Излюбленные жанры произведений Жуковского - элегия и баллада. Оригинальное творческое дарование поэта раскрылось в элегии “Вечер” (1806), опубликованной в журнале “Вестник Европы”. В пей глубоко и полно отразился внутренний мир личности поэта, его психологический облик, своеобразие переживания чувств радости и утраты. Элегия знаменовала становление романтического биографизма как особого способа воссоздания лирического “я” автора или воображаемого персонажа. Весь окружающий мир воспринимается поэтом-романтиком в сфере личного опыта, в индивидуальной форме передачи особых душевных состояний.

“Вечер ” - элегия нового типа творчества, в ней облик автора определяется в сфере эмоциональных переживаний лирического героя. Поэт-певец осознает себя другом сел и противником городской формы цивилизации, он горько сожалеет о распавшемся дружеском круге, о смерти одного из самых близких друзей. Он опасается, что “почестей исканье” и “суетная честь приятным в свете слыть” могут заглушить воспоминание о дружбе и любви. К концу стихотворения он предсказывает особую судьбу поэту, в которой содержится намек на его избранническую роль романтика:

Мне Рок судил: брести неведомой стезей,
Быть другом мирных сел, любить красы Природы,
Дышать под сумраком дубравной тишиной
И, взор склонив на пенны воды,
Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.
О песни, чистый плод невинности сердечной!

Жуковский воспевает мирную жизнь, лишенную внешних конфликтов. В созданном им пейзаже как бы присутствует воспринимающий его красоту персонаж, предельно чутко и тонко откликающийся на самые разнообразные проявления природного ландшафта. Именно этот природный мир, вызывающий в лирическом “я” прихотливые и изменчивые переживания и настроения, составляет собственно содержание элегии. “Вечер” - по сравнению с сенти-менталистской элегией - являет собой новый и по методу, и по приемам психологического рисунка тип романтического текста: сменяющие друг друга воспоминания, мысли, настроения и чувства призваны выразить неповторимый в своем внутреннем содержании новый душевный опыт, особенно достоверный в размышлениях о скоротечности юности, о потерях на жизненном пути человека. В отличие от поэтов XVIII в. в задачу Жуковского входит прежде всего передача реакций лирического “я” в их особо утонченной, индивидуально своеобразной форме:

Как спит с прохладою растений фимиам!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам
И гибкой ивы трепетанье!

Движение природы в смене явлений раннего вечера поздними сумерками призвано обосновать смену настроений поэта. Переживание поэтом-созерцателем прекрасной природы вызывает меланхолические воспоминания о дружбе, о счастье “юных дней”, обумерших друзьях, о своем призвании и о личной судьбе в целом. Не изображение летней ночи определяет задачу поэта, а попытка подвести итог своих скорбных размышлений, связанных с ощущением близящейся смерти. Текст элегии поэтому лишен бытовой конкретности: реальные образы действительного мира Жуковский заменяет условными: соловей - мифологическая “Филомела”, пахарь - “оратай”, колокольня - “башня”, общение друзей - “Вакхов пир”. Романтизм, как и сентиментализм и классицизм, оперирует условными образами и понятиями. В этом заключалась преемственность эстетического опыта людей XVIII и XIX вв.

В этой элегии Жуковский достигает особой выразительности за счет прямого описания чувств и стремлений лирического “я” как одухотворенных существ, которые могут действовать и вступать во взаимоотношения друг с другом, а также через отождествление жизни человека и природы.

Элегия “Вечер ” принадлежит к типу элегий-медитаций, то есть вдумчивых, размеренно неторопливых размышлений, когда лирические темы и мотивы постепенно превращаются в плавно льющийся поток, охватывающий нюансы и оттенки изображаемого и выражаемого. И это не случайно, так как в “Вечере” авторская субъективность требует для своего обнаружения особой свободы и интенсивности, утверждая новый подход к миру лирических переживаний. Можно говорить о рождении в этом произведении романтических принципов новой поэзии XIX - начала XX в.

Жуковский выступает в этом произведении как создатель романтического пейзажа, которому свойствен сумрачный колорит угасающего дня, закатного часа. Наполненность природы “эфирными явлениями”: дуновениями, веяниями, дыханием воздушной струи - становится отныне пейзажной темой русской поэзии. Идеальное бытие природы вне вещественной конкретики - одно из открытий Жуковского-романтика, предваряющее поэтику А. Блока.

Стихотворение «Вечер» (Жуковский), анализ которого мы проведем, — первая в русской литературе оригинальная романтическая элегия. Жуковский стал известен как переводчик произведений европейских поэтов: в начале 1800-х годов он пробовал себя в разных лирических жанрах (ода, гимн, басня, элегия), но толчком к пробуждению его вдохновения становилось творчество других авторов. Так, перевод элегии английского предромантика Т. Грея «Сельское кладбище» (1801—1802) стал этапным произведением не только для Жуковского, но и в русской поэзии в целом.

Переложение создания английского поэта было настолько убедительным и проникновенным, что благодаря ему в лирике на русском языке утвердилось преобладание субъективно-психологического начала. Важное значение в активизации этого процесса имело внимательное отношение к родным реалиям и особенностям национального сознания.

Жанр элегии был избран не случайно. В 1800-е годы становится очевидным, что природа элегии близка Жуковскому в связи с ее выразительными возможностями. Это произведение достаточно объемное, чтобы в нем лирический герой мог исповедально; от первого лица изложить свои философские размышления. Свободная композиция позволяла выстроить богатый ассоциативный ряд, показать мысль в развитии. Хотя в первых элегиях Жуковского видны следы различных литературных веяний, заметно, что поэт осознанно совершает эстетический выбор: его неповторимый стиль формируется в русле философского романтизма.

В элегии «Вечер» лирический герой предается раздумьям «На лоне дремлющей Природы». Еще до того как он призывает «Музу благодатну», чтобы она оживила пейзаж, видный ему на берегу «пенистых вод», выявляется доминанта в его настроении. Это происходит благодаря использованию фонических средств выразительности. Ассонансы, придающие музыкальность начальным строчкам стихотворения, выделяют слова, созвучные ключевому слову «гармония»:

Ручей , вию щий ся по светлому песку,

Как тихая твоя гармония прия тна!

С каким сверкание м катишься ты в реку!

Приди, о Муза благодатна...

Уравновешенность света и тьмы (гармония — от греч. «соразмерный, слаженный», согласованность, стройность в сочетании компонентов), движения и покоя, жизни и смерти, сменяющих друг друга в вечном круговороте,— та особенность природы, которая дорога лирическому герою, чей внутренний мир дисгармоничен, так как он остро ощущает разрыв между идеалом и действительностью. Пейзаж предваряет выражение сокровенных чувств (23 четверостишия условно разделены на две почти равные части: 11 и 12 строф), но и в нем можно найти проявления настроя, обусловившего своеобразие романтизма Жуковского. Его лирический герой погружен в меланхолическую задумчивость, готов предаваться созерцанию, не обращая внимания на то, как проходит время. Его пленяют подробности, заметные только внимательному наблюдателю, он довольствуется зрелищем каждодневных картин, находя в мгновенном вечный смысл. Обыденность пробуждает философские размышления, сочетание меланхолии (от греч. «черная желчь», уныние, тоска, грустное настроение) и углубленных раздумий является отличительной особенностью лирического героя, обусловливая своеобразие философского романтизма Жуковского.

В первой части стихотворения «Вечер» (11 четверостиший) обрисован летний пейзаж. У него были прототипические черты (окрестности села Мишенского Белевского уезда Тульской губернии, где поэт провел детство), но лирический герой стремится найти в реальности приметы романтического «пленительного» идеала. Он указывает на подробности, заметные чуткому наблюдателю, чтобы воспеть каждую из них, возвысив ее красоту, «сверкание», согласованность с иными деталями пейзажа. В стихотворении перечисляется все то, что он слышит и видит, «Простершись на траве под ивой наклоненной» (строфа 7),— ручей, река, поля, рощи, отражение в воде построек, стада, лодка рыбака, кусты, плуги пахарей, заканчивающих дневную работу, облака, кусты, тростник, пение соловья, крик коростеля, кукареканье петуха. Картина детализирована и объемна, динамику ей сообщает изменение освещения сначала она видна на закате, «Когда поля в тени», холмы кажутся «златыми», «в зеркале воды» видны багряные отблески, и ручей кажется сверкающей лентой, осеняющей Музу вместе с «венком из юных роз» (строфы 1—2). Затем небо «угасает», наступает ночь, несущая покой, тишину, прохладу. Слышнее становятся журчание ручья, «плесканье струй», шорох тростника. Но молчание природы продолжается недолго — раздается «Глас петела» (петуха), пробуждающего крестьян, ему вторит коростель, а в лесу слышно мелодичное «стенанье Филомелы» (условно-поэтическое название соловья — от греч. «люблю песню», имя героини мифа, превращенной в птицу). Новое светило встает из-за холмов, разгоняя сумрак и тени. Снова озаряется берег, ручей «осыпан искрами», в нем появляется отражение дубрав.

Для лирического героя в природе близко проявление жизни, неяркой, «туманной», «дремлющей», отвечающей его задумчивости и мечтательному настроению. Он благодарный зритель вселенской мистерии (от греч. «тайна, таинство», в античности тайные религиозные обряды, в средневековье — представления во время религиозных праздников; в переносном значении — разворачивающееся в воображении читателя действо, имеющее скрытый, таинственный смысл), готовый восхищаться каждым новым действующим лицом. Его восторг передается восходящей интонацией:

Как тихая твоя гармония приятна!

С каким сверканием катишься ты в реку!

и т.д.

Словесные средства выразительности дополняют впечатление, обрисованное интонационным возвышением: ручей — воплощение гармонии, закат пленителен, растения пахнут, как благовонный дым (фимиам — от греч., благовонное вещество для курения во время религиозных обрядов), плеск воды «сладок», ветерок напоминает об эфире (от греч., верхний лучезарный слой воздуха, где обитают боги) Главным в пейзаже является стремление лирического героя найти возможность для того, чтобы высветить неповторимую прелесть природы. Не случайно само понятие выделено в тексте, благодаря написанию с заглавной буквы («На лоне дремлющей Природы» — строфа 2). Он не ограничивается объективными качествами, придавая основное значение личностным заметкам. Среди них выделяются свойства, понимание которых доступно ему одному. Прежде всего, это слияние противоположностей: тумана и блеска, тишины и гула («И рева гул гремит звучнее над водами...» — строфа 4), начала и конца (пловцы «веслами струи согласно рассекают», а рыбак складывает свои сети, закончив работу; оратаи, пахари, оставляют «глыбистые бразды», а вслед за этим «С полей... съезжают» (строфы 4—5). Разные явления плавно перетекают, переливаются одно в другое. Лирический герой замечает и единство чувственных впечатлений: тростник колышется чуть слышно, «веянье эфира по водам» и вовсе незаметно, от ветра только трепещут листы ивы, а в то же время петух громким вскликом «уснувши будит селы», тишину нарушают «дикий крик» коростеля и «стенанье Филомелы», запах сливается «с прохладою» (строфы 8—9); среди сумрака душевного мелькают «волшебные лучи» поэтических откровений.

Природа как воплощение истинной жизни предстает антитезой того, как ощущает себя лирический герой в мире людей. Параллель с умиротворенностью и гармонией в пейзаже он может провести, только вспоминая о «протекших временах». В настоящем он полон сожаления о потерях и дум о безнадежности, «ущербности» своего существования. Во второй части стихотворения «Вечер» Жуковского, анализ которого нас интересует, (последние 12 четверостиший) развивается характерная для элегии лирическая медитация (от лат., «сосредоточенное размышление»). Она начинается на фоне того, как «Луны ущербный лик встает из-за холмов» (строфа 11). Это последнее впечатление от природы, после которого взгляд лирического героя обращается в глубь души. Оно предваряет печальные выводы о человеческом бытии. Только в юности в нем заметны смысл, священное содержание, пылкость чувств, одушевление мечтами о высоком: свободе, искусстве, слиянии со всей вселенной. Антитеза прошлого и современности создается с помощью романтического максимализма в их характеристике. Они разделены непреодолимой преградой, весна прошла, скрылась, погибла, вместе с ней иссяк источник радостей, наслаждений, жизненных сил, творческих стремлений. «Песни пламенны и Музам, и свободе» стихли, круг друзей распался, каждый, испытав разочарование, идет «своей тропою, «Тащиться осужден до бездны гробовой» без надежды на избавление, как будто брошенный в ад:

Столкновение с внешним миром разрушило иллюзии, но не поколебало представлений лирического героя о священном идеале. Главной для него осталась жизнь души. О ее радостях не заставят забыть «суетные» блага, «красавиц взор, иль почестей исканье». Все, в чем заметен след реальности, несовершенно, только идеальным стремлениям он готов посвятить свои дни, риторический вопрос предстает утверждением этой мысли:

Ужель красавиц взор иль почестей исканье,

Иль суетная честь приятным в свете слыть

Загладят в сердце вспоминанье

О радостях души...

(строфы 17—18)

В стихотворении «Вечер» Жуковского содержится характеристика идеала лирического героя, того, чем живет душа, что он противопоставляет Року, судьбе («пусть всяк идет вослед судьбе», «Мне Рок судил» — строфы 18— 19). Этот безысходный конфликт не требует бунта против действительности (как, например, у М.Ю. Лермонтова), но ведет к отказу от нее. Он выбирает рай, пусть и воображаемый, хранит воспоминания и мечты «в сердце» («Но в сердце любит незабвенных...» — строфа 18), оставаясь верен своему предназначению. В обрисовке того, что составляет содержание идеала, важную роль играет природа:

Мне Рок судил: брести неведомой стезей,

Быть другом мирных сел, любить красы Природы,

Дышать под сумраком дубравной тишиной

И взор склонив на пенны воды...

(строфа 19)

Упоминание о сумерках и созерцании «пенистых вод» обращает к началу элегии («Склонись задумчиво на пенистые воды/И, звуки оживив, туманный вечер пой...» — призыв к Музе во втором четверостишии), обусловливая кольцевой характер композиции, а также акцентируя в сознании читателя суть созданного в первых строфах образа природы. Она для лирического героя — образец гармонии, в связи с чем очевидно, что, выражая восхищение тишиной и умиротворенностью «мирных сел», он свидетельствует свою приверженность гармоническому идеалу. Не случайно в «дубравной тишине» слышнее становятся лирные звуки. Цевница (свирель) поэта слышна «в тихий утра час» вместе с голосами птиц и свирелью пастухов. Звуки сливаются, вторят друг другу, но природа не может утешить ее почитателя в одиночестве, ответить на волнующие его вопросы. В его душе царят дисгармония, сожаление о прошлом, ощущение разрыва между идеалом и действительностью, вызывающие грусть и уныние. Переживание усугубляется мыслью о болезни и смерти друзей (строфа 16), ожиданием и своего конца (строфа 23).

«Жизнь скоротечная» (строфа 20) противопоставлена бессмертию искусства. Раздумье о нем (строфы 20—22) возвышает душу, рассеивает меланхолию, подобно созерцанию восхода солнца. Это зрелище завершает картину природы, после туманного вечера и лунной ночи наступает утро, навевая мысли о возрождении, о победе света над тенями и тьмой. Однако вдумчивое отношение к впечатлениям жизни не позволяет лирическому герою остановиться на каком-то одном выводе. Финал стихотворения вносит философскую ноту в исповедальное излияние.

Философия — это наука об основных закономерностях природной, общественной и личностной жизни. Само слово (от греч. «люблю мудрость») показывает, как далеки друг от друга представления философа-рационалиста и художника, весь внутренний мир которого подчинен не разуму, а чувству, эмоциям. Лирический герой Жуковского отличается тем, что в его чувствах отсутствует поверхностность, он пытается определить содержание каждого из них, исходя из своих знаний о человеческой природе, задумывается о месте явления в мироздании. Так возникает тенденция к углублению, т. е. к философскому осознанию выраженных в лирике чувств. В стихотворении «Вечер» (Жуковский), анализ которого нас интересует, не только появляется видная до мельчайших деталей (сети рыбака, плуги пахарей, «рощи отдаленны», «Последняя в реке блестящая струя», «гибкой ивы трепетанье») картина природы, но и выражены вызванные этим зрелищем эмоции, а также излагаются мысли, на которые оно наводит. Пейзаж возникает на фоне размышления, выявляющегося в полной мере только в завершение элегии. В нем пристально вглядывающийся наблюдатель ищет доказательства своей мысли о несоответствии устройства общества потребностям личности, выражая его с эмоциональной открытостью и непосредственностью. Таким образом, в философской лирике поэт не иллюстрирует обоснованность рациональных выводов, а воспроизводит богатство и разнообразие процессов во внутреннем мире.

Помимо получения знаний о том, что интересует лирического героя, читатель испытывает сходные с его эмоциями ощущения, сопереживает ему в его напряженном поиске ответов на жизненно важные для него вопросы. Благодаря их обобщенности, фундаментальности (именно такие проблемы волнуют поэтов, обращающихся к философской лирике), они имеют не меньшее значение и для воспринимающего. В элегии Жуковского пейзажный и психологический планы сливаются, как и впечатления, звуки, краски, что выделяет доминанту в субъективно-личностном восприятии природы и человека. Лирический герой стремится выразить суть своего видения мира, передавая его с помощью смысловых, образных, звуковых возможностей поэзии.

Помимо ассонансов, слышных уже в первых строфах, затем пронизывающих весь текст (в словах «оратаи», «умирает», «покой», «под ивой наклоненной» и др.), использована аллитерация с сонорным «л». В четверостишиях первой части она сочетается с повтором звука контрастной окраски — «р», например в строфе 11:

Л уны ущер бный л ик встает из-за холмов...

О тихое небес задумчивых светило,

Как зыбл ется твой бл еск на сумраке лесов!

Как бл едно бр ег ты озлатило!

Такое сочетание позволяет обрисовать пейзаж как слияние гулких, как рев стад, проявленных признаков с чуть слышными, едва заметными, кричащих, искрящихся — с зыбкими, волшебными. В состоянии души лирического героя фоническая антитеза характеризует пропасть между блаженством и страданьем (строфа 12), наслаждением и разочарованием (строфы 12, 14), которые довелось ему испытать. Будущее также двойственно: это и возр ождение, и могил а. Завершая размышление вопросом «...долго ль?.. Как узнать?..», поэт оставляет читателя в меланхолии, соответствующей и настроению лирического героя.

При таком разнообразии содержательных аспектов и средств выразительности важно отметить, что придает единство стихотворению. Строфа элегии сохраняется на протяжении всего объемного текста, представляя собой четверостишие разностопного ямба (три строчки — шестистопного, последняя — четырехстопного) с перекрестной рифмовкой. Композиционная стройность обусловлена повтором мотивов (задумчивости, тишины), эпитетов (эпитет «тихий» повторен шестикратно), образов (блеск, сумрак, отражение в воде, журчание ручья). Главное, картина природы и лирическое излияние предстают продолжающими друг друга этапами достижения единой художественной цели, состоящей в выражении философского мироощущения. Обращение к мудрой углубленности характерно для произведений романтизма, что позволяет авторам возвысить человеческую личность.

Здесь предложен полный текст элегии "Вечер" и школьный анализ произведения.

В.А. Жуковский, элегия "Вечер"

Ручей, виющийся по светлому песку,
Как тихая твоя гармония приятна!
С каким сверканием кати́шься ты в реку!
Приди, о муза благодатна,

В венке из юных роз, с цевницею златой;
Склонись задумчиво на пенистые воды
И, звуки оживив, туманный вечер пой
На лоне дремлющей природы.

Как солнца за горой пленителен закат, -
Когда поля в тени, а рощи отдаленны
И в зеркале воды колеблющийся град
Багряным блеском озаренны;

Когда с холмов златых стада бегут к реке
И рева гул гремит звучнее над водами;
И, сети склав, рыбак на легком челноке
Плывет у брега меж кустами;

С полей оратаи съезжают...

С потухшим небом угасает.

Все тихо: рощи спят; в окрестности покой;
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,
Поток, кустами осененный.

Как слит с прохладою растений фимиам!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам
И гибкой ивы трепетанье!

Чуть слышно над ручьем колышется тростник;
Глас петела вдали уснувши будит селы;
В траве коростеля я слышу дикий крик,
В лесу стенанье филомелы...

Но что?.. Какой вдали мелькнул волшебный луч?
Восточных облаков хребты воспламенились;
Осыпан искрами во тьме журчащий ключ;
В реке дубравы отразились.

Луны ущербный лик встает из-за холмов...
О тихое небес задумчивых светило,
Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!
Как бледно брег ты озлатило!

О вы, погибши наслажденья!

О братья! о друзья! где наш священный круг?
Где песни пламенны и музам и свободе?
Где Вакховы пиры при шуме зимних вьюг?
Где клятвы, данные природе,

Разочарованный душою,

О радостях души, о счастье юных дней,
И дружбе, и любви, и музам посвященных?
Нет, нет! пусть всяк идет вослед судьбе своей,
Но в сердце любит незабвенных...

Часы сей жизни скоротечной!

Кто, в тихий утра час, когда туманный дым
Ложится по полям и хо́лмы облачает
И солнце, восходя, по рощам голубым
Спокойно блеск свой разливает,

Спешит, восторженный, оставя сельский кров,
В дубраве упредить пернатых пробужденье
И, лиру соглася с свирелью пастухов,
Поет светила возрожденье!

Над тихой юноши могилой!

Анализ элегии В.А. Жуковского «Вечер»

Василий Андреевич Жуковский известен нам как представитель Золотого века русской поэзии, основатель романтизма в русской поэзии, критик и переводчик. Василий Андреевич Жуковский был интеллигентным и образованным человеком своего времени и, конечно, задавался вечными вопросами, стараясь достичь просветления, осознать смысл человеческого бытия. Его творчество проникнуто философскими мотивами, размышлениями о роли человека в этом мире, судьбе, душе, содержании и значении чувств человека.

Элегию «Вечер» Василий Андреевич Жуковский написал в 1806 году в возрасте 23-х лет. О чём переживает душа поэта, и что несёт его довольно длинное стихотворное произведение?

Об этом мы можем узнать, открыв это произведение и прочитав его с вниманием.

Здесь мы можем наблюдать, как Василий Андреевич Жуковский прогуливается на природе. Он наблюдает красу природы безмятежной. Покой и созидательное умиротворение наполняют его душу.

Первая часть произведения состоит из описания картин природы. Размеренная речь, изобилующая архаизмами и эпитетами, создаёт полное представление о состоянии души автора.

Когда пловцы шумят, скликаясь по стругам,

И веслами струи согласно рассекают;

И, плуги обратив, по глыбистым браздам

С полей оратаи съезжают...

Уж вечер... облаков померкнули края,

Последний луч зари на башнях умирает;

Последняя в реке блестящая струя

С потухшим небом угасает.

Мирная жизнь природы, тихое «веянье зефира», колыхание тростника и последний луч зари убаюкивают автора. Вечерняя тоска пробуждает чувство одиночества, и автор вспоминает о прожитой жизни, обращается к своим старым друзьям.

Вторая часть произведения составлена из риторических вопросов.

Сижу задумавшись; в душе моей мечты;

К протекшим временам лечу воспоминаньем...

О дней моих весна, как быстро скрылась ты

С твоим блаженством и страданьем!

Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?

Ужели никогда не зреть соединенья?

Ужель иссякнули всех радостей струи?

О вы, погибши наслажденья!

Вслед за наблюдением картин природы автора настигают бурные воспоминания «весны» его дней. Эмоциональное обращение к друзьям содержит много вопросов, которыми теперь наполнены переживания автора. Василий Андреевич Жуковский спрашивает очень серьёзно о том, как быть дальше в разлуке с друзьями.

Хранить с огнем души нетленность братских уз?

И где же вы, друзья?.. Иль всяк своей тропою,

Лишенный спутников, влача сомнений груз,

Разочарованный душою,

Тащиться осужден до бездны гробовой?..

Один - минутный цвет - почил, и непробудно,

И гроб безвременный любовь кропит слезой.

Другой... о небо правосудно!..

А мы... ужель дерзнем друг другу чужды быть?

Ужель красавиц взор, иль почестей исканье,

Иль суетная честь приятным в свете слыть

Загладят в сердце вспоминанье.

С мастерством оратора обращается поэт к друзьям юности и молодости. Теперь, когда ему 23 года, он по-другому оценивает свою жизнь. Вероятно, это связано с судьбой, которую выбрал для себя Василий Андреевич Жуковский.

Третья часть произведения - заявление поэта о его судьбе. В конце произведения раскрываются основные мотивы творчества великого русского поэта.

Мне рок судил: брести неведомой стезей,

Быть другом мирных сел, любить красы природы,

Дышать под сумраком дубравной тишиной

И, взор склонив на пенны воды,

Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.

О песни, чистый плод невинности сердечной!

Блажен, кому дано цевницей оживлять

Часы сей жизни скоротечной!

Мы видим, как зрелый поэт задаётся вопросом жизни и смерти. Элегия, жанр грустного стихотворения, наполнена размышлениями о скоротечности человеческого бытия. Так автор завершает своё произведение:

Так, петь есть мой удел... но долго ль?.. Как узнать?..

Ах! скоро, может быть, с Минваною унылой

Придет сюда Альпин в час вечера мечтать

Над тихой юноши могилой!

Я оценивают данное произведение как образец своего жанра. Конечно, элегия - это лирическое стихотворение, проникнутое грустью. И в этой элегии мы наблюдаем основные законы жанра.

Спасибо Василию Андреевичу Жуковскому за этот уникальный творческий порыв.

В ней сочетается с особенной отчетливостью создание романтического по своей сути образа с уверенностью изображения, с мягким и проникновенных лиризмом. Не ученик, пробуждающий свои силы, а мастер, твердой рукой рисующий мир таким, каким он его видит, - такой образ поэта предстает перед читателем этой элегии, получившей долгую жизнь в сознании ряда поколений.

Уж вечер… Облаков померкнули края,

Последний луч зари на башнях умирает;

Последняя в реке блестящая струя

С потухшим небом угасает.

…Луны ущербный лик истает из-за холмов

О тихое небес задумчивых светило,

Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!

Как бледно брег ты озлатило!

К протекшим временам лечу воспоминаньем…

Как и в предшествовавших элегиях – то же самый эффект постепенно гаснущего света, привычные контуры изменяются глубокими тенями. «Включается» луна – и появляется необычное, днем невозможное: бледная золотая дорожка лунного света на воде. Дневная явь сменяется ночной зыбкостью – и соответственно иной стала тональность чквств, иным стал предмет раздумий.

Вопрос следует за вопросом – и все они клонятся к познанию одной проблемы:в природе нет несправедливости, потому что смена весны, лета, осени, зимы в своем кругообороте, в постоянной повторяемости цветения и умирания запечатлена вечность. Но по отношению к человеку изначально заложена несправедливость: дитя природы, лучшее ее создание – он не вечен, он неповторим как личность, он обречен на полное исчезновение. Он словно куда-то властно увлечен. Но куда, зачем, какова цель этого торопливого стремления в таинственное будущее? И что оно обещает человеку, кроме могильной плиты над истлевшим прахом? Куда уйдут эти яркие, сильные чувства, украшавшие человеческое существование, эти жгучие слезы разочарований, эти страсти, от которых закипал мир, колебались царства, открывались новые перспективы перед человечеством?

О братья! о друзья! где наш священный круг?

Где песни пламенны и Музам и свободе?

Где Вакховы пиры при шуме зимних вьюг?

Где клятвы, данные Природе,

Хранить с огнем души нетленность братских уз?

И где же вы, друзья?.. Иль всяк своей тропою,

Лишенный спутников, влача сомнений груз,

Разочарованный душою,

Тащиться осужден до бездны гробовой?..

В этой элегии молодой русский поэт заговорил не только о своих сокровенных раздумьях и даже не только о том, что волновало русских интеллигентов, склонных к осмыслению жизни в раннеромантическом, элегическом духе. Жуковский поднял проблему общечеловеческого плана. Вопрос о смысле бытия, о личной смерти и бессмертии, о назначении человека стоял буквально перед всеми мыслящими людьми – во все времена и у всех народов. Заслуга Жуковского в том, что эту всечеловеческую проблему он изложил впервые в русской литературе на уровне вполне оригинальной, высокой поэзии с громадной заражающей силой.

Вся система художественных средств здесь подчинена адекватному выражению чувств и мыслей романтика. Вся совокупность метафор и эпитетов способствует созданию эффекта струения, зыбкости. Пейзаж остраняется при помощи определений преимущественно переносного значения. Так, круг может быть большой или маленький, вырезанный ровно или неровно, неверной, дрожащей рукой. Здесь же он сочетается с определением не из физической сферы, а из совсем иной: священный круг – это понятие нравственное или общеидеологическое. Песни могут быть унылые или веселые, приятные или раздражающие, исполненные мастерски или неуклюже. Здесь же пламенные песни взяты в переносном значении – как зажигательные, вольнодумные, политические славословия не только в честь муз, поэзии, творчества, но и свободы. И это в крепостнической России в 1806 году. И в тот момент, когда реакционный союз трех монархов (Пруссии, Австрии и России) пытался сокрушить французскую армию, еще не утратившую ореол освободительницы европейских народов!

Перед нами лирический шедевр, полный взволнованной патетики (вольный ямб, риторические вопросы, усиленные анафорами слов «как», «когда»). Лексика высокого стиля, лишенная при этом всякой жеманности, - все это свидетельствует о том, что перед нами произведение большого мастера.

Василия Андреевича Жуковского по праву считают «литературным Колумбом Руси», открывшим ей «Америку романтизма в поэзии» В начале XIX века романтизм в России был новым направлением, которое пришло к нам из западноевропейской литературы. Романтизм принес с собой новые темы, образы, настроения, мотивы, художественные приемы изображения. Более того, можно сказать, что романтизм определил новое - романтическое - отношение к жизни. Проводником всего того нового и необычного, что нес в себе романтизм, и явился в России Жуковский.

Все, что создает Жуковский, проникнуто особыми романтическими мотивами, в которых находят отражение чувства, мысли, настроения, переживания его лирического героя. Их можно выделить и в балладах, и в любовной лирике, но, пожалуй, наиболее отчетливо эти романтические мотивы проявляются в пейзажной лирике, к которой относится стихотворение «Вечер» 1806 года.

Здесь создается особый лирический пейзаж, которые стал открытием для русской литературы Особенность его состоит в том, что изображение природы в стихотворении не столько рисует реальную картину, сколько отражает душевное состояние, настроение лирического героя Наиболее характерно для лирики Жуковского элегическое настроение и связанные с ним элегические мотивы. Элегия всегда проникнута грустью, связанной как с интимными переживаниями человека, так и с его философскими размышлениями о мире.

Таково и стихотворение Жуковского «Вечер» - первая оригинальная элегия поэта, ставшая высшим поэтическим достижением его раннего творчества. В ней воплотилось особое качество поэзии Жуковского, делавшее ее одновременно новой и очень близкой для многих людей, - это ее глубоко личное, биографическое начало. Такого в русской поэзии еще не было.

Белинский очень верно подметил, что до Жуковского русский читатель даже не подозревал, что «жизнь человека могла быть тесно связана с его поэзией», а произведения становились «лучшею биографией его». В элегии «Вечер» действительно отразилась жизнь поэта, его чаяния и размышления о своей участи.

В пейзаже, при всей его романтической элегичности, легко угадываются реальные приметы родных для поэта мест - Мишенского и Белева:

Как солнца за горой пленителен закат -

Когда поля в тени, а рощи отдаленны

И в зеркале воды колеблющийся град

Багряным блеском озаренны...

Отсюда интимность переживаний поэта, выраженных в стихотворении, а в событиях его жизни - источник основных мотивов этой элегии. За три года до ее создания умер ближайший друг Жуковского Андрей Тургенев - ему было всего 22 года! Эта смерть потрясла поэта, заставила задуматься о быстротечности жизни, о преследующих человека утратах. Отсюда мотив тоски и памяти об ушедшем:

Сижу задумавшись; в душе моей мечты;

К протекшим временам лечу воспоминаньем...

О дней моих весна, как быстро скрылась ты,

С твоим блаженством и страданьем!

Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?

Ужели никогда не зреть соединенья?

Один - минутный цвет - почил, и непробудно,

И гроб безвременный любовь кропит слезой...

И все же покой природы, замирающей в вечерней тишине, отраден для поэта Лирический герой растворен в природе и не противостоит миру, не осознает жизнь в целом как нечто враждебное его душе. Отсюда мотив примирения и смирения перед величием Божества, растворенного в природе:

Мне рок судил брести неведомой стезей,

Быть другом мирных сел, любить красы

Природы, Дышать над сумраком дубравной тишиной

И, взор склонив на пенны вод,

После блистательного стихотворения «Сельское кладбище» образ поэта-мечтателя, возвышенно мыслящего и чувствующего, остро воспринимающего противоречия окружающей его действительности, становится ведущим в творчестве В. А. Жуковского. По меткому определению Пушкина, Жуковский был настоящим «гением перевода». А вот в рабочих тетрадях Василия Андреевича, относящихся к 1804–1805 годам, находятся свидетельства того, что поэт задумал создать свою первую оригинальную элегию, получивую впоследствии название «Вечер» (1806).

Это стихотворение проникнуто настроениями грусти и меланхолии, наполнено раздумьями поэта о смысле жизни, о сущности человека, о его связи с окружающей действительностью. Основная идея стихотворения состоит в утверждении того, что есть истина. Она в обретении гармонии человека и природы, в осознании необходимой веры в дружбу и любовь.

Искренность и задушевность поэтической интонации, которыми пронизана элегия «Вечер», связаны с тем, что поэт рисует здесь не воображаемые, а реальные картины природы родного села Мишенского. Места, где протекало детство поэта, легко угадываются в стихотворении. Это «поля, холмы родные», тот ручей, на берегу которого любит сидеть поэт. «И в зеркало воы колеблющийся град» - это уездный городок Беев, куда Жуковский спешил каждое утро, чтобы даать уроки своим племянницам Протасовым.

Природа живет в элегии Жуковского какой-то удивительной жизнью: она движется, изменяется, наполняется глубоким внутренним смыслом. Это просходит потому, что в самих пейзажных зарисовках незримо присутствует чутко воспринимающий красоту природы человек со сложным и многогранным внутренним миром:

Ручей, виющийся по светлому песку,
Как тихая твоя гармония приятна!
С каким сверканием ты катишься в реку!
Приди, о муза благодатна…

Проникнутые лиризмом картины природы подготавливают дальнейшее развитие и самого элегического сюжета. Круг поэтических размышлений о быстротечности юности, о неизбежности потерь, о смысле человеческой жизни кажется на первый взгляд вполне традиционным для жанра элегии, в которой образ лирического героя обретает психологически достоверные черты, потому что выражает душевный опыт самого поэта с его реальными переживаниями и горестями. Исследователи творчества Жуковского считают, что в стихотворении нашли отражение некоторые факты биографии поэта. Например, известно, что один из его ближайших друзей - поэт Андрей Тургенев - очень рано умер, и его смерть потрясла Жуковского. Причинило душевную боль поэту и известие о сумасшествии друга по пансиону Родзянко. Конечно, личные переживания Жуковского заметны в элегии «Вечер», однако автор не стремится к буквальному отражению обстоятельств своей жизни: все это служит лишь опорой, поводом для развития теы. В самой элегии образ лирического героя обобщен.

Исследователи отмечают, что в процессе работы над стихотворением «Вечер» Жуковский нередко заменял вполне реальные образы окружающего мира условными, литературными: соловья - мифологической «Филомелой», крестьянина-пахаря - «оратаем», дома - «башнями». В этом, как ни странно, проявилось стремление приблизить воссозданную картину к эстетическому опыту читателя-современника, еще не воспринимавшего в поэзии бытовую конкретность.

Стихотворение «Вечер» относится, как и «Сельское кладбище», к так называемой медитативной лирике, главными элементами которой являются созерцание и размышление. Но в сравнении с «Сельским кладбищем» стихотворение «Вечер» более стройное, понятное и эмоциональное. Это достигается прежде всего использованием разговорно-просторечных слов: «упредить», «скликаясь». Эмоциональность стихотворения усиливается за счет обращения к смысловой многозначности лексики, когда слово используется не в прямом, а в переносном значении. Например: «блестящая струя... угасает», «и солнце, восходя по рощам голубым», «как бледно брег ты озлатило».

Стихотворение «Вечер» привлекает пластичностью описаний красоты природы. Этому способствуют, в частности, индивидуальные, созерцательно-сентиментальные эпитеты: «виющийся ручей, «пенистые» воды, «ущербный» лик луны, «тихий утра час». Достичь музыкальности описаний помогает звукопись, начинающая в этот период играть в поэзии Жуковского все более и боее заметную роль. В стихотворении часто используются звукоподражательные слова: поток «журчит», тростник «колышется». Отчетливо видны здесь и обращения к приемам аллитерации («И веслами струи согласно рассекают», «В дубраве упредить пернатых пробуждение») и ассонанса («Как тихая твоя гармония приятна»).

Элегия «Вечер» пленяет изяществом сжатой фразы. Поэт при помощи бессоюзия и устранения второстепенных членов предложения добивается ее максимальной краткости, естественности, легкости произнесения и понимания: «Все тихо; рощи спят; в окрестности покой».

Напевно-мелодическая тональность, душевность, сердечность элегии «Вечер» достигается восклицательно-вопросительной интонацией («Ах!», «Но что?»), обащениями («Приди, о Муза»), анафорами («Как слит с прохладою... Как тихо веянье»). Основой поэтического стиля стихотворения «Вечер» при всей его индивидуальной характерности служит прежний эстетический опыт, хотя и значительно обновленный. Инерция старых поэтических форм - своеобразных «клише» сентиментальной лирики - сказывается, например, в последней строфе, поэтично, хотя и несколько условно, завершающей элегию:

Как, петь есть мой имел... но долго ль?... как узнать?
Ах! скоро, может быть, с Минваною унылой
Придет сюда Альпин в час вечера мечтать
Над тихой юноши могилой!

Этот вполне традиционный для сентиментализма мотив, однако, получает в стихотворении новое назначение: он становится своего рода символом умонастроения, в рамках которого мир интимных переживаний одинокого мечтателя приобретает своеобразную вещность.

Стихотворение «Вечер» явилось первым образцом элегии нового типа, романтической и по способам отражения реальной действительности, и по методам психологического анализа. Предромантическая элегия не знает такой цельности и единства в раскрытии внутреннего мира личности, такой психологической глубины и достоверности в передаче чувств, такой сосредоточенной самоуглубленности и вместе с тем способности откликаться на внешние впечатления, как элегия В. А. Жуковского «Вечер».