Когда газетные фотографии этой женщины попадали в руки мужчин, далеких от балета и даже не подозревавших, кто именно сфотографирован, – изображения вырезали, вешали на стенку и любовались, пока бумага не пожелтеет. Влияние карсавинских глаз с поволокой, видимо, было еще более сильным, чем магнетизм ее танцев. А взятые вместе достоинства Карсавиной, женщины и балерины, и вовсе сбивали с ног.

Карсавина наряду с Идой Рубинштейн претендует на первое место в списке самых красивых российских танцовщиц. Современники наперебой превозносили женский магнетизм и поминали сердца, разбитые обеими чаровницами.

Но если инфернальная Ида напоминала то «раненую львицу», то остро заточенную бритву, Тамара Карсавина брала другим: она обволакивала лирико-поэтической эротикой. Обаяние Карсавиной было тем сильнее, что она слыла неприступной особой, не склонной к обычным пошлым амурам танцовщиц.

Рубинштейн до конца дней оставалась способной любительницей, пробившейся благодаря огромному состоянию, позволявшему быть самой себе продюсером и спонсором. Карсавина – одна из лучших профессионалок балета, прима петербургского Мариинского театра начала ХХ века, звезда «Русских сезонов» Сергея Дягилева, прославивших наш балет во всем мире.

Дебют в Мариинском театре

Ее отец Платон Карсавин был танцовщиком Мариинского театра, но не хотел, чтобы дочь продолжила династию – «Таточка родилась слишком деликатной для профессии балерины». Сделать дочку танцовщицей захотела мать, внучатая племянница философа-славянофила Алексея Хомякова. Интеллектуальная жилка в семье передавалась по наследству: родной брат Тамары Лев Карсавин был историком-медиевистом и самобытным мыслителем, за что вместе с другими умными людьми в 1922 году большевики выслали его из России на знаменитом «философском пароходе». Брат и сестра были дружны, Лев звал Тамару «знаменитой добродетельной сестрой», а она его – «молодым мудрецом».

Дебютировав в Мариинском театре, Карсавина быстро нажила себе и могущественного друга (Матильду Кшесинскую), и злопамятного врага (Анну Павлову).

Матильда Кшесинская сама предложила ей покровительство («если кто обидит, скажи»), а происки врагини, не называя ее по имени, Карсавина позднее описала в своей мемуарной книге «Театральная улица», где рассказала, как однажды ревнивая соперница с криками набросилась на начинающую балерину за кулисами, обвинив ее сценический костюм в «нескромности».

Балерина Карсавина не захватывала ни виртуозным шиком, как Кшесинская, ни флюидами «плачущего духа», как Спесивцева, ни трагической пронзительностью, как Павлова. Тамаре были чужды яркие локальные краски, она пленяла нюансами, мягкими переходами одного пластического состояния в другое.

Париж у ее ног

В описаниях карсавинских выступлений подчеркивается ее мимический талант, употребляются слова «неуловимая грация», расхваливаются красивые ступни, стройные ноги и высокий от природы прыжок. Парижский рецензент писал, что на сцене «Карсавина похожа на танцующее пламя, в свете и тенях которого обитает томная нега... ее танцы – это нежнейшие тона и рисунок воздушной пастели».

Тамара Карсавина была преданной соратницей основателя «Русских сезонов», его первого хореографа Михаила Фокина и прочих дягилевских деятелей, большую часть которых вначале составляли мирискусники. «Таточка стала одной из нас», – писал Александр Бенуа. В то время как Кшесинская, невзлюбив Дягилева, ставила ему палки в колеса, используя свои связи при дворе, а Павлова, потанцевав у того же Дягилева на первых порах, позже решительно отказалась делить успех с другими звездами.

Исполнив Армиду в «Павильоне Армиды», Коломбину в «Карнавале», девушку из эпохи романтизма в «Видении розы» и Жар-птицу в одноименном балете, Карсавина навсегда вписала свое имя в историю модерна с его «виньеточной» культурой и избытком декоративной изобразительности. Станцевав Куклу в «Петрушке» (как и многие другие роли – в паре с Нижинским), она вызвала к жизни позднейшие мемуарные вздохи автора хореографии – Фокина: «Я видел много Кукол в этом балете, и все они были хуже первой. Я задавал себе вопрос: «Отчего они не могут танцевать, как Карсавина? Это так просто. Но... не выходило».

Франция ее обожала, а вслед за Парижем полюбила вся Европа. Спектакли с Карсавиной посещали Роден, Сен-Санс, Кокто и главные герои светской хроники. Марсель Пруст, срисовавший героев своей эпопеи с великосветских завсегдатаев «Русских сезонов», после приемов часто отвозил балерину в отель на автомобиле. Не успел ее поклонник на спектакле в Лондоне крикнуть «Карсавина!», как «раздался рев галерки, словно грохот отдаленной пушки, и театр аплодировал двадцать минут».

На Родине

В 1913 году Карсавина свернула европейские гастроли с Дягилевым и больше стала выступать в Мариинском театре. Здесь она с головой окунулась в классический репертуар, станцевав «Жизель», «Лебединое озеро», «Раймонду», «Щелкунчик» и «Спящую красавицу».

Рецензенты, как правило, восхищались ею, но не всегда: время от времени писали о недостатке техники и даже о некоторой сценической вялости, не забывая, впрочем, отметить артистизм. На родине ее экзотическое лицо тоже «любили принцы и поэты» – Карсавина позировала Баксту, Добужинскому, Серову, Судейкину и Серебряковой. Ей посвящали стихи Михаил Кузьмин («Вы Коломбина, Саломея, вы каждый раз уже не та…») и Анна Ахматова («Как песню, слагаешь ты легкий танец…»).

Поэты, как и Карсавина, много лет посещали кабаре «Бродячая собака», где, по уверениям некоторых мемуаристов, разгоряченная Тамара иной раз танцевала на столе, а аплодировать ей могли практически все значительные завсегдатаи «Собаки»: от Северянина, Мандельштама и Гумилева до Прокофьева, Маяковского и Мейерхольда.

Личная жизнь

За Карсавиной ухаживал знаменитый питерский донжуан Карл Маннергейм (тот самый государственный деятель Финляндии, что построил линию Маннергейма, в начале века он был офицером царской армии). Ею безумно увлекся лейб-медик двора Сергей Боткин, позабыв ради Тамары жену, дочь основателя галереи Павла Михайловича Третьякова. Хореограф Фокин три раза делал ей предложение, получая отказ.

С другой стороны, есть свидетельства, что интеллектуальность и начитанность Тамары, небывалые для балерины и женщины тех лет, периодически отпугивали потенциальных поклонников. В результате Карсавина вышла замуж за небогатого дворянина Василия Мухина, пленившего ее добротой, знанием музыки и страстью к балету.

Брак длился до тех пор, пока в 1913 году балерина не пришла на прием в посольство Великобритании. Там она познакомилась с Генри Брюсом, начальником канцелярии посольства в Петербурге. Брюс влюбился отчаянно, увел Тамару из семьи, она родила ему сына Никиту и в 1915 году стала женой британского дипломата. Они прожили вместе более тридцати лет. Впоследствии Брюс, как он в конце жизни написал в мемуарной книге «Тридцать дюжин лун», досрочно прервал дипломатическую карьеру ради триумфов любимой жены: «Несмотря на эгоизм, свойственный мужчинам вообще, у меня не было никаких амбиций, кроме желания находиться в тени Тамары».

В эмиграции

В 33 года Карсавина в последний раз станцевала в Мариинском театре, выйдя на сцену в «Баядерке». С мужем и маленьким сыном в 1918 году прима императорского балета навсегда оставила родину, о которой впоследствии писала: «Россия – дикая страна большой культуры и поразительного невежества».

Она прожила 93 года, что, если верить астрологам, вполне естественно для женщины, родившейся в марте 1885 года (гороскоп Карсавиной указывает на «расположение многих планет в Рыбах, стихии воды», а это признак долголетия). Вторую половину жизни Тамара провела в Лондоне, периодически выезжая на континент – то к Дягилеву, с которым возобновила активные творческие контакты, то сопровождая мужа в дипломатических поездках.

В 39 лет она выступила в театре Ла Скала, два года танцевала в британской труппе «Балле Рамбер» и от души полюбила Англию, хотя не без иронии отмечала особенности островной психологии. О британцах говорила: в глубине души они всегда бывают несколько удивлены, когда обнаруживают, что иноплеменники пользуются ножами и вилками, как и они сами.

Последние годы жизни

В эмиграции Карсавина возобновляла балеты Фокина, учила приму английского балета Марго Фонтейн танцевать Жар-птицу, служила вице-президентом Королевской академии танца, разрабатывала новый метод записи танцев и консультировала балетмейстера Фредерика Аштона по поводу того, как выглядел в Мариинском театре ее любимый балет «Тщетная предосторожность». (Версия Аштона сейчас идет на сцене Большого театра.)

Карсавина написала мемуары, в которых подробно вспоминает о детстве, проведенном в Императорском балетном училище на улице Росси, о Мариинском театре и о первых годах с Дягилевым. Первое издание ее книги «Театральная улица» вышло в Англии в 1930 году, предисловие написал знаменитый писатель Джеймс Барри (автор «Питера Пэна»). Есть русский перевод 1971 года, в нем, естественно, изъяты воспоминания о революции, когда Карсавина описывает мытарства отъезда в эмиграцию.

Ее семья пробиралась на север, в Мурманск, к английским пароходам, успев на пристань за несколько минут до отхода последнего британского крейсера «Вивисбрук» и с замиранием сердца въезжая в попадавшиеся на пути деревни – а кто там: белые или красные? Для первых был припасен дипломатический паспорт мужа, для вторых – подорожная, подписанная красным наркомом Чичериным.

Знаменитая балерина умерла в 1978 году, надолго пережив брата, жизнь которого окончилась трагически. Лев Карсавин много лет жил в Литве, где был профессором университета. После присоединения Прибалтики к СССР «религиозный идеалист» был снят с должности, в 1949 году арестован за антисталинские высказывания и умер от туберкулеза в лагере.

Ахматова мечтала, чтобы по «Поэме без героя» был поставлен балет. Тамара Карсавина, подруга ее молодости, наверняка была среди тех, кто грезился Анне Андреевне на роль главной героини.

Она была самой красивой из балерин Мариинского театра. Поэты наперебой посвящали ей стихи, художники писали ее портреты. Она была и самой образованной, и самой обаятельной.

Тамара Карсавина родилась 25 февраля (9 марта) 1885 года. Ее отец Платон Карсавин был педагогом и известным танцовщиком Мариинского театра, где начал выступать в 1875 году после окончания Петербургского театрального училища. Он закончил свою танцевальную деятельность в 1891 году, и его театральный бенефис произвел на Тамару неизгладимое впечатление.

Семья была интеллигентной: Тамара – внучатая племянница писателя и философа А. Хомякова. Ее мать – выпускница Института благородных девиц – много времени уделяла воспитанию детей. Девочка рано научилась читать, и книги стали ее страстью. Именно мать мечтала о том, чтобы дочь сделалась балериной, связывая с этим надежду на материальное благополучие, отец же возражал: он слишком хорошо знал мир закулисных интриг. Но он сам давал дочери первые уроки танца и был строгим учителем. Когда ей исполнилось девять лет, родители отдали ее в театральное училище.

Первый год в школе не был отмечен особыми успехами. Но вскоре ее взял в свой класс П. Гердт, замечательный педагог, воспитавший многих известных балерин, в числе которых была и несравненная Анна Павлова. Гердт был крестным отцом Карсавиной. Девочка стала более артистичной, появилась уверенность. Гердт стал поручать ей главные роли в ученических спектаклях. Балерина впоследствии вспоминала: белое и розовое платье в награду за успехи – «два счастливых момента» в ее жизни. Повседневное платье учениц было коричневого цвета; розовое платье в театральном училище считалось знаком отличия, а белое служило высшей наградой.

Она успешно выдержала выпускные экзамены, получила первую награду – и в течение четырех лет выступала в кордебалете Мариинского театра, после чего ее перевели в разряд вторых танцовщиц. Критики следили за ее выступлениями и оценивали их по-разному. «Расхлябанная, небрежная, танцующая кое-как… Танцы ее тяжелы и массивны… Танцует невыворотно, чуть косолапо и даже стать в правильную аттитюду не может как следует…», – ворчали присяжные балетоманы. Особенная, врожденная мягкая пластика Карсавиной, на которую первым обратил внимание опытный Чекетти, порождала естественную незаконченность, расплывчатость движений. Это часто нравилось зрителям, но не могло приветствоваться строгими приверженцами классического танца. Несовершенство техники с лихвой компенсировалось артистизмом и обаянием танцовщицы.

Карсавина не походила на идеал балетной премьерши, олицетворением которого в то время была Матильда Кшесинская. Она не имела такого виртуозного блеска, напористости. Ей были присущи другие черты – гармония, мечтательность, нежная грация. Партер, в значительной степени заполненный поклонниками Кшесинской, ее не жаловал. Но день ото дня росла любовь к ней галерки, где было много студенческой молодежи.

Дебют Карсавиной в главной роли состоялся в октябре 1904 года в одноактном балете Петипа «Пробуждение Флоры». Он не принес ей успеха. Последовавшая спустя два года партия Царь-девицы в «Коньке-Горбунке» привела в восторг публику, но критикой снова была оценена неоднозначно. Карсавину упрекали в недостатке уверенности, заметной робости танца, общей неровности исполнения. Индивидуальность Карсавиной еще не раскрылась и не нашла способа своего яркого воплощения.

Сменивший Петипа на посту балетмейстера труппы Н. Легат поощрял юную солистку. Она получила главные партии в балетах «Жизель», «Лебединое озеро», «Раймонда», «Дон Кихот». Постепенно Карсавина стала любимицей труппы, начальства, значительной части публики. Театральный сезон 1909 года принес ей две ведущие партии – в «Лебедином озере» и в «Корсаре». Ей покровительствовала Кшесинская. «Если кто-нибудь хоть пальцем тронет, – говорила она, – приходи прямо ко мне. Я не дам тебя в обиду».

Но только сотрудничество с Фокиным принесло Карсавиной настоящий успех.

Будучи одним из ведущих танцовщиков Мариинского театра, Фокин начал пробовать себя в роли хореографа. Его раздражала напыщенность и старомодность классического танца, костюмы балерин он называл «зонтиками», однако именно классику он взял за основу и обогатил новыми элементами и движениями, приобретавшими стилевую окраску в зависимости от времени и места действия. Новаторство Фокина настроило против него значительную часть труппы. Но молодежь поверила в него и всячески поддерживала молодого хореографа. Активной его сторонницей была и Карсавина – одна из немногих актрис, которые смогли по-настоящему воспринять, впитать в себя идеи Фокина, а позже – и идеи организаторов дягилевских сезонов.

Фокин не сразу разглядел в Карсавиной идеальную актрису для своего балета. Сперва он пробовал Карсавину на вторых партиях в своих первых петербургских постановках. Ее выступление в фокинской «Шопениане» в марте 1907 года показалось критикам бледным на фоне танца блистательной Анны Павловой, но сам Фокин так отзывался о ее партии в «Шопениане»: «Карсавина исполняла вальс. Считаю, что танцы «сильфид» особенно подходят ее таланту. Она не обладала ни худобой, ни легкостью Павловой, но в Сильфиде Карсавиной был тот романтизм, которого мне редко удавалось достигать с последующими исполнителями».

Сама балерина так описывала свои первые впечатления от знакомства с балетмейстером: «Нетерпимость Фокина сначала мучила и шокировала меня, но его энтузиазм и пылкость пленили мое воображение. Я твердо поверила в него, прежде чем он успел что-либо создать».

Весной 1909 года все артисты императорских театров были взволнованы разговорами о гастрольной труппе, набираемой Сергеем Дягилевым для первого «Русского сезона». Приглашение принять в нем участие получила и Тамара Карсавина. Первый вечер русского балета в Париже включал в себя «Павильон Армиды», «Половецкие пляски», дивертисмент «Пир». Карсавина исполняла па-де-труа в «Павильоне Армиды» с Вацлавом и Брониславой Нижинскими, па-де-де принцессы Флорины и Голубой птицы из «Спящей красавицы».

Она никогда не капризничала, не предъявляла требований, умела подчинять собственные интересы интересам общего дела. Придя в труппу Дягилева первой солисткой Мариинского театра, имея в репертуаре несколько ведущих партий, она согласилась на положение второй балерины. Но уже в следующем парижском сезоне, когда труппу покинула Анна Павлова, Карсавина стала исполнять все главные роли.

Успех дягилевских сезонов русского балета в Париже превзошел все ожидания. Крупнейшие деятели культуры Франции называли его «открытием нового мира».

В Карсавиной Фокин нашел идеальную исполнительницу. Их удивительно органичный дуэт с Вацлавом Нижинским стал украшением всех программ Русских сезонов. Героини Карсавиной в фокинских балетах были разными. Это Армида – обольстительница, сошедшая с гобеленов восемнадцатого века, из «Павильона Армиды». Шаловливая, очаровательная Коломбина из «Карнавала». Романтичная мечтательница, уснувшая после бала и в грезах вальсирующая с кавалером («Призрак розы»). Античная нимфа Эхо, лишенная собственного лица («Нарцисс»). Кукла-балерина из русского балагана («Петрушка»). Дева-птица из балета «Жар-птица». Но все эти такие непохожие образы связывала одна тема – тема красоты, красоты роковой, губительной.

Ошеломляющий успех в Париже имели балеты на русскую тему: «Жар-птица» и «Петрушка». Оба они были созданы специально для Карсавиной и Нижинского. На следующий день после премьеры «Жар-птицы» во французских газетах появились восторженные рецензии, в которых имена главных исполнителей были написаны с артиклем: «La Karsavina», «Le Nijinsky», что означало особое восхищение и уважение.

Фокин использовал высокий прыжок Карсавиной – Жар-птица разрезала сцену как молния и, по словам Бенуа, походила на «огненного феникса». А когда птица оборачивалась чудо-девой, в ее пластике появлялась восточная истома, ее порыв как бы таял в изгибах тела, в извивах рук. Подобно «Умирающему лебедю» Анны Павловой, «Жар-птица» Тамары Карсавиной стала одним из символов времени. Великолепна была Карсавина и в «Петрушке». Фокин считал ее лучшей, непревзойденной исполнительницей партии куклы-балерины.

После сезона 1910 года Карсавина стала звездой. Но жизнь ее осложнилась обязательствами по отношению к любимому Петербургу и Мариинскому театру, а Дягилев не хотел терять яркую звезду своей труппы, особенно после ухода Анны Павловой. Но в 1910 году в Мариинском театре Т. Карсавиной присвоили звание примы-балерины, ее репертуар быстро расширялся: кроме «Пробуждения Флоры», «Корсара», «Лебединого озера» были партии в «Раймонде», «Щелкунчике», «Фее кукол», «Баядерке», «Спящей красавице».

Началась мировая война 1914 года. Карсавина продолжала работать в Мариинском театре, где в ее репертуар вошли партии в балетах: «Пахита», «Дон Кихот», «Тщетная предосторожность», «Сильвия». Кроме того, Карсавина была главной героиней трех балетов Фокина, поставленных специально для нее: «Исламей», «Прелюды», «Сон».

После 1915 года Карсавина отказалась танцевать балеты Фокина, как мешающие ей исполнять «чистую» классику. Но годы сотрудничества с Фокиным не прошли бесследно: его приемы стилизации сказались и в работе Карсавиной над академическим репертуаром. Война лишила возможности выезжать на гастроли, и Карсавина танцевала в Мариинском театре до 1918 года. Ее последней партией на сцене этого театра стала Никия в «Баядерке».

Она покинула Россию вместе с мужем – английским дипломатом Генри Брюсом и маленьким сыном. Сперва они оказались во Франции. Там Дягилев уговорил ее вернуться в его труппу, но радости ей это не принесло. Новые постановки балетмейстера Леонида Мясина, с его модернистскими исканиями, как она считала, «не соответствовали духу балетного искусства». Она тосковала по классике, по настоящему искусству, и очень скучала по родине.

В 1929 году Карсавина с семьей переехала в Лондон. Два года она танцевала на сцене театра «Балле Рамбер», а затем решила покинуть сцену. Она стала работать над возобновлением балетов Фокина «Призрак розы», «Карнавал», готовила партию Жар-птицы с замечательной английской балериной Марго Фонтейн. Карсавина была безотказна, она всегда приходила на помощь всем, кто в ней нуждался. Многие балетмейстеры пользовались ее консультациями и советами при возобновлении классических балетов. Кроме того, в начале двадцатых годов балерина появилась в эпизодических ролях в нескольких немых кинофильмах производства Германии и Великобритании – в том числе в картине «Путь к силе и красоте» (1925) с участием Лени Рифеншталь.

Карсавина была избрана вице-президентом Британской Королевской академии танца и занимала эту почетную должность в течение 15 лет.

Ее перу принадлежит несколько книг по балету, в том числе пособие по классическому танцу. Ею разработан новый метод записи танцев. Она перевела на английский язык книгу Ж. Новера «Письма о танце» и написала книгу воспоминаний «Театральная улица». В 1965 году в Лондоне широко отмечалось 80-летие замечательной актрисы. Все присутствовавшие на этом торжестве говорили об удивительном обаянии и силе духа этой женщины.

Тамара Платоновна Карсавина прожила долгую, очень достойную жизнь. Умерла она в Лондоне 25 мая 1978 года.

Д. Трускиновская

Окончила Петроградское театральное в 1902 (ученица X. Иогансона, П. Гердта, позднее занималась у Е. Соколовой, Э. Чеккетти). В Мариинском театре до конца сезона 1917/18 (с 1907 первая танцовщица, с 1912 балерина). В 10-х гг. XX в. - ведущая балерина театра. Исполняла главные партии в классических балетах «Лебединое озеро», «Корсар», «Баядерка», «Раймонда», «Щелкунчик», «Фея кукол», «Жизель», «Арлекинада», «Спящая красавица», «Пахита», «Дон Кихот», «Тщетная предосторожность», «Конек-Горбунок» и др. и в постановках М. Фокина, С. Андрианова, Б. Романова.

После февральской революции вошла в художественный комитет балета театра. В сезоне 1917/18 исполняла партии: фея Драже («Щелкунчик», балетм. Л. Иванов), Раймонда, Лиза, Жизель, Эсмеральда; Коломбина («Арлекинада»), Медора, Одетта - Одиллия; мазурка, 7-й вальс («Шопепиана»), Никия, классические танцы в опере «Руслан и Людмила».

Одновременно (1909-14), а затем (1918-29) - ведущая танцовщица в «Русских сезонах» и труппе русского балета С. Дягилева. Мировая слава, которую завоевала Карсавина связана, в первую очередь, с выступлениями в балетах М. Фокина. В 1912 балерина писала: «Несколько лет назад Фокин остановил свой выбор на мне, и я, тогда еще только солистка, во всех его балетах выступала на амплуа балерины. Сама считала и считаю себя наиболее рьяной поклонницей его дарования и принятого им направления, и думаю, что за десять лет службы «фокиниада» и есть то, что должно быть отмеченным в летописях балетного искусства». Первая «фокинская» роль Карсавиной - Актея («Евника» Н. Щербаяева) исполнена в 1907. Артистка была первой исполнительницей Коломбины («Карнавал», 1910), Султанши («Исламей» на муз. М. Балакирева), Бабочки («Бабочки» на муз. Р. Шумана, обе - 1912), Солистки («Сон» на муз. М. Глинки. 1915) в балетах, поставленных Фокиным в Мариинском театре.

Список первых исполнений «фокиниады» в «Русских сезонах» еще больше. Первая по времени - Жар-птица (1910). И. Стравинский писал: «Исполнение Карсавиной роли Птицы было безукоризненным, и эта очаровательная и грациозная артистка имела очень большой успех». Далее - Эхо («Нарцисс» Н. Черепнина), Девушка («Видение розы», обе - 1911), Балерина («Петрушка»), Тамара («Тамара» на муз. М. Балакирева), Хлоя («Дафнис и Хлоя»), Индусская красавица («Синий бог» Р. Ана, все -1912), Жена царя («Мидас» М. Штейнберга), Шемаханская царица («Золотой петушок» на муз. Н. Римского-Корсакова, обе - 1914).

«Помимо ее артистических качеств, она была представительницей «доброго старого времени», благородной традиции, которая заключалась в том, что исполнитель никогда не менял сочинение балетмейстера. Карсавина никогда не меняла, никогда не упрощала мои сочинения» (М. Фокин). «Каковы же были карсавинские героини в балетах Фокина? За несходной внешностью, заботливо выбранной, искусно продуманной и художественно претворенной на сцене, крылась одна и та же бесконечно варьируемая тема. Тема красоты губительной, роковой и часто тоже обреченной... Интеллектуальное искусство Карсавиной сливалось с задачами Фокина, Бенуа, Бакста» (В. Красовская).

В 1918 Карсавина уехала в Лондон. Наряду с концертными выступлениями в крупнейших городах Европы, продолжала сотрудничать с Дягилевым. Среди ее новых партий: Мельничиха («Треуголка», 1919), Соловей («Песнь соловья» И. Стравинского), Пимпинелла («Пульчинелла», обе - 1920), Джульетта («Ромео и Джульетта» К. Ламберта, балетм. Б. Нижинская, 1926). В 1929-31 Карсавина в английской труппе «Балле Рамбер».

В дальнейшем консультирует постановки фокинских и классических балетов. В 1930-55 Карсавина - вице-президент британской Королевской академии танца, член жюри ряда фестивалей.

«Силуэт Карсавиной в гирлянде наших первоклассных танцовщиц незабываем по своей нежности, женственности и врожденной грации» (А. Плещеев).

«Карсавина занимала особое место по своей интеллигентности, очень редкой в балеринской среде того времени. Начитанная, образованная, живущая интересами искусства, Карсавина была значительно выше других артисток, и окружали ее не балетоманы, а интеллигентные творческие люди... Карсавина напоминает мне персонажей «Весны» Ботичелли. Меланхолия и ликование, безотчетная грусть и неизъяснимая радость всегда присутствовали в танцах Карсавиной и были понятны зрителям любой страны» (Ф. Лопухов).

Сочинения: Театральная улица,- Л., 1970; Техника балета.- Бюллетень методич. кабинета МХУ ГАБТа СССР. 1960, № 3.

Литература: Т. П. Карсавиной.- П., 1914; Волынский А. Т. П. Карсавина.-Жизнь искусства, 1924, № 36; Красовская В. Т. П. Карсавина.- В кн.: Русский балетный театр начала XX века. Л., 1972, т. 2.

А. Деген, И. Ступников

Эти строки в марте 1914 года поэт-акмеист М.А. Кузьмин посвятил Тамаре Карсавиной, родоначальнице принципиально новых течений исполнительства в балетном театре 20-х годов, признанной «царице Коломбин». В то время ее талант был уже признанным, это был период ее триумфа. Но в жизни балерины были и другие времена.

«Расхлябанная, небрежная, танцующая кое-как... Танцы ее тяжелы и массивны... Танцует невыворотно, чуть косолапо и даже стать в правильную аттитюду не может, как следует...»

Современному читателю, не изучавшему специально историю балета, пожалуй, будет трудно поверить в то, что подобного нелицеприятного отзыва были когда-то удостоены балетные партии Тамары Карсавиной. Имя ее, наряду с именем Анны Павловой, сегодня занимает в истории русского балета особое место, ее талант и исполнительское мастерство являются фактами, сомнению не подлежащими. И все же - так было не всегда. В творческой жизни балерины было много трудностей, признание пришло к Карсавиной не сразу.

Тамара Карсавина родилась 25 февраля 1885 года. Отец ее, Платон Константинович, был педагогом и известным танцовщиком Мариинского театра, где начал выступать в 1875 году после окончания Петербургского театрального училища. Он закончил свою танцевальную деятельность в 1891 году, и его театральный бенефис произвел на Тамару неизгладимое впечатление. Именно тогда она поняла, как сильно любит театр. Мать Тамары мечтала о том, чтобы дочь сделалась балериной, отец же проявлял известную сдержанность в этом вопросе: зная мир закулисных интриг, он не очень-то хотел, чтобы дочь жила среди них. Но сама Тамара уже бредила театром. «Даже интриги и тревоги этого мира представлялись мне всего-навсего частицей его очарования, лишенного какой бы то ни было горечи», - так писала сама Карсавина в своих воспоминаниях.

Первые уроки танца давал ей отец. Он был очень строгим и требовательным педагогом, не допускал по отношению к дочери ни капли снисхождения. Когда ей исполнилось девять лет, родители отдали ее в театральное училище. Отбор был очень строгим, но Тамара оказалась в числе немногих, кто был зачислен. Здесь она сразу же отличилась от других учениц. Ее частые выступления в детских спектаклях всегда имели положительные отзывы, и сама балерина впоследствии сохранила теплые воспоминания об этом периоде своей жизни: белое и розовое платье в награду за успехи - «два счастливых момента» в ее жизни. Повседневное платье учениц было коричневого цвета; розовое платье в театральном училище считалось знаком отличия, а белое служило высшей наградой. Ее успехи в те годы свидетельствовали не только о безусловном наличии таланта, но и о великом усердии и трудолюбии. Карсавиной было непросто, ведь она страдала серьезной болезнью - малокровием, которая время от времени принимала острую форму.

Тамара Карсавина была ученицей и крестницей П.А. Гердта. Сама она с большой теплотой вспоминала годы учебы у этого талантливого педагога. «Он не жалел ни времени, ни сил. Ежедневно во второй половине дня он приходил специально ради меня. Эти уроки давали мне нечто большее, чем простую техническую подготовку. Ласково и заботливо раскрывал он дремлющие возможности моей индивидуальности, моего сценического темперамента...» В качестве выпускного спектакля Гердтом был выбран балет «В царстве льдов». Уже на следующий день после его показа о Карсавиной заговорили. Отмечались ее грация, легкость движения, артистизм, великолепная мимика. Однако никто не увидел в ней тогда виртуозной танцовщицы.

В течение четырех лет она выступала в кордебалете Мариинского театра, после чего ее перевели в разряд вторых танцовщиц. Критики следили за ее выступлениями и оценивали их по-разному. Отзывы одних и тех же критиков зачастую были противоречивыми - в отдельных спектаклях Карсавину хвалили, в других сравнивали с балетными танцовщицами отнюдь не в ее пользу. Появилось даже мнение, что балерина не развивается, не совершенствуется, идет по пути регрессии. Отмечалась ее расхлябанность, небрежность, несерьезность отношения к танцу - правда, не обойдена была вниманием и красота молодой танцовщицы.

Определенное техническое несовершенство танца Тамары Карсавиной было налицо, и все же тому были свои, объективные причины. Особенная, врожденная мягкая пластика Карсавиной порождала естественную незаконченность, расплывчатость движений. Это часто нравилось зрителям, но не могло приветствоваться строгими приверженцами классического танца. Несовершенство техники с лихвой компенсировалось артистизмом и обаянием танцовщицы. С течением времени, благодаря упорной работе и сценической практике балерина совершенствовала технику. Многое дали ей уроки Сергея Легата, который часто проводил с ней индивидуальные репетиции. В тот период отзывы критиков сменились на противоположные - Карсавину принялись хвалить за техничность, отмечая актерскую невыразительность образов.

Лучшие дня

Дебют Карсавиной в главной роли состоялся в октябре 1904 года в одноактном балете Петипа «Пробуждение Флоры». Он не принес ей успеха, балетные критики были практически единодушны в своем мнении, что Карсавина в роли Флоры выглядела малоубедительно. Однако, как впоследствии вспоминала сама балерина, ее будущему неудача нисколько не повредила. Последовавшая спустя два года партия Царь-девицы в «Коньке-Горбунке» привела в восторг публику, но критикой снова была оценена неоднозначно. Карсавину упрекали в недостатке уверенности, заметной робости танца, общей неровности исполнения. Все дело было в том, что индивидуальность Карсавиной еще не раскрылась и не нашла способа своего яркого воплощения.

Начало выступлений Тамары Карсавиной совпало со сложным периодом в русском балете. Это был своего рода кризисный момент, когда старые представления, традиции и школы уже изжили себя, а все новое только еще предстояло. Русский балет находился как бы в ожидании. Именно в этот период времени, в десятых годах двадцатого века, Михаил Михайлович Фокин только начинал проводить в жизнь свои реформы. В его творчестве, которое начиналось с принципиального противостояния академизму, она почувствовала для себя нечто близкое. Фокин не сразу разглядел в Карсавиной идеальную актрису для своего балета. Сама балерина так описывала свои первые впечатления от знакомства с балетмейстером: «Нетерпимость Фокина сначала мучила и шокировала меня, но его энтузиазм и пылкость пленили мое воображение. Я твердо поверила в него, прежде чем он успел что-либо создать».

Первоначально балетмейстер пробовал Карсавину на вторых партиях в своих первых петербургских постановках. Ее выступление в Фокинской «Шопениане» (оно состоялось в марте 1907 года) снова показалось критикам бледным на фоне блистательной Павловой, как и следующий танец еврейской девушки в постановке Фокина «Египетские ночи». Сам Фокин так отзывался о ее партии в «Шопениане»: «Карсавина исполняла вальс. Считаю, что танцы «сильфид» особенно подходят ее таланту. Она не обладала ни худобой, ни легкостью Павловой, но в Сильфиде Карсавиной был тот романтизм, которого мне редко удавалось достигать с последующими исполнителями».

Театральный сезон 1909 года принес Тамаре Карсавиной две ведущие партии - в «Лебедином озере» и в «Корсаре». Танцовщица чувствует необходимость дополнительных занятий с педагогом-женщиной. Стараясь не обидеть С. Легата, она покидает его класс и обращается к Евгении Павловне Соколовой, в прошлом известной балерине Малого театра.

Соколова очень требовательно и строго проводила репетиции, вникала во все мелочи. Старания педагога и ученицы не прошли даром. Публика восторженно принимала Тамару Карсавину в «Корсаре». В роли Конрада партнером Карсавиной был неувядающий П.А. Гердт. Исполнение партии в «Корсаре» давало Карсавиной повод надеяться на звание прима-балерины. Наконец суровый критик Светлов, в течение долгого времени неодобрительно отзывавшийся о Тамаре Карсавиной, написал хвалебную рецензию о ее выступлении. «Лед между нами был сломлен», - вспоминала балерина.

Весной 1909 года все артисты императорских театров были взволнованы разговорами о гастрольной труппе, набираемой С. Дягилевым для первого «Русского сезона». Приглашение принять в нем участие получила и Тамара Карсавина. Первый вечер русского балета в Париже включал в себя «Павильон Армиды», «Половецкие пляски», дивертисмент «Пир». Карсавина исполняла па-де-труа в «Павильоне Армиды» с Вацлавом и Брониславой Нижинскими, па-де-де принцессы Флорины и Голубой птицы из «Спящей красавицы» (названным Дягилевым «Жар-птицей»). В своих мемуарах Тамара Карсавина очень подробно описывает нервное состояние всей труппы перед знаменательным вечером и ошеломляющий успех выступления. Ее впечатление от утренних газет говорит само за себя: «Я узнала о себе совершенно потрясающие вещи...»

Результатом признания стало множество ангажементов, обрушившихся на Карсавину. Приняв тот из них, который предлагал не самые лучшие условия, однако в том городе, куда Карсавина всегда стремилась - в Лондоне (она мотивировала это сохранившейся с детства любовью к Диккенсу), Карсавина после месяца лондонских гастролей вернулась на родину.

Второй сезон в Париже предполагал участие Карсавиной уже в качестве звезды. Продолжая работать в Мариинском театре, Карсавина в то же время готовила новые спектакли у Дягилева. Она пыталась исполнять Жизель в традиционном для русской сцены духе. Однако Бенуа, создавший для спектакля совершенно нетрадиционное оформление, и Дягилев, желающий снять с «Жизели» рутинную слащавость, требовали от Нижинского, партнера Карсавиной, более полного и глубокого осмысления роли. В результате напряженной работы спектакль был восторженно принят зрителями Гранд Опера и принес заслуженную славу обоим исполнителям.

Другая роль сезона 1910 года - Коломбина - полная противоположность Жизели. Спектакль «Карнавал» на музыку Шумана, изящный пустячок, где все чувства героев зыбки, наивны, чуть театральны, дал возможность Тамаре Платоновне раскрыть еще одну грань ее актерского таланта. Лукавая, изящная Коломбина, символ неуловимой женской души, стала одной из лучшей ролей Карсавиной.

Третья роль Карсавиной в сезоне 1910 года - Жар-птица. Спектакль, созданный на русскую тему, стал «гвоздем» сезона. Образ Жар-птицы был продуман до мелочей: фантастический костюм Бакста с бусами и перьями, грим во «врубелевской» манере прекрасно оттеняли красоту исполнительницы.

После сезона 1910 года Карсавина становится звездой. Но жизнь ее осложняется обязательствами по отношению к любимому Петербургу и Мариинскому театру, а Дягилев не хочет терять яркую звезду своей труппы, особенно после ухода Анны Павловой. Но в 1910 году в Мариинском театре Т. Карсавиной присваивается звание прима-балерины, что дает возможность получения отпусков на время гастролей.

Репертуар Карсавиной в Мариинском театре быстро расширялся: кроме «Пробуждения Флоры», «Корсара», «Лебединого озера» были партии в «Раймонде», «Щелкунчике», «Фее кукол», в 1910 году в «Баядерке», а затем - в «Спящей красавице». Творчество Карсавиной не оставляло равнодушным и критиков. Хотя часто звучали упреки в недостаточной чистоте исполнения классических балетов, тон статей изменился, стал благожелательным, авторы часто упоминали о Карсавиной, как о «любимице публики».

Грозный прежде Валериан Светлов писал: «Кто бы мог сказать еще два-три года тому назад, что робкая и как-то неуверенная в своих силах артистка обнаружит такую гибкость и разносторонность своего притаившегося очаровательного таланта? Она является художницей, вполне владеющей формами и проникнутой духом как старого, так и нового танца».

Работа с Фокиным в уже постоянно существующей труппе «Русский балет Дягилева» в 1911 году принесла Карсавиной еще три роли - Балерины в «Петрушке», Девушки в миниатюре «Призрак розы» и нимфы Эхо в «Нарциссах». Во всех спектаклях ее партнером был В. Нижинский. Роли были очень разными. Романтический образ девушки, в стиле модного тогда импрессионизма, требовал чуткости в передаче неуловимых нюансов. Образ Балерины, символ бездушной красоты, передавался кукольно-механическими движениями. Нимфа Эхо трактовалась в трагическом ключе. Пожалуй, именно этот сезон стал наиболее насыщенным и удачным в творчестве Карсавиной.

Следующие сезоны не были столь же яркими. «Синий бог» Р. Гана, как и «Тамара» на музыку М. Балакирева, имели короткую судьбу, а балет «Дафнис и Хлоя» - весьма средний успех. В это время балетмейстером «Русских сезонов» становится В.Ф. Нижинский. Но работа с ним («Игры» К. Дебюсси) разочаровала Карсавину, и после гастролей труппы в Америке Тамара Платоновна возвращается с Петербург.

Началась мировая война 1914 года. Карсавина продолжает работу в Мариинском театре, где ее репертуар пополняют партии в балетах: «Пахита», «Дон-Кихот», «Тщетная предосторожность», «Сильвия». Кроме того, Карсавина была главной героиней трех балетов Фокина, поставленных специально для нее: «Исламей», «Прелюды», «Сон».

После 1915 года Карсавина отказывается танцевать балеты Фокина, как мешающие ей исполнять «чистую» классику. Но годы сотрудничества с Фокиным не прошли бесследно: его приемы стилизации сказались и в работе Карсавиной над академическим репертуаром. Война не дает возможности выезжать на гастроли, и Тамара Платоновна танцует в Мариинском театре до 1918 года. Ее последней партией на сцене этого театра стала Никия в «Баядерке».

Покинув Россию, с июля 1918 года Карсавина живет в Лондоне. Тамара Платоновна работает в Русском балете Дягилева, где, наряду с прежними, исполняет партии в постановках балетмейстера Леонида Мясина («Треуголка», «Песнь Соловья», «Пульчинелла»). С 1929 года, после смерти Дягилева, Карсавина выступает в труппе «Балле Рамбер».

Тамара Карсавина ушла со сцены в 1931 году. Занимая почетную должность вице-президента британской Королевской Академии танца, возобновляла балеты Фокина в различных труппах, занималась репетиторской деятельностью. В 1956 году вышла ее книга «Балетная техника», позже воспоминания Карсавиной - «Театральная улица».

Она была самой красивой из балерин
Мариинского театра. Поэты наперебой посвящали ей стихи, художники писали ее
портреты. Она была и самой образованной, и самой
обаятельной.

«Вы -
Коломбина, Соломея,

Вы каждый раз уже не та,

Но все яснее
пламенея,

златится слово: «красота»…»

Эти строки
поэт-акмеист Кузьмин посвятил в 1914 году
Тамаре Карсавиной - родоначальнице
принципиально новых течений исполнительства в балете 1920-х годов, признанной
«царице Коломбин» .

Тамара
Карсавина была внучатой племянницей знаменитого писателя и философа Алексея
Хомякова. Родной брат Тамары Лев Карсавин был историком-медиевистом и самобытным
мыслителем, за что вместе с другими был в 1922 году выслан из России на
знаменитом «философском пароходе». Брат и сестра были дружны, Лев звал Тамару
«знаменитой добродетельной сестрой», а она его – «молодым мудрецом».

Мама
Карсавиной была выпускницей Института благородных девиц и много времени уделяла
воспитанию детей, сама занималась со старшим сыном, а маленькая Тамара, играя
рядом, слушала. Она рано научилась читать, и книги стали ее страстью. В доме их
было великое множество. Отец покупал дешевые издания и сам переплетал их.
Обладая прекрасной памятью, девочка легко заучивала наизусть поэмы Пушкина и
любила их декламировать. Ее с детства влекло к театру. Но отец ее - Платон
Карсавин, танцовщик Мариинского театра, а затем преподаватель Театрального
училища, был против того, чтобы дочь шла по его стопам, Он считал, что у нее не
«балеринский характер», что она слишком деликатна и застенчива и не сможет
защитить свои интересы. И все же, поддерживаемая матерью, девочка стала
готовиться к поступлению в училище. В день экзамена она очень волновалась.
Конкурс был большой. Приняли всего 10 девочек, среди них была и
Тамара.

Училище
находилось на Театральной улице (ныне улица Зодчего Росси). Впоследствии
Карсавина писала: «Театральная улица навсегда останется для меня шедевром
архитектуры. Тогда я еще была не способна оценить всю красоту, окружавшую меня,
но я уже ощущала ее, и это чувство росло с годами». Именно поэтому книгу
воспоминаний она назвала «Театральная улица».

Первый год в школе не
был отмечен особыми успехами. Но вскоре ее взял в свой класс П.Гердт,
замечательный педагог, воспитавший многих известных балерин, в числе которых
была и несравненная Анна Павлова. Девочка стала более артистичной, появилась
уверенность. Гердт стал поручать ей главные роли в ученических спектаклях.
Карсавина любила своего педагога и всегда вспоминала его с безграничной
благодарностью. Она успешно выдержала выпускные экзамены, получила первую
награду и право выбрать книгу. Тамара выбрала роскошное издание «Фауста» Гете.
На титульном листе была надпись: «Тамаре Карсавиной за усердие и успехи в науках
и танцах и за отличное поведение».

После
окончания Театрального училища в 1902 году Карсавина была зачислена в кордебалет
Мариинского театра. В кордебалете она танцевала недолго, очень скоро ей стали
поручать сольные партии. Но успех пришел не сразу. Она не походила на идеал
балетной премьерши, олицетворением которого в то время была Матильда Кшесинская.
У Карсавиной не было такого виртуозного блеска, напористости. Ей были присущи
другие черты - гармония, мечтательность, томная грация. Критики писали о ней
мало и весьма сдержанно. Самая большая похвала в ее адрес в одной из рецензий
была: «не лишенная грации». Не жаловал ее и партер, заполненный поклонниками
Кшесинской. Но день ото дня росла любовь к ней галерки, где было много
студенческой молодежи.

Работала она
много. Необходимо было совершенствовать технику, и она поехала в Милан, где
занималась со знаменитой преподавательницей Береттой. Сменивший Петипа на посту
балетмейстера труппы.Легат поощрял юную солистку. Она впервые получает главные
партии в балетах «Жизель», «Лебединое озеро», «Раймонда», «Дон Кихот».
Постепенно Карсавина становится любимицей труппы, начальства, значительной части
публики. Ей покровительствовала Кшесинская.

Но только
сотрудничество с Фокиным принесло Карсавиной настоящий успех. Один из ведущих
танцовщиков Мариинского театра, Фокин начал пробовать себя в роли хореографа.
Используя классический танец, как основу, но стараясь избавить его от
напыщенности, он обогатил танец новыми элементами и движениями, приобретавшими
стилевую окраску в зависимости от времени и места действия.

Новаторство Фокина настроило против него значительную часть труппы. Но молодежь
поверила в него и всячески поддерживала молодого хореографа.
Карсавина - одна из немногих актрис, сумевших воспринять, впитать
идеи Фокина.

В образовании Тамары, формировании ее художественного вкуса
огромную роль сыграл старший брат, студент философского факультета Университета.
В их доме часто велись философские и художественные споры, обсуждались выставки,
главным образом, художников возникшего тогда объединения «Мир
искусства».

Первой
постановкой Фокина был балет «Виноградная лоза» на музыку Рубинштейна.
Исполнительницей главной роли была Анна Павлова. Карсавину же он занимал лишь в
сольных партиях. Когда возникла идея создания Дягилевских сезонов, содружество
Дягилева, Фокина, Бенуа, Бакста представлялось Карсавиной «таинственной
кузницей», где ковалось новое искусство. Бенуа писал о ней: «Таточка стала
действительно одной из нас. Она была самой надежной из наших ведущих артистов, и
все ее существо отвечало нашей работе». Она никогда не капризничала, не
предъявляла требований. Придя в труппу Дягилева первой солисткой Мариинского
театра, имея в репертуаре несколько ведущих партий, она согласилась на положение
второй балерины. Уже в следующем парижском сезоне, когда труппу покинула
Павлова, Карсавина стала исполнять все главные роли.

Тамара Карсавина и Васлав Нижинский в «Жизель»,
1910

Тамара
Карсавина умела ладить и с обладавшим бурным темпераментом
Фокиным , и с Нижинским - человеком весьма сложным и
непредсказуемым. Ее очень любил Дягилев и как бы ни складывались обстоятельства,
и какие бы реформы он не вводил, ее это не затрагивало. За 10 лет антрепризу
Дягилева пришлось покинуть почти всем, кто создавал ее вместе с ним: ушли Фокин,
Бенуа, Бакст и многие другие. Но Карсавиной он был верен до конца. Для нее же
Дягилев всегда оставался непререкаемым авторитетом. В тот день, когда она
закончила работу над книгой «Театральная улица», она узнала о смерти Дягилева.

Тогда Карсавина решила написать третью часть книги, предпослав ей такой эпиграф:
«Я закончила эту книгу 29 августа 1929 года и в тот же день узнала печальную
новость о смерти Дягилева. Посвящаю эту последнюю часть его незабвенной памяти,
как дань моего бесконечного восхищения и любви к нему».

Настоящая
слава Карсавиной связана с сезонами русского балета в Париже. Крупнейшие деятели
культуры Франции называли его «открытием нового мира».

В Карсавиной
Фокин нашел идеальную исполнительницу. Их удивительно органичный дуэт с Вацлавом
Нижинским стал украшением всех программ Русских сезонов. Героини Карсавиной в
фокинских балетах были разными. Это Армида - обольстительница, сошедшая с
гобеленов ХVIII века, из «Павильона Армиды». Шаловливая, очаровательная
Коломбина из «Карнавала». Романтичная мечтательница, уснувшая после бала и в
грезах вальсирующая с кавалером в постановке «Призрак розы». Античная нимфа Эхо,
лишенная собственного лица в постановке «Нарцисс». Кукла-балерина из русского
балагана в постановке «Петрушка». Дева-птица из балета «Жар-птица». Но все эти,
такие непохожие образы, связывала одна тема - тема красоты, красоты роковой,
губительной.

Ошеломляющий
успех в Париже имели балеты на русскую тему: «Жар-птица» и «Петрушка». Оба они
были созданы специально для Карсавиной и Нижинского. Карсавина писала: «Я
влюблена в «Петрушку» и «Жар-птицу» Игоря Стравинского. Это действительно новое
слово в балете. Тут музыка и балет не пригнаны друг к другу, а составляют одно…»
На следующий день после премьеры «Жар-птицы» во французских газетах появились
восторженные рецензии, в которых имена главных исполнителей были написаны с
артиклем: «La Karsavina», «La Nijinsky», что означало особое восхищение и
уважение.

Георг
Барбье. Тамара Карсавина в балете "Жар-птица" 1914

Фокин
использовал высокий прыжок Карсавиной - Жар-птица разрезала сцену как молния, и,
по словам Бенуа, походила на «огненного феникса». А когда птица оборачивалась
чудом-девой, в ее пластике появлялась восточная истома, ее порыв как бы таял в
изгибах тела, в извивах рук. Подобно «Умирающему лебедю» Анны Павловой,
«Жар-птица» Тамары Карсавиной стала одним из символов времени. Великолепна была
Карсавина и в «Петрушке». Фокин считал ее лучшей, непревзойденной
исполнительницей куклы-балерины.

Леон Бакст. Тамара Карсавина в балете
"Жар-птица" 1910

С русской
балетной труппой сотрудничали многие французские композиторы и художники.
К.Дебюсси и М.Равель, Ж.Л.Водуайе и Ж.Кокто, П.Пикассо и М.Шагал. Почти все они
с большой нежностью и уважением относились к Карсавиной.

После
феноменального успеха в Париже Карсавину буквально засыпали предложениями, ее
хотели видеть в Англии, Италии, Америке, Австралии. Балерина подписала контракт
с Лондоном. Первое время она чувствовала себя там очень неуютно - ни одного
знакомого, полное отсутствие языка. Но обаяние этой женщины покоряло и
притягивало, вскоре появились друзья и поклонники. Англия полюбила Карсавину.

Джон Сингер Сарджент. Тамара Карсавина в
балете "Тамар"

В Петербурге
Карсавину обожала вся творческая интеллигенция. В артистическом клубе «Бродячая
собака» собирались артисты, поэты, музыканты. Художник Судейкин расписал стены
подвала, где располагался клуб. Г римасничающие
и смеющиеся
герои сказок Гоцци - Тарталья и Панталоне, Смеральдина и Бригелла приветствовали
входящих, как бы приглашая их принять участие в общем веселье. Программы носили
импровизированный характер. Поэты читали свои новые стихи, актеры пели,
танцевали. Существовала особая процедура приема в члены клуба.

В день
рождения, в 1914 году Карсавину
пригласили в «Бродячую собаку» и попросили исполнить импровизированный танец.
После этого друзья преподнесли ей только что вышедший из печати сборник «Букет
для Карсавиной», включавший произведения известных поэтов и художников,
созданных в ее честь.

Тамара
Карсавина в балете Сильфида. Худ. Сорин. 1910

Михаил Кузмин
писал ей:

Полнеба в улице далекой

Болото зорь
заволокло,

Лишь конькобежец одинокий

Чертит озерное
стекло.

Капризны беглые зигзаги:

Еще полет, один,
другой...

Как острием алмазной шпаги

Прорезан вензель
дорогой.

В холодном зареве, не так ли,

И Вы ведете свой
узор,

Когда в блистательном спектакле

У Ваших ног - малейший
взор?

Вы - Коломбина, Саломея,

Вы каждый раз уже не та,

Но
все яснее пламенея,

Златится слово "красота".

Писала
и Ахматова:

Как песню, слагаешь ты легкий танец -

О
славе он нам сказал, -

На бледных цеках розовеет румянец,

Темней и
темней глаза.

И с каждой минутой все больше
пленных,

Забывших свое бытие,

И клонится снова в звуках
блаженных

Гибкое тело твое.

За Карсавиной ухаживал
знаменитый питерский донжуан Карл Маннергейм (государственный деятель Финляндии,
построивший линию Маннергейма, в начале века служивший офицером царской армии).
Ею безумно увлекся лейб-медик двора Сергей Боткин, позабыв ради Тамары жену,
дочь основателя галереи Павла Михайловича Третьякова. Хореограф Фокин три раза
делал ей предложение, получая отказ.

Последний раз
она выступала на сцене Мариинского театра в роли Никии в балете «Баядерка».
Многие считали эту роль лучшей в ее классическом репертуаре. Вскоре после этого
она навсегда покинула родину. Ей было 33 год

Немецкий
документальный фильм 1925 года режиссера Вильгельма Прагера.

В сцене из
балета "Сильвия" Делиба па-де-де исполняет Т. Карсавина и П. Владимиров. Но
только замедленная сьёмка способна отобразить всю красоту и силу искусства
Карсавиной.

В.
А. Серов. Портрет балерины Карсавиной. 1909

Тамара
Карсавина была избрана вице-президентом Британской Королевской Академии танца и
занимала эту почетную должность в течение 15 лет.

Перу Карсавиной
принадлежит несколько книг по балету, в том числе пособие по классическому
танцу. Ею разработан новый метод записи танцев. Она перевела на английский язык
книгу Новерра «Письма о танце». «Театральная улица» была издана в Лондоне в 1930
году, через год вышла в Париже, и только в 1971 году воспоминания Карсавиной
были переведены на русский язык и вышли в России.

В 1965 году в Лондоне
широко отмечалось 80-летие Карсавиной, на этом торжестве говорили о её
удивительном обаянии и силе духа.

Тамара Платоновна Карсавина прожила
долгую, очень достойную жизнь. Умерла она в Лондоне 25 мая 1978 году в возрасте
93 лет.

http://lusisoleil.livejournal.com/39691.html

Тамара Платоновна Карсавина (25 февраля 1885, Санкт-Петербург, Российская империя - 26 мая 1978, Лондон, Великобритания) - русская балерина. Солировала в Мариинском театре, входила в состав Русского балета Дягилева и часто танцевала в паре с Вацлавом Нижинским. После революции жила и работала в Великобритании. Сестра историка и философа Л. П. Карсавина.

Биография

Балерина родилась 25 февраля (9 марта) 1885 года в Санкт-Петербурге в семье танцовщика императорской труппы Платона Карсавина и его жены Анны Иосифовны, урожденной Хомяковой, внучатой племянницы известного славянофила А. С. Хомякова. Брат - Лев Карсавин, русский философ.

В 1902 году окончила Императорское театральное училище, где постигала основы балетного мастерства у педагогов Павла Гердта, Александра Горского и Энрико Чекетти, затем вошла в состав труппы Мариинского театра. Карсавина быстро достигла статуса примы-балерины и исполняла ведущие партии в балетах классического репертуара - «Жизель», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Лебединое озеро» и др. С 1909 года по приглашению Сергея Дягилева Карсавина начала выступать в организованных им гастролях артистов балета России в Европе, а затем в Русском балете Дягилева. Наиболее заметными работами балерины в период сотрудничества с Дягилевым были ведущие партии в балетах «Жар-птица», «Призрак розы», «Карнавал», «Петрушка» (постановка Михаила Фокина), «Треуголка», «Женские причуды» (постановка Леонида Мясина) и др.

Исполняла роль Бельгии в спектакле-пантомиме «1914», автор и режиссёр-постановщик кн. С. М. Волконский (премьера 6 января 1915 в Мариинском театре). Спектакль был «выпускным вечером» Курсов Ритмической гимнастики, закрывшихся с началом Первой мировой войны.

В 1917 году Карсавина вышла замуж за британского дипломата Генри Брюса и в 1918 году уехала вместе с ним в Лондон. В эмиграции она, не прекращая выступать на сцене и гастролировать с Русским балетом Дягилева, занималась преподавательской деятельностью. Кроме того, в начале 1920-х балерина появилась в эпизодических ролях в нескольких немых кинофильмах производства Германии и Великобритании - в том числе в картине «Путь к силе и красоте» (1925) с участием Лени Рифеншталь. В 1930-1955 годах занимала должность вице-президента Королевской академии танца.

Карсавина выведена как одна из главных героинь рассказа Агаты Кристи из серии «Таинственный мистер Кин» [уточнить]

В телесериале «Империя под ударом» в роли Тамары Карсавиной снялась Илзе Лиепа.

В коллекции исторического костюма историка моды Александра Васильева находится вечернее платье Тамары Карсавиной 1925 года, созданное в модном доме Mouna Katorza. Ранее это платье находилось в личной коллекции Сержа Лифаря.