриотических настроений, роста национального самосознания было коллекционирование русской живописи . Известностью пользовалась коллекция петербургского коллекционера А.Р. Томилова, в доме которого собирались художники: О.А. Кипренский, А.Г. Варнек, А.О. Орловский и др. А.Р. Томилов одним из первых понял значимость эскизов и начал их собирать. Он проявлял интерес к произведениям художников-реалистов 1830 – 1840-х годов, которые не сразу привлекли внимание коллекционеров 42 .

Частные коллекции первой половины XIX века занимали важное место в различных сферах культурной жизни России. В это время в России остро ощущался недостаток музеев. Идея создания русского национального музея возникла как одно из проявлений роста национального самосознания после победы над Наполеоном. В 1817 – 1821 годах члены кружка Н.П. Румянцева – Б. Вихман и Ф.П. Аделунг – выступили с проектами создания единого всероссийского музея древностей, призванного пропагандировать исторические знания 43 .

Важным событием в культурной жизни Москвы было открытие в 1802 году картинной галереи при больнице, созданной по инициативе и на основе коллекций двоюродных братьев: чрезвычайного посла России в Вене Д.М Голицына и вице-канцлера и вице-президента Коллегии иностранных дел А.М. Голицына. Галерея просуществовала до 1817 – 1819 годов, когда была распродана. Каталога галереи не сохранилось 44 . Это был первый случай в России создания музея на основе частной коллекции , с благотворительными целями.

Писатель и дипломат П.П. Свиньин 45 открыл в 1826 году музей на основе своего частного собрания в Петербурге, в доме возле дворца великого князя Михаила Павловича (ныне Государственный Русский музей). П.П. Свиньин писал: «Я уже имею такие произведения живописи и скульптуры, что не стыдно поставить их между произведениями лучших мастеров всех известных школ, что они не затмились бы в первейших галереях». В состав музея Свиньина входила также нумизматическая коллекция. Минералогическая коллекция дополняла артефакты и дополняла представление о России 46 . В 1829 году, из-за денежных затруднений, П.П. Свиньин вынужден был распродать свою коллекцию. Он предлагал казне приобрести ее, но решение вопроса с покупкой затянулось, и в 1834 году «Русский музеум» был распродан с аукциона 47 .

В усадьбе Поречье в 1840-х годах был основан графом С.С. Уваровым, президентом Петербургской Академии наук, министром народного просвещения, один из крупнейших частных музеев России, доступный для осмотра 48 . В 1853 году был опубликован «Указатель Порецкого музеума для посетителей», в котором были перечислены основные и наиболее интересные предметы. Коллекция дополнялась библиотекой, украшенной мраморными бюстами исторических личностей. Органическим дополнением музея был обширный ботанический сад.

А.Ф. Ростопчин – коллекционер, меценат, библиофил, литератор, сын Ф.В. Ростопчина, унаследовав и значительно пополнив художественную коллекцию отца, открыл в 1850 году в собственном особняке в Москве публичную картинную галерею. Был издан каталог музея на французском языке. Однако уже через два года, из-за финансовых затруднений, галерея была закрыта 49 .

Сознавая необходимость для России общедоступного музея, Николай I создал его на основе императорских коллекций. В 1852 году состоялось открытие музея в здании, известном под названием «Новый Эрмитаж» (архитектор Л. Кленце). Строительство здания, формирование коллекций и другие вопросы организации музея находились под личным контролем императора 50 .

При создании музея была проведена инвентаризация произведений искусства, находившихся в Эрмитаже, и были выделены картины, являвшиеся личной собственностью императорской семьи. Таким образом подчеркивалось, что картины, находящиеся на экспозиции Нового Эрмитажа, перестают быть личной коллекцией царя, хотя и являются собственностью императорского дома 51 .

Создание музея на основе императорского собрания вдохновило коллекционеров на передачу коллекций, в форме дарения или завещания, на имя императора. Таким образом, происходил процесс перехода частных собраний в категорию музейных. Свою огромную коллекцию, включавшую полотна итальянских, испанских, нидерландских, фламандских и голландских художников, а также скульптуру и геммы, завещал Николаю I Д.П. Татищев, длительное время находившийся на дипломатической службе в Неаполе, Мадриде, Гааге и Вене 52 . Коллекция была снабжена каталогом и припиской: «Я дозволяю себе сделать это верноподданническое приношение, потому что вещи эти уже сделались известными в кругу европейских художников и покровителей изящных искусств, единодушно отзывавшихся о достоинствах их с большой похвалой» 53 . Свой знаменитый домашний музей русской старины завещал Николаю I московский коллекционер Н.Ф. Карабанов. Современник охарактеризовал собрание Карабанова как «единственное в наше время полнотою, разнообразием и богатством частное собрание» 54 .

Частные коллекции переходили в Эрмитаж не только путем дарения или завещания, но и купли-продажи. Так, в 1851 году для Нового Эрмитажа у А.Н. Демидова-Сан Донато была куплена за 100 тысяч рублей серебром коллекция античной скульптуры, собранная его отцом, посланником во Флоренции Н.Н. Демидовым 55 .

Еще одним способом сделать коллекции доступными для обзора и полезными для общества была передача коллекций учебным заведениям .

В 1821 году А.Н. Оленин передал Академии художеств, президентом которой он был, свою коллекцию оружия, которая вошла в состав созданной им Рюсткамеры, ее предметы служили художникам и скульпторам для создания произведений искусства на исторические сюжеты 56 .

В 1852 году Ф.Ф. Вигель, литератор, библиофил, подарил Московскому университету свою коллекцию, включавшую гравюры и литографии деятелей культуры, связанных с Московским Университетом, писателей и поэтов, актеров, полководцев. В коллекции находился гравированный портрет А.С. Пушкина работы Н.И. Уткина с оригинала О.А. Кипренского. Коллекция содержалась в превосходном состоянии, портреты были разложены в отдельных папках, с собственноручными подписями и пояснениями владельца 57 .

Недостаток музеев в некоторой степени восполнялся частными коллекциями , которые не всегда отличались полнотой и систематичностью, но в них вещи можно было осмотреть, прикоснуться к ним, взять в руки 58 . Дочь скульптора Ф.П. Толстого, М.Ф. Каменская, которая имела возможность во время приемов ознакомиться с коллекцией в особняке И.С. и А.Г. Лавалей на Английской набережной Петербурга, отмечала, что «такого множества этрусских ваз и вещей, собранных в одну коллекцию, кажется, ни у кого, кроме графини Лаваль, не было» 59 .

Широкая публика имела возможность увидеть произведения из частных коллекций, до того малодоступных, на временных выставках, организованных по инициативе зятя императора, Максимилиана Лейхтенбергского в Академии художеств, в Петербурге, в 1851 и 1861 годах. Их участниками были крупнейшие коллекционеры, в том числе члены императорской семьи 60 .

Центрами коллекционирования были столица Российской империи – Санкт-Петербург и древняя столица России – Москва.

Из петербургских коллекционеров – членов царской семьи в первую очередь следует назвать старшую дочь Николая I великую княгиню Марию Николаевну и ее супруга герцога Максимилиана Лейхтенбергского, занимавшего, одно время, пост Президента Академии художеств. В Петербурге их коллекции находились во дворце на пересечении Мойки и Вознесенского проспекта, построенном по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера. Основу коллекции составило собрание отца Максимилиана Лейхтенбергского, принца Евгения Богарне – вице-короля Италии (пасынка Наполеона I). В коллекции герцога Лейхтенбергского были произведения живописи и семейные реликвии: портреты Жозефины Богарне Ф. Жерара, и Евгения Богарне кисти Штилера, а также батальные полотна. Максимилиан Лейхтенбергский пополнил коллекцию отца, в том числе полотнами русских мастеров. Из произведений скульптуры отметим работы Кановы «Три грации» и «Мария Магдалина». Мария Николаевна и Максимилиан Лейхтенбергский владели также имением Сергиевка в старом Петергофе. Интерьеры дворца в Сергиевке и парк украшала скульптура работы русских и западноевропейских мастеров в оригиналах и копиях, а также мраморные, бронзовые и гальванопластические копиии античных произведений. Напротив главного входа во дворец был установлен мраморный бюст принца Евгения Богарне. К сожалению, не все скульптуры из Сергиевки сохранились, многие из них можно увидеть сейчас лишь на старых фотографиях и открытках 61 .

Во второй четверти XIX века среди коллекционеров Москвы ведущее место занял профессор Московского Университета, издатель журнала «Москвитянин», известный историк и филолог, коллекционер-ученый М.П. Погодин, собравший знаменитое Древлехранилище, в составе которого были рукописи, старопечатные книги, автографы ученых, писателей, государственных деятелей, как прошлого, так и современников. М.Н. Погодин составил также коллекции медалей, печатей, оружия, предметов из чудских курганов. Разнообразен был раздел древнерусского церковного и гражданского быта, в том числе старообрядческого литья, древнерусского шитья, ювелирных изделий, более 200 икон. В 1852 году Древлехранилище было приобретено казной 62 .

Условия для коллекционирования сложились и в крупных университетских городах, где была возможность приобретать книги, художественные ценности, исторические и естественнонаучные памятники, где имелись ученые общества, в том числе из университетских профессоров, способных заинтересоваться и оценить усилия по сбору коллекций. Большой известностью пользовались коллекции профессора терапии, патологии и клиники, ректора Казанского университета К.Ф. Фукса 63 . В статье, посвященной Фуксу, его характеризовали как «врача, ученого путешественника, естествоведа, языковеда, антрополога, нумизмата, археолога, этнографа, историка, писателя». Широкие интересы Фукса нашли отражение в его коллекциях восточных монет, старообрядческих рукописей и старопечатных книг, а также обширных естественнонаучных коллекциях – минералогическая, ботаническая и др. О нем вспоминали современники: «Все комнаты его дома: зало, кабинет, бельведер и пр. заставлены были шкафами и сундуками, в которых тщательно сохранялось это научное богатство» 64 .

Усадебное коллекционирование принимает иной, чем в эпоху Просвещения, характер. Ушли в прошлое роскошные усадьбы екатерининского времени, составлявшие одну из характерных особенностей культуры второй половины XVIII века. В первой половине XIX века русская дворянская усадьба вступила в новый этап развития. Обогащается флора усадебных парков, особенное значение придается редким, экзотическим растениям, нередко в сочетании с серьезным увлечением владельца усадьбы ботаникой и формированием специальной библиотеки. Архитектура, садово-парковое искусство, быт жителей усадьбы подчиняются теперь эстетике романтизма. В парках создаются мемориальные уголки, связанные с событиями семейной важности, напоминающими о родных и друзьях – культивируется «семантика чувств». Мемориальные мотивы в усадьбе, собирательство редких растений – все это делало коллекционирование органичной частью усадебной культуры, вскрывая ее противоречия 65 .

С одной стороны, среди живописных полотен в помещичьих домах можно было увидеть произведения различных художественных достоинств – от выдающихся художественных произведений до картин, созданных крепостными художниками-самоучками. Наиболее распространенными были портреты императоров и семейные портреты. С другой стороны, многие усадьбы были известны своими богатейшими высокохудожественными коллекциями, собранными их владельцами, интеллигентными людьми.

Многие усадьбы становились центрами русской культуры, атмосфера которых вдохновляла писателей и поэтов на создание художественных произведений. В анналы отечественной культуры вошли усадьбы, связанные с именем А.С. Пушкина: Михайловское, Тригорское, Болдино. А.С. Пушкин называл «Русским Парнасом» имение, принадлежавшее поэту П.А. Вяземскому, Остафьево. Здесь работал над «Историей Государства Российского» Н.М. Карамзин. В Остафьево приезжали и гостили Д. Давыдов, Е.А. Баратынский, Н.В. Гоголь, В.А. Жуковский и другие поэты и писатели 66 .

Примером выдающейся усадебной коллекции может служить собрание князей Барятинских в усадьбе Марьино Курской губернии. Формирование его коллекций связано с именем И.И. Барятинского, в молодости блестящего военного и дипломата. И.И. Барятинский собрал в Марьине семейные портреты, а также произведения русских и западноевропейских художников, скульптуру итальянских мастеров и датского скульптора Торвальдсена, и огромную коллекцию гравюр и рисунков русских и западноевропейских мастеров, в том числе Рембрандта. На протяжении XIX века коллекция Марьина пополнялась. Особо отметим серию картин на темы кавказских войн, собранную А.И. Барятинским, активным участником этих войн 67 .

Усадьба Красный Рог Брянской губернии принадлежала писателю А.А. Перовскому(прозаику, писавшему под псевдонимом Антоний Погорельский) В Красном Роге прошли юношеские годы поэта и писателя А.К. Толстого(племянника А.А. Перовского), впоследствии унаследовавшего эту усадьбу. Произведения искусства, составлявшие коллекцию усадьбы, были в основном приобретены А.А. Перовским во время его путешествия с молодым А.К. Толстым по Италии в 1831 году. Коллекция, включавшая скульптуру, полотна мастеров Возрождения и итальянских художников XVIII – XIX веков, а также библиотека располагались в усадьбе в здании, называемом Охотничий замок 68 .

Широкие возможности для коллекционирования открывались на окраинах Российской империи . Особенно очевидно это проявилось в Новороссии, где,в Северном Причерноморье, находились руины древнегреческих колоний. Новороссийский генерал-губернатор М.С. Воронцовспособствовал изучению истории Новороссии, и был почетным председателем созданного в 1839 году «Одесского общества Истории и Древностей» 69 . Произведения искусства и коллекции рукописей, нот, старинных географических карт 70 находились в его Одесском доме и в Алупкинском дворце 71 .

В первой половине XIX века в России происходит переосмыс­ление наследия античности. Путешествия, посещения подлинных античных памятников способствовали образному восприятию древности. Особенно будили воображения руины Помпей, позволяющие воссоздать трагические сцены гибели города. Путешественник мог ощутить себя, бродя по руинам древнего города «сошедшим в царство мертвых, или бродящим в полусне, как иногда бывает в минуту просыпления» 72 .

Важную роль в восприятии русскими людьми античности имели путешествия в Крым, знакомство с памятниками причерноморских греческих колоний 73 . М.И. Кутузов, в письме к дочери, Е.М. Хитрово, спрашивал: «Была ли ты в Севастополе? Там находятся замечательные развалины древнего Херсонеса» 74 . И.А. Стемпковский, знаток и коллекционер античных древностей, активно ратовал за научный подход к археологии, впоследствии основал Керченский музей 75 . Дом коллекционера античных памятников И.П. Бларамберга, первого директора Керченского музея, был центром научной жизни города, где собирались любители древностей, ученые, а также путешественники по Крыму 76 . И.М. Муравьев-Апостол в 1820 году упоминал Бларамберга как «человека приятного и умного», и высоко оценил его коллекцию древностей 77 . П.А. Дюбрюкс, французский солдат, попавший в плен в 1812 году и оставшийся на юге России, изучал археологические памятники. Результаты его изысканий не утратили актуальности до сих пор. Дюбрюкс составил собственную коллекцию древностей. К сожалению, он при жизни так и остался не оценен учеными, незаслуженно отзывавшимися о нем с пренебрежением 78 .

Интерес русского общества первой половины XIX века к античности проявился в создании внутри коллекций особого предметного комплекса – «античной коллекции». Обязательными в ней были скульптура и фрагменты античных статуй и архитектурного декора, произведения декоративно-прикладного искусства, в том числе италийская керамика (известная в то время под названием «этрусские вазы»). Характерной для коллекций было небольшое собрание древностей из Помпей и Геркуланума 79 . Подлинные античные произведения часто соседствовали с гипсовыми отливками, которые украшали интерьеры, включаясь в античные коллекции 80 . Примером такой коллекции является принадлежавшая архитектору О. Монферрану, которую он собирал с 1816 года, превратив свой дом в Петербурге в небольшой музей 81 .

Русское общество активно отзывалось на все события, происходящие в мире, особенно на те, которые были связаны с познанием нового. Так, после египетского похода Наполеона 1798 – 1801 годов активизируется интерес к Древнему Египту . В 1827 году в Академии наук выступал египтолог Гренвиль, демонстрируя мумию из своей коллекции, специально привезенную в Петербург 82 . В 1825 году в Петербурге был создан Египетский музеум, который располагался первоначально на первом этаже здания Кунсткамеры, а с 1852 года – в Новом Эрмитаже 83 . Важным событием, поддерживавшим интерес к Древнему Египту, была доставка в 1832 году в Петербург найденных в Фивах сфинксов, художественное и историческое значение которых было высоко оценено Ф. Шампальоном 84 . По Египту и Нубии путешествовал А.С. Норов 85 , стараниями которого в Петербург в 1837 году был доставлен выдающийся памятник древнеегипетского искусства – храмовая статуя Мут-Сохмет 86 . В 1840 году А.С. Норов опубликовал записки о своих путешествиях 87 .

Небольшой коллекцией древнеегипетских предметов обладал архитектор О. Монферран. Его собрание включало два саркофага, статуэтку египтянки, барельефы из известняка с изображением жертвоприношения богу Ра и поклонения Осирису, диоритовый барельеф, изделия мелкой пластики 88 . По-видимому, интерес к Древнему Египту нашел отражение в неосуществленном проекте Монферрана установить на набережной Невы гранитную статую «Бога Озириса, покровителя наук и искусств» 89 .

Важную роль сыграли коллекционеры в сохранении и систематизации памятников , особенно памятников первобытной культуры. В европейской науке с начала XIX века велись поиски «допотопного человека». С 1830-х годов науку и общество потрясают известия о сенсационных находках Буше де Перта. Сведения о находках древних людей появлялись в журналах «Библиотека для чтения», «Живописном обозрении», «Вестнике естественных наук», в «Горном журнале». В 1820 – 1830-х годах коллекция каменных орудий (кремневые наконечники стрел, каменные кирки и другие орудия), найденных в Минусинском крае, была у енисейского губернатора А.П. Степанова. В 1840-х годах каменные орудия, происходящие из Карелии, собирал генерал-лейтенант корпуса Горных инженеров Н.Ф. Бутенев 90 . В 1862 году при посредстве академика К.М. Бэра коллекция Бутенева была приобретена этнографическим музеем Академии наук. Коллекцию первобытных древностей имела также А.М. Раевская 91 , жена Н.Н. Раевского-младшего, героя войны 1812 года. Ее собрание высоко оценивалось современниками. Впоследствии, когда во второй половине XIX века начнется активное изучение первобытного человека, частные коллекции станут основным научным материалом 92 .

В первой половине XIX века развивалось нумизматическое коллекционирование . В составление коллекций истинные собиратели нередко вкладывали не только большие деньги, но и душу, истинную любовь к собирательству. Коллекционер С.А. Еремеев писал о своем увлечении: «Надо быть нумизматом, чтобы провесть тридцать лет жизни за монетами, чтобы постигнуть, как можно страдать от нумизматики» 93 .

Повышению интереса к нумизматике способствовало произошедшее на рубеже XVIII – XIX веков выдающееся событие, в значительной мере изменившее представление ученых о Древней Руси: обнаружение древнерусских монет X – XI веков, о существовании которых прежде не было известно ученым. Несмотря на то, что это были единичные находки, каждая из них была научной сенсацией. Эти монеты поступали в Императорский Эрмитаж и к крупным коллекционерам. Крупный клад древнерусских монет был найден в 1852 году у города Нежина. Большинство монет из него затем пополнило коллекции А.Д. Черткова, А.С. Уварова, С.Г. Строганова и других выдающихся коллекционеров-нумизматов.В настоящее время почти все монеты этого клада находятся в Отделе нумизматики Государственного Эрмитажа 94 .

Большую роль в развитии российской нумизматики играл Мюнцкабинет Императорского Эрмитажа, в котором работали выдающиеся нумизматы и коллекционеры: известный специалист по античной нумизматике Е.Е. Келер, специалист по русской нумизматике Ф.И. Круг 95 .

В первой половине XIX века был сделан новый шаг в систематизации русских монет на основе каталога коллекции А.Д. Черткова. Он был опубликован в 1834 году, а затем издавались прибавления к нему в 1837, 1838, 1842 годах. Этот систематический каталог надолго стал основным пособием любителей нумизматики 96 .

Известны крупные коллекционеры, систематизировавшие монеты на научной основе. Таким коллекционером греческих, римских и восточных монет был генерал-лейтенант И.А. Бартоломей 97 . Чрезвычайно полная коллекция (около 50 000 русских и западноевропейских монет и медалей) принадлежала Я.Я. Рейхелю 98 . Коллекционером-нумизматом был историк, библиограф, лингвист Ф.П. Аделунг, активный участник создания Румянцевского музея, коллекция которого включала греческие и римские монеты 99 .

Однако не все коллекционеры отличались искренним интересом к нумизматике. Так как нумизматическое коллекционирование становилось все более массовым, становясь модой, некоторые представители общества, желая иметь коллекцию, но при этом не находя интереса в ее составлении, заказывали на монетном дворе новоделы. Так, А.А. Аракчеев в 1824 году заказал себе на Монетном дворе новодельную коллекцию монет на позолоченных и посеребренных медных кружках. Александр I, узнав об этом, отдал распоряжение изготовить тот же заказ в золоте и серебре в качестве подарка А.А. Аракчееву.

Развитие нумизматического коллекционирования породило изготовление фальшивых коллекционных монет. Особое развитие оно получило после публикации каталога А.Д. Черткова, на основе иллюстраций которого изготавливались подделки 100 .

Основные направления и характер коллекционирования в первой четверти XIX века в значительной мере определялись надеждами на реформы, которых ожидали от Александра I, и патриотическим подъемом после победы над Наполеоном. В связи с этим в коллекционировании большое значение приобретает национальная тематика, коллекционирование отечественных древностей ставится на научную основу. Во второй четверти XIX века, в связи с усилением гражданских позиций, активизируется стремление сделать коллекции доступными для осмотра широкой публикой, для пользы науки и народного просвещения. Развитие культурных потребностей общества делает очевидной нехватку музеев в стране. В связи с этим возникает тенденция передачи коллекций в музеи и учебные заведения, создание частных музеев, экспонирование коллекций на временных выставках.

Центрами коллекционирования являются теперь не только Санкт-Петербург, Москва и дворянские усадьбы, но также университетские города, новоприсоединенные к Российской империи земли, особенно те, которые богаты археологическими памятниками.

Расширился социальный состав коллекционеров. Кроме аристократов и высших сановников активно коллекционируют чиновники, небогатые дворяне, представители офицерства, научной интеллигенции, появляются коллекционеры-спасатели из разночинцев.

Круг объектов коллекционирования стал шире. В составе коллекций нашли выражение изменение вкусов в области искусства, рост патриотических настроений, интерес к отечественным истории и живописи, новое отношение к античности и другим древним цивилизациям, а также к естественным наукам. В коллекционерстве возникают охранительные тенденции по отношению к предметам коллекционирования: сохранить, спасти от исчезновения.

Активно развивалось нумизматическое коллекционирование, принимая все более научный характер, чему в значительной степени способствовали ученые, работавшие в Мюнцкабинете Императорского Эрмитажа. В то же время, этот вид коллекционирования, становясь модой, способствовал появлению большого количества новоделов.

Как и в XVIII веке, важна репрезентативность, представительность коллекции, а также эстетическая привлекательность коллекционируемых предметов. Возросла познавательная функция коллекций, собирателей привлекает информация, которую можно извлечь из внешне неэффектных, но интересных с исторической точки зрения предметов. При составлении коллекций все большее значение приобретает систематизация, научный подход к формированию коллекции.

Глава V

Похожая информация.