Проблематика

Одной из проблем текстологии является проблема атрибуции текста, которая проводится в рамках судебной психологии на основе методов контент-анализа и психолингвистики .

Значительная часть литературных произведений либо остаётся неопубликованной при жизни автора , либо бывает опубликована с неточностями и искажениями как вследствие небрежности, так и сознательно (условия цензуры и т. д.). Неопубликованные в печати произведения часто существуют в ряде списков, из которых ни один нельзя предпочесть другому по достоверности (напр. «Горе от ума » Грибоедова). Наконец, все произведения литературы до середины XV века , когда было изобретено книгопечатание , вообще остались в виде рукописей , которые только в самых редких случаях были автографами или просмотренными и исправленными автором копиями (авторизованные копии). От произведений античной литературы до нас ни одного автографа не дошло. В средневековой литературе почти каждое произведение имело сложную историю текста и целый ряд авторов, причём часто древнейший из дошедших до нас списков отделяется несколькими столетиями от времени написания произведения (напр. «Песнь о Роланде », возникшая в конце XI века , представлена только одним списком конца XII века и большим количеством списков XIII-XIV веков).

Задачи текстологии

Основная задача текстологии - дать правильный текст издаваемого литературного произведения. Вопрос же о том, что считать «правильным» или «каноническим» текстом, не всегда понимается одинаково. Различные филологические школы по-разному понимали пути восстановления на основании оставшихся различных редакций текста одного и того же произведения. Так, до середины XIX века в издательской технике преобладает точное («дипломатическое») воспроизведение одной рукописи, признанной по каким-либо соображениям лучшей. С середины XIX века обычны так называемые «критические» издания, реконструирующие предполагаемый прототип путём контаминации вариантов всех доступных исследованию рукописей. Текстология начала XX века характеризуется очень большим психологизмом в подходе к вопросу о так называемой «воле автора» (ср. работы М. Гофмана над пушкинским текстом, Н. К. Пиксанова над текстом Грибоедова, а также всю историю издания текста лермонтовского «Демона»). Зыбкость психологических оснований текстологии толкнула некоторых текстологов в другую крайность - беспринципный эмпиризм . Грани между текстологией и «технической редакцией», как одним из звеньев полиграфическо-издательского процесса создания книги, почти не существует для подобных текстологов. Важной считается только полнота «критического аппарата», при котором одна из редакций печатается как основной текст, а все остальные как дополнительные варианты. Проблема выбора текстов неправильно отбрасывается как область чистого субъективизма .

Критика текста

Критика текста в основном сводится к двум моментам:

1. к установлению подлинности или подложности
2. к реконструкции, в случае констатирования подлинности первоначального текста, искажённого переписками и переделками и дошедшего до нас в виде разрозненных и неполных фрагментов.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Текстология" в других словарях:

Текстология … Орфографический словарь-справочник

- (от латинск. textum связь слов, и греческ. logos слово) прикладная филологическая дисциплина, изучающая приемы анализа текста литературных произведений в целях его критики (рецензии), исправления (эмендации) и издания (публикации). Значительная… … Литературная энциклопедия

- (от латинского textus ткань, в том числе словесная, и...логия), отрасль филологии; литературоведческая дисциплина, изучающая произведения письменности, литературы, фольклора в целях критические проверки, установления и организации их текстов для … Современная энциклопедия

- (от текст и...логия) отрасль филологии, литературоведческая дисциплина, изучающая произведения письменности, литературы и фольклора в целях критической проверки, установления и организации их текстов для дальнейшего исследования и публикации.… … Большой Энциклопедический словарь

ТЕКСТОЛОГИЯ, текстологии, мн. нет, жен. (неол. филол.). Отрасль филологии, занимающаяся историей и критикой текстов (см. критика во 2 знач.) и их научной публикацией. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

ТЕКСТОЛОГИЯ, и, жен. Раздел филологии, занимающийся изучением, проверкой и точным научным изданием текстов литературных и иных произведений. | прил. текстологический, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

И, мн. нет, ж. (… Словарь иностранных слов русского языка

ВВЕДЕНИЕ

Данное пособие предназначено студентам, обучающимся по специальности «Издательское дело и редактирование» и посвящено рассмотрению следующих основных разделов курса текстологии: история возникновения и развития текстологии новой русской литературы, формирование видов и типов издания, прошедших специальную научную подготовку, обоснование приемов и методов их выбора, редактирования классических текстов, правила и принципы построения композиции изданий разных видов и типов, структура и содержание комментария, его виды и типы.

Материал в пособии освещен с позиций решения задач профессиональной подготовки будущих редакторов, что и определило выбор рассмотренных в нем изданий классических текстов, цели и задачи их эдиционной подготовки.

Так, например, проблемы текстологии произведений древней русской литературы в пособии не затрагиваются, поскольку они предполагают знание студентами содержания и методов специальных филологических дисциплин, не входящих в учебный план подготовки редакторов.

В области текстологии и эдиционной практики новой русской литературы материал ограничен рамками ХIХ века, т.е. периодом окончательного формирования исторического подхода в русской науке о литературе и зарождением первоначальных основ системного историко-культурного подхода. Вызвано это тем, что основные параметры данного подхода начали слагаться лишь в последнее десятилетие ХХ века и пока еще не оформились в самостоятельные.

Система основных терминов и понятий теории и практики текстологии.

В среднем в России 60-65% выпускаемых книг представляют собой переиздания различного рода.

Же (как бы она ни называлась в разное время - эдиционная филология , филологическая критика , текстология ) - филологическая дисциплина, область эдиционной деятельности, реализуемой с целью установления и распространения в обществе научно установленных текстов классических произведений, воспроизведения и описания истории их создания, издания, функционирования в словесности (медиевистическая текстология) или литературе (текстология новой литературы), т.е. в рукописном и печатном виде, рукописной книге или в печатном книжном издании.

Таким образом, качественное редактирование произведений классической литературы без применения методов текстологической подготовки объективно невозможно. Этим и определяется место, роль, значение учебного курса «Текстология» в процессе вузовской подготовки редакторов издательств.

Основные объекты и проблемы текстологического исследования связаны с процессами последовательной смены изданий, отражающих наследие автора, со смыслом и содержанием его произведений как исторических форм выражения контекста общественного сознания, явлений культуры (науки, искусства, мировоззрения, идеологии...) и отношения общества к ним. Объектами исследования также являются творческий путь автора, история создания его произведений, взаимосвязь источников их текста, задачи и методы научного рассмотрения текста как историко-литературного явления культуры. Отсюда, с одной стороны, смежность текстологии с различными областями гуманитарного знания, историческая природа ее основных методов. С другой - то обстоятельство, что она, наиболее точная среди всех других филологических дисциплин, предполагает полное выявление и описание сущности объекта и предмета исследования.

(Tekxtkritik - филологическая критика) - прежнее название текстологии, которое достаточно часто используется как синоним. Но следует помнить, что подразумевается при этом смысл слова «критика», который вкладывали в него древние греки, т.е. искусство оценивать, разбирать, обсуждать, осмысливать. И потому «критика текста» как синоним текстологии означает совокупность приемов и методов оценки произведения, анализа его текста, источников этого текста, их подлинности и точности, а не характеристику качества содержания произведения или его смысла.

(с лат. - издание) - прошедшее научную подготовку издание текстов документов и классических произведений.

Классическим произведением , классическим текстом в текстологии принято называть все произведения и тексты покойных авторов, независимо от их места и значения в творчестве писателя, литературном процессе.

Специфика текстологии как специальной историко-литературной научной дисциплины и области практической редакционно-издательской деятельности основывается на методах сравнительного историко-литературного анализа всей совокупности фактов истории замысла и написания классического произведения, его изданий или публикаций, работы автора, редактора и других лиц над текстом этого произведения, его замыслом, формами и степенью воплощения данного замысла в авторском оригинале, черновиках, набросках, текстах прижизненных и посмертных изданий или публикаций, установления авторского текста и текста, отражающего посторонние вмешательства, редакторские, корректорские, технические ошибки, случайные опечатки.

Основной научно-практической задачей текстологической деятельности в литературоведении и редакционно-издательской практике является создание критического (научно установленного) текста классического произведения, т.е. текста классического произведения, полученного текстологом в процессе специального научного (сравнительного литературоведческого) анализа всех известных источников текста произведения: авторской рукописи, копий, черновиков, изданий, публикаций, материалов, связанных с историей написания и выпуска произведения (писем, дневниковых записей, воспоминаний, цензурных материалов, других официальных документов).

В ходе сбора и научного анализа этих документов устанавливается основной текст , т.е. авторитетный текст, наиболее полно раскрывающий последнюю волю автора, содержательный смысл произведения, его литературную форму. В этот текст и вносятся все изменения и поправки по другим источникам текста издаваемого произведения.

Источником текста классического произведения является любой его текст. Вся совокупность их по времени создания делится на прижизненные и посмертные . По форме речи - на рукописные и печатные . К рукописным относятся автографы , беловые тексты , черновики , наброски , планы , копии , списки , издательские оригиналы .

Текст, написанный рукой автора, напечатанный им на пишущей машинке или компьютере. Автографы - наиболее достоверные источники авторского текста. Но они, к сожалению, достаточно часто уничтожаются. Иногда самим автором. Так, например, Н.М. Карамзин уничтожал все свои рукописи, а А.П. Чехов - черновики. Кроме того, автограф, как правило, отражает ранний этап работы писателя, текст, который затем может быть кардинально и многократно переработан автором.

Беловой автограф - это автограф, отражающий завершающий этап авторской работы над рукописным вариантом текста произведения.

Планы , наброски - материалы, отражающие промежуточные этапы работы автора над произведением, его текстом, замыслом, композицией.

Рукописная или машинописная копия текста произведения, сделанная с копии, но не автором, а другим лицом. Если список просмотрен автором, исправлен, дополнен им или даже подписан, то речь должна идти об авторизованном списке, т.е. о таком, который авторитетен в той же степени, что и автограф.

Рукописное или машинописное воспроизведение текста произведения, сделанное с автографа как с ведома автора, так и без его согласия.

Авторизированная копия - копия, просмотренная автором и подписанная им. Авторитетность источников подобного рода та же, что у автографа, особенно при его отсутствии или отсутствии печатных источников текста.

Наиболее точны механические (электронные, ксеро- и фотографические) копии. Но и они могут содержать ошибки. Фотокопии, например, текст, написанный карандашом, точно передают лишь при определенных условиях съемки: яркость освещения, угол падения света, угол съемки, чувствительность пленки и т.д. Электронные и механические копии могут содержать искажения, вызванные случайными техническими причинами.

Фотоснимки рукописей или автографов, факсимильные воспроизведения их, авторские корректуры относят к рукописным источникам. Они к тому же часто отражают последний этап авторской работы. В древней литературе авторские рукописные источники, как правило, отсутствуют, а запись текста фольклорного произведения может быть очень поздней. Поэтому в данном случае речь идет о сопоставлении различных текстов, находящихся в сложной системе взаимосвязи, взаимопереходов, взаимодополнений.

: издания , публикации , корректуры . По времени создания они делятся на прижизненные и посмертные . По уровню научной подготовки - на прошедшие и не прошедшие ее.

По степени участия автора в выпуске издания или публикации все печатные источники делятся на авторские и те, в которых он не участвовал. В текстологии все источники текста имеют значение. Однако степень их значимости различна. Наиболее авторитетны авторские и авторизированные, т.е. созданные при участии автора или просмотренные им.

Издание, однако, совсем не идеальный способ воспроизведения текста авторского произведения. И само произведение, и текст его могут быть искажены как вмешательством редактора, так и других лиц: цензора, например. Кроме того, текст может быть испорчен в типографских процессах: наборе, печати, корректуре. Иными словами: издание и печать могут искажать оригинал. Искажения эти имеют объективную природу: в подавляющем большинстве случаев они представляются незначительными и к тому же имеют видимость авторской воли, так что кажется, нет никакого смысла устанавливать и устранять их. Между тем, объективно дело обстоит иначе. Текстологу нередко приходится устанавливать текст на основании ряда источников, находящихся в сложном соотношении.

Другими словами, искажения текста характерны как для древней, так и для новой литературы (точнее, для письменной словесности и литературы). Но в первом случае искажения и переделки подчас радикальны, а во втором они, хотя и более многочисленны, но менее значительны и выявляются нередко лишь в ходе специального исследования.

В теории и практике русской текстологии XVIII - XX вв. наиболее авторитетными считались тексты последних прижизненных изданий. В наше время к таковым относятся те из них, по отношению к которым можно утверждать, что они наиболее соответствуют авторскому замыслу, специфике творчества писателя.

Понятие, обозначающее в текстологии абсолютность приоритета авторского текста, необходимость точного воспроизведения его. Последняя авторская воля - последний по времени написания или окончательный авторский вариант текста произведения. Он может быть совсем не последним по времени публикации или издания его. Текст этот может быть только один - тот, который установлен в данное время специалистами текстологами. И любое произвольное отклонение от него, даже самое мелкое, недопустимо.

Исправления, вносимые в текст без его источников, по догадке, смыслу, контексту.

Составление текста произведения по различным источникам его. Связано это с тем, что в русской литературе XIX - XX веков существуют произведения, которые по цензурным или иным причинам не были в свое время напечатаны, и такие, автографы или копии, которые было опасно хранить: например, «Смерть поэта» М.Ю. Лермонтова, эпиграммы и «Гавриилиада» А.С. Пушкина, «Письмо Белинского к Гоголю». Многие произведения такого рода сохранились лишь в списках, часто поздних, т.е. в виде копий, снятых с других копий. Установление таких текстов предполагает выбор источника, наиболее близкого к автографу и внесение в него текстов из других источников.

Для решения этой задачи необходимо прежде всего ознакомиться с большим количеством списков, историей их появления, определить степень авторитетности каждого из них. Примером может служить установление текста «Горя от ума» А.С. Грибоедова. Рукопись, содержащая последний текст комедии, не сохранилась. Изучение различного рода списков позволило выделить следующие основные источники текста комедии: частичная прижизненная публикация, ранняя рукопись («Музейный автограф»), текст которой учитывает требования цензуры, «Жандровская рукопись» (1824), «Булгаринский список» (1828). Три последних источника текста содержат пометы автора. В качестве основного текста выбран «Булгаринский список» (писарская копия с наиболее поздней рукописи, отражающей последний этап работы автора). Он дополнялся текстами из других источников.

(лат. atributio - определение) установление авторства, принадлежности произведения данному писателю. Иногда вместо термина атрибуция применяется термин эвристика . Опровержение авторства называется аттетезой . Необходимость атрибуции - явление достаточно частое и важное, позволяющее уточнить авторское наследие. Дело в том, что часть произведений писателя может быть напечатана без его подписи, под псевдонимом или криптонимом. Некоторые произведения могли не печататься прежде или при жизни автора, так как писатель считал их слабыми, другие - по цензурным причинам или в результате автоцензуры. Какая-то часть их могла существовать в устной форме или списках и т.д. Сюда же следует отнести и произведения других лиц, в такой степени отредактированные писателем, что фактически следует говорить о соавторстве, о необходимости помещения их в разделе «Коллективное».

Возможно, впрочем, и обратное. В 1939 году Н.П. Кашин, например, 16 статей, опубликованных в «Московитянине» в 1850 - 1852 годах, приписал А.Н. Островскому. Доказательства во всех случаях были косвенными. В 1958 году основания этой атрибуции, используя архив M.П. Погодина, проанализировал В.Я. Лакшин. Выяснилось, что лишь две из них действительно написаны драматургом. Остальные 14 принадлежат Л.А. Мею, Ап. А. Григорьеву, С.П. Колошину и П.П. Сумарокову. Однако все 16 редактировались А.Н. Островским и потому в значительной мере содержали элементы его стиля.

Задача атрибуции, таким образом, возникает как при необходимости утверждения авторства, так и при его опровержении, т.е. при отсутствии бесспорных доказательств принадлежности произведения конкретному писателю. Основные методы ее - документальные доказательства, идейный или лингвостилистический анализ. На практике возможно сочетание того и другого. Допустима и атрибуция на основе косвенных признаков.

Наиболее точным является свидетельство самого автора, хотя и оно не всегда бесспорно. Н.Г. Чернышевский, например, на протяжении всего следствия (а других доказательств нет) настойчиво отрицал принадлежность ему прокламации «Барским крестьянам...», хотя она и была написана им. Иногда автор может забыть о принадлежности ему того или иного произведения. Даже подобные списки требуют очень тщательной проверки. Достаточно напомнить: многие годы охранная опись (инвентарный перечень) рукописей, оставшихся у Н.А. Добролюбова, считалась списком сочинений критика, и на этом основании строилась атрибуция некоторых статей.

В еще меньшей степени убедителен такой метод атрибуции, как идейный анализ, поскольку те или иные авторские взгляды не представляют собой абсолютно оригинального суждения. Прежде всего, сказанное относится к публикациям в периодических изданиях, т.е. в печатных органах, выражающих те или иные точки зрения. Нередок и другой вариант: отдельные мысли и высказывания писателя могут быть впервые опубликованы в работах других лиц.

Что касается лингвостилистического анализа, то, хотя метод этот достаточно часто используется, инструментарий его практически не разработан. К тому же результативность его зависит от точного знания стилистических особенностей авторской речи, т.е. от условия, соблюдение которого, даже при частотном анализе, применении методов теории вероятностей и современных электронных средств, предельно сложно и недостаточно достоверно.

Следует отметить: в текстологии нет и не может быть абсолютной уверенности, что состав произведений писателя установлен окончательно и полностью, т.к. всегда есть вероятность выявления новых, прежде неизвестных текстов. И чем крупнее автор, разнообразнее и обширнее его творческое наследие, тем выше эта вероятность.

Установление времени написания, издания или публикации произведения. Датировка - один из важнейших процессов текстологической подготовки, поскольку только знание времени создания произведений позволяет реконструировать в издании последовательность развития творчества писателя, воссоздать всю полноту картины формирования его литературного наследия, взглядов и формы их выражения. А следовательно, и дать полную и правильную литературоведческую оценку. Никакое историко-литературное исследование наследия писателя невозможно без точного (или хотя бы относительно точного) знания времени написания им конкретных произведений. Нельзя без него создать и хронологическую композицию.

В полном смысле датировать произведение - значит установить все (начальный, промежуточный, конечный) этапы его создания. Но процесс творчества находит свое выражение в написании текста. Предшествующие этапы - появление и формирование общего замысла, конкретных образов, отдельные фразы или строки, как правило, не фиксируются и точной датировке не поддаются. Они могут быть отражены в комментарии в виде гипотез, редакторских предположений, явных или скрытых аналогий.

Датирование должно быть по возможности предельно точным. Но написание произведения - процесс неравномерный. Оно может быть начато и прекращено, затем возобновлено вновь и завершено спустя ряд лет («Отец Сергий» или «Воскресение» Льва Толстого, например). Автор может писать несколько произведений в одно и то же время («Кому на Руси жить хорошо» и несколько десятков стихотворений Некрасова; «Благонамеренные люди», «Помпадуры и помпадурши», «Дневник провинциала в Петербурге» M.E.Салтыкова-Щедрина и многое другое).

Следует помнить и то, что авторская датировка может быть ошибочной, особенно когда дата ставится задним числом. Причиной ошибки может быть и дата записи в чей-то альбом. К тому же неточная дата может быть и своеобразным литературным приемом. Приводит к ошибкам и датировка произведений, входящих в циклы, по времени публикации завершенного цикла или окончания работы писателя над ним. И потому все подобные случаи предполагают тщательный текстологический анализ.

Сложность рассматриваемой задачи отражена в системе условных знаков, сопровождающих даты в текстологически подготовленных изданиях. Авторская дата, например, понимается в текстологии как часть текста и потому просто воспроизводится под ним.

Если точная датировка невозможна и приходится ограничиваться определенными хронологическими рамками в пределах «не ранее» или «позднее» , то дата сопровождается текстом на латыни: «terminus ante guem» или «terminus post guem» .

Дата, обозначающая время первой публикации, ставится в прямых скобках [..] , сомнительная дополняется знаком «?» .

Даты, разделенные тире (1876 - 1879) , обозначают период написания произведения; разделенные запятыми (1876, 1879) , ставятся под произведением, написанным в несколько приемов.

При необходимости могут быть введены и дополнительные обозначения (например, изменен кегль, рисунок шрифта).

Текстовые различия, независимо от причин, вызвавших их появление, называются:

Очевидно, что все посторонние вмешательства в текст автора текстолог обязан устранять. И в этом смысле наибольшую сложность представляет собой самоцензура , т.е. такая авторская переработка произведения, которая вызвана опасением цензурного запрета. А поскольку она сделана самим автором, то аргументация необходимости возвращения к предшествующему варианту, как правило, крайне затруднительна, а подчас и невозможна.

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

✪ Грех и спасение в католической и православной культуре - Михаил Дмитриев

✪ ST5101.1 Rus 1. Введение в предмет. Фрагменты экзегезы.

✪ Терентьев А.А. Некоторые подходы к переводу буддийских терминов

Субтитры

Моя тема очень сложная и по звучанию и по существу, на французском языке это звучит как la question épineuse, колючий вопрос. Вопрос о грехе и спасении, как они понимаются в двух христианских традициях, имеет прямое отношение к истории Запада и к истории Руси. Интересны эти традиции именно в сравнении. Я хотел бы подчеркнуть, что когда мы обращаемся к этому сюжету как историки, мы обращаемся с внеконфессиональных позиций: нас не интересует, где учение в большей степени соответствует Евангелию, что лучше, что хуже. Нас интересует,как представления о грехе и спасении человека сначала формулировались на нормативном уровне, как складывались теоретические представления о грехе, спасении, природе человека. Далее нас интересует, как с нормативного уровня происходит переход на уровень переживаемого христианства. «Переживаемое» термин для нас непривычный, потому что это прямой перевод с французского термина le christianisme vécu. Вызывает интерес вопрос, в каком виде христианское учение проникало в общество, в приход, что проникало в жизнь отдельного верующего и групп верующих. Нет никакой необходимости объяснять, что этот вопрос имеет фундаментальное значение, если мы интересуемся историей христианских культур на западе, на востоке, в любом регионе мира тогда, когда речь идет и о нехристианских культурах. После акцента на том, что нас будет интересовать одна из установок ментальности человека, мы начнем рассматривать проблему с нормативного уровня. Мы сталкиваемся с широко распространенным стереотипом, который закреплен синодальным переводом Библии и нашими школьными представлениями о христианстве. Эти представления чаще всего исходят из того, что существуют различия между протестантами и католиками, между католиками и протестантами разных эпох, между православными и протестантами и католиками с другой стороны, но единое христианство в главных своих вероучительных чертах гомогенное, в частности в том, как понимается грех и спасение. Важным для христианского мировоззрения является грехопадение Адама и Евы. Предполагается, что Бог наказал Адама и Еву и их потомство, изгнав из рая после того, как они обнаружили свою наготу и одновременно пытались скрыться от бога. Этот сюжет присутствует в огромном количестве поэзии и иконографии: «И сказано было, что ты будешь, Адам, землю пахать и добывать хлеб, пропитание в поте лица твоего. А ты, Ева, будешь рожать в муках и страданиях». Обычно считается, что таким мифом или представлением постулируется идея, что все люди прокляты и несут на себе наказание за то, что произошло когда-то в раю. В начале 1980-х годов я, занимаясь встречей между протестантами и православными, а потом между католиками и православными в украинско-белорусских пределах, вынужден был поставить вопрос, что на самом деле различало католиков и православных, а также протестантов и православных. Я увидел в текстах проповедей, с которыми работал, учительные рукописные евангелия украинско-белорусские, и как мне показалось, авторы по-разному учат о грехе в этих проповеднических сочинениях. Я углубился в литературу, задавшись вопросом, что такое учение о грехе и о спасении, которое было привнесено на Русь после крещения в 988 году. Я обнаружил, что учение о первородном грехе, который наследуется каждым отдельным человеком, так как каждый отдельный человек виновен перед Богом грехом Адама, практически отсутствует в пришедшей из Византии православной традиции. Я прочитал книгу католического автора Френсиса Тенанта, опубликованную еще в начале XX века. Тенант анализирует византийскую патристику, учения отцов церкви о последствиях Адамова грехопадения. Часть этой книги произвела на меня комическое впечатление, потому что автор говорит: «Посмотрите, вот Григорий Нисский уже почти подошел к августиновскому пониманию первородного греха, но почему-то не сделал решающего шага». А таких богословов, как Феодора Мопсуестийскоого и Иоанна Златоуста этот авторитетный автор называет еретиками, не понимающими, что такое первородный грех. Это характерный отклик конфессионально окрашенной историографии. Что же на самом деле отличало Августина и августиновскую традицию? Мы должны сделать короткий комментарий: без наследия Августина невозможно понять интеллектуальную историю западного христианства. Это центральный автор, который создал матрицу для мышления поколений западных христианских проповедников, богословов. Одна из главных линий, которая восходит к Августину, касается греха и спасения. В сочинении «О граде божием» Августин объясняет, что такое последствия первородного греха для последующих поколений людей. Логика утверждений Августина состоит в следующем, поскольку все люди рождаются от мужчины и женщины и никак иначе, им может передаться первородных грех, потому что Адам и Ева породили все последующие поколения. Августин говорит, разве мы не видим в том, как зарождается жизнь, что в этот момент воля человека не только слаба, она отсутствует, человек не может справиться со страстями. Это и есть доказательство того, что каждому человеку, рожденному в супружеских отношениях, передается первородный грех. Логика очень проста: не может человек родиться без отношений мужчины и женщины, и соответственно избежать того, что через это событие происходит передача того, что было у родителей. В начале я упомянул синодальный перевод Библии. Авторы, которые анализируют этот перевод, признают, что греческий текст Нового Завета, Септуагинта или перевод семидесяти толковников, дает перевод ключевого текста из послания апостола Павла к римлянам 5.12. В этом высказывании говорится, что подобно тому, как смерть одним человеком вошла во всех людей, так же и грех вошел одним человеком во всех людей, потому что в нем все согрешили. Латинский перевод дает буквально «в нем все согрешили», а греческий дает неопределенную форму, потому что «этим все согрешили», не «в нем», а «этим». Когда мы читаем славянскую Библию, мы видим, что в ней сохранена неопределенность выражения «этим все согрешили». В Острожской Библии, изданной в 1581 году Иваном Федоровым на Волыни в Украине, говорится «о нем все согрешили», там нет «ё», там «о нем все согрешили». А в синодальном переводе Библии, опубликованном в 1870-е годы, говорится «в нем все согрешили», то есть синодальный перевод Библии здесь идет за Вульгатой. Разница громадная: «в нем все согрешили», то есть родились мужчина X и женщина M, и они согрешили все в Адаме, или же они не согрешили в Адаме? Это одна из сторон в исследованиях, когда перекрещиваются филология, теология, философия, язык философских понятий, текстология в конце концов, проблема перевода и проблема культуры. Самое главное не то как это звучит в славянском или не в славянском переводе Библии, а то, как это потом переживается. Выступая на одной из конференций, посвященной роли августинизма в истории христианства, я должен был подготовить доклад о том, вызывал ли августиновский взгляд на грех какие-то контроверзы в русской мысли XVII века. Оказалось, что вызывал: русские авторы сначала в 1630-е годы, а потом в 1650-1660-е годы откликались на веяния, которые шли из западнорусских или украинско-белорусских земель и которые вносили в украинско-белорусскую, а потом в московскую книжность представление о первородном грехе. Мы обнаруживаем в этом исследовании, что оседало в приходской культуре, в проповедях, которые предлагалась прихожанам. Памятники, а именно многочисленные украинско-белорусские рукописные учительные евангелия, содержат следы проникновения выражения упадок первотный в украинско-белорусский обиход. Упадок первотный - это первоначальное описание, которое дальше приходит к первородному греху. Я проиллюстрирую одним примером, как изменение вошло в культуру прихожан и приходов. Мой коллега из университета Альберты в Канаде Питер Роланд указал мне на тексты переписки между украинским автором Лазарем Барановичем и Симеоном Полоцким, человеком, важным для московской жизни во второй половине XVII века. Лазарь Баранович хлопотал при посредничестве Симеона Полоцкого об издании в Москве его сочинения в издании «Словеса труб проповедных». В переписке с Полоцким он упоминает понятие первородного греха, peccatum originale, и Полоцкий ему пишет: «Ты знаешь, здесь письма мои читаются, они перлюстрируются, бога ради никогда не упоминай первородного греха, здесь это понятие ненавидят». И дальше говорит: «Вообще мне здесь тяжело, потому что я здесь как человек, который ходит между говорящими деревьями в лесу. Они, конечно, что-то говорят, но понимания истинных вещей у них столько же, сколько у деревьев». В данном случае мы видим, что идея первородного греха здесь не принимается. Существует интересная исследовательская перспектива. Все представления, которые связаны с первородным грехом, связаны с представлением о спасении. Все представления о природе человека связаны, с другой стороны, с представлением о первородном грехе и о спасении, потому что мы имеем дело с христианскими средневековыми культурами и культурами раннего нового времени. Есть прекрасный сюжет о том, как повлияли специфические представления о грехе на русских авторов, на то, как через литературу это входило в культуру даже советского человека. В 1920-е годы Достоевский не был включен в программу обучения истории литературы в советской школе, а в 1950-е годы его ввели, видимо, после смерти Сталина. Начиная с 1950-х годов, все дети должны были в 9-ом классе, нынешнем 10-ом классе, изучать «Преступление и наказание», изучать вопрос, который поставлен Раскольниковым: “тварь я дрожащая или право имею?”. Изучать проблематику греха и спасения: где грех, а где нет. С точки зрения нашего понимания, то, что Сонечка Мармеладова должна зарабатывать на жизнь своей семьи проституцией, нет ничего греховного. С точки зрения Достоевского и русской культуры, идея, что Раскольников идет убить бессмысленно существующую вредную старуху-процентщицу, есть грех. Острейшие проблемы поставлены в литературной форме. Это прекрасный материал не только для литературоведческих и культурологических исследований, но и для исследований того, как средневековые традиции понимания греха, спасения и природы человека доживают до советской культуры. Мы должны увидеть на этом примере, что это не абстрактно отвлеченный и ненужный схоластический сюжет представления о грехе и спасении в нормативной культуре.

Проблематика

Одной из проблем текстологии является проблема атрибуции текста, которая проводится в рамках судебной психологии на основе методов контент-анализа и психолингвистики .

Значительная часть литературных произведений либо остаётся неопубликованной при жизни автора , либо бывает опубликована с неточностями и искажениями как вследствие небрежности, так и сознательно (условия цензуры и т. д.). Неопубликованные в печати произведения часто существуют в ряде списков, из которых ни один нельзя предпочесть другому по достоверности (напр. «Горе от ума » Грибоедова). Наконец, все произведения литературы до середины XV века , когда было изобретено книгопечатание , вообще остались в виде рукописей , которые только в самых редких случаях были автографами или просмотренными и исправленными автором копиями (авторизованные копии). От произведений античной литературы до нас ни одного автографа не дошло. В средневековой литературе почти каждое произведение имело сложную историю текста и целый ряд авторов, причём часто древнейший из дошедших до нас списков отделяется несколькими столетиями от времени написания произведения (напр. «Песнь о Роланде », возникшая в конце XI века , представлена только одним списком конца XII века и большим количеством списков XIII-XIV веков).

Задачи текстологии

Основная задача текстологии - дать правильный текст издаваемого литературного произведения. Вопрос же о том, что считать «правильным» или «каноническим» текстом, не всегда понимается одинаково. Различные филологические школы по-разному понимали пути восстановления на основании оставшихся различных редакций текста одного и того же произведения. Так, до середины XIX века в издательской технике преобладает точное («дипломатическое») воспроизведение одной рукописи, признанной по каким-либо соображениям лучшей. С середины XIX века обычны так называемые «критические» издания, реконструирующие предполагаемый прототип путём контаминации вариантов всех доступных исследованию рукописей. Текстология начала XX века характеризуется очень большим психологизмом в подходе к вопросу о так называемой «воле автора» (ср. работы М. Гофмана над пушкинским текстом, Н. К. Пиксанова над текстом Грибоедова, а также всю историю издания текста лермонтовского «Демона»).

Критика текста

Критика текста в основном сводится к двум моментам:

1. к установлению подлинности или подложности
2. к реконструкции, в случае констатирования подлинности первоначального текста, искажённого переписками и переделками и дошедшего до нас в виде разрозненных и неполных фрагментов.

Сводка этого анализа всех существующих вариантов данного текста и их отношений друг к другу называется «критическим аппаратом», который в настоящее время считается необходимой принадлежностью всякого научного критического издания литературных произведений.

Критика текста источника, признанного подлинным, в свою очередь состоит из двух последовательных моментов:

1. диагноза (то есть констатирования испорченности данного места текста), основой которого служит либо нарушение логического смысла, либо несоответствие архитектонике целого, показаниям других памятников или других частей того же памятника
2. конъектуры, то есть составления проекта исправления текста, источником которого могут быть или косвенные указания в самом исследуемом памятнике и близких к нему, или же гадательное предположение, исходящее из общего толкования логического смысла памятника, исторических условий его возникновения, отношения к другим памятникам, его художественной структуры (например, ритм) и т. д.

В последнем случае мы часто имеем дело с так называемой «дивинаторской критикой» (от лат. divinatio - «способность угадывать»), когда сильно испорченный текст реконструируется по косвенным данным.

История текстологии

Текстология развивалась первоначально на основе изучения рукописной традиции античных (и позже средневековых) авторов, то есть как раз на основе таких документальных материалов, среди которых, как было указано выше, не встречается (за редчайшими исключениями) автографов. В последнее время она успешно применяется и к текстам произведений новой и новейшей литературы, причём наличие автографов ввело в текстологию совершенно новый круг проблем - «творческую историю произведения», являющуюся новым видом «истории текста» - видом, ограниченным хронологическими рамками жизни автора, и даже ещё уже - хронологическими рамками его работы над данным произведением.

Конкретный материал, на котором развивались и совершенствовались методы текстологии, можно разбить на следующие категории:

1. памятники, дошедшие до нас в незначительных фрагментах (например, тексты древнегреческих лириков, комедии Менандра)
2. памятники, дошедшие до нас в многочисленных, расходящихся одна с другой, редакциях:
   1. подвергшихся многочисленным искажениям при переписке (до конца книгопечатания), - таковы тексты большинства античных авторов
   2. подвергшихся неоднократным переделкам и переработкам вплоть до объединения (контаминации нескольких произведений в одно), - такова история текста большинства произведений художественной литературы феодального периода
3. памятники, являющиеся сводом ряда других, слагавшихся в течение ряда столетий памятников, относящихся к различным эпохам и возникших в различной общественной среде (например Библия , отчасти поэмы Гомера или русские летописные своды и хронографы)
4. памятники, сохранившиеся в немногочисленных или даже в единственной, иногда сильно искажённой, редакции: сюда можно отнести иногда и произведения новой литературы, не напечатанные при жизни автора и не получившие окончательной отделки, как например, «Горе от ума» Грибоедова или «Демон» Лермонтова
5. фальсификации :
   1. памятники, целиком подложные - «Дар Константина », так называемые «Лжеисидоровы декреталии », недостающие книги Тита Ливия , письма Фаллариса, «Любушин суд », «Краледворская рукопись », окончание пушкинской «Русалки» и т. п.
   2. интерполяции или вставки (например, христианские интерполяции у языческих авторов, позднейшие вставки эпизодов или хронологических дат в летописях и хрониках).

Анализ каждой из этих категорий памятников связан с особыми техническими приёмами текстологии.

Наиболее часто встречается на практике вторая из перечисленных категорий памятников, которая в свою очередь разбивается на три группы. Такую разбивку можно довольно чётко провести на памятниках древнерусской литературы:

1. списки почти тождественные (имеются только орфографические и стилистические варианты, незначительные вставки или пропуски)
2. списки как сходные, так и значительно отличающиеся друг от друга (различные варианты сюжета, вставные эпизоды)
3. списки, резко расходящиеся между собой, сохраняя лишь общий остов сюжета.

Каждый из этих трёх случаев требует особых методов исследования. Так, например, в первом случае в основу сравнения кладётся один список, а все остальные подводятся под него как варианты, образуя собой критический аппарат; при этом основой сравнения должен быть старший список с типичным текстом, хотя «типичный» текст отнюдь не всегда является древнейшим текстом (древнейший текст может дойти до нас как раз в одном из позднейших списков); в результате построения аппарата, то есть подведения всех вариантов под один список, устанавливается взаимоотношение списков, и они разбиваются на группы, затем устанавливается «архетип » каждой группы и, наконец, взаимоотношение между группами.

Таким путём строится «генеалогическое древо списков», являющееся схематическим изображением истории текста. Работа эта является более или менее сложной, в зависимости от относительной полноты списков; чем больше промежуточных звеньев утеряно, тем она сложнее. Так например в одном случае мы можем установить, что один из списков первой группы является архетипом для всей второй группы, в другом случае мы можем ограничиться только утверждением, что вторая группа восходит к такому-то списку первой группы, но сам этот список - архетип - должен считаться утерянным.

Этот путь исследования, методологически проверенный для первого из приведённых трёх случаев, значительно модифицируется для второго и третьего случаев. Конечно, встречаются и в средневековой литературе несколько иные случаи: так, например, среди списков «Песни о Роланде» один, так называемый оксфордский , по структуре сюжета может быть противопоставлен как особая группа всем остальным спискам XIII-XIV веков, образующим вторую группу, но в этой последней один из самых молодых списков, венецианский (конца XIV века), сближается по одному признаку (ассонансы

Слово текстология сравнительно недавнего происхождения. Оно получило права гражданства приблизительно в середине 1930-х годов и едва ли не впервые было введено Б. В. Томашевским в курс, прочитанный им в 1926/27 учебном году в Институте истории искусств в Ленинграде.

Этот курс был издан в 1928 г. под заглавием «Писатель и Книга» с подзаголовком «Очерк текстологии» - сделать этот подзаголовок заглавием было еще тогда невозможно.

А в 1957 - 1967 гг. один за другим вышли четыре сборника Института мировой литературы Академии наук СССР под заглавием «Вопросы текстологии», книги» на титульных листах которых значится: «Основы текстологии», «Текстология на материале русской литературы Х - XVII вв.», «Текстология. Краткий очерк», «Текстология».

Но если термин «текстология» нов, то само понятие очень старое. Филологическая критика, критика текста, археография, герменевтика, экзегетика - слова, покрывающие примерно одно понятие, но в применении к разным областям знаний: истории, древней литературе, источниковедению, библии.

Курсы по текстологии читаются теперь в ряде университетов и педагогических институтов, в некоторых исследовательских институтах есть секторы текстологии, в составе Международного комитета славистов существует специальная текстологическая комиссия. Статьи по текстологии печатаются в толстых литературно-критических журналах.

Главное достижение современной текстологии можно формулировать так: текст художественного произведения признаётся фактом национальной культуры. Он в известном смысле принадлежит не только автору, но и народу в целом. «Я ничего не создаю, ничего лично мне одному принадлежащего не формулирую», - писал Салтыков, - а даю только то, чем болит в данную минуту всякое честное сердце» («Письма к тетеньке», гл. XIV).

В основу этой книги положен раздел «Текстологии», вышедшей в издательстве «Просвещение» в 1970 г. книги «Палеография и текстология нового времени». Весь материал существенно переработан: уточнен ряд формулировок, введены, новые данные, текст в ряде случаев сокращен, но отчасти дополнен.

В таком случае забота о тексте: о его точности, подлинности, доступности - приобретает общественное значение. В этом ответственность текстолога перед народом. Вопросы текстологии приобрели теперь общественно-политическое звучание.

Тексты писателей (Белинского, Л. Толстого, А. Островского, Некрасова, Чехова) издаются, на основании решений Совета Министров СССР, о неисправных текстах (М. Л. Михайлова, Демьяна Бедного) мы читаем особые постановления Центрального Комитета КПСС.

Специальная статья, посвященная тексту письма Белинского к Гоголю, обращает на себя внимание не только тонкостью анализа, но и выводами, имеющими идеологическое значение, и надолго задерживает внимание литературоведов и историков общественной мысли 1 .

Фольклор, древняя литература, литература нового времени - все они в равной степени являются объектами текстологии. Текстология должна существовать как единая наука. Проблематика ее и основные понятия (автограф, список, черновик, беловик, копия, архетип, вариант и др.), общие методы и приемы (атрибуция, датировка, комментирование, конъектирование, изучение типичных ошибок копииста и др.) - все это позволяет говорить о науке, имеющей общую цель. Однако исторически сложилось так, что возникли три разобщенные между собой дисциплины.

Конечно, фольклор, древняя литература и новая литература имеют свои особенности, свои приемы исследования, но преувеличивать специфику каждой из них не следует. Важен принцип, а не количество тех или иных случаев в каждой отрасли.

Так, в древней литературе (не говоря уже о фольклоре, где запись может быть очень поздней) почти всегда отсутствует авторская рукопись, а существует сложная генеалогия дошедших и утраченных списков. Выяснение этой родословной и есть чаще всего путь установления текста (или текстов). В новой литературе автограф по большей части налицо.

Это не значит, однако, что в новой литературе нет аналогичных случаев, когда текст приходится устанавливать на основании ряда списков, сложно между собой соотносящихся. Установление текста «Гавриилиады» Пушкина, «Письма Белинского к Гоголю», «Истории государства российского от Гостомысла до Тимашева» А. К. Толстого, многих эпиграмм, произведений «вольной» поэзии и др., аналогично работе текстолога-«древника».

• 1 Оксман Ю, Г. Письмо Белинского к Гоголю как исторический документ. - «Учен. зап. Саратовского гос. ун-та им. Н. Г. Чернышевского», 1952, т. XXXI, с. 111 - 204; Богаевская К.. П. Письмо Белинского к Гоголю. - «Лит. наследство», 1950, т. 56, с. 513 - 605.

В древней литературе очень остро стоит вопрос о так называемой «единоцелостности» произведений. Сплошь и рядом приходится вычленять различные части, принадлежащие разным авторам, но слившиеся в своем бытовании воедино. Иногда в пределах одного произведения текстологу приходится заниматься перестановкой частей (например, в «Слове о полку Игореве»).

В новой литературе такие случаи редки, но не исключены.

Вспомним перестановку частей в «Египетских ночах» Пушкина, предложенную Б. В. Томашевским, восстановившим правильный порядок отрывков, вспомним воссозданную советскими исследователями композицию неоконченной статьи Пушкина о критике. До сих пор нет единого мнения о том, как печатать текст «Войны и мира» Толстого: где помещать философские главы - «вперемежку» с текстом «художественных» глав или отдельно, как располагать французский текст - в основном тексте или в сносках, - указания Толстого на этот счет неодинаковы и допускают разные толкования 1 .

Очень нелегко, а порой невозможно в критическом наследии Добролюбова (и других критиков революционно-демократического лагеря) отделить принадлежащие им части от того, что написано другими, начинающими или неумелыми сотрудниками «Современника». В этом смысле поучителен спор о том, Добролюбов или корректор «Современника» Петр Дмитриев является автором статьи «О значении наших последних подвигов на Кавказе».

В древних текстах установление основного (в другой терминологий - канонического) текста оказывается в большинстве случаев невозможным. В новой литературе установление такого текста - первая и важнейшая задача текстолога. До некоторой степени к аналогичным положениям древней литературы приближаются те случаи новой литературы, когда текст имеет несколько редакций или же когда автограф и прижизненное издание отсутствуют и существуют только более или менее авторитетные списки. В изданиях академического типа (или к ним приближающимся) таковы, например, две редакции «Тараса Бульбы» - издание «Миргорода» 1835 г. и отличная - в издании Сочинений 1842 г. То же с «Невским проспектом», «Портретом», «Ревизором» и другими произведениями Гоголя. Можно привести и другие примеры.

Для древней литературы характерна частая анонимность текста. В новой литературе это случай, встречающийся реже, но все же достаточно часто.

• 1 Этому вопросу был посвящен ряд статей Н. К. Гудзия, Н. Н. Гусева, В. А. Жданова, Э. Е. Зайденшнур, Л. Д. Опульской, Н. М. Фортунатова, Б. М. Эйхенбаума, но и теперь остается еще ряд неясных и нерешенных вопросов.

Споры об авторстве тех или иных произведений сопровождают, в сущности, изучение литературного наследия едва ли не каждого писателя. Чем крупнее писатель, тем эти споры значительнее. Вспомним, что до сих пор не закончена старинная дискуссия об авторе «Отрывка из путешествия в**И***Т***» 1 . Не менее девяти кандидатов претендуют на то, чтобы быть признанными в качестве авторов «Известий о некоторых русских писателях». О Пушкине - огромная литература, в которой уже более столетия продолжаются споры о принадлежности поэту некоторых стихотворений и целого ряда статей. Среди исследователей оживленно дебатируется вопрос относительно автора стихотворения «На смерть Чернова» - Рылеева или Кюхельбекера.

Не полностью определено поэтическое и публицистическое наследие Некрасова. Еще недавно шли споры о принадлежности ему «Притчи» и стихотворения «Он у нас осьмое чудо...». Статьи Ап. Григорьева, А. Н. Плещеева, Н. Н. Страхова то и дело атрибутируются Достоевскому, статьи П. Л. Лаврова - В. В. Лесевичу, статьи М. Н. Лонгинова - Некрасову, статья Ап. Григорьева о Фете приписывалась Я. К. Гроту, а другая статья о Фете же - то Островскому, то Ап. Григорьеву, но оказалась принадлежащей Л. Мею, статья П. Н. Кудрявцева о Фете в «Современнике» 1850 г. приписывалась то Некрасову, то В. П. Боткину.

Относительно авторства произведений критиков революционно-демократического лагеря - Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, М. Антоновича и др. - накопилась очень большая литература. Особенно «повезло» Белинскому. Самые различные статьи различных авторов (А. Д. Галахова, М. Н. Каткова, П. Н. Кудрявцева, И. И. Панаева и др.) приписывались критику; в ряде случаев вопрос остается нерешенным, И сегодня не все признают Чернышевского автором прокламации «Барским крестьянам...». До сих пор идут споры о принадлежности Добролюбову некоторых статей в «Современнике». Как видим, в новой литературе проблема атрибуции - важная часть исследовательской работы текстолога.

Итак, и в древней, и в новой текстологии речь идет об одних и тех же явлениях. Каждое из них имеет для разных периодов разный удельный вес. Различные методические приемы, однако, не мешают тому, чтобы считать науку единой. Разобщение пользы не приносит, а объединение взаимно обогатит обе стороны. Практическая сложность состоит в том, что в наше время трудно встретить ученого, который бы в равной степени был специалистом и по древней, и по новой литературе и, мог бы объединить текстологию в едином изложении. Но если сегодня еще нельзя создать в завершенном виде единую текстологию, то это не значит, что мы должны отказываться от подобной тенденции. Материалы для нее нужно постепенно накапливать и нащупывать пути объединения двух исторически оказавшихся разобщенными дисциплин 1 .

• 1 Наиболее убедительна гипотеза об авторстве Н. И. Новикова. См. остроумную статью Ю. Иванова «Воссоздадим реальные обстоятельства». - «Вопр. лит.», 1966, № 2, с. 163 - 171.

Пока «новая» текстология больше ориентируется на строгость метода и отдельные приемы исследования историков древней русской литературы, чем древняя на новую. Будущий историк науки отметит влияние идей А. А. Шахматова, В. Н. Перетца, О. А. Добиаш-Рождественской и др. на развитие приемов новой текстологии.

Из практической дисциплины («инструкции по изданию») текстология на наших глазах перешла в иной разряд и развивается по пути теоретических обобщений. Споры о сущности и принципах этой науки - лучшее тому подтверждение 2 .

В текстологии возникает сегодня ряд общих вопросов, идет работа по выяснению сущности науки, установлению основных понятий - все это было немыслимо раньше, когда узкий практицизм сужал горизонт и мешал видеть принципиальные основы науки.

Сейчас трудно еще все их обосновать: ряд вопросов ставится пока только в первом приближении - без этого нельзя идти дальше.

Всякое издание текста должно быть строго научным. В этом сходятся все: и те, кто признает установление основного текста важнейшей задачей текстолога, и те, кто, опираясь на древние тексты, эту задачу в таком виде отрицает, допуская множественность научно подготовленных текстов 3 .

Текстология новой литературы твердо признает лишь один основной текст. Издание может отличаться в зависимости от различного читательского адреса вступительными статьями, примечаниями, объемом вариантов и пр., но текст писателя, как он в данное время установлен, может быть только один. «Копеечная брошюра со стихами Пушкина, - писал Г. О. Винокур, - в принципе отличается от академического издания только тем, что она свободна от критического аппарата» 4 .

• 1 Тенденция к сближению и объединению «старой» и «новой» текстологии лежит в основе содержательной книги: Лихачев Д. С. Текстология; Краткий очерк. М. - Л., «Наука», 1964; ср. мою рецензию («Вопр. лит.», 1964, № 12, с. 218 - 220). Вопросы текстологии древней литературы и фольклора рассмотрены в кн.: Лихачев Д. Текстология на материале русской литературы X - XVII вв. М. - Л., Изд-во АН СССР, 1962.
• 2 См.: Берков П. Н. Проблемы современной текстологии. - «Вопр. лит.», 1963, № 12, с. 78 - 95. См., кроме того, материалы дискуссии о сущности текстологии в статьях Б. Я. Бухштаба, А. Л. Гришунина, Д. С. Лихачева и Е. И. Прохорова. - «Рус. лит.», 1965, № 1 и № 3.
• 3 См.: Лихачев Д. С. Текстология. Краткий очерк. М. - Л., 1964, с. 82. Ссылка на это издание в дальнейшем будет обозначаться: Лихачев Д. С. Краткий очерк.
• 4 Винокур Г. О. Критика поэтического текста. М., 1927. Ссылка на это издание в дальнейшем будет обозначаться: Винокур Г. О. Критика...

Текст художественного произведения создается одним писателем, как редкое исключение - двумя писателями (братья Гонкуры, Э. Эркман и А. Шатриан, Ильф и Петров), еще реже - группой авторов. В фольклоре и в древнерусской литературе положение иное и более сложное.

Все в тексте, начиная от собственно текста и кончая знаками препинания, расположением абзацев или отдельных строк, призвано служить одной цели - достигнуть наибольшего художественного эффекта, с наибольшей силой выразить замысел художника.

Ни в каком другом виде словесного творчества (скажем, в тексте научном, публицистическом и пр.) эта точность не достигает такой максимальной требовательности. Замена в нем одного слова другим - синонимичным, изменение расположения абзацев или другие детали едва ли исказят мысль автора. Не то в словесном искусстве. «Я предпочитаю издыхать как собака, нежели на одну секунду ускорить фразу, которая еще не созрела», - писал Флобер М. Дю-Кану в 1852 г. 1

Художественное произведение существует именно и только в данном виде. Одна неверная, казалось бы, третьестепенная деталь способна разрушить впечатление целого, и мир становится от этого духовно беднее.

Предельная точность текста - это возможность наиболее полного восприятия художественного произведения. Совершенно прав был Лев Толстой, когда говорил, что «как ни странно это сказать, а художество требует еще гораздо больше точности, precision , чем наука.. .» 2 .

Это чувство ответственности за текст очень хорошо ощущали уже в Древней Руси. Монахи-переписчики смиренно просили простить им невольные ошибки, допущенные промахи и погрешности текста. «Где прописался аз грешный не разумом, или немыслием, или недоумием, или непокорством, или непослушанием, или не рассмотрел, или поленился рассмотреть, или не дозрил, - и вы меня, ради бога, простите и не кляните, а сами собою исправливайте».

Для художника имеют значение не только такие очевидные факторы, как, например, рифма или ритм (и стиха, и прозы), но и звучание того или иного слова, их сочетание, даже их рисунок («внешность») и целый ряд других, не всегда понятных нам условий, которыми он руководится при их выборе.

Весьма различным будет наше восприятие незаконченного пушкинского произведения, если читать: «История села Горохина» (как прочитал Жуковский) или «История села Горюхина» - такое чтение признано сейчас точным. Изменилась только одна буква, но какое изменение смысла за ней скрыто! «Горохино» - слово с юмористическим оттенком, отсылает нас едва ли не ко временам царя Гороха, а в корне слова «Горюхино» лежит ясно ощутимое - горе.

• 1 Флобер Г. Собр. соч. в 5-ти т., т. V. М., «Правда», 1956, с. 56.
• 2 Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., т. 78. М., Гослитиздат, 1956, с. 156 - 157. Письмо Л. Д. Семенову от 6 июня 1908 г. Precision - точность (франц.)

Одна лишь буква и знаки препинания отличают друг от друга чтение известной строки «Записок сумасшедшего» Гоголя.

«А знает ли что? - у алжирского дея под самым носом шишка!»

Или: «А знаете ли, что у алжирского бея под самым носом шишка!»

Кажется, не надо объяснять, что смысл этих двух строк не совсем одинаков 1 .

Иногда одна буква меняет весьма значительно смысл:

Сатиры смелый властелин

Сатиры смелой властелин -

позволяет различно понимать текст этой строфы «Евгения Онегина» 2 .

Решительно во всем - от большого и до самого малого - текст художественного произведения требует абсолютной по возможности точности. Писатель, месяцами не считающий рассказ завершенным, потому что в нем четыре слова еще не стали на место (таков был, например, Бабель), - пример совсем не анекдотический. Однако вследствие различных причин текст художественного произведения часто издается не в том виде, как того хочет писатель. Обстоятельства, из-за которых текст претерпевает всевозможные искажения, могут быть самые разнообразные. Большая ответственность за порчу текстов лежит на царской цензуре. В советское время исследователями проведена огромная работа по восстановлению текстов писателей от цензурных купюр и вынужденных исправлений.

Иногда автор - если он сам издавал свои произведения - часто не мог опубликовать их в полном виде, стесненный материально. Неполное издание остается единственным прижизненным и потом иногда традиционно признается якобы выражающим волю автора.

Немалое место занимает и то, что можно назвать автоцензурой. По тем или другим причинам (личным, тактическим, общественным и пр.) автор не хочет или не имеет возможности печатать произведение в завершенном им виде.

• 1 Берков П. Н. Об одной мнимой опечатке у Гоголя. (К истории текста «Записок сумасшедшего»). - В кн.: Гоголь. Статьи и материалы. Л., 1954, с. 356 - 361. «Дей» упоминается и в записи П. А. Вяземского 1829 г. (Записные книжки. 1813 - 1848. М., «Наука», 1963, с. 188).
• 2 Берков П. Н. «Смелый властелин», или «Смелая сатира»? К текстологии строфы XVIII главы первой «Евгения Онегина». - «Рус. лит.», 1962, № 1, с. 60 - 63. Соображения П. Н. Беркова в пользу второго чтения кажутся убедительными.

Иногда живы выведенные в произведении лица, иногда некоторые интимные детали не позволяют автору самому (или по советам близких) опубликовать произведение без тех или иных купюр или замен. Известно, что Пушкин был очень недоволен тем, что Бестужев без его согласия напечатал в 1824 г. элегию «Редеет облаков летучая гряда...» полностью. Пушкин систематически исключал из текста три строки, обращенные к Екатерине (?) Раевской:

Когда на хижины всходила ночи тень,

И дева юная во мгле тебя искала

И именем своим подругам называла.

По тем же соображениям автоцензуры Пушкин предпочел в тексте «Путешествия в Арзрум» снять строки о встрече и беседе с опальным «проконсулом Кавказа» генералом Ермоловым.

Если произведение по причинам личным или гораздо чаще политическим остается неизданным, оно иногда расходится по рукам в огромном количестве списков, анонимных или с фантастическим именем автора. В этом случае оно довольно быстро приобретает все признаки фольклорного бытования. Мы до сих пор точно не знаем авторов многих стихотворений «вольной» русской поэзии. Установление их основного текста тоже представляет немалые трудности. Текст неуклонно и все более и более искажается, нередко подлинный автор заменяется другим по совершенно произвольной догадке: более значительный автор, как правило, вытесняет менее известного: Рылееву приписывают стихи Плещеева или Кюхельбекера, Некрасову - сатирические вирши третьестепенного поэта и т. д.

Источниками порчи текста последовательно - вольно или невольно - являются писарь (в наше время - машинистка), редактор, наборщик, корректор и др. - некоторые из них уверены, что они улучшают текст своим вмешательством.

Даже при самом благополучном течении издательского процесса процесс печатания - почти всегда источник ошибок. Переиздание «обогащает» текст новыми опечатками - без них практически не обходится ни одна книга. «Невозможно напечатать книгу без погрешностей» - эти слова Исаака Ньютона из его письма 1709 г. сохраняют свою силу и в наши дни 1 .

Известен следующий эпизод: было заключено пари, что «Путешествие из Петербурга в Москву» в издании А. С. Суворина 1888 г. выйдет без единой опечатки. После особо тщательной корректуры на титульном листе и на обложке тем не менее оказался... А. И. Радищев!

• 1 Цит. по статье А. А. Морозова «О воспроизведении текстов русских поэтов XVIII века». - «Рус. лит.», 1966, № 2, с. 75. Недавно эти слова были ошибочно приписаны С. А. Венгерову. См.: Фортунатов Н. М. По поводу нового издания «Войны и мира» Л. Н. Толстого. - «Филол. науки», 1966, № 1, с. 187.

Как бы внимательны ни были машинистка, наборщик, вычитчик и корректор, какое-то количество ошибок они допускают. Опытный вычислитель (в специальном институте) делает не менее 1% ошибок.

Для художественного произведения объемом, скажем, в 10 страниц это выразится в искажении примерно пяти строк текста. Для стихотворения среднего объема, в 20 строк, это выразится в искажении, во всяком случае, в одной строке.

Все зависит, понятно, от типа-искажения. Иногда перед нами легко восстановимое обессмысливание текста, порою же - и это особенно страшно - ошибка «осмысляется» и переходит из издания в издание.

В одних случаях установление точного, соответствующего последнему желанию автора текста - задача довольно простая, в других представляет собой сложное разыскание, требующее привлечения самого разнообразного материала.

Таким образом определяется первая задача текстологии - установление точного текста произведения.

Однако это не единственная задача текстологии.

Обычно приходится устанавливать не какой-то один текст, а группу или даже сумму текстов данного автора (избранные сочинения, собрания сочинений, полные собрания сочинений и т. д.).

Тем самым, возникает вторая задача - организация (кодификация) этих текстов.

Она не может быть решена однозначно и раз и навсегда. Различные цели издания определяют и различные типы издания. Все издания должны быть одинаковы по тексту, но всякий раз изменяется объем и состав издания и его композиция.

Наконец, текстолог должен уметь не только установить и организовать текст, но и довести его до современного читателя; третьей задачей является комментирование текста.

Оно должно сделать произведение понятным для самых различных читательских групп. Читатель найдет в комментарии необходимые справки о месте и времени первой публикации, о перепечатках, о рукописях и их особенностях (здесь или во вступительной статье), в так называемой «преамбуле» получит сведения о месте этого произведения в творческом пути писателя, о смысле произведения.

Важным разделом текстологии является так называемый реальный комментарий. Он основан на том, что наша память в сущности очень ограничена; многое легко забывается и ускользает из сознания современников, не говоря уже о потомках. Мелочи, характерные для того или иного времени, утратившие остроту, злободневные намеки, имена людей, не оставивших по себе заметного следа, требуют для восстановления упорного и неблагодарного труда. Результат длительных разысканий, занимающих иногда несколько дней, формулируется в пяти-шести строках скупой справки.

Без предварительного установления точного текста не может существовать ни история, ни теория литературы.

Текст художественного произведения является в равной мере предметом изучения и текстологии, и истории, и теории литературы, но точка зрения и цель, с которой один и тот же материал изучается, различны.

Неверно было бы ставить знак равенства между текстологией и историей текста. История текста не самостоятельная наука. Те или иные факты истории текста, которыми постоянно оперирует текстолог, нужны ему лишь в той мере, в какой они помогают ему установить текст произведения. Историк литературы, исследуя творческую историю произведения, подойдет к ним с иных позиций, извлечет из них иные выводы.

«Литературовед не может быть не текстологом, то есть лицом, не умеющим разобраться в тексте. Равно и текстолог явится в весьма жалком виде, если он не будет литературоведом, то есть не сумеет разобраться в смысле изучаемого и издаваемого текста» - эти слова Б. В. Томашевского остаются в силе и в наши дни 1 .

Предполагается, что текстолог готовит тексты, занимается их композицией и комментированием не для того, чтобы результат его труда оставался в единственном экземпляре в ящике письменного стола, а для издания, т. е. чтобы он стал всеобщим достоянием.

Однако эта особенность текстологии не принципиальная, а просто наиболее частая форма ее практического применения. Сводить текстологию только к проблемам издательским неправильно. Исследователь может и не ставить перед собой непосредственно эдиционных задач; итог его работы может найти свое полноценное выражение в текстологическом исследовании памятника в виде статьи или книги.

Астрономия стала наукой, перестав быть практическим пособием для мореплавателей, геометрия из практического землемерия превратилась в математическую дисциплину. Так и текстология из пособия для издательских работников на наших глазах перерастает во вспомогательную (может быть, точнее, в прикладную) филологическую дисциплину, имеющую свой предмет изучения.

• 1 Томашевский Б. В. Десятая глава «Евгения Онегина». - «Лит. наследство», 1934, т. 16 - 18, с. 413.