Понятие "Возрождение" возникло в Италии в XVI в. как некий итог осмысления культурного новаторства эпохи. Этим понятием обозначали первый со времени античности блестящий рассвет культуры, гуманитарных наук, искусства, начавшийся после долгого, почти тысячелетнего упадка культуры. Время упадка идеологами Возрождения стало именоваться "Средними веками". В XIX в. применительно к эпохе Возрождения утвердился французский термин "Ренессанс", прочно вошедший в русскую речь.

Краткая характеристика эпохи Возрождения

Эпоха Возрождения - это период в Европейской культуре с XV по XVI века, который характеризовался проявлением интереса к личности человека, отрицая средневековую смиренность и подчинение церкви. Именно эта эпоха явилась переломным моментом во всей европейской культуре. И именно в это время начались процессы, которые во многом определили ход развития всей европейской цивилизации.

В чем же особенность эпохи Возрождения?

Для того чтобы ответить на этот вопрос нужно окунуться в глубину эпох, вернуться на несколько столетий назад и прежде всего вспомнить какую эпоху сменила собой эпоха возрождения.

Средние века, как вы знаете, назывались темными веками. Это было связано с раздробленностью Европы, упадком культуры. Вся светская жизнь была подвержена строжайшим ограничениям, а развитие получала лишь одна сфера жизни людей - духовная. Если рассматривать основные направления культуры: живопись, архитектуру и скульптуру, то можно заметить некоторую однообразность. В живописи основными произведениями были иконы, если обратиться к архитектуре, то это были храмы и монастыри, скульптура в основном была представлена божественной темой. Человек был ограничен в своей воле, единственное чувство, которое его охватывало - это чувство смирения перед богом и церковью.

Эпоха средневековья была периодом варварства и невежества, которая последовала за гибелью блестящей цивилизации античной культуры.

Как вы думаете, могло ли это продолжаться вечно? Рано или поздно должен был наступить переломный момент. И в XIV-XV веках жизнь европейцев кардинально изменилась. А поскольку культура является отражением жизни, то и она претерпела существенные изменения.

Эпоха средневековья, со своим призрением ко всему земному, сменяется жадным интересом к человеку и его качествам и способностям, к стремлению творить и создавать, проявлять себя изучать окружающий мир, выбирать жизненный путь, распоряжаться своей свободой.

Эпоха Возрождения дала нам целую плеяду знаменитых людей и прежде всего представителей, так называемых, классических искусств.

Возрождение началось в Италии, в городе Флоренция. Именно там начали свой творческий путь представители этой эпохи: Леонардо да Винчи, Микеланджело Буанарроти, Рафаэль Санти и Донателло.

Эпоха Возрождения - это период в Европейской культуре с XV по XVI века, который характеризовался проявлением интереса к личности человека, отрицая средневековую смиренность и подчинение церкви.

XIV-XV век. В странах Европы начинается новая, бурная эпоха – эпоха Возрождения (Ренессанса – от французского Renaissanse). Начало эпохи связано с освобождением человека от феодально-крепостнической зависимости, развитием наук, искусств и ремёсел.

Эпоха Возрождения началась в Италии и продолжила свое развитие в странах северной Европы: Франции, Англии, Германии, Нидерландах, Испании и Португалии. Позднее Возрождение датируется серединой XVI – 90-ми годами XVI века.

Влияние церкви на жизнь общество ослабело, возрождается интерес к античности с её вниманием к личности человека, его свободе и возможностям развития. Изобретение книгопечатания содействовало распространению грамотности среди населения, росту образованности, развитию наук, искусств, в том числе художественной литературы. Буржуазия не удовлетворилась религиозным мировоззрением, которое господствовало в средние века, а создала новую, светскую науку, основанную на изучении природы и наследия древних писателей. Так началось "возрождение" античной (древнегреческой и римской) науки и философии. Ученые стали разыскивать и изучать древние памятники литературы, хранившиеся в библиотеках.

Появились писатели и художники, осмелившиеся выступить против церкви. Они были убеждены: самую большую ценность на земле представляет человек, и все его интересы должны быть сосредоточены на земной жизни, на том, чтобы прожить ее полно, счастливо и содержательно. Таких людей, посвятивших свое искусство человеку, стали называть гуманистами.

Для литературы Возрождения характерны гуманистические идеалы. Эта эпоха связана с появлением новых жанров и с формированием раннего реализма, который так и назван, "реализм Возрождения" (или ренессансный), в отличие от более поздних этапов, просветительского, критического, социалистического. Произведения эпохи Возрождения дают нам ответ на вопрос о сложности и важности утверждения человеческой личности, ее творческого и действенного начала.

Для литературы Возрождения характерны различные жанры. Но определенные литературные формы преобладали. Джованни Боккаччо становится законодателем нового жанра – новеллы, который так и именуется новеллой Возрождения. Этот жанр рожден характерным для Возрождения ощущением удивления перед неисчерпаемостью мира и непредсказуемостью человека и его поступков.

В поэзии становится наиболее характерной формой сонет (строфа из 14 строк с определенной рифмовкой). Большое развитие получает драматургия. Наиболее выдающимися драматургами Возрождения являются Лопе де Вега в Испании и Шекспир в Англии.

Широко распространена публицистика и философская проза. В Италии Джордано Бруно в своих работах обличает церковь, создает свои новые философские концепции. В Англии Томас Мор высказывает идеи утопического коммунизма в книге "Утопия". Широко известны и такие авторы, как Мишель де Монтень ("Опыты") и Эразм Роттердамский ("Похвала глупости").

В числе писателей того времени оказываются и коронованные особы. Стихи пишет герцог Лоренцо Медичи, а Маргарита Наваррская, сестра короля Франции Франциска I, известна как автор сборника "Гептамерон".

В изобразительном искусстве эпохи Возрождения человек предстал самым прекрасным творением природы, сильным и совершенным, гневным и нежным, задумчивым и весёлым.

Наиболее ярко мир человека эпохи Возрождения представлен в Сикстинской капелле Ватикана, расписанной Микеланджело. Библейские сюжеты образуют свод капеллы. Основной их мотив – сотворение мира и человека. Эти фрески полны величия и нежности. На алтарной стене находится фреска "Страшный суд" , которая была создана в 1537–1541 гг. Здесь уже Микеланджело видит в человеке не "венец творения", а Христос представлен гневным и карающим. Потолок и алтарная стена Сикстинской капеллы представляют собой столкновение возможности и реальности, возвышенности замысла и трагизма осуществления. "Страшный суд" считается произведением, завершившим в искусстве эпоху Возрождения.

Содержание статьи

ЛИТЕРАТУРА ВОЗРОЖДЕНИЯ, литература стран Европы периода утверждения и доминирования идеологии Ренессанса, отразившая типологические черты этой культуры. В разных странах охватывает период с 16 до первой четверти 17 в. Литература является одним из важнейших достижений культуры Ренессанса, именно в ней, как и в изобразительном искусстве, проявились с наибольшей силой новые представления о человеке и мире, присущие указанной культуре. Объектом литературы становилась земная жизнь во всем ее многообразии, динамике и подлинности, что принципиально отличает литературу Возрождения от средневековой литературы. Особенностью литературы Ренессанса, как и всей культуры, был глубочайший интерес к личности и ее переживаниям, проблеме личности и общества, прославление красоты человека, обостренное восприятие поэзии земного мира. Как и гуманизму-идеологии Ренессанса, литературе Возрождения было присуще стремление откликнуться на все актуальные вопросы человеческого бытия, а также обращение к национальному историческому и легендарному прошлому. Отсюда невиданный со времен античности расцвет лирической поэзии и создание новых поэтических форм, а впоследствии подъем драматургии.

Именно культура Ренессанса поставила литературу, точнее поэзию и занятия языком и литературой, выше других видов человеческой деятельности. Сам факт провозглашения на заре Возрождения поэзии как одного из способов познания и осмысления мира определил место литературы в культуре Ренессанса. С развитием литературы Возрождения связан процесс становления национальных языков в европейских странах, гуманисты в Италии, Франции, Англии выступают как защитники национального языка, а во многих случаях и как его создатели. Особенностью литературы Ренессанса было то, что она создавалась как на национальных языках, так и на латыни, однако почти все высшие ее достижения оказались связаны с первыми. Культ слова и острое осознание гуманистами собственной личности впервые поставил вопрос об оригинальности и самобытности литературного творчества, что возможно, привело и к поиску новых художественных, по крайней мере, поэтических форм. Неслучайно с Возрождением связано появление целого ряда поэтических форм, связанных с именами создавших их художников слова – дантовские терцины, октава Ариосто, спенсеровская строфа, сонет Сидни и др. Вопрос о самобытности художника ставил вопрос о стиле. Постепенно утверждается вместо доминанты стиля доминанта жанра. Неслучайно теоретики литературы Возрождения едва ли не каждому жанру посвятили специальное исследование.

Литература Возрождения в корне изменила жанровую систему. Была создана новая система литературных жанров, некоторые из них, известные со времен античности, были возрождены и переосмыслены с гуманистических позиций, другие созданы заново. Наибольшие изменения коснулись сферы драматургии. Взамен средневековых жанров Ренессанс возродил трагедию и комедию, жанры, в буквальном смысле сошедшие со сцены еще во времена Римской империи. По сравнению со средневековой литературой изменяются сюжеты произведений – сначала утверждаются мифологические, затем исторические или современные. Меняется сценография, она основана на принципе правдоподобия. Сначала возвращается комедия, затем трагедия, которая в силу особенностей жанра утверждается в период осознания новой культурой неизбежности конфликта между идеалом и действительностью. Достаточно широкое распространение в литературе получает пастораль.

Эпос в литературе Возрождения представлен в разных формах. Следует отметить, прежде всего, широкое распространение эпической поэмы, новую жизнь приобретает средневековый рыцарский роман, причем в него вливается новое содержание. На закате Возрождения утверждается плутовской роман. Подлинным созданием Ренессанса становится жанр новеллы, типологические основы которого были заложены Боккаччо.

Специфически ренессансным жанром стал диалог. Он первоначально являлся излюбленной формой сочинений гуманистов, ставивших целью заставить читателя, взвесив доводы «за» и «против» в спорах, сделать вывод самому.

Поэзия эпохи Возрождения также была связана с возникновением и возрождением ряда жанров. Для нее характерно доминирование лирической поэзии. Из античных жанров эпической поэзии возрождаются ода и гимн, лирическая поэзия тесно связана с возникновением, развитием и усовершенствованием сонета, ставшего ведущей формой лирики, а также мадригала. Развитие получают также эпиграмма, элегия, реже баллада. Следует заметить, что в разных странах Европы и проблемы стиля, и проблемы жанра приобретали различное значение.

Литература Ренессанса, как вся культура Возрождения, опиралась на античные достижения и отталкивалась от них. Отсюда, к примеру, появление «ученой драмы» как подражания античной драматургии. В то же время она творчески развивала народные традиции средневековой литературы. Эти черты были в той или иной степени присущи каждой национальной литературе.

Итальянская литература

История литературы Возрождения, как и всей культуры Ренессанса, начинается в Италии. В начале 16 в. провозвестником ее стал великий поэт Данте Алигьери (1265–1321). В своих философских сочинениях (Пир и Монархия ) и величайшей поэме Божественная комедия он отразил все сложности миросозерцания человека переходного периода, который уже ясно видит будущее новой культуры.

Подлинным зачинателем Ренессанса является Франческо Петрарка (1304–1374), в творчестве которого определился поворот к новой культуре и иным духовным ценностям. Именно с его деятельности началось воссоздание античной культуры, изучение литературных памятников, поиск античных рукописей. Петрарка был не только ученым, но и видным философом, политическим деятелем, фактически первым в истории Европы интеллектуалом. Он поставил знание на такую высоту, что в 1349 был торжественно увенчан лавровым венком на Капитолии в Риме, подобно античным героям.

Для современников Петрарка стал одновременно символом и идеальной личностью новой культуры. Он провозгласил принцип необходимости овладения культурным наследием античности, но эта задача предполагала формирование нравственно совершенного, духовно обогащенного и интеллектуально развитого человека. Человек должен был в своем выборе опираться на опыт прошлого.

Петрарка создал новую систему мышления, определил все представления о человеке Ренессанса, был видным филологом, совершенствовал латинский язык. В своих латинских произведениях он опирался на античную традицию, в духе Вергилия писал эклоги, в духе Горация – Стихотворные послания . Лучшим своим творением он считал Африку (1339–1341), поэму на латинском языке по образцу Энеиды , где он от имени античных героев пророчествует о великой грядущей славе Италии и возрождении еще более великой итальянской культуры. В истории литературы он остался, прежде всего как создатель сборника стихов Книга песен , написанного им на итальянском языке и посвященного воспеванию красоты человеческих чувств, любви, облагораживающей и совершенствующей человека. Имя его возлюбленной Лауры со времен Петрарки стало нарицательным, а сама книга – образцом для большинства поэтов Ренессанса, так что во Франции даже появился глагол «петраркизировать».

Петрарка впервые в литературе не только оправдывал любовные переживания, но и раскрывал их необычайную многогранность, сложность чувств влюбленного человека. Еще более непривычным для современников было то, с какой пристальностью он описал душевный мир возлюбленной.

Младший современник и друг Петрарки, Джованни Боккаччо (1313–1375), был его продолжателем. Его литературное наследие достаточно разнообразно: писатель обращался и к традиционному жанру куртуазного романа (Филоколо и Филострато ) и классическому эпосу (Тезеида ). Боккаччо создал ряд произведений в новых жанрах: ему принадлежит роман в прозе и стихах Комедия флорентийских нимф , положившая начало жанру пасторали. Перу Боккаччо принадлежит и необычайно лирическая поэма-пастораль Фьезоланские нимфы . Он создал первый психологический роман в Европе Элегия мадонны Фьяметты . В истории литературы он остался, прежде всего, создателем жанра ренессансной новеллы, знаменитого сборника Декамерон . В Декамероне выведено новое общество (рассказчиков новелл) – образованное, тонко чувствующее, поэтизирующее мир, прекрасное. Этот мир основан на общности культуры и противопоставлен страшным картинам гибели и разложения общества во время эпидемии чумы.

В новеллах автор дает широчайшую панораму жизненных ситуаций и явлений. Герои представляют все слои европейского общества, и все они высоко ценят земную жизнь. Новый герой – человек, активно действующий, способный вступить в борьбу с судьбой и наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Человек Боккаччо бесстрашен, он стремится покорить и изменить мир, настаивает на своей свободе чувств и действий и праве выбора.

Боккаччо при этом провозглашает равенство всех людей по рождению, отрицая сословные перегородки средневекового общества. Ценность человека определяется только его личными качествами, а не происхождением, воля и разум человека торжествуют над случайными обстоятельствами его судьбы. Его сочинения способствовали развитию итальянского литературного языка.

Литература 15 в. связана была с развитием лирики в творчестве Анджело Полициано (1454–1494) и Лоренцо Медичи (1449–1492), для творчества которого характерны карнавальные песни, воспевающие радость жизни (). Полициано принадлежит первая гуманистическая поэма, написанная для театра, Сказание об Орфее . В 15 в. был создан и первый пасторальный роман Аркадия Якопо Санадзаро, оказавший влияние на дальнейшее развитие жанра.

Жанр новеллы получил в 15 в. дальнейшее развитие. Поджо Браччолини (1380–1459) оставил сборник фацетий (анекдотов, по жанру близких к новеллам). В конце века жанр новеллы (уже на неаполитанском диалекте) оказался связан с творчеством Томмазо (Мазуччо) Гвардато (ок. 1420–1476), оставившего книгу Новеллино .

Значительное место в литературе итальянского Ренессанса занимает эпическая поэзия, питавшаяся сюжетами, почерпнутыми из рыцарских романов, и, прежде всего каролингского цикла. Лучшими образцами этой поэзии были Большой Морганте Луиджи Пульчи (1432–1484) и Влюбленный Орландо (1483–1494) Маттео Боярдо (1441–1494).

Высокое Возрождение в литературе Италии характеризовалось преобладанием классического ренессансного стиля, монументально-возвышенного, воплощающего гуманистические идеалы красоты и гармонии, откуда вытекала идеализация действительности. Оно связано, прежде всего, с именем Лудовико Ариосто (1474–1533), оставившего грандиозную поэму Неистовый Роланд , ставшей одной из величайших вершин итальянского Ренессанса. Подобно своему предшественнику Маттео Боярдо (Влюбленный Роланд ). Ариосто обратился к сюжетам рыцарских романов, посвященных паладинам Карла Великого и рыцарям Круглого Стола. Средневековые образы и ситуации обретают новый облик и получают новую трактовку: герои наделены чертами ренессансной личности, сильными чувствами, твердой волей и способностью наслаждаться жизнью. Поражает изобретательность и свобода автора в композиционном построении романа при общем гармоническом равновесии всего текста. Героические эпизоды могли сочетаться с чисто комическими эпизодами. Поэма была написана особой строфой, часто называвшейся «золотой октавой». Лирическая струя в эпоху Высокого Возрождения связана с поэзией Пьетро Бембо, ставшего родоначальником поэзии петраркизма, культивировавшей поэтическое наследие Петрарки. Бембо, кроме того, доказывал преимущества тосканского диалекта, в котором усматривал основу литературного итальянского языка (Рассуждения в прозе о народном языке ).

Для литературы Позднего Возрождения характерно сохранение сложившейся системы жанров, но в ней меняется многое (сюжеты, образы и т.д.), в том числе и идейная направленность. Крупнейшими мастерами новеллы этого периода стали М.Банделло (1485–1565) и Дж. Чинтио (1504–1573). И Новеллам Банделло и Ста рассказам Чинтио присущи предельный драматизм ситуаций, повышенный динамизм, неприукрашенное изображение изнанки жизни и роковых страстей. Новелла приобретает пессимистический и трагический характер. Третьему из новеллистов Позднего Ренессанса, Джованни Франческо Страпароле (1500–1557), также присущ отход от гармонии и ясности Ренессанса, его язык переплетается с простонародным, и автор опирается на фольклор. Особое место в этот период занимает автобиографическое сочинение знаменитого скульптора и чеканщика Бенвенуто Челлини .

Лирическая поэзия позднего Возрождения в Италии во многом связана с творчеством женщин. В стихах В.Колонны (1490–1547) и Г.Стампы (ок. 1520–1554)отразились драматические переживания и страсть. Совершенно особое место в литературе Италии Позднего Возрождения занимают стихотворные произведения великого художника Микеланджело , поэзия которого пронизана предельно трагическими мотивами. Литературу Позднего Возрождения венчает художественное наследие Торквато Тассо (1544–1595). Его раннее произведение, Аминта (1573), было создано в жанре драматической высокопоэтичной пасторали. Наибольшую славу получила его эпическая поэма Освобожденный Иерусалим (1580). Сюжет был почерпнут из эпохи крестовых походов, но прославление подвигов его героев органично сочетается с новыми веяниями, влиянием идей Контрреформации . В поэме соединялись идеи Возрождения, веяния позднего Ренессанса и сказочные элементы рыцарских романов (околдованный лес, волшебные сады и замки). Героическая поэма была пронизана религиозными мотивами, ей присуще необычайное богатство языка и звукописи.

В меньшей мере получила в Италии развитие драматургия. В 16 в. в основном писались комедии и пасторали. Комедии писались таким великими авторами, как Макиавелли (1469–1527) (Мандрагора ) иАриосто (1474–1533), а завершает развитие комедии итальянского Возрождения пьеса великого ученого и мыслителя Джордано Бруно (1548–1600). Наряду с «ученой комедией», созданной по античным образцам развивается и народная комедия масок, зарождается трагедия. К концу века все большее распространение получает (в связи с развитием придворного театра и музыки) пастораль (Верный пастух Д.Гварини). (Жизнеописание ).

Характерной чертой литературы 16 в. является появление и деятельность литературных объединений, прежде всего, академий.

Французская литература

Литература Возрождения во Франции развивается по преимуществу уже в 16 в., хотя ее предтечей обычно считается великий поэт Франсуа Вийон (1431–1469), первый подлинно трагический поэт Франции, обратившийся к теме обездоленности и одиночества. Начало собственно ренессансной поэзии идет от школы т.н. «великих риторов», много сделавших для становления литературной формы. Первым ренессансным поэтом является последних из них, Жан Лемер де Бельж (1473–1525), который внес светское начало и ренессансную радость жизни в литературу, опираясь на античную поэзию и великих мастеров итальянского Возрождения (Данте и Петрарку). От античной традиции отталкивалась и лионская школа поэтов, крупнейшими представителями которой являлись Морис Сэв (ок. 1510 – ок. 1564) и «прекрасная канатчица» Луиза Лабе (1525/26–1565), чья поэзия связана, прежде всего, с разработкой любовной темы. Изящество, естественность и сила чувства покинутой женщины соединяются в ее поэтическом наследии с изысканностью стиля. Любовная лирика Лабе отличалась глубокой человечностью при точности образа и чеканности формы сонета.

Первый взлет поэзии Возрождения во Франции связан с именем Клемана Маро . Характер его литературного наследия Маро с полным основанием позволяет считать его основоположником ренессансной поэзии во Франции: он полностью порвал со средневековой поэтической традицией и ввел ряд новых форм (в том числе сонет). От античных поэтов он заимствовал ряд стихотворных форм (эклогу, эпиграмму, сатиру). Как придворный поэт Маро оставил по преимуществу изящные сочинения, написанные не в крупных жанрах (девизы, эпиграммы, «подарки»), которым присуща светскость и даже игривость. Творчеству Маро в целом был присущ более возвышенный гармонический характер, ренессансное видение мира и человека. Он осуществил гигантский труд по переводу на французский язык библейских псалмов.

Именно с первой половины 16 в. шла борьба за утверждение национального французского языка, чему немало способствовала деятельность филологов и поэтов.

Расцвет французской поэзии был связан с деятельностью литературной группы «Плеяда », создавшей национальную поэтическую школу. Первым серьезным произведением этой группы стал ее литературный манифест Защита и прославление французского языка (1549), традиционно приписываемый Жоашену Дю Белле (1522–1560), где ясно декларировались новые представления о национальной культуре и литературе. Автор связывал подъем и расцвет культуры с общенациональным подъемом и процветанием; уровень развития культуры, таким образом, определялся уровнем развития государства и народа. При этом в манифесте прослеживается характерный для Ренессанса культ античности и декларирован лозунг подражания древним авторам. Художественная программа «Плеяды» утверждала приоритет французского языка и его равенство с латинским и итальянским, провозглашала высокое назначение поэта-творца. Язык провозглашался родом искусства, а поэзия – его высшей формой. Античное же наследие они считали стимулом для развития национальной литературы. Состав группы менялся, но ведущими в ней были Пьер Ронсар (1524–1585), Жоашен Дю Белле и Жан Антуан Баиф. В наибольшей степени дух культуры Возрождения и ее идеалы были выражены в творчестве лидера «Плеяды» Ронсара. Гуманист, он воспевал радость жизни, человека и человеческую любовь как вершину его жизни. Культ природы, ощущение и восприятие красоты мира, характерные для миросозерцания поэта, отразились в утверждении идеи органического единства человека и природы. В наследии Ронсара проявилось и его критическое восприятие общества (Гимн золоту , стихи, протестующие против гражданских войн) и философские размышления о судьбах человечества. В то же время он стремился прославить свою родину (Гимн Франции ). Особое место в его творчестве занимали темы любви и природы, он оставил несколько книг, посвященных любви (Любовь к Кассандре , Любовь к Марии и др.). Ему принадлежит эпическая поэма Франсиада . Он по праву считался современниками «князем поэтов».

Вторым по значению в «Плеяде» был Жоашен дю Белле, поэт и теоретик литературы. Провинциальный дворянин направился под влиянием Ронсара в Париж, где стал активным участником «Плеяды». Ему принадлежат несколько сборников стихов (среди которых Олива , Сожаления , Различные сельские забавы , Римские древности ). Сожаления и Римские древности выдвинули Дю Белле на почетное место во французской литературе. Автору не были присущи грандиозность замыслов и образов и размах фантазии, он тяготел к простоте, его поэзия носит скорее интимный характер. Для нее характерен элегический настрой, размышления о жизненных невзгодах и страданиях, искренность и меланхоличность, мягкость и светлая грусть. В ранний период творчества Дю Белле во многом разделял общие установки «Плеяды» и ее лидера Ронсара, особенно в трактовке проблемы любви, хотя и в этот период его поэзии присуще личное, индивидуальное звучание, выражение особого душевного настроя. В этом сборнике отчетливо прослеживается влияние маньеристских образцов итальянских петраркистов. В своих наиболее зрелых сочинениях Дю Белле далеко ушел от своего первого сборника. Римские древности (включали 33 сонета) – сборник философской лирики, в котором историческая тема сочеталась с осмыслением прошлых эпох и своего личного опыта. Трагическое начало, понимание бренности человеческих деяний и всемогущества времени нашли свое выражение в Римских древностях . В то же время высокие духовные помыслы и прекрасные творения сохраняются, по мысли поэта, в памяти людей. Тем самым он подчеркнул веру в непреходящий характер культурного наследия и литературы в частности. Вершиной творчества Дю Белле принято считать его Сожаления , по своей сути, лирический дневник поэта во время его пребывания в Риме. В сонетах пропадает ренессансная идея торжества и расцвета личности, вместо нее появляется трагическое осознание неизбежности торжества независящих от воли и поступков человека страшных обстоятельств. В Сожалениях высказано осуждение войн, подлости и продажности двора, политики государей, понимание национальных ценностей. В Сожалениях отразился уже начавшийся кризис как миросозерцания самого поэта, так и всего французского гуманизма, начало духовной трагедии и краха ренессансных идеалов в ходе гражданских войн второй половины века. В сборнике нашла выражение центральная проблема позднего Возрождения – противоречие ренессансного гуманистического идеала личности и общества и действительности, реально окружающей гуманистов.

Среди других членов «Плеяды» следует упомянуть талантливого Реми Белло (ок. 1528–1577) и ученого Ж.Баифа (1532–1589), а также Этьена Жоделя (1532–1573), создавшего первую классическую французскую трагедию Пленная Клеопатра (1553). Он пробовал свои силы также в комедии в стихах (Евгений , 1552). Пьесе был присущ патриотический пафос и острая критика церковников.

Жодель был первым французским драматургом, полностью порвавшим со средневековой театральной традицией, его пьесы были ориентированы на античность и писались в соответствии с правилами. Драматургия Жоделя во многом предвосхищает трагедию французского классицизма 17 в. В его позднем творчестве ощущается влияние маньеризма и даже барокко.

Религиозные войны способствовали упадку «Плеяды» и определили специфику творчества последнего из крупных поэтов французского Ренессанса. Теодор Агриппа Д"Обинье (1552–1630), убежденный кальвинист, дворянин, еще в детстве дал клятву посвятить себя делу христианской веры и сдержал ее. Твердость и стойкость его характера сочетались с исключительной верностью вере, чести и королю. В конце жизни был вынужден покинуть родину и удалиться в Женеву. Его первые литературные опыты (Весна ) были связаны с поэтической традицией, шедшей от Ронсара и даже от Петрарки. Славу ему принес уникальный поэтический эпос Трагические поэмы (1577–1589). Замысел, структура и художественные образы поэмы не имеют аналогов не только во французской, но и европейской литературе Ренессанса. По трагическому мироощущению автора, и по изобразительной мощи, и по эмоциональному накалу Трагические поэмы представляют собой исключительный памятник позднего Ренессанса, уже предвосхищающий барокко, «век, нравы изменив, иного стиля просит». И все же в поэме отчетливо проявляет дух Ренессанса, Трагические поэмы – вопль попранной человечности. Язык ее изобилует необычайными выразительными образами, возвышенный пафос сочетается с едким сарказмом и предельным драматизмом изложение приобретает грандиозную, чуть ли не космическую масштабность. Творчество (он оставил Мемуары и крупное историческое сочинение) завершает развитие французской поэзии эпохи Возрождения.

Развитие французской прозы Ренессанса во многом связано с новеллой, историю развития которой открывают Сто новых новелл (1486). Среди многочисленных сборников выделяются Новые забавы и веселые разговоры известного вольнодумца и автора сатиры Кимвал мира Бонавентура Деперье (1510–1544), где дается широкая панорама повседневной жизни современной автору Франции и выведены колоритные индивидуализированные образы. Вершиной французской новеллистики принято считать наследие коронованной писательницы-гуманистки Маргариты Ангулемской (1592–1549). Сестра французского короля Франциска I была в центре блестящего двора, всего интеллектуального и рафинированного придворного общества. Став королевой Наваррской, она оторвалась от привычной культурной среды французского двора, но сумела создать в глухой провинции новый крупный центр культуры, притягивающий к себе все новых и новых деятелей французского Возрождения. В историю литературы она вошла как писательница и поэтесса. Платоническое начало, характерное для ее кружка, нашло свое максимальное выражение в поэзии самой королевы Наваррской. Ей принадлежат аллегорические стихи и поэмы. Подлинную славу Маргариты как писательницы, составил сборник новелл Гептамерон . Сборник остался неоконченным, в нем предполагалось 100 новелл, но писательница успела написать только 72. Второе его издание (1559), где новеллы с резкими антицерковными выпадами были заменены более нейтральными текстами, получило название Гептамерон . Особенностью сборника был отказ автора от использования бродячих традиционных сюжетов новелл, сюжеты их связаны с личным опытом рассказчиков или другими реальными событиями. Участниками событий оказались люди из непосредственного окружения писательницы, и даже ее родные. Отсюда особый автобиографический колорит книги и глубина характеров героев-рассказчиков, выдвижение на передний план не столько самих рассказов, а обсуждения. По сравнению с другими сборниками ренессансных новелл Гептамерон представляет более узкий социальный круг, в книге речь идет скорее о чувствах, моральных ситуациях и богатстве внутреннего мира людей. Характерно, что в сборнике нет ликующего оптимизма – многие истории печальны, а трактовка их показывает несоответствие высокого идеала человека и действительности окружающего мира. Творчество Маргариты Ангулемской и в частности сборник Гептамерон отразило начало кризиса идеалов французского Возрождения.

Высшим достижением литературы французского Возрождения в прозе является творчество Франсуа Рабле (1483–1553). Искания гуманиста (известного врача) привели его к литературе, с 1532 он начинает публиковать отдельные книги своего знаменитого романа «из жизни великанов», каждая из которых поочередно осуждалась Сорбонной, а четвертая (1552) была приговорена к сожжению парламентом. В романе Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль выражена неразрывная связь французской культуры Возрождения со средневековой народной смеховой традицией. В романе, несомненно, присутствует пародия с помощью гиперболизации на средневековые жанры, традиции и ценности. При этом утверждаются гуманистические идеалы и ценности. Рабле, врач и ученый, пропагандировал культ знания и изучение наук как средства воспитания гармонического человека, он настаивал на праве человека мыслить и чувствовать свободно, выступал против религиозного фанатизма. В романе нарисована своего рода социальная утопия – Телемская обитель, где человек может реализовать свое право на свободу, радость жизни и стремление к знанию. При этом книге присущ оптимизм и вера в безграничные возможности человека: «человек создан для мира, а не для войны, рожден для радости, для наслаждения всеми плодами и растениями».

Гуманистические идеалы сохраняются во французской литературе и в конце 16 века; их обобщил и выразил в новом созданном литературном жанре – эссе – Мишель де Монтень (1533–1592). Впервые в истории литературы автор изложил свои собственные переживания и опыт, «содержание моей книги – я сам». Личность Монтеня стала предметом анализа его сочинения Опытов . Он провозглашает гуманистическое понимание предназначения человека – целью человеческой жизни является стремление к счастью и наслаждению. Именно он связал это представление с идеей естественной жизни и естественной свободы человека. Наличие свободы определяет характер общественного устройства, и все люди равны по своей природе. Монтень подводил итоги развития гуманизма, и довольно скептически оценивал итоги развития наук и даже искусства, настаивая на простоте и ясности, предвосхищая принципы грядущего классицизма.

Немецкая литература

В Германии судьба литературы Возрождения оказалась тесно связанной с Реформацией. Во многом к культурному ареалу Германии примыкает творчество великого Эразма Роттердамского (1466/9–1536). Эразм – ведущий мыслитель Европы, он оставил большое наследие, но наибольшую популярность получили две сатиры – Похвала глупости и Разговоры запросто . К этой традиции относится и знаменитый Корабль дураков Себастьяна Бранта (сатира, имевшая огромный успех), и прославленная сатира Эразма Роттердамского Похвала глупости (1511) и Разговоры запросто , где дается резкая критика современного общества. Немецкая литература принимает особый полемический характер в преддверии реформации. В напряженной обстановке идеологической борьбы появились знаменитые Письма темных людей , мистификация гуманистов, сатира написанная на латинском языке гуманистами К.Рубианом, Г.Буше и У.фон Гуттеном в виде писем от имени вымышленных клириков. Сатира доминирует в немецкой литературе эпохи и наиболее отчетливо она проявилась в сочинениях гуманиста Ульриха фон Гуттена, который в своих диалогах высмеял католическую церковь.

С Ренессансом и Реформацией связано было становление немецкого литературного языка. Перевод выдающегося деятеля реформации Мартина Лютера Библии на немецкий язык означал утверждение норм общенемецкого языка. Меньшее значение в Германии приобретает поэзия, творчество Ганса Сакса (1494–1576) шло от немецкой традиции и воспроизводит городскую жизнь Германии. Особое значение в немецкой литературе приобретают т.н. народные книги, анонимные сочинения, рассчитанные на массовое чтение. По своему содержанию они предельно пестры, в них соединялись и сказочные мотивы, и сюжеты рыцарских романов, и анекдоты и даже историческое повествование. Они были разными и по характеру: если Прекрасной Магеллоне была присуща поэтичность, то в Повести о Тиле Уленшпигеле и Шильдбюргерах присутствует острая сатирическая струя. Наконец, ренессансный идеал жажды знания и славы, культа безграничных возможностей человека присутствуют в Истории о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике (1587), первой обработке этого сюжета в мировой литературе.

Английская литература

Появление новых веяний в литературе наблюдается со времени возникновения кружков гуманистов в университетах, испытывавших влияние итальянского гуманизма. Крупнейшей фигурой гуманизма в Англии с тал Томас Мор (1478–1535), оставивший одно из программных сочинений Возрождения Утопию , где рисуется идеальное общество, построенное на равенстве и справедливости, где господствует принцип коллективной собственности и общности труда, отсутствует бедность, а целью является достижение общего блага. Как подлинный гуманист Мор настаивает на гармоническом развитии личности в этом обществе, большая часть времени каждого человека отдается интеллектуальным занятиям. Характерно, что в эпоху, когда Европу разрывали религиозные распри, Мор рисует в своем идеальном государстве торжество веротерпимости, и беспощадно с издевкой описывает удел золота в Утопии .

Английская поэзия Ренессанса зарождается в начале царствования Генриха VIII, когда при дворе стали широко популярны литературные досуги. Первым гуманистом-поэтом был Джон Скэлтон, воспитатель будущего Генриха VIII, славившийся своей ученостью. Скэлтон оставил ряд сатирических поэм (Почему вы не являетесь ко двору ). В первой половине века шло усвоение новых литературных форм и жанров, а также античного наследия. Популярность в Англии поэзии Петрарки привела к утверждению сонета как ведущей поэтической формы, хотя слегка измененной по сравнению с классической итальянской. Первый английский поэт-петраркист Томас Уайет (1503–1542) ввел сонет из трех катренов и заключительного двустишия, любовная лирика была в дальнейшем развита Генри Говардом, графом Сарри (Суррей) (1517–1547), оставившим цикл, посвященный «Джеральдине» и также усовершенствовавшим форму сонета. Расцвет английской литературы, и прежде всего, поэзии был связан с «золотым веком» царствования Елизаветы Тюдор. В этот период особо развивается меценатство по отношению к искусству и литературе. Подчеркнутый интерес к языку привел к созданию особого придворного языка, изысканного и перегруженного сравнениями. Литература развивалась по преимуществу в сфере поэзии и драматургии. Господство лирической поэзии было обусловлено еще в середине века с появлением лирики Т.Уайета и Г.Сарри, но подлинный расцвет лирической поэзии был связан с именем Филипа Сидни (1554–1586), подлинного новатора в поэзии и теории литературы. Обратившись к уже утвердившейся в Англии форме сонета, он создал цикл из 108 сонетов Астрофил и Стелла , где поэтические миниатюры были объединены общим замыслом в единое целое и создана «история любви» со сложной гаммой переживаний. Финал печален, герой (Астрофил) не имел отклика на свои чувства и преданность. Сонеты Сидни были включены диалоги, впервые в этом жанре появляется ироническая тема. Сонет становится доминирующей формой в английской поэзии Ренессанса, но другие поэты этого времени (т.н. «елизавентинцы») помимо него работали также в жанрах оды, элегии, баллады, эпиграммы, сатиры и т.д. Сидни выступил и как теоретик литературы, отстаивая высокое предназначение поэзии, ее воспитательное воздействие на личность, ведущее к нравственному совершенствованию людей (трактат Защита поэзии ). Он также стал первым, кто обратился в Англии к жанру пасторали в своем незавершенном романе Аркадия (издан в 1590).

Крупнейшим английским поэтом эпохи Возрождения стал Эдмунд Спенсер (ок. 1552–1599). В отличие от аристократа Сидни, Спенсер прожил трудную жизнь; он оставил значительное наследие в лирической поэзии, работал в традиционных для Ренессанса жанрах сонета и гимнов. Он развил английскую пастораль в своем «пастушеском календаре», где обычная для пасторали пастушеская идиллия на фоне природы сочеталась с провозглашением гражданственных идеалов. Наибольшую известность Спенсеру принесла его поэма Королева фей , важнейший труд поэта. Спенсер обратился к сюжету, почерпнутому из средневекового рыцарского романа, к циклу легенд о короле Артуре. Приключения рыцарей, каждый из которых является воплощением одной из 12 добродетелей, составляли фабулу, но раскрытие характеров, интерес к героическому началу. Жажда славы, стремление к нравственному совершенству в духе гуманистических идеалов все это наполняло артуровский сюжет ренессансным содержанием. Кроме того, обращение к артуровским легендам определялось и общим интересом к национальной истории. В дальнейшем в английскую поэзию была привнесена раскованность, свободное изображение человеческих страстей. При этом сохранялось прославление радости жизни и любви. Особенностью ее являлся поиск новых форм стиха. Сидни ввел «мужскую рифму», Спенсер стал изобретателем особой «спенсеровой» строфы. Проза развивалась по преимуществу в жанре новеллы, причем нередко в их присутствовал элемент сатиры и прославление буржуазных добродетелей (труда, бережливости, скромности нравов). Возникает ряд разнообразных романов (утопических, пасторальных, даже близким к плутовскому).

Наибольший прорыв английская литература эпохи Возрождения совершила в драматургии, где, безусловно, англичане опередили всю Европу. Высшего своего развития английский театр достигает в 1580–1590-е. Первоначально английская драматургия была связана с подражанием античной, и пьесы писались на сюжеты из античной истории. К 1580 английская драматургия уже характеризовалась особым разнообразием жанров и дала целый ряд блестящих драматургов. Пьесы Джона Лили , исполненные пышной риторики, были адресованы придворному зрителю, но и в них, подобно Роберту Грину , можно заметить четко выраженную патриотическую направленность и близость к народным сказаниям (Комедия о Джордже Грине, векфилдском полевом стороже ). Со времени Испанской трагедии Томаса Кида в обиход вошла «кровавая драма». В целом драматургия характеризовалась разнообразием жанров (трагедия, комедия, историческая пьеса, даже пастораль) и драматурги были необычайно плодовиты (что объяснялось потребностями сцены и контингентом зрителя). Специфику английской драматургии составляло также сохраняющееся смешение высоких и низких жанров в одной пьесе, что обеспечивало эффект контраста и глубоко возмущало впоследствии теоретиков классицизма.

Особенностью этого театра стало то, что, опираясь на национальное прошлое, античное наследие и достижения культуры Ренессанса, он сумел на доступном самым широким массам языке, используя грандиозные образы, поставить вечные вопросы бытия человека, смысла его жизни, предназначения, времени и вечности, соотношения личности и общества.

Драматурги, имевшие под рукой актеров (они обычно работали с труппой и писали из расчета на ее возможности), не только выводили на сцену титанических персонажей, но и ставили вопрос о нравственной ответственности личности перед обществом, о том, что несет с собой неограниченная свобода незаурядного человека для других, пусть не столь великих, людей, какова судьба народа в «минуты роковые». На рубеже 16–17 вв. театр сумел обобщить весь опыт, накопленный Возрождением, и выразить его, углубив идеи, выдвинутые ранее.

В творчестве первого великого трагедийного драматурга Кристофера Марло (1564–1593) выразились эти сомнения и противоречия. Марло создал образ Фауста, стремившегося переустроить мир. Устами другого своего персонажа, жестокого завоевателя, неграмотного пастуха Тамерлана, драматург излагает свое понимание предназначения человека, «тревожный и неукротимый дух» влечет его к действию и познанию. Герои Марло впервые показали оборотную сторону идеала человека Возрождения – они незаурядны и противостоят обществу, нарушая не только его законы, но и общепринятые нормы человечности. Вызывали они в силу своего аморализма и ужас, и восхищение. С творчества Марло начинается новый этап развития драматургии английского Возрождения, который оказался связан с анализом внутренних душевных противоречий, с изображением грандиозной личности, неотвратимо влекущейся к гибели.

Вершиной развития ренессансного (и европейского театра) является творчество Уильяма Шекспира (1564–1616). Точное количество его пьес и время их создания неизвестно, на основании анализа первого посмертного издания исследователи выделили 37 пьес (т.н. канон) и предложили датировки. В последнее время некоторые исследователи склонны добавлять нему отдельные сочинения, традиционно приписываемые Шекспиру, и снова возобновился спор об авторстве всего наследия. Творчество делится на три периода. К первому периоду (1590–1600) относятся по преимуществу комедии; большинство из них – лирические, некоторые – бытовые, другие включают элементы романтической сказки или пасторали. Все они выражали идеалы Ренессанса, пронизаны радостью жизни, прославляют человеческие чувства и активную деятельность человека, глубоко гуманистичны (Сон в летнюю ночь . Много шума из ничего , Двенадцатая ночь , Виндзорские насмешницы ). К этому же периоду относятся и его первые трагедии на сюжеты из античной истории (Юлий Цезарь ), а также создается цикл исторических пьес, посвященных национальной истории (хроник), в которых была выражена историческая и политическая концепция драматурга (Ричард II , Генрих IV , Генрих V , Ричард III и др.). Именно в них он впервые рассмотрел проблему власти, правителя, тирании, роли народа в политической жизни страны и легитимности власти. На рубеже первого и второго периода была создана самая поэтическая из трагедий Шекспира – подлинный гимн любви, гибнущей из-за косности общества (Ромео и Джульетта ). Второй период (1601–1602) характеризовался кризисом гуманистического миросозерцания и обращением драматурга к жанру трагедии. Трагедии имели глубочайшее философское содержание. В них ренессансный герой противостоит не только враждебному миру, но и новому времени, ренессансная гармония личности и общества разрушена. Именно в трагедиях (Гамлет , Король Лир , Макбет , римские трагедии Антоний и Клеопатра и Кориолан ) Шекспир показал сложнейшую психологическую борьбу и диалектику страстей в душах своих персонажей, раскрыл глубину конфликта. Третий период (1608–1612) характеризовался появлением романтических, почти сказочных пьес (Цимбелин , Зимняя сказка , в особенности Буря ), пронизанных ностальгией по идеалам Ренессанса, Шекспир оставался и в них верен идеалам Возрождения – гармонично развитый человек является «венцом всего сущего», но вершить судьбы мира ему дано только за пределами привычного мира, в сказке (утопии, пасторали).

Шекспир в своем творчестве так глубоко выявил противоречия человеческой природы и осмыслил судьбу личности и общества, что не только углубил идеи гуманизма Возрождения, но его понимание человека, размышления и переживания воспринимались позднейшими эпохами, а пьесы вошли в золотой фонд вечных произведений, и без них и по сей день немыслима деятельность драматического театра.

С именем Шекспира связано понятие «трагического гуманизма»: осознание трагедии личности, вынужденной вступать в борьбу с обществом. Почти всегда эта борьба обречена, но необходима и неизбежна. Шекспир полностью разделял идеалы Возрождения, но центральный конфликт его пьес определялся несоответствием ренессансного идеала человека реальной действительности. Общество враждебно этому идеалу.

Критическое отношение к несовершенному обществу связано с его отношением к времени, могущественной силе, которая, однако, не соответствует принципам мирового порядка, по образному выражению драматурга: «Время вывихнуло сустав». Это обрекает на неизбежную гибель большинство шекспировских героев, и даже в комедиях со счастливым концом герои проходят через суровые испытания. Большинство его героев стремятся осмыслить не только себя, но и свое время, и место человека в мире и вечности, и противостояние добра и зла. Размышление, понимание ими своего предназначения, судьбы, ошибок приводит их к просветлению.

Величие Шекспира состоит в том, что он смог поставить вопросы, которые волнуют людей во все времена, сделать идеалы Возрождения близкими для потомков и создать необычайно сложные, разносторонние, психологически глубокие образы. Идеал человека Шекспир унаследовал от Возрождения, но нотка горечи уже предвосхищает иное время. Преемники Шекспира («младшие елизаветинцы») уже выражали не только кризис ренессансных идеалов, но и трагическое восприятие мира, характерное для маньеризма и барокко.

Испанская литература

Испанская литература по преимуществу была связана с 16 в., уже к концу его в ней заметны кризисные явления, во многом предвосхищающие появление барокко (). С начала 16 в. в литературе формируются ведущие ренессансные жанры. Специфика обстановки в стране определила необычайно раннее осознание несоответствия ренессансных идеалов окружающей действительности, что наложило отпечаток на характер литературы.

Испанская литература в то же время развивалась на национальной основе. Характерно, что в ней получает новое развитие жанр рыцарского романа, в котором отразились новые представления о мире и человеке: радость освоения мира, светский характер, новый идеал человека и нормы его поведения в социуме. Лучшим из множества этой «массовой литературы» стал знаменитый Амадис Галльский Гарсии Монтальво (1508), который дописывался разными авторами и в итоге разросся до 12 книг (вместо 4), выдержал более 300 изданий и приобрел общеевропейскую популярность. К испанской прозе эпохи Возрождения относится также роман-драма Селестина Ф.Де Рохаса , где светлой любви главных героев противостоит окружающий порочный и низменный мир города. Уже в рыцарском романе формировались элементы плутовского романа, первый законченный образец этого жанра появляется в середине 16 в. Анонимный роман Жизнь Ласарильо из Тормеза представлял собой роман в новеллах, в котором в се сюжетные нити разрешаются, наоборот, по сравнению с моралью. Реализм, даже натурализм изображения, острая сатиричность определили успех романа.

Вершиной испанской литературы Возрождения принято считать творческое наследие Мигеля де Сервантеса Сааведра (1547–1616). Сложная судьба автора, его огромный опыт (вплоть до долговой тюрьмы и алжирского плена) нашли и отражение в его творчестве. Сервантес сохранял верность идеалам Ренессанса, что отчетливо проявилось и в ранних его произведениях. Первым из них был пасторальный роман Галатея , в котором герои были наделены благородством и нравственной стойкостью. Персонажи его Назидательных новелл наделены теми же свойствами при любых испытаниях. Героическим и патриотическим пафосом овеяна его трагедия Нумансия . Наиболее полное воплощение гуманистическое мировоззрение писателя нашло в его знаменитом романе Дон-Кихот Ламанчский . История о бедном рыцаре, начитавшемся рыцарских романов и пустившемся в странствия, была задумана как насмешка над изжившими себя идеалами. Первые читатели так и воспринимали роман. Но в романе присутствует и высокая человечность, подлинный гуманизм: Рыцарь Печального образа, остался верен гуманистическим идеалам и стал символом человечности в мире жестокости и обмана.

Благородная рыцарственность, которой поклонялся великий герой Сервантеса, подразумевала по своей сути главную идею гуманизма – подлинное и самоотверженное служение общему благу человечества и справедливости, человек обязан «защищать обездоленных и угнетенных сильными мира сего». Герой буквально рвется в бой в защиту высоких идеалов и верит в торжество добродетели. По сути, Сервантес рисует облик идеального человека Возрождения, но наделяет его безумием. Безумие Дон-Кихота лишь подчеркивает нелепость циничного и прагматического общества. Особенность Дон-Кихота как романа состояла в многозначности, возможности разного восприятия и истолкования характеров и ситуаций, он исполнен противоречий. И каждая последующая эпоха воспринимала его в ином ракурсе.

Поэзия испанского Возрождения отразила стремление к изысканности и подчеркнутой экзальтированности, при этом она могла содержать и тончайший анализ человеческих переживаний, описание красоты природы, прославление любви к Богу.

Испанская драматургия Возрождения связана была с процессом секуляризации театра. Начало расцвета испанского театра совпадает с эпохой Ренессанса, и во многом этот расцвет был обязан творчеству Лопе де Вега Карпио (1562–1635). Выходец из городской среды, Лопе де Вега прожил полную приключений жизнь и, по сути, создал новый испанский театр. Лопе, вероятно, поставил рекорд по размерам своего художественного наследия: ему приписывали более 2000 пьес, из которых до нас дошло 468, в том числе 426 комедий. Именно он определил характер испанской драмы, соединяя в пьесах элементы комического и трагического. Лопе отказался от принципа единства места и времени, сохранив единство действия. Лопе де Вега, как и Сервантес, сохраняет веру в торжество гуманистического идеала совершенной и свободной личности. Ценность имеют только высокие личные качества и таланты человека. Остальное для гуманиста малосущественно, в том числе и сословная принадлежность. Эта линия проводится в его лучших комедиях жанра «плаща и шпаги» (Собака на сене , Учитель танцев , Девушка с кувшином ). В других своих комедиях драматург раскрывает силу человеческих чувств, преодолевающих все препятствия.

В ряде пьес драматург ставит серьезные нравственные, и даже политические проблемы (Звезда Севильи , Глупая для других, умная для себя , Наказание без мщения ), в них нередко усиливается трагическое начало, во многом предвосхищается развитие театра эпохи барокко.

Особое место в его творчестве занимает пьеса Овечий источник , где Лопе де Вега вывел на сцену крестьян, изобразил крестьянское восстание против феодала и показал крестьян нравственно стойкими, мужественными, героическими, по своей силе духа превосходящими не только своих господ, но и короля с королевой. Благодаря своим блестящим фабульным и языковым достоинствам, глубине трактовки характеров его пьесы вошли в золотой фонд европейской литературы.

Литература Возрождения в полной мере выразила все особенности данной культуры, ее светский характер, устремленность к человеку и его чувствам, интерес к земному миру. Ее произведения (наряду с искусством эпохи Ренессанса) приобретают особое значение, достигая «статуса высшего художественного совершенства» (М.Андреев). Литература Возрождения стала в полной мере классической, выразила культурные ценности Ренессанса, создала новые жанры и определила пути ее дальнейшего развития.

Ирина Эльфонд

Литература:

Empson W. Essays on Renaissance literature. Cambridge , 1995
Зарубежная литература Возрождения, барокко, классицизма . М., 1998
Lewis C. S. Studies in Medieval and Renaissance literature . Cambridgе, 1998
Шайтанов И.О. История зарубежной литературы , т. 1. М., 2001. т. 2, 2002



ПЛАН

Эпоха Возрождения.

1. Раннее Возрождение.

А. Джотто.

Б. Брунеллески.

2. Высокое Возрождение

А. Браманте

Титаны Ренессанса.

1. Леонардо да Винчи.

2. Рафаэль Санти.

3. Микеланжело.

4. Тициан.

3. Позднее Возрождение

ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ

В конце XIV - начале XV вв. в Европе, а именно - в Италии, начала формироваться раннебуржуазная культура, получившая название культуры Возрождения (Ренессанс) . Термин “Возрождение” указывал на связь новой культуры с античностью. В это время итальянское общество начинает активно интересоваться культурой Древней Греции и Рима, разыскиваются рукописи античных писателей, так были найдены сочинения Цицерона и Тита Ливия. Эпоха Возрождения характеризовалась многими очень значительными переменами в умонастроениях людей по сравнению с периодом Средневековья. Усиливаются светские мотивы в европейской культуре, все более самостоятельными и независимыми от церкви становятся различные сферы жизни общества - искусство, философия, литература, образование, наука. В центре внимания деятелей Возрождения был человек, поэтому мировоззрение носителей этой культуры обозначают термином “гуманистическое ” (от лат. humanus - человеческий).

Гуманисты Возрождения полагали, что в человеке важно не его происхождение или социальное положение, а личностные качества, такие, как ум, творческая энергия, предприимчивость, чувство собственного достоинства, воля, образованность. В качестве “идеального человека” признавалась сильная, талантливая и всесторонне развитая личность, человек-творец самого себя и своей судьбы. В эпоху Возрождения человеческая личность приобретает невиданную ранее ценность, важнейшей чертой гуманистического подхода к жизни становится индивидуализм, что способствует распространению идей либерализма и общему повышению уровня свободы людей в обществе. Не случайно гуманисты, в целом не выступающие против религии и не оспаривающие основных положений христианства, отводили Богу роль творца, приведшего мир в движение и далее не вмешивающегося в жизнь людей.

Идеальный человек, по мнению гуманистов, это “универсальный человек”, человек - созидатель, энциклопедист. Гуманисты Возрождения считали, что возможности человеческого познания беспредельны, ибо разум человека подобен божественному разуму, а сам человек является как бы смертным богом, и в конце концов люди вступят на территорию небесных светил и там обоснуются и станут как боги. Образованных и одаренных людей в этот период окружала атмосфера всеобщего восхищения, поклонения, их чтили, как в Средние века святых. Наслаждение земным бытием - это непременная часть культуры Возрождения.

РАННЕЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Возрождению в культурном прогрессе принадлежит особое место. Дело не только в том, что в истории человечества не много найдется эпох, отмеченных столь же кипучей интенсивностью культурного, особенно художественного, творчества, таким обилием блистательных талантов, таким богатством великолепных достижений. Не менее поражает другое: прошло пять столетий, жизнь неузнаваемо изменилась, а творения великих мастеров ренессансного искусства не перестают волновать все новые и новые поколения людей.

В чем же секрет этой поразительной жизненной силы? Как бы ни очаровывало нас совершенство формы, его одного недостаточно для такой активной долговечности. Секрет - в глубочайшей человечности этого искусства, в пронизывающем его гуманизме. После тысячелетия средневековья Возрождение явилось первой могучей попыткой духовного раскрепощения человека, освобождения и всестороннего развития скрытых в нем колоссальных творческих возможностей. Искусство, рожденное этой эпохой, несет в себе бессмертные этические ценности. Оно воспитывает, развивает гуманные чувства, оно пробуждает в человеке Человека.

Живопись Византии, от влияния которой итальянские художники начали освобождаться только к концу XIII в., создала шедевры, вызывающие наше восхищение, но она не изображала реального мира.

Искусство художников средневековья не рождает у зрителя ощущения объема, глубины, не создает впечатления пространства, да оно к этому и не стремится.

Давая лишь намек на действительность, византийские мастера стремились прежде всего передать те идеи, верования и понятия, которые составляли духовное содержание их эпохи. Они создавали образы-символы величественные и предельно одухотворенные, причем в их живописи и мозаике человеческие фигуры оставались как бы бестелесными, условными, равно как и пейзаж и вся композиция.

Для того чтобы и над готикой, и над византийской художественной системой восторжествовало новое, реалистическое искусство, нужен был переворот в мироощущении людей, который можно назвать одним из самых величайших прогрессивных переворотов в истории человечества.

То, что принято называть Возрождением, было утверждением преемственности великой античной культуры, утверждением идеалов гуманизма. Это было концом средневековья и началом новой эры. Проводники новой культуры называли себя гуманистами, производя это слово от латинского humanus - “человечный”, “человеческий”. Истинный гуманизм провозглашает право человека на свободу, счастье, признает благо человека основой социального устройства, утверждает принципы равенства, справедливости, человечности в отношениях между людьми.

Итальянские гуманисты открывали мир классической древности, разыскивали в забытых хранилищах творения древних авторов и кропотливым трудом очищали их от искажений, внесенных средневековыми монахами. Поиски их были отмечены пламенным энтузиазмом. Другие откапывали обломки колонн, статуи, барельефы, монеты. “Я воскрешаю мертвых” - говорил один из итальянских гуманистов, посвятивший себя археологии. И в самом деле, античный идеал красоты воскресал под тем небом и на той земле, которые были извечно ему родными. И этот идеал, земной, глубоко человечный и осязаемый, рождал в людях великую любовь к красоте мира и упорную волю познать этот мир. Такой грандиозный переворот в мироощущении людей произошел на итальянской земле после того как Италия вступила на новый путь в своем экономическом и социальном развитии. Уже в XI-XII вв. в Италии происходят антифеодальные революции с установлением во многих городах республиканской формы правления.

Исторически в Италии главным руслом бурной творческой активности Ренессанса стала не сама по себе мыслительная деятельность и даже не изящная словесность, а изобразительное искусство. Именно в художественном творчестве новая культура реализовала себя с наибольшей выразительностью, именно в искусстве она воплотилась в сокровища, над которыми не властно время. Пожалуй, никогда ни до (по крайней мере - со времен классической древности), ни после человечество не переживало эпохи, когда изобразительное искусство играло бы в культурной, да и в общественной жизни, такую исключительную роль. Самое понятие “культура Возрождения” пробуждает в сознании прежде всего неоглядную, чарующую вереницу волнующих душу творений живописи, скульптуры, архитектуры - одно прекраснее другого. Все это в наибольшей степени относится к высшей ступени развития этой культуры, к ее кульминационному периоду, который не без основания называется Высоким Возрождением. То, что ранее было попыткой, только прорывом, здесь является во всей полноте мысли, совершенстве гармонии, в кипучем потоке борьбы титанических сил. Однако к вершине вел долгий и нелегкий путь восхождения. Без него не понять кульминации.

Гармония, красота обретут незыблемую основу в так называемом золотом сечении (этот термин был введен Леонардо да Винчи; впоследствии применялся и другой: “божественная пропорция”), известном еще в древности, но интерес к которому возник именно в XV в. в связи с его применением как в геометрии, так и в искусстве, особенно в архитектуре. Это - гармоническое деление отрезка, при котором бóльшая часть является средней пропорциональной между всем отрезком и меньшей его частью, чему примером может служить человеческое тело. Итак, человеческий разум - как движущая сила искусства построения. Таково было уже кредо архитекторов кватроченто, а сто лет спустя Микеланджело скажет еще определеннее:

“Архитектурные члены зависят от человеческого тела, и кто не был или не является хорошим мастером фигуры, а также анатомии, не может этого уразуметь.”

В своем структурном и декоративно-изобразительном единстве ренессансная архитектура преобразила облик собора - его центрическое купольное сооружение не придавливает человека, но и не отрывает от земли, а своим величавым подъемом как бы утверждает главенство человека над миром.

С каждым десятилетием XV в. светское строительство принимает в Италии все больший размах. Не храму, даже не дворцу, а зданию общественного назначения выпала высокая честь быть первенцем подлинно ренессансного зодчества. Это флорентийский Воспитательный дом для подкидышей, к постройке которого Брунеллески приступил в 1419 г.

Чисто ренессансные легкость и изящество отличают это создание знаменитого зодчего, вынесшего на фасад широко открытую арочную галерею с тонкими колоннами и этим как бы связавшего здание с площадью, архитектуру - “часть жизни” - с самой частью города. Прелестные медальоны из покрытой глазурью обожженной глины с изображениями спеленатых новорожденных украшают небольшие тимпаны, красочно оживляя всю архитектурную композицию.

Стройно расчленены в своих могучих горизонтальных фасадах, без башен и арочных взлетов, величавы, статны и картинны флорентийские дворцы: палаццо Питти, палаццо Рикарди, палаццо Ручеллаи, палаццо Строцци и чудесный центральнокупольный храм Мадонны делле Карчели в Прато. Все это знаменитые памятники архитектуры Раннего Возрождения.

Добавим два слова еще об одном живописном жанре, процветавшем во Флоренции XV в. Это нарядные сундуки или ларцы (кассоне), в которых хранились излюбленные вещи, платья, в частности приданое девушек. Вместе с резьбой их покрывали живописью, подчас очень изящной, дающей яркое представление о модах той поры, иногда со сценами, заимствованными из классической мифологии.

У истоков Возрождения (Раннего Возрождения ) в Италии стоял великий Данте Алигьери (1265-1321), автор “Комедии”, которую потомки, выражая свое восхищение, назвали “Божественная комедия ”. Данте взял привычный для Средневековья сюжет и сумел силой своего воображения провести читателя по всем кругам Ада, Чистилища и Рая; некоторые простодушные его современники полагали, что Данте действительно побывал на том свете.

“Божественная комедия” состоит из трех частей: “Ад”, “Чистилище”, “Рай”. В Аду, глубоко под землей, терзаются вечной болью грешники - убийцы, самоубийцы, предатели, насильники, испытывающие вечные душевные и физические муки. Обитатели Чистилища, горы-острова - мудрые и уравновешенные. Это праведные язычники, не знающие Христа, все добрые люди, поклоняющиеся лжебогам. Попавших сюда ждут долгие и мучительные раздумья о Боге, справедливости и неотвратимости возмездия за грехи; здесь, в Чистилище, пытаются постичь высшую целесообразность мироздания. Лучший уголок Чистилища - на вершине горы. Это Земной Рай. Души многих способны очиститься от грехов, искупить их раскаянием, подняться до Земного Рая и даже взлететь в небеса, в Рай настоящий, небесный. В Небесном Раю “Слава того, кто всей Вселенной движет, проникновенно сияя, струится”. Данте описывает, как он вместе с Беатриче посетил Небесный Рай, беседовал там с праведниками. На Луне обитают души монахинь, похищенных из монастырей и насильно выданных замуж, не по своей вине и волен не сдержавших обета девственности. Это духи Луны. На Меркурии - второй райской сфере - обитают души-светы честолюбивых деятелей, жизнь которых была праведной. Третье небо - Венера - пристанище для любвеобильных праведников. Солнце населяют сияющие души богословов, мудрецов, философов. На Марсе собираются души воителей за веру. Юпитер - место, где витают души справедливых. К Сатурну стремятся души созерцателей-праведников. Следующей, восьмой райской сферой, является “Гнездо Леды” в Созвездии Близнецов, здесь находят приют души великих праведников. В этом же созвездии Близнецов находится и высшая, девятая, сфера Рая - Эмпирей. Центр ее - крохотная и ослепительно яркая точка, вокруг которой вращаются остальные восемь райских кругов. Сюда попадают души младенцев, блаженных, отсюда исходит верховный и самый ослепительный Вечный Свет, помогающий обрести высшее знание и истину. Это “Любовь, что движет солнца и светила”.

Данте, Франческо Петрарка (1304-1374) и Джованни Боккаччо (1313-1375) - знаменитые поэты Возрождения, были создателями итальянского литературного языка. Их сочинения уже при жизни получили широкую известность не только в Италии, но и далеко за ее пределами, вошли в сокровищницу мировой литературы.

Всемирную известность получили сонеты Петрарки на жизнь и смерть мадонны Лауры. Примером их может служить сонет № 215 из “Книги Песен”.

При благородстве крови - скромность эта,

Блестящий ум - и сердце простота,

При замкнутости внешней - теплота,

И зрелый плод - от молодого цвета,

Да, к ней была щедра ее планета,

Вернее - царь светил, и высота ее достоинств,

Каждая черта

Сломили бы великого поэта.

В ней сочетал Господь любовь и честь,

Очарованьем наделя под стать

Природой красоте - очам на радость.

И что-то у нее во взоре есть,

Что в полночь день сиять заставит, засиять,

Даст горечь меду и полыни - сладость.

Для Возрождения характерен культ красоты, прежде всего красоты человека. Итальянская живопись, которая на время становится ведущим видом искусства, изображает прекрасных, совершенных людей. Живопись Раннего Возрождения представлена творчеством Боттичелли (1445-1510), создавшего произведения на религиозные и мифологические сюжеты, в том числе картины “Весна” и “Рождение Венеры”, а также Джотто (1266-1337), освободившего итальянскую фресковую живопись от влияния византийской.

ДЖОТТО

Треченто - это еще не Возрождение, это Предвозрождение, или Проторенессанс. Причем можно сказать, что проторенессансные веяния появились в итальянской культуре и в общем мироощущении уже в XIII в., а иногда даже и XII и XI вв. Уже Предвозрождение подняло девиз подражания природе. Именно за это гуманисты горячо хвалили Джотто. Флорентиец Джотто - первый по времени среди титанов великой эпохи итальянского искусства. Он был прежде всего живописцем, но также ваятелем и зодчим. Есть сведения, что он был дурен собой и славился острословием. Огромно было впечатление, произведенное на современников творениями Джотто. Петрарка писал, что перед образами Джотто испытываешь восторг, доходящий до оцепенения. А сто лет спустя прославленный флорентийский ваятель Гиберти так отзывался о нем:

“Джотто видел в искусстве то, что другим было недоступно. Он принес естественное искусство… Он явился изобретателем и открывателем великой науки, которая была погребена около шестисот лет”.

“Естественное искусство”, ибо оно основано на изображении окружающего нас мира таким, каким его видит наш глаз.

Здесь начинался отрыв от средневекового, религиозного искусства. Там высшим совершенством полагался всемирный и сверхчувствительный бог, и только к нему, как к единственно реальному идеалу, должно было устремляться искусство. Все земное, природное объявлялось обманчивым, призрачным, недостойным любования: ведь оно отвлекало от созерцания незримого - бога. Однако сверхчувственное изобразить и восприять невозможно, а потому, чтобы изобразить бога, ангелов и святых, приходилось прибегать к изображению людей, и в какой-то степени, элементов природы. Но эти изображения не должны были иметь самостоятельного эстетического значения, а лишь служить намеками, символами “небесного”, божественного. Зримое допускалось лишь для того, чтобы обращать помыслы людей к незримому.

Начиная с Джотто, природа и человек сами становились объектом любования, в них стали искать (и находили!) красоту и духовное богатство. Мир словно заново раскрывался перед людьми. Внимание, интерес, любовь художников все больше сосредоточивались на человеке и на всем том, что его окружает. В этом были сила и заслуга Раннего Возрождения, его великое философско-художественное открытие: порыв к человеку и природе как к сфере красоты и добра означал перенесение эстетического и этического центра тяжести из горней, мнимой, сверхнатуральной сферы в мир земной, реальный, человеческий.

Но здесь же таилась и его слабость. Восхищенное открывшимся перед ним миром искусство не могло не увлечься его “пестрым убранством” и легко сбивалось на путь мелочного натурализма. Многие художники не выдержали искуса и оставили потомкам картины, где есть и цветистые кавалькады, и мастерски изображенные мухи, сидящие на исписанном листке бумаги, но где человек изображен мелко, невыразительно, - он затерялся в этой праздничной или бытовой мишуре.

Однако искусство Раннего Возрождения при всей своей ограниченности отнюдь не было однозначно натуралистическим, самопонятно простым. Оно было сложным, противоречивым, и эта внутренняя противоречивость вела его вперед. Как ни странно на первый взгляд, в искусстве Раннего Возрождения, наряду с мелочной детализацией, с самого же начала намечается другая, синтезирующая тенденция: неразрывно связанная с созданием обобщенного, монументального и героического образа совершенного человека.

Одним из наиболее известных скульпторов того времени был Донателло (1386-1466), автор ряда реалистических работ портретного типа, впервые вновь после античности представившего в скульптуре обнаженное тело. Крупнейший архитектор Раннего Возрождения - Брунеллески (1377-1446). Он стремился сочетать элементы древнеримского и готического стилей, строил храмы, дворцы, капеллы.

БРУНЕЛЛЕСКИ

Собственно ренессансное искусство началось в XV в., когда в первый год этого столетия Флорентийская коммуна объявила конкурс на украшение дверей баптистерия Сан-Джованни. Лучшими были образцы рельефов, представленные двумя молодыми художниками - Филиппо Брунеллески и Лоренцо Гиберти на одну и ту же тему: жертвоприношение Авраама. Оба рельефа были великолепны, оба - новаторски смелы и по решению, и по изобразительному языку. Пальму первенства отдали Гиберти вероятно потому, что на рельефе Брунеллески фигура Исаака, облаченного на заклание отцом, выглядела слишком послушным богу, это “тварь дрожащая”, жалкий, почти аморфный раб, которого Авраам, как безответную скотину, тащит на жертвенник. Совсем не то у Гиберти. Его Исааку чужды черты жалкого ничтожества. Это стройный, гибкий мальчик на пороге юношеского расцвета. Его пластичность очаровывает. Да, коленями он поставлен на алтарь, руки его связаны за спиной, но он не склонил покорно головы. Напротив, он гордо поднял ее, и мы видим, сколько в ней красоты и достоинства. На лице - ни тени страха, в нем гордый вызов дикой несправедливости, которая готова на него обрушиться. Тот же вызов - в обнаженной груди, бесстрашно развернутой навстречу опасности. Этот бесстрашный юноша не склонится перед безжалостным отцом, да, наверное, и перед самим богом, не смутившимся отдать такое бесчеловечное приказание.

“Исаак” Гиберти не только с редкой убедительностью выразил свободолюбивый, непокорный дух Флорентийской республики. Он, в сущности, первым, на самом пороге Кватроченто, в высоком обобщении воплотил идеальный образ гордого и прекрасного человека Возрождения.

Брунеллески же имел два величайших замысла: первый - вернуть на свет божий хорошую архитектуру, второй - найти, если это ему удастся, способ возвести купол Санта Мария дель Фьоре во Флоренции.

Дело в том, что в средневековой Европе совершенно не умели возводить большие купола, поэтому итальянцы той поры взирали на древнеримский Пантеон с восхищением и завистью.

И вот как оценивает Вазари воздвигнутый Брунеллески купол флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре:

“Можно определенно утверждать, что древние не достигали в своих постройках такой высоты и не решались на такой риск, который бы заставил их соперничать с самим небом, как с ним, кажется, действительно соперничает флорентийский купол, ибо он так высок, что горы, окружающие Флоренцию, кажутся равными ему. И действительно, можно подумать, что само небо завидует ему, ибо постоянно и часто целыми днями поражает его молниями”.

Горделивая мощь Ренессанса! Флорентийский купол не был повторением ни купола Пантеона, ни купола константинопольской св.Софии, радующих нас не высотой, даже не величавостью облика, а прежде всего тем простором, которые они создают в храмовом интерьере.

Купол Брунеллески врезается в небо всей своей стройной громадой, знаменуя для современников не милость неба к городу, а торжество человеческой воли, торжество города, гордой Флорентийской республики. Не “спускаясь на собор с небес”, но органически вырастая из него, он был воздвигнут как знак победы и власти, чтобы (и впрямь, чудится нам) увлечь под свою сень города и народы.

Да, то было нечто новое, невиданное, знаменующее торжество нового искусства. Без этого купола, воздвигнутого над средневековым собором на заре Ренессанса, были бы немыслимы те купола, что вслед за микеланджеловским (над римским собором св.Петра), увенчали в последующие века соборы чуть ли не всей Европы.

Брунеллески вошел в мировую культуру как основатель архитектурной системы Ренессанса и ее первый пламенный проводник, как преобразователь всей европейской архитектуры, как художник, чье творчество отмечено яркой индивидуальностью. Добавим, что он был одним из основателей научной теории перспективы, открывателем ее основных законов, имевших огромное значение для развития всей тогдашней живописи.

В эпоху гуманизма мир представлялся человеку прекрасным, и он захотел видеть красоту во всем, чем он сам себя окружил в этом мире. И потому задачей архитектуры стало как можно более прекрасное обрамление человеческой жизни. Так красота стала конечной целью архитектуры. Людям Возрождения красота представлялась как понятие точное, объективно определяемое, для всех одинаковое.

Леон Баттиста Альберти, крупнейший теоретик искусства XV в., так определял законы прекрасного:

“Согласование всех частей в гармоническое целое так, чтобы ни одна не могла быть изъята или изменена без ущерба для целого”.

И, расхваливая одно из созданий Брунеллески, он подчеркивал, что “ни одна линия не живет в нем самостоятельно”.

Новое искусство основывалось на логике, на откровениях человеческого разума, подтвержденных математическими расчетами. И разум требовал ясности, стройности, соразмерности.

Но прямо продолжить лучшие традиции Раннего Возрождения было невозможно - им нужно было родиться заново, в новом, высшем качестве. Гуманистическое искусство должно было найти в себе силу и смелость, чтобы среди духовного разброда отринуть соблазны модных, но ложных, упадочных течений, преодолеть кризис бесстрашно двинуться вперед, повести за собой туда, куда тянулось искусство Раннего Ренессанса, но куда оно никогда не сумело подняться. Такое было по силам только титанам. И они появились.

ВЫСОКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Золотой век итальянского искусства - это век свободы. Живописцы Высокого Возрождения владеют всеми средствами изображения - острым и мужественным рисунком, вскрывающим остов человеческого тела, колоритом, передающим уже и воздух, и тени, и свет. Законы перспективы как-то сразу осваиваются художниками словно без всякого усилия. Фигуры задвигались, и гармония была достигнута в их полном раскрепощении.

Движение становится более уверенным, переживания - более глубокими и страстными.

Овладев формой, светотенью, овладев третьим измерением, художники Высокого Возрождения овладели видимым миром во всем его бесконечном разнообразии, во всех его просторах и тайниках, чтобы представить нам его уже не дробно, а в могучем обобщении, в полном блеске его солнечной красоты.

БРАМАНТЕ

Браманте следует признать гениальным зодчим Высокого Возрождения. Творчество Браманте утвердило на многие десятилетия общее направление зодчества Высокого Возрождения. Его роль в архитектуре была не меньше, чем роль Брунеллески в предыдущем столетии.

Зодчество чинквеченто сдерживает радостную подвижность Раннего Возрождения и превращает ее в размеренный шаг. Исчезает мелькающее разнообразие деталей, выбор немногих крупных фигур повышает покойную внушительность целого. Знаменитое римское палаццо Канчеллерия (где разместилась папская канцелярия), в завершении постройки которого участвовал Браманте, знаменует торжество стены над ордером: именно стройная громада стены создает величавую замкнутость огромного фасада. А в совсем маленьком купольном храме Темпьетто (воздвигнутом в Риме в 1502 г.), с нишами внутри и снаружи, окруженном римскодорической колоннадой, Браманте дал как бы образец предельной монументальности, не зависящей от размеров здания, так что этот храм был воспринят современниками как “манифест нового зодчества”.

Как истинный гений, Браманте был самобытен. Однако искусство его питалось соками очень высокой культуры. Когда он работал в Милане, там находился Леонардо да Винчи, с которым он сотрудничал в составлении градостроительных планов.

Семидесятилетний Браманте скончался в 1514 году в разгар своей работы по реконструкции Ватикана.

Эпоха Раннего Возрождения завершилась к концу XV в., на смену ему пришло Высокое Возрождение - время наивысшего расцвета гуманистической культуры Италии. Именно тогда с наибольшей полнотой и силой были высказаны идеи о чести и достоинстве человека, его высоком предназначении на Земле. Титаном Высокого Возрождения был Леонардо да Винчи (1456-1519), один из наиболее замечательных людей в истории человечества, обладающий разносторонними способностями и дарованиями. Леонардо одновременно был художником, теоретиком искусства, скульптором, архитектором, математиком, физиком, астрономом, физиологом, анатомом - и это не полный перечень основных направлений его деятельности; почти все области науки он обогатил гениальными догадками. Важнейшие его художественные работы - “Тайная вечеря” - фреска в Миланском монастыре Санта Мария делла Грацие, на которой изображен момент вечери после слов Христа: “Один из вас предаст меня”, а также всемирно известный портрет молодой флорентийки Моны Лизы, имеющий еще одно название - “Джоконда”, по имени ее мужа Джокондо.

Титаном Высокого Возрождения был и великий живописец Рафаэль Санти (1483-1520), создатель “Сикстинской мадонны”, величайшего произведения мировой живописи.

Последним великим представителем культуры Высокого Возрождения был Микеланджело Буонаротти (1475-1654) - скульптор, живописец, архитектор и поэт, создатель знаменитой статуи Давида, скульптурных фигур “Утро”, “Вечер”, “День”, “Ночь”, выполненных для гробниц в капелле Медичи. Микеланджело расписал потолок и стены Сикстинской капеллы Ватиканского дворца; одной из самых впечатляющих фресок является сцена Страшного суда. В творчестве Микеланджело более отчетливо, чем у его предшественников - Леонардо да Винчи и Рафаэля Санти, звучат трагические ноты, вызванные осознанием того предела, который положен человеку, пониманием ограниченности человеческих возможностей, невозможностью “превзойти природу”.

Замечательными художниками этого периода был Джорджоне (1477-1510), создавший знаменитые полотна “Юдифь” и “Спящая Венера”, и Тициан (1477-1576), воспевающий красоту окружающего мира и человека. Он также создал галерею великолепных портретов могущественных и богатых современников.

ТИТАНЫ РЕНЕССАНСА

Четыре гения сияют в тогдашней Италии. Четыре гения, каждый из которых - целый мир, законченный, совершенный, впитавший в себя все знания, все достижения предыдущего века и вознесший их на ступени, человеку до тех пор недоступные: Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Тициан.

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ

Леонардо да Винчи родился в 1452 г. в селении Анкиано, около городка Винчи, у подножия Альбанских гор, на полпути между Флоренцией и Пизой.

Величественен пейзаж в тех местах, где протекало его детство: темные уступы гор, буйная зелень виноградников и туманные дали. Далеко за горами - море, которого не видно из Анкиано. Затерянное местечко. Но рядом и просторы, и высь.

Леонардо был внебрачным сыном нотариуса Пьеро да Винчи, который сам был внуком и правнуком нотариусов. Отец, по-видимому, позаботился о его воспитании.

Исключительная одаренность будущего великого мастера проявилась очень рано. По словам Вазари, он уже в детстве настолько преуспел в арифметике, что своими вопросами ставил в затруднительное положение преподавателей. Одновременно Леонардо занимался музыкой, прекрасно играл на лире и “божественно пел импровизации”. Однако рисование и лепка больше всего волновали его воображение. Отец отнес его рисунки своему давнишнему другу Андреа Верроккьо. Тот изумился и сказал, что юный Леонардо должен всецело посвятить себя живописи. В 1466 г. Леонардо поступил в качестве ученика во флорентийскую мастерскую Верроккьо.

В знаменитой галерее Уффици во Флоренции хранится картина флорентийского мастера второй половины XV в. Андреа Верроккьо “Крещение Христа”. Художественное наследие Верроккьо - он был живописцем, скульптором, гравером и ювелиром - радует нас и по сей день. Но на этой его картине мы выделим только фигуру переднего ангела слева.

В сравнении с ней остальные фигуры кажутся скованными в движениях, угловатыми. Только он, этот ангел, может легко повернуться, дышать свободно, хоть и робка еще юная мощь, слабо новое дыхание.

Картина написана в самом начале семидесятых годов кватроченто . В целом она очень типична для этой эпохи. Но как давно уже было замечено, этот ангел трогает нас, точно голос какого-то иного мира. Он написан не Верроккьо, а его юным учеником Леонардо да Винчи.

Вазари пишет, что ангел Леонардо вышел много лучше, нежели фигуры Верроккьо. Конечно, Верроккьо должно было поразить творение ученика, при этом не только как свидетельство большей одаренности Леонардо. Дело в другом: фигура, написанная Леонардо, знаменовала как бы переход в новое, неведомое его учителю качество, ибо она действительно детище иного, нового мира, которому суждено было проявиться в полном блеске и силе лишь через несколько десятилетий.

Этот ангел, такой естественный в своем совершенном изяществе, такой пленительный в своей одухотворенности, такой грациозный, со взглядом лучистым и глубоким, - уже творение не Раннего, а Высокого Возрождения, т.е. подлинно золотого века итальянского искусства. Его фигура естественно обволакивается светотенью.

Уже в ранних работах Леонардо обнаруживаются черты, каких не было в искусстве кватроченто. Вот маленькая картина - “Мадонна Бенуа”, но как много она в себе несет! Мария с младенцем-Иисусом на руках до Леонардо изображались многократно, и тема прошла долгий путь гуманизации: Мария у художников XV в. уже не восседает на троне, с ее головы исчезает корона, нимбы лишь угадываются - богоматерь и богочеловек утратили большую часть божественности, превратились в человеческую мать с ребенком. Однако почти всегда сохранялась репрезентативность: Мария показывает божьего сына людям, да и сама позирует перед ними. Таковы “Мадонны” и у крупнейших художников кватроченто, таких как Андреа Мантенья, Пьетро Перуджино, Джованни Беллини.

Совсем не то у Леонардо. Ни мать, ни младенец не развернуты к зрителю, на него они не смотрят. Они заняты своим делом: перед нами живая сцена игры юной матери, простой девушки, почти девочки, с ее первенцем. Игра полностью захватила обоих. Мать весело улыбается, даже смеется, восхищаясь своим малышом; в первой радости этой игры раскрывается ее бесхитростная душа, ее внутренняя свобода, ее юная материнская любовь. Священный смысл фактически полностью устранен.

Никогда еще художник до такой степени не сосредоточивал внимания на самой трудной для изображения стороне натуры - на внутренней жизни человека, на его душевных движениях. И это - одно из важнейших новшеств, какие принесло в ренессансное искусство Высокое Возрождение. “Задача художника, - писал Леонардо, - изобразить то, что граничит почти с недостижимым: показать внутренний, духовный мир человека”. Вот важнейшее программное требование к качественно новому состоянию гуманистического искусства, одна из определяющих черт Высокого Возрождения.

Из коренной установки естественно проистекали важные следствия, существенно менявшие характер реализма на высшей стадии ренессансного искусства. Если главное - человек и, особенно, его внутренний мир, значит, все постороннее, второстепенное, необязательное должно быть устранено с картины. В “Мадонне Бенуа” перед зрителем развернута целая психологически насыщенная сцена. Но как лаконично ее решение! Группа помещена в интерьере, однако интерьера-то, собственно, и нет: ни одной детали жилища и его обстановки, если не считать скамьи, на которой сидит Мария, да и та едва намечена. Есть только окно с полуциркульным сводом (повторяющим линию полукружия, замыкающего вверху всю композицию, и верхние контуры голов матери и ребенка). Но прорезано не во имя правдоподобия. Это источник воздуха на картине, - иначе картина задохнулась бы. И - грациозно очерченное пятно света, зелено-голубоватого, пронизанного солнцем, как золотистой пылью. Оно светло и мягко аккомпанирует цветовой гамме самой группы - младенца, юной матери и ее одежд, то есть не отвлекает от главного, а напротив, служит еще большему единству целого.

Таким образом, в рождавшемся искусстве Высокого Возрождения приобретение принципиально новых черт влекло за собой отказ от определенных черт старого - для мелочного натурализма, свойственного Раннему Возрождению, теперь не оставалось места. Только отвергнув любование внешними деталями, можно было научиться постигать и любоваться внутренней жизнью человека. Только отбросив поверхностный “номинализм” вещей, можно было раскрыть в искусстве высшую реальность - богатство духовного мира человека.

Какого “аполлонического” совершенства, какого сердечного богатства и героической возвышенности духа может достичь и должен достичь человек, в полную силу показало только искусство Высокого Возрождения - и в “Давиде” Микеланджело, и в “Сикстинской мадонне” Рафаэля. То, что в искусстве кватроченто содержалось только в потенции, в намеке, здесь развертывается в могучем цветении.

Однако было бы заблуждением думать, что искусство Высокого Возрождения - что то же искусство Раннего Ренессанса, только “в полном блеске проявлений”. Пусть стремление к раскрытию внутреннего мира человека прорывалось в некоторых лучших творениях кватроченто, - для того, чтобы эта тенденция действительно реализовалась, самое понимание человека, его внутреннего мира должно было очень существенно измениться.

В богатейшем наследии Леонардо-рисовальщика поражает целая галерея странных лиц с уродливыми, нередко отталкивающими чертами. В литературе их принято называть карикатурами. Действительно, некоторые из этих рисунков, особенно групповых, носят выраженный сатирический характер: жестокость, глупость, спесь, хитрость, не замечающие отвратительности своего обличья. Это зоркие и безжалостные социально-психологические характеристики времени, лики общественного зла. Среди них немало изображений высокомерных и отталкивающих физиономий “почтенных людей”, “сливок общества”.

Однако общая направленность “Карикатур” шире, она в целом идет в русле гуманистической идеологии, хотя вносит в нее нечто совершенно новое. Это- люди, но люди, словно впервые увиденные не в их красоте, силе и благородстве; нет, перед нами по преимуществу безобразные лица, изжеванные жизнью, исковерканные жадностью, властолюбием, хитростью, чревоугодием, завистью и другими пороками. До Леонардо таких изображений людей в ренессансном искусстве не существовало. Обезображенных жизнью лиц, естественно, вокруг было достаточно, но художники их словно не замечали, искусство и не пыталось осветить человека с этой, теневой стороны.

Это было открытие. Без него Леонардо никогда не смог бы создать своей потрясающей “Тайной вечери”. Все разнообразие и типическая выразительность лиц апостолов и, уж конечно, лицо Иуды, не могли быть созданы художником, чей взор был ограничен радужными шорами раннего гуманизма. Немногие дошедшие до нас этюды к этой фреске свидетельствуют, что Леонардо готовил ее в долгих и настойчивых поисках на натуре.

“Тайная вечеря” отражает новую ступень зрелости гуманистического сознания Высокого Возрождения. В ней поражает многообразие типов, характеров, душевных движений людей, выразительнейше переданных художником. Здесь тоже многие покаверканы жизнью. Но не это главное в картине. Ее смысловой центр составляет нечто большее - страшный акт предательства, торжество отвратительного злодейства. “Обнаружение” трагедии в жизни, смелость открыто сказать о ней - завоевание Высокого Возрождения, один из важнейших моментов, присущих качественно новому этапу развития ренессансного гуманизма и гуманистического искусства. Здесь - один из коренных пунктов водораздела между Ранним и Высоким Возрождением.

В “Тайней вечере” есть и красивые, импозантные фигуры, но есть и лысые, и беззубые, и помятые. А главное - нет убежденности в своей правоте, нет единства. Точнее, - единство только кажущееся, оно распадается на глазах. Рядом с отдельными смелыми, готовыми к действию - уставшие, трусливые, равнодушные, озабоченные только собой. Фреска Леонардо - это обличение рыскающего в мире зла - в лице предательства, но не менее также - и в лице того, чем всякое зло питается, - человеческого равнодушия.

Вот почему “Тайная вечеря” - одна из главных вех, которыми отмечено начало нового этапа ренессансной культуры - Высокого Возрождения. Жизнь показала, что человек гораздо сложнее той односторонне оптимистической схемы, на которой базировалась и этика, и эстетика Раннего Ренессанса. Леонардо первым решился заглянуть по ту сторону этой схемы и в своем искусстве показал оборотную сторону медали, раскрыл всю противоречивую сложность человека, не закрывая глаз на самые отвратительные его стороны.

Критичность взгляда - вот что прежде всего отделяет Высокое Возрождение от Раннего. Но не к мизантропии повернул Высокий Ренессанс; веры в человека, питавшей гуманистическое искусство с самого начала, он не утратил. Напротив, только Высокому Возрождению с исчерпывающей глубиной и силой удалось воплотить в искусстве гуманистический идеал человека. Только в творчестве корифеев Высокого Возрождения идеальный человек предстал сложным, неоднозначным, но таким мудрым, могучим и прекрасным, о каком Раннее Возрождение могло только мечтать. Такие глубокие, философски сложные образы, как Джоконда, были не по силам искусству кватроченто.

Что бы ни говорили о “Джоконде”, несомненно, что перед нами женщина исключительная, женщина прекрасная. Нет, - не миловидностью или броской красивостью (изображение таких лиц Леонардо предпочитал избегать, а если уж приходилось, большую часть работы передавал ученикам). И юной ее не назовешь. Но как она хороша, как внутренне содержательна! Сколько достоинства в гордой посадке головы, каким высоким самосознанием веет от этого лица, сколько чарующей прелести в высоком, светлом лбе, в глубоких глазах, полных разума и понимания, сколько внутренней свободы во взгляде! Удивительная цельность образа, замыкаемого кольцом прекрасных рук, создает ощущение высшего совершенства. Во всем предшествующем искусстве Ренессанса не найти столь же проникновенного воплощения гуманистического идеала человека - прекрасного, возвышенного, духовно богатого.

Магнетическая привлекательность “Джоконды” - доказательство ее глубины и, очевидно, ее верности жизни. Значит, тайна этого портрета - не надуманная, а какая-то жизненная, нужная людям - историческая и человеческая. Бесспорно, в “Джоконде” - высочайшее воплощение ренессансного идеала умного, гордого, совершенного человека. Но не только. Ее странная улыбка, одновременно и пленительная и горькая, говорит еще и о каком-то ином замысле художника, да - и об особом психологическом состоянии натуры.

Между 1513 и 1516 гг. Леонардо да Винчи создает картину “Иоанн-Креститель”, которая давно обрела славу едва ли не самого загадочного из всех его творений.

Конечно, загадочного немало во всем творчестве Леонардо. Известно, что все свои записи он вел зеркальным письмом, а многие наиболее смелые мысли облекал в эзоповскую форму басен, притч, пророчеств. Исключительной интеллектуальной насыщенностью отличается и искусство Винчианца. Творения кисти этого величайшего художника-мыслителя наполнены таким глубоким, “многослойным” идейным содержанием, что при поверхностном подходе не поддаются расшифровке. Они порождают много недоуменных вопросов, а порою и прямо противоположные суждения.

И более всего это относится к “Иоанну-Крестителю”. Пожалуй, во всем искусстве классического Возрождения едва ли найдется другое произведение, которое вызвало бы столь же противоречивые оценки, как эта картина. Одни восхищались ею, другие считали настолько слабой, что отказывались признать авторство Леонардо; одни прославляли, другие готовы были проклинать.

Картина писалась, видимо, по заказу французов, вероятнее всего - еще Людовика XII, в конце его владычества в Милане. Судя по многочисленным копиям и подражаниям художников, по отдельным свидетельствам лиц, побывавших при французском дворе в XVI и XVII вв., картина восхищала современников, а французские монархи гордились ею как одной из жемчужин своей коллекции; гордился ею и сам художник.

В картине “Иоанн-Креститель” чувствуется кричащий разлад. Призывая помышлять о небесном и там, в непроглядном мраке, искать спасения, полнотелый проповедник аскезы сам бестревожно пребывает в сем грешном мире. И этот разлад всецело согласуется с двумысленностью его иронической улыбки. Все это настолько не вязалось с традиционным представлением о Иоанне Крестителе, что уже в XVII в картине дали (несмотря на изображенный крест) второе название: “Вакх”.

Значит, едва ли разумно упрекать художника в недостаточном следовании “исторической достоверности” образа новозаветного персонажа. Вернее заключить, что за этим Иоанном скрыто нечто несравненно большее, чем одно из лиц евангельского рассказа, что за ним - целое явление и определенное отношение к нему самого художника. В своем последнем творении художник-гуманист обличил лицемерие аскетической проповеди и сказал о католической церкви то, что о ней думал.

Своей последней, “завещательной” картиной, как резким аккордом, Леонардо завершил ту битву гуманизма против аскетизма, которую начали и неустанно вели Боккаччо, Бруни, Поджо, Валла, и, в сущности, все ренессансное искусство.

РАФАЭЛЬ САНТИ

Рафаэль Санти рано достиг высших почестей. Римский папа хотел увенчать его небывалой для живописца наградой, и лишь преждевременная смерть помешала Рафаэлю стать кардиналом.

Первую по времени характеристику Рафаэля мы находим в письме сестры герцога Урбинского, которая называет художника - ему тогда был двадцать один год (1504) - “скромным и милым юношей”. Описание же его личности по Вазари, следует привести почти полностью.

“Чтобы дать себе отчет, - пишет Вазари, - насколько небо может проявить себя расточительным и благосклонным, возлагая на одну лишь голову то бесконечное богатство своих сокровищ и красот, которое оно обыкновенно распределяет в течение долгого времени между несколькими личностями, надо взглянуть на столь же превосходного, как и прекрасного, Рафаэля Урбинского. Он был от природы одарен той скромностью и той ласковостью, что можно иногда наблюдать у людей, которые более других умеют присоединять к естественному благорасположению прекраснейшее украшение чарующей любезности, проявляющей себя во всем и при всех обстоятельствах одинаково милой и приятной. Природа сделала миру этот дар, когда, будучи побеждена искусством Микеланджело Буонарроти, она захотела быть побежденной одновременно искусством и любезностью Рафаэля”. В Рафаэле, свидетельствует Вазари, блистали “самые редкие душевные качества, с которыми соединялось столько грации, трудолюбия, красоты, скромности и доброй нравственности, что их было достаточно, чтобы извинить все пороки, как постыдны они ни были бы. Таким образом, можно утверждать, что те, кто так счастливо одарен, как Рафаэль Урбинский, не люди, но смертные боги, если только так позволено выразиться… В течение всей своей жизни он не переставал являть наилучший пример того, как нам следует обращаться как с равными, так и с выше и ниже нас стоящими людьми. Среди всех его редких качеств одно меня удивляет: небо одарило его способностью иначе себя вести, нежели это принято среди нашей братии художников; между всеми художниками, работавшими под руководством Рафаэля царило такое согласие, что каждый злой помысел исчезал при одном его виде, и такое согласие существовало только при нем. Это происходило от того, что все они чувствовали превосходство его ласкового характера и таланта, но главным образом благодаря его прекрасной натуре, всегда столь внимательной и столь бесконечно щедрой на милости, что люди и животные чувствовали к нему привязанность… Он постоянно имел множество учеников, которым он помогал и которыми он руководил с чисто отеческой любовью. Поэтому, отправляясь ко двору, он и был всегда окружен полсотней художников, всё людей добрых и смелых, составлявших ему свиту, чтобы воздать ему честь. В сущности, он прожил не как художник, а как князь”.

Конечно, нельзя приписать одной гениальности Рафаэля подобное отношение современников. По-видимому, характер творчества Рафаэля и в то же время сама его личность соединяли в себе все, что считалось тогда совершенством. Поэтому он и был всем близким и понятным и казался воплощением всех человеческих достоинств.

Рафаэль был учеником Перуджино и в юности как художник был похож на своего учителя. Однако даже в самых ранних его произведениях заметен иной почерк художника.

В лондонской Национальной галерее висит его очаровательная картина “Сон рыцаря”, написанная в 1500 г., т.е. когда Рафаэлю было всего семнадцать лет. Рыцарь - мечтательный юноша изображен на фоне прекрасного пейзажа. Он исполнен грации, может быть, еще недостаточно мужественной, но уже сочетающейся с каким-то внутренним равновесием, душевным спокойствием.

Это внутреннее равновесие озаряет написанную годом или двумя позже знаменитую эрмитажную “Мадонну Конестабиле” (так названную по имени ее прежнего владельца). Нет образа более лирического, как и более крепкого по своей внутренней структуре. Какая гармония во взгляде мадонны, наклоне ее головы и в каждом деревце пейзажа, во всех деталях и композиции в целом!

К флорентийскому периоду творчества Рафаэля относится его автопортрет, написанный в 1506 г. (Флоренция, Уффици) в двадцать три года. Голова его и плечи четко вырисовываются на гладком фоне. Контур необыкновенно тонок, чуть волнист (во Флоренции Рафаэль уже приобщился к живописным открытиям Леонардо). Взгляд задумчив и мечтателен. Рафаэль как бы смотрит на мир и проникается его гармонией. Но художник еще робок, юн, ласковая кротость разлита по его лицу. Однако сквозь его неуверенность и томление уже чувствуется нарождающееся душевное равновесие. Резко выступающая нижняя губа, линия рта, красиво и энергично изогнутая, овальный подбородок выдают решимость и властность.

И, глядя на его автопортрет, как не согласиться с итальянским писателем Дольче, его младшим современником, который говорит, что Рафаэль любил красоту и нежность форм, потому что сам был изящен и любезен, представляясь всем столь же привлекательным, как и изображенные им фигуры.

Примерно в те же годы им написаны “Мадонна в зелени”, “Мадонна со щегленком”, “Прекрасная садовница”, отмеченные новыми, более сложными композиционными исканиями и высоким мастерством, идущим от четкой живописной традиции флорентийской школы.

За Флоренцией - Рим. В Риме искусство Рафаэля достигло расцвета.

Однако наиболее полное и органичное сочетание духа свободы и мысли воплощено Рафаэлем во фреске “Афинская школа” (1508-1511). На ступеньках величественного античного здания, под сенью статуй самых творческих богов древности - Аполлона и Минервы, собрались прославленные мудрецы античности - философы, математики, космографы. В центре, сойдясь плечом к плечу, - корифеи двух главнейших направлений философской мысли - Платон и Аристотель. Седовласый Платон, подняв руку, указывает на небо: там истина; значительно более молодой Аристотель, напротив, раскрытую ладонь в энергичном жесте обратил к земле: нет, истина здесь. Вправо и влево от этих двух отцов мудрости - их ученики и сторонники. Одни напряженно слушают, другие сосредоточенно размышляют, третьи торопливо записывают, иные не скрывают своего сомнения, горячо спорят, энергично жестикулируя, а те спешат не опоздать к ученому спору. Отдельные кружки как бы обособились, но всюду напряженно работают. Особенно выразительна группа молодых людей в правом углу картины, собравшаяся вокруг маститого ученого (Архимеда? Эвклида?), склонившегося над каким-то чертежом. Они атлетически сложены, их позы, жесты полны горячей заинтересованности, лица светятся жаждой знания: они и стараются понять, и активно участвуют в решении трудной задачи.

И - никакой принужденности. В их движениях, в их живой любознательности дышит естественная (и вместе с тем грациозная) раскованность. Тою же свободой движется и живет вся картина, каждая поза и каждая позиция - от горячей увлеченности до сомнения и отрицания. Зритель не сомневается, какие бы споры ни разделяли этих мудрецов, перед нами великое содружество умов, ищущих истины.

Чтобы оценить силу и глубину этого творения, нужно учесть, какая невероятно сложная задача была поставлена перед художником - изобразить Философию (таково первоначальное название фрески). Рафаэль разрешил эту задачу гениально и - вполне в духе Высокого Возрождения: пожалуй, в ренессансном искусстве не существует другого произведения, где бы с такою художественной убедительностью, в такой могучей гармонии слилось и выразилось отдельное и цельное, индивидуальное и общее.

“Афинская школа”, быть может, самое программное художественное творение ренессансного гуманизма, но прежде всего это гимн свободе и могуществу человеческой мысли, безбрежности полета свободного, познающего разума. Во фреске Рафаэля мышление представлено как высшее воплощение свободы и достоинства человека.

Но ренессансная воля к свободе не замыкалась на свободе познания, интеллектуальной деятельности. Гуманистическое представление о мире, как сфере реализации всех потенций человека, включало в себя непременно раскрепощение эмоциональной сферы, свободу человеческих чувств. Ликующую радость непосредственного, чувственного восприятия мира, можно сказать - слияния с ним, торжество счастливой любви, прекрасной наготы на лоне безбрежной, светлой природы с наибольшей силой выразил тот же Рафаэль во фреске “Триумф Галатеи” (1513).

Всё здесь дышит свободой - и самая нагота, и бурное движение, которым охвачены все - нереиды, тритоны, амуры, дельфины. Счастьем и волей светится лицо Галатеи, ее большие глаза. Встречный ветер развевает ее волосы. Он подхватил верхний край ее плаца и, взвихрив, развернул его, как знамя. Этому доминирующему движению вторят и развевающиеся в том же направлении волосы другой нереиды на заднем плане справа, и вздувшийся дугой, золотистый шелковый шарф нимфы на переднем плане слева. Но ведущей мажорной нотой служит все-таки отброшенный назад в бурном порыве край пурпурного плаща Галатеи, что полощется над головами фигур слева. Это придает всему движению группы характер упоительного вольного полета. Дыхание ширится. Мы ощущаем “мира восторг беспредельный”.

Обычно отмечают, что в этой фреске Рафаэль как никто другой, сумел постичь и выразить античное, “языческое” мироощущение, исполненное чувственной радости бытия. Это в общем верно. Но едва ли где в искусстве античности можно встретить столько динамики, - не опьянения вакханалии, а здоровой жажды свободы и радости. Это больше, чем вживание в дух античности, - это воплощение кипучего духа Возрождения. Эта картина - ярчайшее выражение присущего ренессансному гуманизму свободного, радостного, пантеистического восприятия мира.

Мир прекрасен, наш, земной мир! Таков лозунг всего искусства Возрождения. Человек открыл и вкусил красоту видимого мира, и он любуется ею как великолепнейшим зрелищем, созданным для радости глаз, для душевного восторга. Он сам часть этого мира, и потому он любуется в нем и самим собой. Радость созерцания земной красоты - это радость живительная, добрая. Дело художника - выявлять все полнее, все ярче гармонию мира и этим побеждать хаос, утверждать некий высший порядок, основа которого - мера, внутренняя необходимость, рождающая красоту.

В средневековых храмах роспись, мозаика или витражи как бы сливаются с архитектурой, создают вместе с ней то целое, которое должно вызывать у молящегося торжественное настроение. В романских или готических храмах люди средневековья подчас и не сознавали, что перед ними не только символы, условные образы, славящие идеалы их веры, но и произведения искусства. Роспись храма не представлялась им самостоятельным творением, на нее хорошо было смотреть под пение церковного хора, которое, как и сами своды храма с его высокими арками, уносило их воображение в мир мечтаний, утешительных надежд или суеверных страхов. И потому они не искали в этой росписи иллюзии реальности.

Живопись Возрождения обращена к зрителю. Как чудесные видения проходят перед его взором картины, в которых изображен мир, где царит гармония. Люди, пейзажи и предметы на них такие же, какие он видит вокруг себя, но они ярче, выразительнее. Иллюзия реальности полная, однако реальность, преображенная вдохновением художника. И зритель любуется ею, одинаково восхищаясь прелестной детской головкой и суровой старческой головой, вовсе, быть может, не привлекательной в жизни. На стенах дворцов и соборов фрески часто пишутся на высоте человеческого глаза, а в композиции какая-нибудь фигура прямо “глядит” на зрителя, чтобы через нее он мог “общаться” со всеми другими.

Рафаэль - это завершение. Все его искусство предельно гармонично, и разум, самый высокий, соединяется в нем с человеколюбием и душевной чистотой. Его искусство, радостное и счастливое, выражает некую нравственную удовлетворенность, приятие жизни во всей ее полноте и даже обреченности. В отличие от Леонардо Рафаэль не томит нас своими тайнами, не сокрушает своим всевидением, а ласково приглашает насладится земной красотой вместе с ним. За свою недолгую жизнь он успел выразить в живописи, вероятно, все, что мог, т.е. полное царство гармонии, красоты и добра.

В Риме расцвел полностью гений Рафаэля, в Риме, где в это время возникла мечта о создании могущественного государства и где развалины Колизея, триумфальные арки и статуи цезарей напоминали о величии древней империи. Исчезли юношеская робость и женственность, эпичность восторжествовала над лирикой, и родилось мужественное, беспримерное по своему совершенству искусство Рафаэля.

“Рафаэль сознавал, - пишет Вазари, - что в анатомии он не может достичь превосходства над Микеланджело. Как человек большого рассудка, он понял, что живопись не заключается только в изображении нагого тела, что ее поле шире… Не будучи в состоянии сравняться с Микеланджело в этой области, Рафаэль постарался сравняться с ним, а может быть, и превзойти его в другой”.

Рафаэль в отличие от Леонардо и Микеланджело не смущал современников дерзновенностью своих исканий: он стремился к высшему синтезу, к лучезарному завершению всего, что было достигнуто до него, и этот синтез был им найден и воплощен.

Флорентийские мадонны Рафаэля - это прекрасные, миловидные, трогательные и чарующие юные матери. Мадонны, созданные им в Риме, т.е. в период полной художественной зрелости, приобретают иные черты. Это уже владычицы, богини добра и красоты, властные в своей женственности, облагораживающие мир, смягчающие человеческие сердца. “Мадонна в кресле”, “Мадонна с рыбой”, “Мадонна дель Фолиньо” и другие всемирно известные мадонны (вписанные в круг или царящие в славе над прочими фигурами в больших алтарных композициях) знаменуют новые искания Рафаэля, его путь к совершенству в воплощении идеального образа богоматери.

Общность типов некоторых рафаэлевских женских образов римского периода породила предположение, что художнику служила моделью одна и та же женщина, его возлюбленная, прозванная “Форнарина”, что значит булочница. Эта римлянка с ясными благородными чертами лица, удостоившаяся любви великого живописца, была дочерью пекаря. Быть может, образ ее и вдохновлял Рафаэля, однако он, по-видимому, все же не был единственным. Ибо вот что мы читаем в письме Рафаэля: “Я скажу вам, что, для того чтобы написать красавицу, мне надо видеть многих красавиц… Но ввиду недостатка как в хороших судьях, так и в красивых женщинах я пользуюсь некоторой идеей, которая приходит мне на ум. Я не знаю, имеет ли она какое-либо совершенство, но я очень стараюсь этого достигнуть”.

Посмотрим же на эту идею, которая пришла на ум Рафаэлю, идею, которую он, очевидно, долго вынашивал, перед тем как воплотить ее в искусстве полностью.

“Сикстинская мадонна” (так названная по имени монастыря, для которого был написан этот алтарный образ) - самая знаменитая картина Рафаэля и, вероятно, самая знаменитая из всех вообще картин, когда-либо написанных.

Мария идет по облакам, неся своего ребенка. Слава ее ничем не подчеркнута. Ноги босы. Но как повелительницу встречает ее, преклонив колени, папа Сикст, облаченный в парчу; святая Варвара опускает глаза с благоговением, а два ангелочка устремляют вверх мечтательно-задумчивые взоры.

Она идет к людям, юная и величавая, что-то тревожное затаив в своей душе; ветер колышет волосы ребенка, и глаза его глядят на нас, на мир с такой великой силой и с таким озарением, словно видит он и свою судьбу, и судьбу всего человеческого рода.

Это не реальность, а зрелище. Недаром же сам художник раздвинул перед зрителями на картине тяжелый занавес. Зрелище, преображающее реальность, в величии вещей, мудрости и красоте, зрелище, возвышающее душу своей абсолютной гармонией, покоряющее и облагораживающее нас, то самое зрелище, которого жаждала и обрела наконец Италия Высокого Возрождения в мечте о лучшем мире.

И сколько прекрасных и верных слов сказано давно уже во всем мире, и в частности в России. Ибо, действительно, как на паломничество отправлялись в прошлом веке русские писатели и художники в Дрезден к “Сикстинской мадонне”. Послушаем их суждения о деве, несущей младенца с недетским, удивительным взором, об искусстве Рафаэля и о том, что хотел он выразить в этих образах.

Жуковский: “Перед глазами полотно, на нем лица, обведенные чертами, и все стеснено в малом пространстве, и, несмотря на то, все необъятно, все неограниченно… Занавесь раздвинулась, и тайна небес открылась глазам человека… В Богоматери, идущей по небесам, не приметно никакого движения; но чем более смотришь на нее, тем более кажется, что она приближается”.

Брюллов: “Чем больше смотришь, тем более чувствуется непостижимость сих красот: каждая черта обдумана, переполнена выражения грации, соединена со строжайшим стилем...”

Белинский: “В ее взоре есть что-то строгое, сдержанное, нет благодати и милости, но нет гордости, презрения, а вместо всего этого какое-то не забывающее своего величия снисхождение”.

Герцен: “Внутренний мир ее разрушен, ее уверили, что ее сын - Сын Божий, что она - Богородица; она смотрит с какой-то нервной восторженностью, с материнским ясновидением, она как будто говорит: “Возьмите его, он не мой”. Но в то же время прижимает его к себе так, что, если б можно, она убежала бы с ним куда-нибудь вдаль и стала бы просто ласкать, кормить грудью не спасителя мира, а своего сына”.

Достоевский видел в “Сикстинской мадонне” высшую меру человеческого благородства, высочайшее проявление материнского гения. Большая поясная ее репродукция висела в его комнате, в которой он и скончался.

Так немеркнущая красота подлинно великих произведений искусства воодушевляет и в последующие века лучшие таланты и умы...

Сикстинская мадонна - воплощение того идеала красоты и добра, который смутно воодушевлял народное сознание в век Рафаэля и который Рафаэль высказал до конца, раздвинув занавес, тот самый, что отделяет будничную жизнь от вдохновенной мечты, и показал этот идеал миру, всем нам и тем, кто придет после нас.

Рафаэль был не только непревзойденным мастером идеально построенной композиции: колорит его картин, яркий и одновременно прозрачный и легкий, чудесно сочетается с четким рисунком.

Этот великий живописец оставил след и в скульптуре. Среди его учеников - ваятель Лоренцо Лоренцетти. По эскизам и под руководством своего великого учителя он выполнил несколько скульптур, из которых до нас дошла только одна - “Мертвый мальчик на дельфине”. В ней воплощены в мраморе рафаэлевский идеал красоты, его ритм и гармония: нет ужаса смерти, кажется, будто ребенок мирно заснул.

Рафаэль! Он умер в полном расцвете сил, в зените славы - тридцати семи лет.

МИКЕЛАНДЖЕЛО БУОНАРРОТИ

Микеланджело родился в 1475 г. и умер в 1564 г., пережив Леонардо и Рафаэля на четыре с половиной десятилетия и оставив далеко позади великую эпоху гуманизма и свободы духа. Эти гордые идеалы не осуществлялись и ранее в общественной жизни Италии, но они проповедовались философами, поэтами и художниками и одобрялись наиболее просвещенными правителями. Настали другие времена. В последние десятилетия своей жизни Микеланджело был свидетелем того, как эти идеалы грубо попирались, восторжествовала церковная и феодальная реакция.

Отпрыск старинного, но обедневшего дворянского рода, Микеланджело Буонарроти был патриотом и демократом. В отличие от Леонардо, гражданственность пронизывала его мироощущение. Он принимал участие в битвах против тирании, заведовал всеми укреплениями своей родной Флоренции, осажденной войсками германского императора и папы, и только слава, завоеванная им в искусстве, спасла его затем от расправы победителей.

Микеланджело глубоко чувствовал свою связь с родным народом, с родной землей.

Его кормилицей была жена каменотеса. Вспоминая о ней, он говорил своему земляку Вазари: “Все хорошее в моем таланте получено мною от мягкого климата родного нашего Ареццо, а из молока моей кормилицы извлек я резец и молот, которыми создаю свои статуи”. Демократизм Микеланджело не всем пришелся по вкусу. В титанических образах Микеланджело видели порой прославление грубой физической силы. Так, один из тогдашних критиков искусства заявлял, что “Рафаэль писал благородных людей, а Микеланджело - грузчиков”.

Горестная судьба родины, забвение в тогдашней Италии высоких надежд, которые вдохновляли все его творчество, глубоко ранили душу Микеланджело. Упорно, до конца своих дней, он боролся за свой идеал, за свою веру.

Гений Леонардо - это воля к познанию мира и овладению им в искусстве, полное сознание и утверждение силы и власти человеческого ума.

Рафаэль дал человечеству радость безмятежного любования миром во всей его величавой и упоительной красоте, выявленной гением художника.

Гений Микеланджело выражает в искусстве другое начало.

Основа веры и идеал Микеланджело в том, что из всех крупнейших представителей Возрождения, он наиболее последовательно и безоговорочно верил в великие возможности, заложенные в человеке, в то, что человек, постоянно напрягая свою волю, может выковать свой собственный образ, более цельный и яркий, чем сотворенный природой. И этот образ Микеланджело выковал в искусстве, чтобы превзойти природу. Нужно не просто подражать природе, а постигать ее “намерения”, чтобы выразить до конца, завершить в искусстве дело природы и тем самым возвыситься над ней.

К этой цели стремились Леонардо и Рафаэль, но никто до Микеланджело не проявлял в этом стремлении такого ошеломляющего современников дерзания.

Выражая всеобщий восторг, Вазари писал, что гигантская статуя Давида, исполненная Микеланджело, “отняла славу у всех статуй, современных и античных, греческих и римских”. Этот Давид, величавый и прекрасный юноша, исполненный беспредельной отваги и силы, готовый вступить в борьбу со злом, уверенный в своей правоте и в своем торжестве, - подлинный монумент героической личности, человеку, каким он должен быть, являя собой высшее увенчание природы.

Всем своим искусством Микеланджело хочет нам показать, что самое красивое в природе - это человеческая фигура, более того, что вне ее красоты вообще не существует. И это потому, что внешняя красота есть выражение красоты духовной, а человеческих дух опять-таки выражает самое высокое и прекрасное в мире.

“Ни одна человеческая страсть не осталась мне чуждой”. И: “Не родился еще такой человек, который, как я, был бы так склонен любить людей”.

И вот для возвеличивания человека во всей его духовной и физической красоте Микеланджело ставил выше прочих искусств скульптуру.

О скульптуре Микеланджело говорил, что “это первое из искусств”, ссылаясь на библейскую легенду о Боге, вылепившем из земли первую фигуру человека - Адама.

“Мне всегда казалось, - писал Микеланджело, что скульптура - светоч живописи и что между ними та же разница, что между солнцем и луной”.

Еще отмечал Микеланджело: “Я разумею под скульптурой то искусство, которое осуществляется в силу убавления”. Художник имеет в виду убавление всего лишнего. Вот глыба мрамора: красота заложена в ней, нужно только извлечь ее из каменной оболочки. Эту мысль Микеланджело выразил в замечательных стихах (кстати, он был одним из первых поэтов своего времени):

И высочайший гений не прибавит

Единой мысли к тем, что мрамор сам

Таит в избытке, - и лишь это нам

Рука, послушная рассудку, явит.

Микеланджело верил, что точно так же, как в природе заложена красота, в человеке заложено добро. Подобно ваятелю, он должен удалить в себе все грубое, лишнее, все, что мешает проявлению добра. Об этом говорит он в стихах, исполненных глубокого смысла, посвященных его духовной руководительнице Виттории Колонне:

Как из скалы живое изваянье

Мы извлекаем, донна,

Которое тем боле завершенно,

Чем больше камень делаем мы прахом, -

Так добрые деяния

Души, казнимой страхом,

Скрывает наша собственная плоть

Своим чрезмерным, грубым изобильем...

Недаром, обращаясь к модным поэтам того времени, часто бессодержательным, несмотря на изящество формы, один из наиболее вдумчивых почитателей Микеланджело так отозвался о его стихах: “Он говорит вещи, вы же говорите слова”.

… Расположенный в глубокой горной котловине, город Каррара уже в древности славился мрамором. Там, питаясь почти одним хлебом, Микеланджело пробыл более восьми месяцев, чтобы наломать как можно больше белого каррарского мрамора и доставить его в Рим. Самые грандиозные замысли возникали в его воображении, когда он в одиночестве бродил среди скал. Так, глядя на гору, целиком сложенную из мрамора, он мечтал, вырубить из нее колоссальную статую, которая была бы видна издалека мореплавателям и служила им маяком. В этой горе он уже различал титанический образ, который молот и резец извлекут из ее громады.

Микеланджело не осуществил этого замысла. Однако и то, что он осуществил, беспримерно в мировом искусстве. У Микеланджело есть скульптуры, где сохранились очертания каменной глыбы. Есть и такие, где части камня не тронуты резцом, хотя образ и выступает во всей своей мощи. И это зримое нами высвобождение красоты.

Микеланджело считал себя в первую очередь скульптором, и даже только скульптором. В гордых думах, быть может, грезилось ему, что в его резце нуждается не только мраморный блок, выбранный им для работы, но и каждая скала, гора, все бесформенное, беспорядочно нагроможденное в мире. Ведь удел искусства - довершать дело природы, утверждать красоту. А это, считал он, под стать только ваятелю.

О живописи Микеланджело говорил подчас с высокомерием, даже раздражением, как не о своем ремесле.

Как и скульптуры Микеланджело, грандиозные образы, созданные его кистью, поражают своей беспримерной пластической выразительностью. В его творчестве, и быть может, только в нем, скульптура является действительно “светочем живописи”. Ибо скульптура помогала Микеланджело гармонично объединять и сосредоточивать в одном определенном живописном образе всю таящуюся в человеческой фигуре пластическую красоту.

Начальное формирование Микеланджело как художника протекало в условиях, роднящих его с Леонардо да Винчи. Как и Леонардо, он был учеником известного флорентийского мастера кватроченто. Есть сведения, что мастер этот, Доменико Гирландайо, как и учитель Леонардо Верроккьо, завидовал своему ученику. Подобно Леонардо, утонченно-изысканное искусство, процветавшее при дворе Лоренцо Великолепного, не могло удовлетворить Микеланджело. И одна из первых его работ - “Мадонна у лестницы”, высеченная им в мраморе, когда ему было едва шестнадцать лет, не изнеженная патрицианка и даже не трогательная в своей любви к младенцу юная мать, а суровая и величавая дева, которая осознает свою славу и знает об уготованном ей трагическом испытании.

Сохранился только один вполне достоверный образец станковой живописи Микеланджело: знаменитое тондо (круглая картина) “Мадонна Дони”. Можно предположить, что в этой композиции почти тридцатилетний Микеланджело, уже пользовавшийся громкой славой, возомнил превзойти Леонардо, утвердить свое превосходство над старшим собратом, живописные достижения которого воспринимались во Флоренции как откровения.

“Мадонна Дони” Микеланджело и “Св.Анна” Леонардо да Винчи… Параллель очевидна. И очевидна общая цель: сконцентрировать до максимума силу движения, обуздать энергию, чтобы обратить их в незыблемый монолит.

У Леонардо цель достигается в гармонии, примиряющей все противоречия, гармонией, как бы осуществляемой самой природой.

У Микеланджело - сконцентрированная сила, и все - борьба, в которой, под резцом ил его или под кистью, рождаются люди более прекрасные, более могущественные и более дерзновенные - люди-герои. Гигантское напряжение и динамизм в каждом их мускуле, в каждом порыве, и физическом и духовном.

В отличие от художников предыдущего века, работавших в гуще народа, художники чинквеченто приобщаются к высшему, патрицианскому кругу. Идеалы народной свободы попраны абсолютизмом. Светские и духовные властители нуждаются в искусстве, которое прославляло бы их деяния: они привлекают к себе на службу знаменитейших живописцев, скульпторов и архитекторов. Папа Юлий II вызвал Микеланджело в Рим, чтобы дать ему грандиозное задание: этот суровый и упрямый честолюбец, мечтавший порой о создании церковной империи, более могущественной, чем империя цезарей, пожелал, чтобы уже при жизни ему была воздвигнута гробница, которая своими размерами и великолепием превосходила бы все созданное до того в мире, и решил, что с такой задачей может справиться только Микеланджело.

Грандиозное папское надгробие, каким задумал его Микеланджело, - мавзолей, украшенный сорока статуями, - не было выполнено. Микеланджело добыл мрамор, количество которого изумило весь Рим, и уже собирался приступить к работе, как вдруг услышал, что папа не хочет оплатить стоимость мрамора. Когда он явился к Юлию II, его не впустили, объявил, что таков приказ самого папы.

Оскорбленный Микеланджело тотчас покинул Рим. Папа послал за ним погоню, требуя его возвращения, но художник ослушался, что было признано неслыханной дерзостью.

Дело в том, что Юлий II по совету Браманте, соперника Микеланджело, решил заново построить собор св.Петра, так, чтобы этот храм, твердыня католической церкви, стал самым грандиозным и великолепным во всем христианском мире. Сооружение гробницы отходило вследствие этого на второй план. Микеланджело приписывал такое решение “завистливым козням” Браманте и свои отношения с папой считал расторгнутыми навсегда. Этого, однако, не случилось. Примирение состоялось, и Микеланджело получил от папы новый заказ, по своим масштабам не уступавший задуманному надгробию.

Юлий II поручил Микеланджело роспись потолка Сикстинской капеллы, домовой церкви римских пап в Ватикане.

Ни одному итальянскому живописцу не приходилось до этого браться за такую гигантскую роспись: около шестисот квадратных метров! Да еще не на стене, а на потолке.

Микеланджело начал эту работу 10 мая 1508 г. и закончил 5 сентября 1512 г. Более четырех лет труда, требовавшего почти сверхчеловеческого духовного и физического напряжения. Наглядное представление об этом дают такие саркастические стихи Микеланджело:

Я получил за труд лишь зоб, хворобу

(Так пучит кошек мутная вода

В Ломбардии - нередких мест беда!)

Да подбородком вклинился в утробу;

Грудь как у гарпий; череп мне на злобу

Полез к горбу; и дыбом борода;

А с кисти на лицо течет бурда,

Рядя меня в парчу, подобно гробу;

Сместились бедра начисто в живот;

А зад, в противовес, раздулся в бочку;

Ступни с землею сходятся не вдруг;

Свисает кожа коробом вперед,

А сзади складкой выточена в строчку,

И весь я выгнут, как сирийский лук.

Лежа на лесах на спине, писал все сам, боясь доверить ученикам. Папа торопил его, но Микеланджело не допускал грозного заказчика в капеллу во время работы, а когда тот все же проникал под ее своды, сбрасывал с лесов, якобы нечаянно, доски, обращая в бегство разъяренного старика.

Расписывая Сикстинскую капеллу, Микеланджело так приучил свои глаза смотреть кверху на свод, что потом, когда работа была закончена и он снова стал держать голову прямо, уже почти ничего не видел; когда ему приходилось читать письма и бумаги, он должен был держать их высоко над головой. И лишь понемногу он опять привык читать, глядя перед собой вниз.

На потолке Сикстинской капеллы Микеланджело создавал образы, в которых и по сей день мы видим высочайшее проявление человеческого гения и человеческого дерзания. В письме брату он заявлял с полным правом: “Я тружусь через силу, больше чем любой человек, когда-либо существовавший”.

Титану, имя которому Микеланджело, дали расписывать плафон, и он покрыл его титаническими образами, рожденными его воображением, мало заботясь о том, как они будут “просматриваться” снизу, будь там внизу не только мы с вами, но и сам грозный папа Юлий II. Однако и тот был потрясен величием созданного. И все в тогдашнем Риме были потрясены, как и мы нынче. Потрясены, но не радостно очарованы.

Да, это совсем иное искусство, чем рафаэлевское, утверждавшее дивное равновесие реального мира. Микеланджело создает как бы свой, титанический мир, который наполняет нашу душу восторгом, но в то же время смятением, ибо цель его - решительно превзойдя природу, сотворить из человека титана. Микеланджело “нарушил равновесие мира действительности и отнял у Возрождения безмятежное наслаждение самим собой”.

Да, он отнял у искусства этой эпохи безмятежность, нарушил умиротворенное рафаэлевское равновесие, отнял у человека возможность покойного любования собой. Но зато он пожелал показать человеку, каким он должен быть, каким он может стать.

Микеланджело создал такой образ человека, который может подчинить себе землю, и, кто знает, может быть, больше, чем землю!

Используя для своего замысла архитектурный плафон, Микеланджело создал своей живописью новую - “изображенную” - архитектуру, разделив среднюю часть плафона соответственно оконным плафонам и образовавшиеся прямоугольные поля заполнив сюжетными композициями. Размеры самих сцен не одинаковы, меняются и масштабы фигур. Контрасты в масштабах и расстановке в пространстве отдельных сцен и фигур глубоко продуманны в согласии с единым архитектурно-живописным планом, и в результате “пропорции картин ко всей массе потолка выдержаны бесподобно”.

Каждая композиция существует одновременно и сама по себе и как неотъемлемая часть целого, так как все они взаимно согласованны. Это - великое достижение живописи Высокого Возрождения, доведенной здесь Микеланджело до совершенства. В искусстве предыдущего века самостоятельность отдельных частей мешала единству целого, и кватроченто часто забывало о нем. В искусстве же века последующего, т.е. в искусстве стиля барокко, частное полностью подчиняется целому и, утрачивая свою самостоятельность, как бы растворяется в нем. Только в золотой век итальянского искусства, век Леонардо, Рафаэля, Микеланджело и Тициана, была возможна подобная гармония между частным и целым, их полная равнозначимость - и потому искусство этого века являет нам как бы прообраз такого идеального порядка, где индивидуальность находит свое законченное выражение в гармонически согласованном коллективе.

… Почти пятнадцать лет (с 1520 г.) работал Микеланджело над усыпальницей Медичи во Флоренции - по заказу папы Климента VII, который был из рода Медичи.

Дело шло об увековечении памяти не былых знаменитых Медичи, а тех представителей этого рода, которые открыто установили во Флоренции монархическое правление, двух рано умерших и ничем не примечательных герцогов. Портрет был чужд Микеланджело. Обоих герцогов он изобразил аллегорически в виде военачальников в блестящих доспехах, одного как будто мужественного, энергичного, но безучастного, пребывающего в покое, другого - погруженного в глубокое раздумье. А по бокам - фигуры “Утра”, “Вечера”, “Дня” и “Ночи”.

Внутренняя напряженность и в то же время щемящее сомнение, предчувствие обреченности - вот что выражают все эти фигуры. Печаль разлита во всем и ходит от стены к стене.

В честь самой знаменитой фигуры - прекрасной “Ночи” - были сочинены такие стихи:

Вот эта ночь, что так спокойно спит

Перед тобою, - ангела создание.

Она из камня, но в ней есть дыхание:

Лишь разбуди, - она заговорит.

Но Микеланджело с этим не согласился и так ответил от имени самой “Ночи”:

Отрадно спать, отрадно камнем быть,

О, в этот век, преступный и постыдный,

Не жить, не чувствовать - удел завидный,

Прошу, молчи, не смей меня будить.

В тридцатых годах XVI столетия папа Павел III поручил Микеланджело написать на алтарной стене все той же Сикстинской капеллы евангельскую сцену “Страшного суда”. Над этой фреской почти в двести квадратных метров Микеланджело работал (с некоторыми перерывами) шесть лет.

В.Н.Лазарев пишет: ”Здесь ангелов не отличить от святых, грешников от праведников, мужчин от женщин. Всех их увлекает один неумолимый поток движения, все они извиваются и корчатся от охватившего их страха и ужаса… Центром идущего по кругу движения Микеланджело делает фигуру Христа. И чем внимательнее вглядываешься в общую композицию фрески, тем настойчивее рождается ощущение, будто перед тобой огромное вращающееся колесо фортуны, вовлекающее в свой стремительный бег все новые и новые человеческие жизни, ни одна из которых не может избегнуть фатума. В таком толковании космической катастрофы уже не остается места для героя и героического деяния, не остается места и для милосердия. Недаром Мария не просит Христа о прощении, а пугливо к нему прижимается, обуреваемая страхом перед разбушевавшейся стихией. Работая над фреской “Страшный суд”, Микеланджело хотел показать тщету всего земного, тленность плоти, беспомощность человека перед слепым велением судьбы. Таков, несомненно, был его основной замысел. И для этого он должен был радикально изменить свое представление о человеке и человеческой фигуре, которая должна была стать хрупкой, легкой, бесплотной. Но как раз этого не произошло… По-прежнему он изображает мощные фигуры с мужественными лицами, с широкими плечами, с хорошо развитым торсом, с мускулистыми конечностями. Но эти великаны уже не в силах противоборствовать судьбе. Поэтому искажены гримасами их лица, поэтому так безнадежны все их, даже самые энергичные, движения, напряженные и конвульсивные… Обреченные на гибель титаны утратили то, что всегда помогало человеку в борьбе со стихийными силами. Они утратили волю!”.

Уже при жизни Микеланджело его “Страшный суд” вызвал яростные нападки сторонников контрреформации.

Позднее творчество Микеланджело отмечено тревогой, сознанием бренности бытия, углублением в скорбные мечтания и думы, порой отчаянием.

В его фресках в ватиканской капелле Паолина некоторые образы поражают своей выразительностью, могучей и острой, но в целом - раздробленностью композиции, спадом общей направляющей воли, торжествующего героического начала - эти сцены свидетельствуют о душевном надломе их создателя. Мысли Микеланджело все чаще обращены к смерти, и, как он сам говорит в одном из своих стихотворений, ни кисть, ни резец уже не приносят ему забвения.

“Кто хочет найти себя и насладиться собою, - пишет он, - тот не должен искать развлечений и удовольствий. Он должен думать о смерти! Ибо лишь эта мысль ведет нас к самопознанию, заставляет верить в свою крепость и оберегает нас от того, чтобы родственники, друзья и сильные мира сего не растерзали бы нас на куски со всеми нашими пороками и желаниями, разуверяющими человека в самом себе”.

Мыслью о смерти, как бы ее созерцанием, проникнуты последние его скульптуры, например “Пьета” (Флоренция), в которой жизнеутверждающая мощь прежних лет сменяется щемящей душевной болью. Подлинно беспредельны трагическая выразительность и страстная одухотворенность всей группы.

Другая группа, “Пьета Ронданини” (Милан), подчеркивает одиночество и обреченность; с каким усилием Богоматерь поддерживает вытянутое тело Христа, какими бесплотными, уже нереальными кажутся в своей мучительной выразительности их скорбные, прижатые друг к другу фигуры. Над этой группой Микеланджело еще работал за шесть дней до смерти.

Не находя забвения ни в кисти, ни в резце, Микеланджело все чаще прибегает в последние два десятилетия своей жизни к карандашу. В графических этюдах этой поры исчезает прежняя микеланджеловская твердая линия, в легкой световой тени он едва намечает фигуры, изливая в поразительно мягком рисунке свои глубокие, тихой грустью или глубоким страданием отмеченные переживания.

Но в одном искусстве Микеланджело остается верен идеалам своих прежних лет - это искусство архитектура. Тут его вера в безграничную творческую мощь художника вновь проявляется полностью. Не надо изображать видимый мир; великий порыв, упорно наполняющий его душу, пусть находит свое выражение не в чувственной реальности, - она слишком обманчива! - а в сцеплении, борьбе и победе стройных и устойчивых сил, имена которым колонна, карниз, купол, фронтон. Тут нет измены тому идеалу человеческой красоты, которому он верил и поклонялся, ибо, Микеланджело утверждал зависимость архитектурных частей от человеческого тела.

Хотя Микеланджело поздно обратился к архитектуре, он и в этом искусстве прославил свое имя. Ему мы обязаны усыпальницей Медичи; интерьером библиотеки Лауренцианы (тоже во Флоренции, первой публичной библиотеки в Европе) со знаменитой лестницей, что, по словам В.Н.Лазарева, подобна “потоку лавы, вытекающему из узкого дверного проема”, и чьи криволинейные ступени кажутся нам вечно подвижными в своем как бы неудержимом чередовании. Он занимался грандиозной реконструкцией древнеримской площади Капитолия с установлением посредине античной конной статуи императора Марка Аврелия, увенчал огромным карнизом, шедевром ренессансного зодчества, палаццо Фарнезе в Риме.

Над сооружением нового грандиозного собора св.Петра, которым папское государство желало прославить свое могущество, работали поочередно знаменитейшие архитекторы того времени: Браманте, Рафаэль, Бальдассаре Перуцци, Антонио да Сангалло Младший. В 1546 г. руководство работами перешло к Микеланджело.

Купол собора св.Петра - венец архитектурного творчества Микеланджело. Как и в совершеннейших созданиях его кисти и резца, бурный динамизм, внутренняя борьба контрастов, все заполняющее движение властно и органически включены в замкнутое целое идеальных пропорций.

Микеланджело скончался 18 февраля 1564 г. восьмидесяти девяти лет после непродолжительной болезни, свалившей его в разгаре работы.

ТИЦИАН ВЕЧЕЛЛИО

Точный возраст Тициана до сих пор не установлен. Умер он в 1576 г., а родился, по одним сведениям, в конце восьмидесятых, по другим - в конце семидесятых годов XV столетия или даже раньше.

С уверенностью можно лишь сказать, что Тициан прожил не менее восьмидесяти лет и не более ста трех, причем умер, по-видимому, не от старости, а от чумы.

Тициану суждено было в его долгую жизнь горестно наблюдать трагическое противоречие между высокими идеалами Возрождения и действительностью. Он остался до конца верен этим идеалам, не изменил гуманизму.

Тициан Вечеллио родился в семье военного в горном городке Пьеве ди Кадоре, входившем во владения Венеции. Род его был старинным и влиятельным в этой местности. Проявив уже в раннем детстве влечение к живописи, он девяти лет был определен отцом в мастерскую венецианского мозаичиста. Пробыл там, однако, недолго и обучался затем поочередно у Джентиле Беллини и у Джованни Беллини. Сблизился с Джорджоне и испытал во многом его влияние. А после его преждевременной смерти стал общепризнанным главой венецианской школы.

Слава Тициана быстро распространилась по всей Италии, а затем и по всей Западной Европе. Папа Павел III вызывает Тициана в Рим, где уже зрелым мастером он впервые знакомится с творениями Рафаэля и Микеланджело. Самый могущественный из тогдашних монархов, германский император Карл V приглашает его в Аугсбург, жалует ему графский титул и, позируя Тициану, будто бы даже поднимает кисть, уроненную художником. Сын Карла V жестокий испанский король Филипп II, французский король Франциск I и многие итальянские государи были также заказчиками Тициана, занимавшего официальный пост художника Венецианской республики.

По свидетельству венецианского теоретика искусства Дольче, Тициан был “великолепным, умным собеседником, умевшим судить обо всем на свете”.

Долгая, счастливая жизнь среди изысканного, образованного общества, жизнь, целиком наполненная любованием красотой мира и прославлением этой красоты в великом искусстве живописи. Творчество Тициана очень обширно: по количеству созданного оно чуть ли не превосходит творчество Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело.

Никто в живописи до и после Тициана не воспевал с таким вдохновением, как он, сияющую красоту женщины, пленительную, полуденную красоту, как бы олицетворяющую радость бытия, земное счастье.

В одной из своих ранних работ Тициан смело противопоставил конформистской, самодовольной и суетной “небесной любви” свободную, ослепительно прекрасную в своей наготе любовь земную, которая, с фиалом в руке, словно раскрывает человеку безбрежный мир вольной природы. “Любовь земная и любовь небесная” - аллегорическая картина, исполненная светлой, упоительной жизнерадостности, знаменующая возможность такого блаженного и щедрого счастья. Современная ей “Флора” выражает тотже высокий идеал, ту же чистую радость. Как нежен теплый розовый тон открытого плеча богини цветов, какой подлинно божественный “кусок живописи” - рука в сочетании с прозрачной белизной рубашки и светлым бархатом тяжелого облачения. “Вакханалия” и “Праздник Венеры” - чудесные звенья той же цепи.

Высшее увенчание этого идеала - картина “Венера перед зеркалом”, написанная Тицианом уже в старости. Пожалуй, такого великолепия еще не достигала до этого его кисть. Перед нами подлинно царственная женственность во всей ее первозданной славе. Богиня любви в обличии златовласой красавицы являет нам совершеннейший образ любви и неги. В этом образе нет ничего порочного, как нет ничего порочного в полноте счастья. Сколько ласки, бесконечно милой и трепетной, во взгляде богини, сколько радости приносит нам этот лик и вся эта неповторимая красота, созданная живописью!

А вот другой женский образ, тоже созданный Тицианом в старости, - “Девушка с фруктами”, быть может, портрет его дочери Лавинии. Красота женщины и роскошь природы, золото неба и золото парчи, и какая величавость в повороте головы, во всем облике этой цветущей венецианки! Каким радостным и великолепным покоем, полного наслаждения жизнью дышит вся картина!

Великое обещание счастья, надежда на счастье и полное наслаждение жизнью составляют одну из основ творчества Тициана.

“Вознесение Марии”, знаменитая “Ассунту” - громадный алтарный образ Тициана в церкви Санта Мария Глориоза деи Фрари в Венеции. Да, это именно грандиозно, и вдохновенный лик Марии не уступает по своей внутренней силе, по своему пафосу, по своему страстному и величественному порыву самым величественным образам Сикстинской капеллы.

“Полная мощи, - пишет об этой картине Бернсон, - вздымается Богоматерь над покорной ей вселенной… Кажется, во всем мире нет силы, которая могла бы противостоять ее свободному взлету на небо. Ангелы не поддерживают ее, а воспевают победу человеческого бытия над бренностью”.

Эта грандиозность мироощущения и эта высокая и радостная торжественность, подобная грому оркестра, так же озаряют своим сиянием композиции Тициана, вовсе не радостные по сюжету, но созданные им в лучшие, наиболее светлые годы его жизни, когда он весь отдавался культу прекрасного как абсолютному благу, долженствующему восторжествовать в мире. Это особенно ясно в таком шедевре, как “Положение во гроб”. Это, несомненно, одно из непревзойденных произведений живописи, ибо в картине этой все совершенство: и контраст безжизненного, падающего тела Христа с мужественными, дышащими силой фигурами апостолов, и трагизм всей композиции, в которой горе тоне в общей благодатной гармонии и красоте такой звучности, такой силы, что, кажется, нет и не может быть в природе более прекрасных тонов, тепло-белых, лазоревых, золотисто-розовых, густо-загарных, то пламенеющих, то исчезающих во мраке, чем те, которыми одарил эту картину Тициан.

Из этой музыки цвета, из этой магической гармонии, им созданной из этой особой “субстанции”, которую можно было бы назвать живым телом, основным материалом живописи, Тициан и творит свои образы, как бы лепит их из этого чудесного, то жидкого, полупрозрачного, то густого, сочного, до предела насыщенного, всегда покорного ему благодарного материала. Такие картины - это и есть “чистая живопись”, а отдельные их красоты - “куски живописи”, ибо как будто ничего, кроме живописи, в них нет, живописи как стихии цвета и света, которой повелевает гений художника.

На другой знаменитейшей картине Тициана “Динарий кесаря” согласно евангельской легенде, фарисей, желая смутить Христа, спросил у него, следует ли платить подать кесарю, т.е. римскому императору, на что Христос ответил ему: “Воздайте божье Богу, а кесарево - кесарю”. Перед нами два лика: лик Христа, вылепленный светом, и лик фарисея, выступающий из тьмы, наложившей на него свою печать. Стихией цвета и света передает Тициан духовное благородство первого, низменность и коварство второго, сияющее торжество первого над вторым.

Тицианом написано много портретов, и каждый из них уникален, ибо передает индивидуальную неповторимость, заложенную в каждом человеке. Своей кистью он улавливает ее целиком, концентрирует в краске и свете и затем расстилает перед нами в великолепном “куске живописи”.

Сколько силы, какой запас энергии и какая потенциальная ярость в портрете Пьетро Аретино, в этом муже с могучим лбом, могучим носом и могучей черной бородой! А роскошное просторное его облачение как бы подчеркивает размах страстной и беспощадной натуры.

Еще один шедевр Тициана “Мадонна Пéзаро” (1519-1526). Картина поражает своей цельностью, грандиозностью. Две могучие колонны возносятся ввысь. За ними - просторное небо с белыми кучевыми облаками. Справа, на массивном возвышении у основания большой колонны, широко, свободно и вместе с тем очень просто расположилась мадонна с младенцем. Слева, против этой группы, энергично поднятое рукой знаменосца и наискось упертое в ступени как знак завоеванной территории высоко взметнулось алое шелковое знамя с гербом патрицианского дома Пезаро; его навершие, вознесенное выше головы богоматери, словно упирается в небо. Это яркое пятно колористически уравновешивает, если не перевешивает, группу мадонны, в одежде которой тоже преобладает алый шелк. В тех же тонах дан плащ, смятый на коленях апостола Петра в центре картины, и роскошный наряд, в который облачен один из членов знатного семейства заказчиков, стоящий ниже мадонны. Все исполнено величия, повышенного настроения.

Линия острого возмущения царящим злом, горького неверия в торжество сил добра с начала 1540-х годов получает развитие в творчестве Тициана: Луврское “Венчание Христа терниями” - бурное, жестокое, трагическое; и “Се человек” (1543 г.). В последней картине нет сцены истязаний, но потрясает она не меньше, а социальное звучание глубже. Истерзанного, с опущенной головой, беспомощного Христа после пытки выводят на высокое крыльцо. Он сломлен. Пилат же самодовольно усмехается: видите, - это всего лишь человек. В пестрой, разномастной толпе на площади главная фигура на переднем плане - толстый, богатый патриций в ярко-красной мантии поверх роскошного парчевого одеяния (не намек ли на высших иерархов католической церкви?). Самодовольным движением бритой головы на жирной шее, выразительным жестом правой руки он как бы говорит: “Ну, конечно, я в этом не сомневался, - это только человек”. Чуть поодаль скромная женщина в белом платье (явная контрпараллель к передней фигуре), склонив печально голову и прижимая к себе сынишку, неодобрительно косится на вельможу. Одинокий юноша в левом нижнем углу картины, под ступенями парадного крыльца, что-то кричит в ужасе и возмущении, но его никто не слушает. Толпа на площади шумит, любопытствует, глумится. Христос обессилен.

Между 1572 и 1575 гг. Тициан создает второе “Венчание терниями”. Измученного, со связанными руками, еле живого Христа пытают, избивают палками по голове; тащат еще палок, и каждый старается достать подальше и побольнее. Уже несут и секиру. И все это происходит в густом мраке, которого на рассеивает, но лишь еще более подчеркивает зловещий, лихорадочный свет чадящих светильников (кажется слышно, как потрескивает огонь). Картина пронизана душераздирающим трагизмом, перед которым меркнет жуткое впечатление, производимое первым вариантом той же темы. Художник выразил в этой картине торжество человеческого скотства и бессилие добра.

Среди картин Тициана две известны всему свету. Это “Кающаяся Мария Магдалина” и “Св.Себастьян”. Хотя их разделяет десятилетие, обе написаны великим художником уже в старости, когда он достиг власти над цветом и мог им одним строить композицию, столь же безупречную и пластичную, как рафаэлевская.

Щемящее горе кающейся грешницы опять-таки утопает в красоте живописи, знаменует торжество жизнеутверждающего начала, присущего всему творчеству Тициана. Прекрасно лицо Магдалины, прекрасна влага слез на ее глазах, с такой верой поднятых к небу. А для нас в этой картине - радужное упоение: и сама эта цветущая венецианка с пухлым полуоткрытым ртом, нежной бархатистой кожей и дивно шелковистыми тяжелыми косами, и осенний вечерний пейзаж, составляющий с ней и ее горем неразрывное целое.

“Св.Себастьян” написан Тицианом незадолго до смерти. Тема трагическая, но это не страшит Тициана: он желает победить человеческое страдание, обреченность, великое беспокойство, охватившее под старость собственную душу, показав их нам полностью.

Вблизи кажется, будто вся картина - хаос мазков. Живопись позднего Тициана следует рассматривать на некотором расстоянии. И вот хаос исчез: среди мрака мы видим юношу, погибающего под стрелами, на фоне пылающего костра.

Тициановская палитра создает грозную симфонию красок, словно оповещающую о космической катастрофе во всем ее ужасе и безнадежности. Но вопль отчаяния преодолен и здесь. Из этой симфонии мазков вырастает героически прекрасная фигура мученика. И эта фигура идеальных пропорций тоже вся вылеплена из цвета.

Один из учеников Тициана оставил подробное описание того, как мастер работал в последние годы, доводя эту симфонию цвета до совершенства:

“Тициан покрывал свои холсты красочной массой, как бы служившей ложем или фундаментом для того, что он хотел в дальнейшем выразить. Я сам видел такие энергично сделанные подмалевки, исполненные густо насыщенной кистью в чистом красном тоне, который призван был наметить полутон, либо белилами. Той же кистью, окуная ее то в красную, то в черную, то в желтую краску, он вырабатывал рельеф освещенных частей. С этим же великим умением при помощи всего лишь четырех цветов вызвал он из небытия обещание прекрасной фигуры… Он покрывал затем эти остовы, представляющие своеобразный экстракт из всего наиболее существенного, живым телом, дорабатывал его посредством ряда повторных мазков до такого состояния, что казалось: ему не хватало только дыхания… Последние ретуши он наводил легкими ударами пальцев, сглаживая переходы от ярчайших бликов к полутонам, и втирал один тон в другой. Иногда тем же пальцем он наносил густую тень в какой-либо угол, чтобы усилить это место, либо же лессировал красным тоном, точно каплями крови, для оживления живописной поверхности… К концу он поистине писал больше пальцами, нежели кистью”.

Трагическая линия в творчестве Тициана достигает апогея в его последней картине - “Оплакивание Христа” (1573-1576), оставшейся неоконченной. Действие разворачивается у тяжелой ниши, за нею - глухая стена. Эта безнадежная, отчаянная предельность наводит на мысль, что почти 90-летний художник в этой картине оплакал самого себя, и доля истины в таком предположении, очевидно, есть. Но то, что он изобразил, далеко выходит за рамки личного.

Традиционная тема оплакивания трактована оригинально и весьма вольно. Полная живой и, вместе с тем, строгой скорби Мария держит на коленях тело Христа, а оно сползает, начинает валиться. Впечатление такое, что он только что умер, или даже - вот сейчас умирает у нее на руках. Выражение лица таково, словно он еще пытается бороться за жизнь, словно хочет что-то сказать (еще и рот полуоткрыт), но больше не может: глаза закрываются, и левая рука упала бессильно. Это впечатление усиливает поза и движение Никодима, который только что опустился на колени (плащ резко сполз с его плеча), чтобы помочь: он трогает повисшую руку Христа и, подняв голову, заглядывает в его лицо, или хочет услышать его последние слова. Но поздно, Христос умер, и в ужасе от свершившегося, вскочила на ноги и отчаянно закричала Магдалина. Она не плачет, она повернулась в противоположную сторону - влево и туда выбросила поднятую руку: она кричит, что Христос умер, она зовет всех. Но никого нет, никто не спешит на зов. Около умершего - только три одинокие фигуры.

Тициан допустил неслыханную вольность: он отступил от евангельского повествования в его коренном пункте и представил не оплакивание мертвого тела, снятого с креста, но самую смерть Иисуса - не на кресте, а на руках у матери, в данный момент, на глазах у зрителей. Это тем более дает повод думать, что художник в этом произведении оплакал собственную близкую кончину. Однако крайнее возбуждение Магдалины, ее горячий порыв, обращенный к людям, и негодующие обличения людского рода, которыми разражается каменное изваяние Моисея, неопровержимо свидетельствуют о несравненно более широком, общественном, предостерегающем значении последнего творения Тициана. Это поистине его духовное завещание.

И вот перед нами сам этот художник, овладевший стихией цвета, окончательно преодолевший главенствующую роль очертаний и тем открывший новую страницу в истории живописи. Художник, давший миру самое радостное, торжественно-праздничное искусство, художник, которого не могли омрачить ни закат гуманизма, ни дума о смерти даже в самые старческие годы. Величав, покоен и строг он на последнем автопортрете. Мудрость, полная искушенность и сознание своей творческой мощи дышат в этом гордом лице с орлиным носом, высоким лбом и взглядом, одухотворенным и проницательным. Черты Тициана вылеплены из пламенеющих тициановских красок, в контрасте с черным одеянием они выступают на полотне как вечный памятник знаменосцу великого искусства, памятник, созданный им самим во славу этого искусства.

ПОЗДНЕЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Следующий этап в культуре Возрождения - Позднее Возрождение , которое, как принято считать, продолжалось с 40-х гг. XVI в по конец XVI - первые годы XVII вв.

Италия, родина Возрождения, стала и первой страной, где началась католическая реакция. В 40-е гг. XVI в. здесь была реорганизована и усилена инквизиция, преследующая деятелей гуманистического движения. В середине XVI в. папой Павлом IV был составлен “Индекс запрещенных книг”, впоследствии многократно пополняемый новыми работами. В этот список вошли произведения, которые запрещалось читать верующим под угрозой отлучения от церкви, так как они противоречили, по мнению церкви, основным положениям христианской религии и пагубно влияли на умы людей. В “Индекс” вошли и сочинения некоторых итальянских гуманистов, в частности, Джованни Боккаччо. Запрещенные книги сжигались, такая же участь вполне могла постигнуть и их авторов, и всех инакомыслящих, активно отстаивающих свои взгляды и не желающих идти на компромисс с католической церковью. Многие передовые мыслители и ученые погибли на костре. Так, в 1600 г. в Риме на площади Цветов был сожжен великий Джордано Бруно (1540-1600), автор знаменитого сочинения “О бесконечности, Вселенной и мирах”.

Многие живописцы, поэты, скульпторы, архитекторы отказались от идей гуманизма, стремясь усвоить лишь “манеру” великих деятелей Возрождения. Наиболее крупными художниками, работающими в стиле маньеризма , были Понтормо (1494-1557), Бронзино (1503-1572), скульптор Челлини (1500-1573). Их произведения отличались усложненностью и напряженностью образов. В то же время некоторые художники продолжают развивать реалистическую традицию в живописи: Веронензе (1528-1588), Тинторетто (1518-1594), Караваджо (1573-1610), братья Караччи. Творчество некоторых из них, например Караваджо, оказало большое влияние на развитие живописи не только в Италии, но и Франции, Испании, Фландрии, Голландии. Взаимопроникновение культур становилось все более глубоким, так формировалась общеевропейская культура, общеевропейская цивилизация.

Гуманистическое движение было общеевропейским явлением: в XV в. гуманизм выходит за пределы Италии и быстро распространяется по всем западноевропейским странам. Каждая страна имела свои особенности в становлении культуры Возрождения, свои национальные достижения, своих лидеров.

В Германии идеи гуманизма становятся известны в середине XV в., оказывая сильное влияние на университетские круги и прогрессивную интеллигенцию.

Выдающимся представителем немецкой гуманистической литературы был Иоганн Рейхлин (1455-1522), стремившийся показать божественное в самом человеке. Он автор знаменитого сатирического произведения “Письма темных людей”, в котором выведена вереница невежественных, темных людей - магистров и бакалавров, имеющих, между прочим, ученые степени.

Возрождение в Германии неразрывно связано с явлением Реформации - движением за реформу католической церкви, за создание “дешевой церкви” без поборов и платы за обряды, за очищение христианского учения от всяких неверных положений, неизбежных при многовековой истории христианства. Возглавлял движение за Реформацию в Германии Мартин Лютер (1483-1546), доктор богословия и монах августинского монастыря. Он считал, что вера есть внутреннее состояние человека, что спасение человеку даруется непосредственно от Бога, и что прийти к Богу можно и без посредничества католического духовенства. Лютер и его сторонники отказались вернуться в лоно католической церкви и выразили протест на требование отречься от своих взглядов, положив начало протестанскому направлению в христианстве. Мартин Лютер первым перевел на немецкий язык Библию, что в значительной степени способствовало успеху Реформации.

Победа Реформации в середине XVI в. вызвала общественных подъем и рост национальной культуры. Замечательного расцвета достигло изобразительное искусство. В этой области работали знаменитый живописец и гравер Альбрехт Дюрер (1471-1528), художники Ганс Гольбейн Младший (1497-1543), Лукас Кранах Старший (1472-1553).

Заметного подъема достигла немецкая литература. Крупнейшими немецкими поэтами эпохи Реформации были Ганс Сакс (1494-1576), написавший множество назидательных басен, песен, драматических произведений, и Иоганн Фишарт (1546-1590) - автор остросатирических работ, последний представитель немецкого Возрождения.

Крупнейшим представителем культуры Возрождения в Нидерландах был Эразм Роттердамский (1496-1536). Значение произведений великого гуманиста и просветителя, в том числе его знаменитой “Похвалы глупости”, для воспитания свободомыслия, критического отношения к схоластике, суеверию поистине неоценимо. Сатирические произведения его получили широчайшую известность в Германии, Франции, Испании, Англии. Превосходные по форме, глубокие по содержанию, они вот уже не одно столетие находят своего читателя.

Одним из предтечей и основоположником либерализма можно считать Дирка Коорнхерта, выразителя идей свободы, веротерпимости и космополитизма. К этому же времени относится творчество Филиппа Альдохонде, автора национального гимна Нидерландов, художников Питера Брейгеля (1525-1569), Франса Халса (1580-1660). Особенностью культурной жизни Нидерландов были риторические общества, которые организовывались не только в городах, но и в селах и даже небольших деревнях. Члены этих обществ (а войти в их состав мог любой человек) соревновались в сочинении стихов, песен, пьес, рассказов. Риторические общества способствовали распространению образования в обществе, повышению его культурного уровня.

В Англии средоточием гуманистических идей был Оксфордский университет, где работали передовые ученые того времени - Гросин, Линакр, Колет. Развитие гуманистических воззрений в сфере социальной философии связано с именем Томаса Мора (1478-1535), автора “Утопии”, представившего на суд читателя идеальное, по его мнению, человеческое общество: в нем все равны, нет частной собственности, и золото не является ценностью - из него делают цепи для преступников. Наиболее известными авторами были Филипп Сидни (1554-1586), Эдмунд Спенсер (1552-1599).

Величайшей фигурой английского Возрождения был Вильям Шекспир (1564-1616), создатель всемирно известных трагедий “Гамлет”, “Король Лир”, “Отелло”, исторических пьес “Генрих VI”, “Ричард III”, сонетов. Шекспир был драматургом в лондонском театре “Глобус”, который пользовался большой популярностью у населения. Английские театры того времени посещали люди всех сословий - аристократы, чиновники, купцы, клерки, крестьяне, рабочие, ремесленники, матросы. Подъем театрального искусства, его общедоступный и демократический характер способствовали развитию демократических структур в английском обществе.

Возрождение в Испании носило более противоречивый характер, чем в других европейских странах: многие гуманисты здесь не выступали против католицизма и католической церкви. Широкое распространение получили рыцарские романы, а также плутовские романы. В этом жанре впервые выступил Фернандо де Рохас, автор извесной трагикомедии “Селестина” (написана ок. 1492-1497). Эту линию продолжил и развил великий испанский писатель Мигель де Сервантес (1547-1616), автор бессмертного “Дон-Кихота”, писатель-сатирик Франсиско де Кеведо (1580-1645), создавший знаменитый роман “История жизни пройдохи).

Основоположник испанской национальной драмы - великий Лопе де Вега (1562-1635), автор более чем 1800 литературных произведений, в том числе таких, как “Собака на сене”, “Учитель танцев”.

Значительного успеха достигла испанская живопись. Особое место в ней занимает Эль Греко (1541-1614) и Диего Веласкес (1599-1660), чье творчество оказало огромное влияние на развитие живописи на только в Испании, но и других странах.

Во Франции гуманистическое движение начинает распространяться только в начале XVI в. Выдающимся представителем французского гуманизма был Франсуа Рабле (1494-1553), написавший сатирический роман “Гаргантюа и Пантагрюэль”. В 40-е гг. XVI в. во Франции возникает литературное направление, вошедшее в историю под названием “Плеяды”. Возглавляли это направление знаменитые поэты Пьер де Ронсар (1524-1585) и Жоакен дю Белле (1522-1566). Другими известными поэтами французского возрождения были Агриппа д’Орбинье (1552-1630) и Луиза Лабе (1525-1565).

Важнейшей темой в поэзии эпохи Возрождения было воспевание любви. Показательны в этом плане сонеты Пьера Ронсара, прозванного “принцем поэтов”, оказавшего очень сильное влияние на развитие французской поэзии в целом.

Крупнейшим представителем культуры Франции XVI в. был Мишель де Монтень (1533-1592). Основное его произведение - “Опыты”, представляло собой размышление на философские, исторические, этические темы. Монтень доказывал важность опытного знания, прославлял природу в качестве наставницы человека. “Опыты” Монтеня были направлены против схоластики и догматизма, утверждали идеи рационализма; эта работа оказала значительное воздействие на последующее развитие западноевропейской мысли.

В период Возрождения пробудился интерес к искусству Древней Греции и Рима, что побудило Европу на перемены, которые ознаменовали конец средневековья и начало нового времени. Этот период был не только временем “оживления” античного прошлого, это было время открытий и исследований, время новых идей. Классические примеры вдохновляли новое мышление, особое внимание уделялось человеческой личности, развитию и проявлению способностей, а не их ограниченности, что было характерно для средневековья. Обучение и научные исследования больше не были исключительно делом церкви. Возникли новые школы и университеты, проводились естественно-научные и медицинские эксперименты. Художники и скульпторы стремились в своем творчестве к естественности, к реалистичному воссозданию мира и человека. Изучались классические статуи и анатомия человека. Художники начали использовать перспективу, отказавшись от плоскостного изображения. Объектами искусства стали человеческое тело, классические и современные сюжеты, а также религиозные темы. В Италии зарождались капиталистические отношения, и дипломатия стала использоваться как инструмент в отношениях между городами-государствами. Научные и технические открытия, такие, как изобретение книгопечатания, способствовали распространению новых идей. Постепенно новые идеи овладели всей Европой.

ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ. ТИТАНЫ РЕНЕССАНСА.

Список используемой литературы:

С.М.Стам. Корифеи Возрождения. Саратов, 1991

Лев Любимов. Искусство Западной Европы. Москва “Просвещение”, 1996

Культурология. История мировой культуры. Под редакцией профессора А.Н.Марковой. Москва, “Культура и спорт”. Издат. Объединение “ЮНИТИ”, 1995 г.

Д.Чизхолм. Мировая история в датах. Москва, “Росмэн”, 1994 г.

XIV, XV, XVI вв. часть обозначаются в истории итальянского искусства итальянскими терминами “треченто” (т.е. 300-е годы), “кватроченто” (т.е. 400-е годы) и “чинквеченто” (т.е. 500-е годы).

Конец кватроченто знаменует переход от Раннего Возрождения к Высокому Возрождению.

Лессировать - наносить тонкий слой прозрачной краски, через который просвечивают нижние слои.

Содержание статьи

ЭПОХА ВОЗРОЖДЕНИЯ, период в истории культуры Западной и Центральной Европы 14–16 вв., основным содержанием которого было становление новой, «земной», светской по своей сути картины мира, кардинально отличной от средневековой. Новая картина мира нашла выражение в гуманизме, ведущем идейном течении эпохи, и натурфилософии, проявилась в искусстве и науке, претерпевших революционные изменения. Строительным материалом для оригинального здания новой культуры послужила античность, к которой обратились через голову Средневековья и которая как бы «возрождалось» к новой жизни, – отсюда название эпохи – «Возрождение», или «Ренессанс» (на французский манер), данное ей впоследствии. Родившись в Италии, новая культура в конце 15 в. переходит через Альпы, где в результате синтеза итальянской и местных национальных традиций рождается культура Северного Возрождения. В эпоху Возрождения новая ренессансная культура сосуществовала с культурой позднего Средневековья, что особенно характерно для стран, лежавших севернее Италии.

Искусство.

При теоцентризме и аскетизме средневековой картины мира искусство в средние века служило прежде всего религии, передавая мир и человека в их отношении к Богу, в условных формах, было сосредоточено в пространстве храма. Ни видимый мир, ни человек не могли быть самоценными предметами искусства. В 13 в. в средневековой культуре наблюдаются новые тенденции (жизнерадостное учение Св. Франциска, творчество Данте, предтечи гуманизма). На вторую половину 13 в. приходится начало переходной эпохи в развитии итальянского искусства – Проторенессанса (длилась до начала 15 в.), подготовившей Ренессанс. Творчество некоторых художников этого времени (Дж. Фабриано, Чимабуэ, С.Мартини и др.), вполне средневековых по иконографии, проникается более жизнерадостным и светским началом, фигуры приобретают относительный объем. В скульптуре преодолевается готическая бесплотность фигур, снижается готическая эмоциональность (Н.Пизано). Впервые отчетливо разрыв со средневековыми традициями проявился в конце 13 – первой трети 14 в. во фресках Джотто ди Бондоне , который ввел в живопись чувство трехмерного пространства, писал фигуры более объемными, больше внимание уделял обстановке и, главное, проявил особенный, чуждый экзальтированной готике, реализм в изображении человеческих переживаний.

На почве, возделанной мастерами Проторенессанса, возникло Итальянское Возрождение, прошедшее в своей эволюции через несколько фаз (Раннее, Высокое, Позднее). Связанное с новым, по сути, светским мировоззрением, выраженным гуманистами, оно утрачивает неразрывную связь с религией, живопись и статуя распространяются за пределы храма. С помощью живописи художник осваивал мир и человека, как они виделись глазу, применяя новый художественный метод (передача трехмерного пространства при помощи перспективы (линейной, воздушной, цветовой), создание иллюзии пластического объема, соблюдение пропорциональности фигур). Интерес к личности, ее индивидуальным чертам сочетался с идеализацией человека, поиском «совершенной красоты». Сюжеты священной истории не ушли из искусства, но отныне их изображение было неразрывно связано с задачей освоения мира и воплощения земного идеала (отсюда так похожи Вакх и Иоанн Креститель Леонардо, Венера и Богоматерь Боттичелли). Ренессансная архитектура утрачивает готическую устремленность к небу, обретает «классическое» равновесие и пропорциональность, соразмерность человеческому телу. Возрождается античная ордерная система, но элементы ордера были не частями конструкции, а декором, украшавшим и традиционные (храм, дворец властей) и новые типы зданий (городской дворец, загородная вилла).

Родоначальником Раннего Возрождения считается флорентийский живописец Мазаччо , подхвативший традицию Джотто, добившийся почти скульптурной осязаемости фигур, использовавший принципы линейной перспективы, ушедший от условности изображения обстановки. Дальнейшее развитие живописи в 15 в. шло в школах Флоренции, Умбрии, Падуи, Венеции (Ф.Липпи , Д.Венециано, П. дела Франческо, А.Паллайоло, А.Мантенья, К.Кривели, С.Боттичелли и многие др.). В 15 в. рождается и развивается ренессансная скульптура (Л.Гиберти, Донателло , Я. делла Кверча, Л. делла Роббиа, Верроккьо и др., Донателло впервые создал самостоятельно стоящую, не связанную с архитектурой круглую статую, первым изобразил обнаженное тело с выражением чувственности) и архитектура (Ф.Брунеллески , Л.Б.Альберти и др.). Мастера 15 в. (прежде всего Л.Б.Альберти, П. делла Франческо) создали теорию изобразительных искусств и архитектуры.

Северное Возрождение было подготовлено возникновением в 1420-е – 1430-е на основе поздней готики (не без опосредованного влияния джоттовской традиции) нового стиля в живописи, так называемого «ars nova» – «нового искусства» (термин Э.Панофского). Его духовной основой, по мнению исследователей, стало прежде всего так называемое «Новое благочестие» северных мистиков 15 в., предполагавшее специфический индивидуализм и пантеистическое приятие мира. У истоков нового стиля стояли нидерландский живописцы Ян ван Эйк, усовершенствовавший к тому же масляные краски, и Мастер из Флемалля, за которыми последовали Г. ван дер Гус, Р. ван дер Вейден, Д.Боутс, Г. тот Синт Янс, И.Босх и др. (сер. – втор. пол. 15 в.). Новая нидерландская живопись получила широкий отклик в Европе: уже в 1430–1450-е появляются первые образцы новой живописи в Германии (Л.Мозер, Г.Мульчер, особенно К.Виц), во Франции (Мастер Благовещения из Экса и, конечно, Ж.Фуке). Для нового стиля был характерен особый реализм: передача трехмерного пространства посредством перспективы (хотя, как правило, приблизительно), стремление к объемности. «Новое искусство», глубоко религиозное, интересовалось индивидуальными переживаниями, характером человека, ценя в нем прежде всего смирение, благочестие. Его эстетике чужд итальянский пафос совершенного в человеке, страсть к классическим формам (лица персонажей не идеально пропорциональны, готически угловаты). С особенной любовью, детально изображалась природа, быт, тщательно выписанные вещи имели, как правило, религиозно-символический смысл.

Собственно искусство Северного Возрождения рождается на рубеже 15–16 вв. в результате взаимодействия национальных художественных и духовных традиций заальпийских стран с ренессансным искусством и гуманизмом Италии, с развитием северного гуманизма. Первым художником ренессансного типа можно считать выдающегося немецкого мастера А.Дюрера , непроизвольно, однако, сохранявшего готическую одухотворенность. Полный разрыв с готикой осуществил Г.Гольбейн Младший с его «объективностью» живописной манеры. Живопись М.Грюневальда , напротив, была проникнута религиозной экзальтацией. Немецкий ренессанс был делом одного поколения художников и истощился в 1540-е. В Нидерландах в первой трети 16 в. начали распространяться течения, ориентированные на Высокое Возрождение и маньеризм Италии (Я.Госсарт, Я.Скорель, Б. ван Орлей и др.). Самое же интересное в нидерландской живописи 16 в. – это разработка жанров станковой картины, бытового и пейзажного (К.Массейс, Патинир, Лука Лейденский). Наиболее национально-своеобразным художником 1550–1560-х был П.Брейгель Старший, которому принадлежат картины бытового и пейзажного жанра, а также картины-притчи, обычно связанные с фольклором и горько-ироничным взглядом на жизнь самого художника. Ренессанс в Нидерландах исчерпывает себя в 1560-е. Французский Ренессанс, носивший всецело придворный характер (в Нидерландах и Германии искусство больше было связано с бюргерством) был, пожалуй, самым классическим в Северном Возрождении. Новое ренессансное искусство, постепенно набрав силу под влиянием Италии, достигает зрелости в середине – второй половине столетия в творчестве архитекторов П.Леско, создателя Лувра , Ф.Делорма, скульпторов Ж.Гужона и Ж.Пилона, живописцев Ф.Клуэ, Ж.Кузена Старшего. Большое влияние на вышеперечисленных живописцев и скульпторов оказала «школа Фонтенбло», основанная во Франции итальянскими художниками Россо и Приматиччо, работавшими в стиле маньеризма, но французские мастера не стали маньеристами, восприняв скрытый под маньеристским обличьем классический идеал. Ренессанс во французском искусстве заканчивается в 1580-е. Во второй половине 16 в. искусство ренессанса Италии и других европейских стран постепенно уступает место маньеризму и раннему барокко.

Наука.

Важнейшим условием масштабности и революционности достижений науки Возрождения было гуманистическое мировоззрение, в котором деятельность по освоению мира понималась как составляющая земного предназначения человека. К этому нужно добавить возрождение античной науки. Немалую роль в развитии сыграли нужды мореплавания, применения артиллерии, создания гидросооружений и т.п. Распространение научных знаний, обмен ими между учеными были бы невозможны без изобретения книгопечатания ок. 1445.

Первые достижения в области математики и астрономии относятся к середине 15 в. и связаны во многом с именами Г.Пейербаха (Пурбах) и И.Мюллера (Региомонтан). Мюллером были созданы новые более совершенные астрономические таблицы (взамен альфонсианских таблиц 13 в.) – «Эфемериды» (изданы в 1492), которыми пользовались в своих путешествиях Колумб, Васко да Гама и другие мореплаватели. Существенный вклад в развитие алгебры, геометрии внес итальянский математик рубежа веков Л.Пачоли. В 16 в. Итальянцы Н.Тарталья и Дж. Кардано открыли новые способы решения уравнений третьей и четвертой степени.

Важнейшим научным событием 16 в. стала коперниковская революция в астрономии. Польский астроном Николай Коперник в трактате Об обращении небесных сфер (1543) отверг господствовавшую геоцентрическую птолемеевско-аристотелевскую картину мира и не только постулировал вращение небесных тел вокруг Солнца, а Земли еще вокруг своей оси, но и впервые подробно показал (геоцентризм как догадка родился еще в Древней Греции), как исходя из такой системы можно объяснить – гораздо лучше, чем ранее – все данные астрономических наблюдений. В 16 в. новая система мира, в целом, не получила поддержки в научном сообществе. Убедительные доказательства истинности теории Коперника привел только Галилей .

Опираясь на опыт, некоторые ученые 16 в (среди них Леонардо, Б.Варки) высказывали сомнение относительно законов аристотелевской механики, безраздельно господствовавшей до того времени, но своего решения проблем не предложили (позже это сделает Галилей). Практика применения артиллерии способствовала постановке и решению новых научных проблем: Тарталья в трактате Новая наука рассмотрел вопросы баллистики. Теорией рычагов и весов занимался Кардано. Леонардо да Винчи стал основоположником гидравлики. Его теоретические изыскания были связаны с устройством им гидросооружений, проведением мелиоративных работ, строительством каналов, усовершенствованием шлюзов. Английский врач У.Гилберт положил начало изучению электромагнитных явлений, опубликовав сочинение О магните (1600), где описал его свойства.

Критическое отношение к авторитетам и опора на опыт ярко проявились в медицине и анатомии. Фламандец А.Везалий в своем знаменитом труде О строении человеческого тела (1543) подробнейше описал тело человека, опираясь при этом на свои многочисленные наблюдения при анатомировании трупов, подвергнув критике Галена и других авторитетов. В начале 16 в. наряду с алхимией возникает ятрохимия – врачебная химия, разрабатывавшая новые лечебные препараты. Одним из ее родоначальников был Ф. фон Гогенгейм (Парацельс). Отвергая достижения предшественников, он, по сути, не ушел далеко от них в теории, но как практик ввел ряд новых лекарственных препаратов.

В 16 в. получили развитие минералогия, ботаника, зоология (Георг Бауэр Агрикола, К. Геснер, Чезальпино, Ронделэ, Белона), которые в эпоху Возрождения были на стадии собирания фактов. Большую роль в развитии этих наук играли отчеты исследователей новых стран, содержавшие описания флоры и фауны.

В 15 в. активно развивалась картография и география, исправлялись ошибки Птолемея, на основе средневековых и современных данных. В 1490 М.Бехайм создает первый глобус. В конце 15 – начале 16 вв. поиски европейцев морского пути Индию и Китай, успехи в картографии и географии, астрономии и судостроении увенчались открытием побережья Центральной Америки Колумбом, который полагал, что достиг Индии (впервые континент под названием Америка появился на карте Вальдземюллера в 1507). В 1498 португалец Васко да Гама достиг Индии, обогнув Африку. Идея достичь Индии и Китая западным путем была реализована испанской экспедицией Магеллана – Эль-Кано (1519–1522), обогнувшей Южную Америку и совершившей первое кругосветное путешествие (на практике была доказана шарообразность Земли!). В 16 в. европейцы были уверены, что «мир сегодня полностью открыт и весь человеческий род познан». Великие открытия преобразили географию, стимулировали развитие картографии.

Наука эпохи Возрождения слабо затронула производительные силы, развивавшиеся по пути постепенного совершенствования традиции. В то же время успехи астрономии, географии, картографии послужили важнейшей предпосылкой Великих географических открытий, приведших к коренным изменениям в мировой торговле, к колониальной экспансии и революции цен в Европе. Достижения науки эпохи Возрождения стали необходимым условием для генезиса классической науки Нового времени.

Дмитрий Самотовинский